год, чтобы я могла отдохнуть от мыслей о кровном долге. Я могла забыть о
вызове на суд и остаться на Юге, свободной от вока, объявленной клинком
без имени, - пальцы беспокойно теребили шкуру. - Но у меня есть имя, мое
имя, и я не позволю им его забрать.
- А если его заберет у тебя смерть?
Она медленно покачала головой.
- Меня похоронят в Стаал-Китра с Броном и остальными. Это достойная
смерть. Мое имя будет высечено на дольменах и обо мне будут петь песни.
Я скривился.
- Такое, значит, бессмертие.
Дел вздохнула.
- Южанину этого не понять...
- Я понимаю, что такое смерть, - оборвал я ее. - Я понимаю, что такое
вечность. Твое имя может жить вечно, но ради этого не обязательно умирать.
Дел перевела разговор на другую тему.
- Здесь есть амнит, - сообщила она. - Ты же без него не можешь. И
еда. Стиганд сказал, что мы не пленники. Мы можем делать и говорить что
захотим, нельзя только покидать этот дом.
- Стиганд это тот старик?
- Да. А другой, самый молодой, Телек, - она улыбнулась, но только на
секунду, словно ей не хватило сил сдержать улыбку. - Когда я уходила, он
только получил ранг ан-кайдина. Кажется на нем это не отразилось. Он
всегда был честным человеком.
- А Стиганд нет?
- Этого я не говорила. Он просто твердый. Требовательный. Его трудно
понять, он из старой школы, как Балдур... Балдур был его лучшим другом, -
она вздохнула. - Сам Стиганд предложил мне выбор, стать ан-кайдином или
танцором меча... Я нанесла ему оскорбление, покинув Стаал-Уста. Он был
уверен, что я останусь. А потом я убила Балдура и Стиганд возненавидел
меня за это.
Я его понимал. Но ей в этом не признался.
- Телек кажется мне рассудительным.
- Телек хороший человек. Он и его женщина взяли Калле и она растет в
настоящей семье.
- Но она не их дочь, - напомнил я. - Калле твоя.
Дел снова спрятала лицо под маской и сквозь эту маску даже я не смог
ничего разглядеть.
- Может завтрашний день будет моим последним днем. Зачем говорить
Калле, что она может потерять мать, которую никогда не знала? Которой у
нее никогда не было.
Дел не ждала от меня ответа, она говорила сама с собой.
Морщины изрезали ее лоб.
- Зачем забирать ребенка у единственных родителей, которых она знала,
отдавать чужой женщине и говорить, что девочка должна любить ее как мать?
Я так и не придумал, что ответить.
Дел зарылась пальцами в волосы и откинула их с осунувшегося лица.
- Разве, - срывающимся голосом продолжила она, - могу я принять
девочку? Я не гожусь ей в матери.
Делила, подумал я, годилась в матери больше, чем многие женщины. Я
видел ее с детьми.
Вот только этого ребенка я боялся. Мне был страшно оттого, кто она. Я
чувствовал в ней угрозу.
- Кстати о суде, - сказал я. - На что это будет похоже?
- Конкретно? Не знаю, - Дел пожала плечами и легла на пол. - Выясним
утром.
- Я хотел бы знать заранее.
- Имей терпение, Тигр. Мы должны оставаться здесь, пока за нами не
придут.
Я нахмурился.
- Мы вообще не можем выйти? А как же...
Она махнула рукой.
- Ночной горшок вон там.
Судя по всему, разговор был окончен, так что я завернулся в шкуры,
вытянулся и уснул...
...и увидел во сне дюжины маленьких светловолосых девочек,
цеплявшихся за меч Дел. Из-за них она не могла поднять оружие и нанести
удар, который еще мог спасти мне жизнь.
Когда нам принесли еду, я проснулся, поел и снова заснул. Северная
прогулка брала свою дань - я невероятно устал. Думаю, что и Дел бы в этом
созналась - она тоже спала.
Я надеялся, что ее сны были приятнее моих.
Я спал плохо и снова проснулся в середине ночи. Покрутившись с боку
на бок, я наконец понял, что свое отоспал. Я поднялся, воспользовался
ночным горшком и осмотрел дом.
Трудно было что-то разглядеть, но дверь я обнаружил. Я тихо поднял
меч Терона, пробрался по коридору между двумя рядами столбов, открыл дверь
и выскользнул из дома. Не издав ни звука.
Ночь была холодной. Грязь и трава под ногами покрылись ледяной
коркой. Слабый лунный свет отражался от заснеженных склонов гор, но его
едва хватало, чтобы рассмотреть землю под ногами. Я вдохнул холодный
воздух и пожалел, что не прихватил с собой шкуру.
Рука опустилась на мое плечо. Я дернулся, шарахнулся, поднял меч и в
смутном свете увидел лицо Телека. Мы были одного роста и сложения, но на
этом сходство заканчивалось. Его кожа была гораздо светлее, а по возрасту
он был старше меня года на два. Очень молодой по сравнению с остальными
членами вока.
Он расплел косы и светло-каштановые волосы покрывали плечи и спину.
За исключением прически, передо мной стоял тот же человек, которого я
видел днем.
На хорошем языке Границы он напомнил мне, что я должен оставаться в
доме.
- Знаю, - кивнул я. - Но когда мне говорят, что я должен что-то
сделать, не указывая при этом причины, я обычно делаю все наоборот. Я так
борюсь с несправедливостью.
Он убрал руку с моего плеча.
- Ты думаешь, мы несправедливы, ожидая от тебя уважения к обычаям
Стаал-Уста?
- Я хочу видеть Стиганда.
Телек глубоко вздохнул.
- Сейчас? Зачем? Какое у тебя к нему дело?
- Личное дело, Телек. Отведешь меня к нему?
Он мрачно покачал головой.
- Утром начнется суд.
- Поэтому я и хочу поговорить с ним сейчас. Потом у него не будет
времени.
- Обычаи требуют...
- Хоть ненадолго забудь обычаи, - попросил я. - Это дело связано с
женщиной. Той, которую все вы объявили клинком без имени, хотя для нее
слово "честь" значит больше чем для любого на этом острове, - я кивнул на
дверь. - Я провел с ней почти год, Телек. Я готов поклясться всем, чем
прикажешь, что она не хотела убивать. Ей пришлось. Это была необходимость,
а не каприз. И я готов поклясться, что она несет вину с достоинством, как
и полагается настоящей ан-истойя, воздавая должное уважение ее школе, ее
мечу, ее ан-кайдину. Она не обесчестила никого из живущих здесь. Она не
обесчестила Стаал-Уста.
Большая часть его лица скрывалась в тени.
- А если я потребую от тебя клятвы?
- Я готов поклясться.
Его губы слабо изогнулись.
- Ну давай, - ровно сказал он. - Я хочу, чтобы ты поклялся жизнью
дочери Делилы, что не будешь мешать суду, а потом подчинишься любому его
решению. Независимо оттого, каким оно будет.
Слова вырвались сами:
- Но ведь Калле - твоя дочь.
Взгляд Телека не дрогнул.
- Да, - натянуто согласился он, - и это ты скажешь Дел, если она
попросит у тебя совета относительно будущего Калле.
Интересная получалась ситуация: таких договоров я еще не заключал. Я
боялся, что Дел останется на острове с девочкой, покончив с нашей бродячей
жизнью. Телек боялся того же, но по другой причине.
Поклясться было легко, но я почувствовал себя грязным.
Телек закрыл дверь.
- Я отведу тебя в дом Стиганда.
Старик мне не обрадовался. Он заговорил с Телеком на быстром стаккато
Высокогорий. Телек отвечал мягко, спокойно, рассудительно, и в конце
концов Стиганд согласился меня выслушать.
Мы уселись на корточки в его отделении. Его женщина спала,
завернувшись в шкуры. Из глубин дома доносились храп, стоны наслаждения.
Ненадолго заплакал ребенок, потом замолчал. Во сне тявкнула собака. Я бы
предпочел беседовать в более уединенном месте, но не считая улицы, такого
здесь, кажется, не существовало.
Телек вышел. Стиганд молчал, пока за Северянином не закрылась дверь,
а потом жестом предложил мне начать.
Он был стар. Ночью, с распущенными волосами и одеялом, обернутым
вокруг плеч, он казался совсем древним. Я рассматривал шрамы на его лице,
неправильно сросшийся нос, рот, который с каждым годом терял все больше
зубов. Днем, перед Дел, стоял сильный, хотя и не молодой воин. Сейчас,
передо мной, сидел старик.
Я глубоко вздохнул.
- Дружба достойна уважения, - спокойно начал я. - Узы, связывающие
детей, соратников, кайдинов, истойя надо беречь. Уважать. Они заслуживают
глубокого и искреннего почтения.
Бледно-голубые глаза смотрели на меня. Он даже не моргнул. Да, старик
был очень несговорчивым.
- Люди, которые много лет живут бок о бок, - продолжил я, - деля
успехи и неудачи, становятся ближе, чем рожденные вместе дети. Но один из
них должен умереть первым. Один всегда умирает первым, оставляя другого
скорбеть.
Старик по-прежнему молчал.
- Его смерть была тяжелой. Но была ли ему нужна другая? Разве не так
хотел окончить свой жизненный путь Балдур?
Губы Стиганда раздвинулись.
- Может о такой смерти мечтаю и я, - сказал он.
Я помолчал и кивнул.
- Но и ей нужна была его смерть, Стиганд. Чтобы отомстить за убийство
всех ее родственников. За брата, проданного работорговцам. За потерю
невинности в руках Северянина, который забыл о чести уже давно, чтобы
наслаждаться жестокостью.
- Мы приютили ее, - сказал Стиганд. - Мы обучили ее мастерству. Мы
даже оказали ей честь, предложив то, что не предлагали еще ни одной
женщине.
- Вы не оказали ей честь. Вы предложили ей то, чего она заслуживала.
- Она отреклась от Стаал-Уста.
- У нее были другие обязательства.
- Она напоила меч кровью одного из нас...
- И теперь Балдур никогда не умрет.
Он так изумился, что открыл рот.
Я кивнул.
- Может вы и похоронили его тело в Стаал-Китра, но дух его живет в ее
мече. Его учение живет в мече. Мудрость Балдура не исчезла, его мастерство
не забыто. Он обучает ее каждый день.
- Знаешь, Южанин...
- Я видел, как она танцует.
- Ты не разбираешься в наших ритуалах...
- Я танцевал с ней.
Стиганд хмуро посмотрел на меня.
- И это дает тебе право судить? Что я о тебе знаю?
- Наверное ничего, - согласился я. - На Юге я хорошо известен... но
сейчас мы на Севере. В Стаал-Уста. Я здесь ничто, просто пустое имя. Но
может ты оценишь мое мастерство, если я скажу, что это я убил Терона.
Сморщенные веки дрогнули. Старик был полон внимания.
- Его послали, чтобы он предложил ей выбор.
- Он так и сказал, но он не хотел, чтобы она возвращалась. Он хотел
танцевать с ней, - я пожал плечами. - Дел уступила. Но убил его я.
- У тебя есть доказательства?
В полутьме я протянул ему меч.
- Я не знаю ее имя, - сказал я старику, - но это яватма Терона. Будь
он жив, отдал бы он мне ее? Лишилась бы она силы?
Я положил меч на колени. Старик не сводил с него глаз. Под его
пристальным взором я коснулся рукояти и клинка, доказывая, что яватма не
может сопротивляться мне.
Стиганд потянулся к мечу. Я увидел старческие пятна на его руке,
натянутые под кожей сухожилия, вспухшие суставы. Он коснулся пальцами рун.
- Тебе наверняка было больно, - продолжил я, - снова увидеть женщину,
которая забрала жизнь твоего друга, но дай мне только шанс и я увезу ее
отсюда.
Такого он не ожидал. Стиганд убрал руку с клинка и посмотрел на меня.
- Увезешь ее из Стаал-Уста?
- Если вы оставите ей жизнь.
Он медленно покачал головой.
- Я решаю не один. Вока состоит из десяти человек.
- Но ты у них главный. По традиции они считаются с твоим мнением, я
вижу это по Телеку. Ты мог бы склонить их к нужному решению.
Стиганд яростно прошипел что-то на Высокогорном.
- Знаешь ли ты, - выдавил он как только смог снова перейти на язык
Границы, - знаешь ли ты, что я мог бы убить тебя за это? Как ты мог
просить о таком?
- Обстоятельства вынуждают.
- Тогда скажи, какие именно обстоятельства? - потребовал он. - Что
