Я краем глаза наблюдал за реакцией Дел. Она затихла и я решил
обойтись без второй порции. Я встал, снова подобрал с пола переметную суму
и молча показал на дверь.
Дел послушно повернулась и вышла.
Вскоре я уже не сомневался, что Дел помнит Харкихал гораздо лучше,
чем я, хотя она была здесь более года назад. Она привела меня прямо в
небольшую лавочку около городской стены, где потратила несчетное
количество времени, изучая кучи меха, мягкой кожи, тяжелой окрашенной
ткани. Устав бродить за ней как носильщик, сопровождающий госпожу с Юга, я
бросил суму у двери и сам занялся изучением товара.
Лавочка провоняла дубленой кожей, мехом и еще чем-то странным и
незнакомым. Привыкший к пустынным шелкам и легким тканям, я не
представлял, как мог человек нацепить на себя столько тяжелой одежды. Но
Дел, видимо, представляла. Она выбрала кучу вещей и отдала торговцу почти
все наши деньги.
- Сулхайя, - сказала она, пока он заворачивал меха в кожаные свертки
и перевязывал их.
Торговец ответил Дел на неподдающемся переводу Северном языке. Я
посмотрел на него повнимательнее. Он был уже стар, голова его поседела, а
солнце обожгло кожу, но глаза остались голубыми как у Дел. Значит он не
Южанин. Он приехал с Севера, из чего можно было сделать вывод, что Дел
знала, что делала. Это обстоятельство утешало, принимая во внимание то,
что я уже ничего не понимал.
Взгляд старика остановился на рукояти ее меча, видневшейся из-за
левого плеча. Рукоять Бореал сделана так, что дурачит глаз, зачаровывает
зрителя, а если засмотреться на нее, можно впасть в состояние, близкое к
трансу. Серебро все время меняется, рисунок растекается и движется, пока
вы окончательно не забываете о времени, думая только о мечущихся под
коркой металла тенях. Пытаясь рассмотреть хотя бы одну, вы и не заметите,
как возьмется за дело клинок и прикончит вас.
- Ан-истойя? - спросил старик и Дел застыла.
Лицо ее окаменело, превратившись в шедевр скульптора, создавшего
произведение безупречной красоты. Жесткое как камень, и такое же
недвижимое.
Ан-истойя. Высочайший ранг, который мог получить на Севере ученик
мастера меча. Этим рангом награждают учеников ан-кайдины - мастера,
стоящие выше, чем сами учителя, кайдины. Его добиваются лишь самые
одаренные. Дел была истойя - ученица, потом сам ан-кайдин объявил ее
ан-истойя.
Но от ранга Дел отказалась, выбрав путь танцора меча, и сделав этот
выбор, она уже не подчинялась никаким ритуалам, кроме тех, что определял
круг.
Своим вопросом старик влезал в замкнутый, строго охраняемый мир ее
жизни, но Дел не ответила враждебностью, как часто поступала со мной в
подобных ситуациях. Может из-за его возраста. Может потому что он был
Северянином. Может потому что он лучше знал, что означало это слово и
произнес его с должным уважением.
- Нет, - поколебавшись, отрезала она. - Я танцор меча.
Его глаза блеснули, но лицо - паутина морщин и складок - не
изменилось. Он снова посмотрел на Бореал и кивнул. Один раз.
- Хорошо поешь, - сказал он и ушел к другому покупателю.
Я закинул на плечо суму, взял один сверток и вышел из магазина, на
шаг опережая Дел. Когда мы оказались на улице, я задержался, чтобы она
поравнялась со мной.
- Хорошо поешь, - озадаченно повторил я. - Он хотел сказать танцуешь?
Дел поудобнее ухватила свой сверток. Лицо ее ничего не выражало.
- Нет, - объявила она. - Он все сказал верно.
А я-то рассчитывал на более развернутый ответ или на объяснение.
Обдумав ситуацию, я решил поосторожничать, не лезть к ней с расспросами и
сменил тему.
Вернувшись, мы тщательно поседлали лошадей, не забывая, что Харкихал
- последний город перед Границей. Покинув серо-коричневые стены,
направившись на Север, я стану чужим для своего мира. Дел возьмет на себя
роль проводника, а мне, не знающему нравы и обычаи Севера, останется
только подчиняться ей.
Нам придется поменяться ролями и не скажу, чтобы я был очень этому
рад.
Дел-то, без сомнения, была довольна.
Но она замкнулась в себе и молчала, пока мы выводили ее застенчивого
мерина и моего раздраженного жеребца из деревянной постройки за
гостиницей, служившей конюшей. Теперь на широких крупах наших лошадей
лежали свертки кожи и меха. Жеребец еще не решил, как относиться к
происходящему. Он шел, осторожно ступая задними ногами, словно пробираясь
на цыпочках. Потом гнедой начал часто и шумно хлестать хвостом, и это
яснее слов сообщило мне, что он собирается высказаться так, как это могут
делать только лошади.
Жеребец фыркнул, намеренно толкнул меня в правое плечо носом и
прихватил зубами бурнус.
- Кончай, - посоветовал я, ни на секунду не забывая, что его передние
копыта находятся в опасной близости от моих ног.
Он не отвязался и после очередного толчка в плечо я выбросил в его
сторону мощный кулак. Кулак и нос соприкоснулись. Жеребец тут же отпрянул,
кивая и мотая головой на другом конце плетеного голубого повода, и выкатил
один глаз в невинном, растерянном изумлении, но меня он этим не провел. Я
улыбнулся, пригрозил ему пальцем и увидел, как поднялись бархатные уши.
Впрочем, он тут же снова заложил их, но скандалить не стал. Гнедой был не
столько зол, сколько расстроен, что я поймал его за одной из проделок.
Пока жеребец был в хорошем настроении, с ним можно было договориться.
Дел покачала головой.
- Не знаю, почему ты не продашь его. Он уже обошелся тебе гораздо
дороже, чем стоит.
- Это как сказать, - ответил я, вспоминая, что, как бы то ни было, а
он убил одного из моих врагов. К сожалению, меня в это время с ним не было
и я не мог полюбоваться этим зрелищем. - Будем считать, что я к нему
привык. Как человек, который каждый год собирается расстаться со сварливой
женой и никак не расстанется.
Она посмотрела мне в глаза, отказываясь вступать в дебаты.
- Твоя смерть будет на его совести.
- Вряд ли. Может он меня и выкидывает то и дело из седла, но в долгой
скачке, я думаю, он проникается ко мне симпатией, - я похлопал гнедого по
морде. - Мы во многом похожи.
- Оба тупоголовые, - согласилась Дел и посмотрела через мое плечо на
кантину, в которой мы провели большую часть прошлого вечера.
Я повернулся в ту же сторону, но ничего не увидел и только снова
взглянув на Дел, наконец-то все понял.
Не покончив с этим делом, она не могла уехать из Харкихала.
Я вздохнул. Кивнул. Остановился.
- Иди, - сказал я ей, - разберись с ним.
Она резко повернулась ко мне.
- Ты знаешь?
- Я знаю, что иначе ты не успокоишься, - мягко сказал я. - Иди,
баска. Проверь, там ли он. Если нет, мы можем уезжать отсюда. Будем
утешать себя мыслью, что ты пыталась его найти. А если он там, ну... - я
пожал плечами. - Поступай как знаешь, баска.
- Но... ты не знаешь почему, - она оборвала себя и покачала головой.
Волосы как чистый шелк заскользили по ткани, покрывавшей ее плечи. - Ты не
можешь знать.
- Может я и тупоголовый, но не совсем дурак, - прямо сказал я. -
Вчера вечером ты увидела мужчину и пока ты не встретишься с ним снова и не
утолишь то, что мучило тебя всю ночь так, что ты не смогла заснуть даже в
кровати, ты всю дорогу будешь угрюмой как женщина перед родами.
Она открыла рот, явно собираясь протестовать против последней части
моего объяснения. Дел выходит из себя, когда я начинаю издеваться над
женщинами или принижаю женский пол. Теперь я делаю это из желания
подколоть ее и вступить в словесную схватку. Когда-то я издевался над ними
потому что на Юге женщина стоит на несколько ступеней ниже мужчины. Дел
сумела изменить мое отношение к вопросу равенства людей и в этом ей сильно
помогло рабство. Человек, выросший рабом и страдавший от унижений, быстро
учится не подвергать унижениям других.
Но на этот раз Дел решила не затевать перепалку. Она закрыла рот и
лицо ее помрачнело.
- Именно это я и должна сделать.
- Конечно. Я так и понял.
- Я поступлю честно, - пообещала Дел. - Я вызову его на танец.
Я едва не рассмеялся, не сумел ограничиться улыбкой, потому что
понял, насколько важно для нее услышать мой ответ.
- Если он танцор меча, это будет честно, - согласился я, - а если
нет, получится фарс.
Светлые брови сошлись у переносицы.
- Тигр... - начала Дел, но фразу не закончила. Запнувшись на
полуслове, она измученно посмотрела на меня.
- Или, - мягко сказал я. - Я пойду с тобой баска.
Мы привязали лошадей около кантины и вошли, откинув в сторону
знакомый по прошлому вечеру полог. В зале еще держался запах хувы, но дым
почти развеялся. В такую рань люди, ищущие забвения в алкоголе, хуве и
женщинах, в кантинах не появляются.
Зато для знакомого Дел время было подходящим.
Он заметил ее еще у порога. Я увидел изумление в его глазах, а потом
в них появилось тоже, что в глазах любого мужчины, увидевшего Дел:
разгоравшееся пламя желания. Он был Южанином, темноволосым и темнокожим, с
глубоко посаженными светло-карими глазами. Возраст его я определить не
смог, но видимо он много лет провел в пустыне и солнце успело взять свою
дань. Когда он улыбнулся, белизна зубов показалась неестественной на фоне
смуглого лица.
Дел проигнорировала приятелей Южанина, сидевших рядом с ним. Она
подошла к столу, чуть наклонилась вперед, чтобы привлечь его внимание, и
пригласила его войти в круг.
Южанин был ошарашен.
- Круг? - эхом отозвался он, не веря своим ушам. Потом он пришел в
себя и расхохотался. - Баска, зачем нам круг? Я с удовольствием встречусь
с тобой в постели.
Реакция окружающих не обманула его ожидания. Посыпались шуточки и
насмешки. Южанин широко улыбался, но я заметил, как подрагивали темные
брови, стремясь сойтись у переносицы и выдавая его беспокойство. Дел
плавно потянулась к мечу и с тихим шипением Бореал выскользнула из ножен.
Обхватив рукоять двумя руками, она подняла клинок вертикально вверх -
рукоять застыла у пояса, острие оказалось дюймов на пять выше головы Дел.
От короткого движения в воздухе осталась вспышка стали, которая привлекла
внимание всех посетителей кантины к клинку и женщине. Движение было
выполнено безупречно, отработать такое можно только долгой практикой. Поза
- и намерение - выразительнее некуда. Пол Дел подчеркивал драматичность
происходящего. Ни один мужчина в кантине не остался безучастным к этой
сцене.
Некоторые могут подумать, что вытащить меч из ножен дело не хитрое,
но Дел, как и я, носила меч в перевязи, в ножнах, подвешенных диагонально
через спину. Для танцора меча, человека, который привык следить за четким
распределением веса, меч за спиной гораздо удобнее, чем тяжелая сталь,
которая болтается у пояса и бьет тебя по ноге. Но убирать меч в ножны за
спиной и вынимать его гораздо труднее, и поэтому из гордости (или
тщеславия, называйте как хотите) настоящий танцор меча, основательно
изучивший искусство танца, всегда носит перевязь.
Добавьте к этому, что действие происходило на Юге, а в принадлежности
Дел к женскому полу сомневаться не приходилось.
Южанин засмеялся, а потом остановился. Остановились и другие, резко,
удивленно, когда она приставила жемчужно-розовое острие к его горлу. Ткань
легко разошлась от прикосновения клинка. В этот момент выражение лица Дел
изменилось. Появилось что-то почти неуловимое, чего я наверное не понял
бы, если бы не видел такое раньше. Такое же лицо было у Дел когда она
