исчез, оставив во рту кислый привкус паники и головную боль.
- В аиды, чем ты занималась?
- Просила совета, - Дел встала, взяла из моих рук ножны Бореал и
убрала меч. - Я разрезана.
- Разрезана? - я поднял брови и осмотрел ее. Ничего разрезанного я не
заметил.
Она нахмурилась и пожала одним плечом.
- Разрезана... раздвоена... разделена, - она замолчала, чувствуя, что
слова не передают того, что она хотела сказать. Хотя Дел хорошо говорила
на Южном, правда с забавным акцентом, бывали случаи, когда различие в
происхождении сильно затрудняло общение, сводя его почти на нет.
- Это называется путаница, - перевел я. - Ты запуталась.
- Запуталась, - эхом отозвалась она, - да, - она снова положила меч в
ножнах на пол рядом с моим оружием, совсем близко к кровати, потом влезла
на матрас, села и закуталась в одеяло. - Что мне делать?
Не часто Дел дает мне шанс что-то ей посоветовать и заданный вопрос
подтвердил, что она действительно была в полной растерянности.
Я присел на край кровати.
- Это как-то связано с человеком, которого ты убила? Тогда, в круге?
Дел вздохнула, задумчиво глядя в стену.
- Да и нет одновременно.
- Он был один из налетчиков.
- Да, я помню его. Я помню всех, - она покачала головой, пытаясь
отогнать воспоминания. - Сначала я думала, что ошибаюсь, потому что не
могла поверить... но я не могла забыть их лица, хотя так хотела... слишком
часто я видела их во сне.
- Даже собакам снятся сны.
Бледная попытка посочувствовать экспромтом. Дел даже не улыбнулась.
- А я и не хочу, Тигр. Я хочу помнить их, пока не соберу долг со
всех.
Одна тонкая рука выбралась из-под защиты одеяла. Дел заткнула одеяло
под колени и подтащила его поближе к подбородку. Робким, отчаянным
движением она коснулась моего плеча, нашла старый шрам и начала гладить
его.
- Было так приятно убивать этого человека, - сказала она.
Тон не соответствовал словам.
- Не настолько приятно.
Ее пальцы на секунду застыли, потом продолжили бессмысленное
движение.
- Я принесла клятву.
- Я знаю. В клятве ты переборщила... и поэтому запуталась, - я поймал
ее руку и сжал. - О чем ты спрашивала меч?
- Какой риск следует избрать.
Я нахмурился.
- Риск?
Дел засунула прядь волос за левое ухо.
- Если я пойду по следу Аджани, поиск может занять недели, месяцы,
даже годы, - она сжала губы. - А у меня осталось не так много времени,
прежде чем кого-то опять отправят по моему следу.
- А если ты поедешь на Север, чтобы предстать перед судом своих
ровесников и учителей, ты можешь потерять след Аджани, - я кивнул. -
Нелегкий выбор.
- Наоборот. Слишком легкий, - она высвободила руку, потянулась к
своей шее и сняла что-то. Дел подержала вещицу в лунном свете -
красно-коричневые кусочки янтаря на шнурке. - Я сделала это, - тихо
сказала она, - десять лет назад. Сделала и подарила моей матери на день
рождения.
Я вспомнил, как она снимала что-то с шеи мертвого Южанина и прятала
трофей в кулак.
- Риск, - тихо повторил я. - Ты охотишься за Аджани - вчера, сегодня,
завтра - а остальные будут охотиться за тобой.
Она убрала ожерелье.
- Я многим обязана своему ан-кайдину.
- И поэтому ты просила его совета, - в моей голове снова зазвучала ее
песня и я опять увидел пылающий меч. - И что он сказал, баска?
- Ничего, - выдавила Дел и по бледной щеке скатилась слеза.
Мы были друзьями. Делили круг и постель, но во многом оставались
чужими. Мы боялись лишний раз проявить свои эмоции. Каждому из нас так
долго не нужен был никто кроме самого себя, что теперь мы не могли
повернуть ключ и освободиться - говорить то, что хочется говорить и
делиться тем, чем следует делиться. Северная женщина и Южный мужчина,
рожденные жестокостью, созданные гневом, стремлением справиться с теми,
кто попирал их, научились ничего не говорить о страхах, зная, что от их
слабости эти страхи могут ворваться в их жизнь.
От вида плачущей Дел из моей головы вылетел дурман акиви. Теперь уже
запутался я, не зная, что же предпринять: попытаться успокоить ее или
оставить в покое, чего она так часто от меня требовала.
Аиды, ну как мужчине разобраться?
Ну... я и раньше видел, как рыдают женщины, но эта всегда требовала
равенства. Она запрещала мне проявлять снисходительность и вспоминать, что
она слабый пол.
Дел по крайней мере не всхлипывала и не растирала торопливо слезы по
щекам, как обычно поступают остальные. Каким-то образом, несмотря на все
беды, Дел осталась женщиной и боялась, что обнаружив это, я потеряю
уважение к ней.
Дел просто плакала, не вздрагивая. Она сидела на кровати и слезы
катились по щекам.
Аиды, ну за что мне такое?
Может стоит попробовать...
Дел пошевелилась, когда я коснулся ее, показывая как только мог, что
несмотря на все случившееся - несмотря на слезы - я хотел ее. Но очевидно
я не угадал.
- Не сейчас, - раздраженно сказала Дел, отстраняясь.
- Я подумал...
- Я знаю, что ты подумал, - лицо ее еще было мокрым, но слезы уже не
текли. Она смотрела на меня хмуро. Я мог представить, что последует
дальше. - ЭТО не всегда ответ, Тигр... хотя тебе или любому другому
мужчине в такое трудно поверить.
Она знала обо мне все. Знала когда и куда ударить. И, как всегда,
точно нанесла удар по моей гордости. Чувство беспомощности возросло
пропорционально внезапно захватившему меня желанию.
- Аиды, Дел, что ты от меня хочешь? Я пытаюсь помочь тебе...
- Мне? Или себе? - она вскочила, сдернула с кровати одеяло и,
завернувшись в него, ушла к окну.
У меня не осталось ни одеяла, ни терпения. Я шлепнул себе на бедра
подушку, радуясь, что Дел оставила мне хоть что-то прикрыться, и уставился
на нее.
- А что, в аиды, предлагаешь мужчине делать? Догадываться? Особенно с
тобой. Ты такая колючая, что я никогда не знаю, когда ты планируешь
ударить меня.
- Я не планирую, - сказала она. - Так получается. Ты сам иногда на
это напрашиваешься.
- Сейчас например? - я кивнул. - Прекрасно. В следующий раз я оставлю
тебя одну.
Она тяжело вздохнула.
- Иногда женщине нужно, чтобы ее просто обняли.
- Иногда мужчина и сам хочет обнять женщину, - бросил я в ответ, - но
он не знает, нужно ли ей это.
Дел ничего не сказала.
- Особенно тебе, - добавил я. - Я никогда не знаю, лежу я в постели с
танцором меча или с женщиной. С твоими способностями в круге, Дел, в тебе
больше от мужчины. Я знаю, что так и должно быть, знаю, почему это
происходит, но в постели мне нужна ты, а не ан-истойя.
Она надолго закрыла глаза. Когда Дел снова взглянула на меня, глаза
уже не блестели от слез, но в них было столько горя.
- Ты спал со мной больше, чем кто-либо, - тихо сказала она, - не
считая Аджани.
Я не смог отвести взгляда. Уже не сомневаясь, я поднялся, откинул
подушку и подошел к женщине. Вспомнил холоднокровную ан-истойя -
талантливого танцора меча с Севера - и девочку, у которой украли детство.
Я обнял ее. Просто прижал к себе. Только в этом мы оба и нуждались.
6
Песок уступал земле, жесткая поросль - траве, а колючки -
остроконечным деревьям и раскидистому кустарнику, который я видел впервые.
Изменился даже запах. Я вдыхал его с отвращением, держал на языке и в
конце концов понял, что шел он от деревьев. Едкий, стойкий аромат,
ненамного отличавшийся от запаха хувы, хотя вдыхать его можно было не
опасаясь последствий.
Изменился и рельеф. Редкие холмы Харкихала сливались и становились
одной семьей, соприкасавшейся руками, головами и плечами. Но это было
только началом - перед нами я видел горы, поднимавшиеся от земли до неба.
Мы ехали на Север, следуя Торговым Трактом из Харкихала. С каждым
шагом жеребца я отдалялся от Юга, от всего, что я знал. Я входил в чужую
страну как меч входит в живот человека. Окружающий ландшафт удовольствия
мне не доставлял, но Дел я об этом не сообщал.
Да я и сомневался, что ее заинтересовало бы мое отношение к этому
миру. Дел замкнулась в тишину и была необычайно тиха даже для обычного
плохого настроения. Меня же переполняло предчувствие, ожидание, которое не
имело ничего общего со страхом, беспокойством и дискомфортом, которые я
ощущал. Дел было не до меня, но не потому что я не был ей нужен. Просто ее
переживания были слишком личными. Дел возвращалась домой.
Я понял ее, хотя она не сказала ни слова. Изменилась ее поза.
Выпрямилась спина, расправились плечи, поднялся подбородок. И чудесная
улыбка осветила ее лицо.
Дел преобразилась, а я стал только угрюмее.
Она остановила своего крапчатого мерина у невысокой каменной
пирамиды, вынула ноги из стремян и спрыгнула. Бурнус зацепился за стремя.
Дел машинально освободила его и отошла от лошади, не реагируя на попытку
крапчатого последовать за хозяйкой. Через минуту мерин успокоился и,
опустив голову, решил пощипать что-нибудь на покрытых дерном холмиках. Дел
забыла о нем. Она взобралась на пирамиду и вытащила Бореал из ножен.
Дел смотрела на Север. Высокая фигура, закутанная в кремовый шелк,
застыла на камнях. Дел положила яватму на ладони, подняла ее к солнцу, так
что лучи затанцевали на клинке, и трижды поцеловала сталь, выражая
почтение и преданность.
- Сулхайя, - громко сказала она, благодаря своих Северных богов.
Я поежился. Солнце грело по-прежнему, но я продрог до костей. Потом
это ощущение прошло и я снова согрелся. Осталось только ноющее
воспоминание о чем-то, чего я не мог объяснить.
Солнечный луч вспыхнул на обнаженном клинке Бореал. Дел не вызывала к
жизни яватму, но я видел бледное, жемчужно-розовое сияние, словно меч, как
и Дел, знал, что они вернулись домой.
Я с трудом приподнялся в седле.
- Баска...
Она повернулась - ее лицо и поза преобразились так, что у меня язык
отнялся.
Дел вернула меч в ножны. Момент прошел. Она снова стала прежней Дел,
только на губах играла незнакомая улыбка. Улыбка, которую я никогда не
видел и мог только мечтать, чтобы Дел подарила ее мне.
- Ну вот, - сказала она, - я и дома. Тебе пора решать.
- Решать?
Она кивнула на пирамиду.
- Это Граница.
Я и сам догадался и не отрываясь смотрел на пирамиду. Эти камни были
началом неизвестного мира. Они открывали страну, в которой никогда не
бродили песчаные тигры.
- Я пойму, - очень тихо сказала Дел.
Я посмотрел на нее и увидел понимание и сочувствие в голубых глазах.
Ей не было еще и двадцати одного - значительно моложе меня по годам, но
гораздо старше меня душой. Иногда я ненавидел ее за это, теперь я
возненавидел себя.
- Поймешь?
Она подумала.
- Может и не пойму.
Аиды. Поймет. Не хуже меня.
И упрямо, наверное просто чтобы доказать, что она ошибается, я
пересек Границу.
И тут же пожалел об этом. Потому что что-то изменилось и не в лучшую
сторону.
Дел вспомнила о мерине и спустилась вниз ловить крапчатого, который
щипал травку. Она подвела его к жеребцу, молча села в седло, посмотрела на
меня и поблагодарила на языке Севера.
- Что? - не сразу понял я.
- Спасибо, - повторила она на Южном.
Что-то липкое сбежало по моей спине.
- Я тебе не нужен, - рожденные гневом и смущением слова прозвучали
резче, чем хотелось бы (иногда, запутавшись в неопределенных чувствах и
отчаявшись найти истину, я веду себя как обиженный ребенок). - Я не нужен
