визгливое шипение Южной стали, скользящей по чужому клинку, выкованному на
Севере и напоенному кровью врага... нарушившему закон и повторно выпившему
кровь Южного танзира.
Краски: сияющий клинок Терона рассекал черный ночной мир, освещенный
луной, звездами и пламенем костра. Северный клинок разрезал тени, ослепляя
меня вспышками. Свет заполнил все пространство.
Мир был переполнен звуками... красками..
Столько...
...огня...
Столько...
...жара...
Столько...
...света...
Но я был переполнен болью.
- Тигр... нет!
Я медленно выходил из шока. Терон играл клинком так, что его окружала
световая завеса. Я сжимал рукоять Разящего и не находил в мече привычного
баланса.
Разящий.
Я опустил взгляд и увидел сломанный клинок. Меч Терона взвизгнул,
пролетая сквозь темноту и высекая в небе огонь.
- Тигр... нет!
Крик Дел. Я метнулся в сторону, почувствовав ледяной порыв зимнего
ветра и жар безжалостного солнца Пенджи. Удовлетворенный Терон
расхохотался.
- Убери меч, Терон, - кричала Дел. - Ты бесчестишь своего ан-кайдина!
Огни погасли. Зима и лето пропали. Я понял, что стою на коленях на
песке, сжимая в руках рукоять с обломком Разящего, а надо мной возвышается
Терон.
Разящий.
Я тупо смотрел на сломанный клинок. Зарубка? Нет. Голубая сталь,
освященная шодо, не может сломаться. Ее не разбить обычным клинком.
Я смотрел на дважды напоенный клинок Терона, на странные изгибы
рукояти, на чужие руны на клинке. И ненавидел этот меч. Я ненавидел силу,
которая ставила его выше других мечей. Силу, которая уничтожила Разящего.
Заколдованный, заговоренный, магический, злобный клинок.
И Разящий.
- Сдавайся, - потребовал Терон, - или плати. За женщину и за себя.
- Нет, - в ярости, в шоке, я смог выговорить только одно слово. Я
думал, что этого ответа Терону хватит.
Северянин вздохнул.
- У тебя нет меча. Ты будешь драться голыми руками?
- Нет, - отрезала Дел и подошла к границе круга.
- Баска, - начал я, но в ее руке был меч...
...и она сжала мои пальцы на его рукояти.
- Возьми ее, - прошептала она так тихо, что я едва различил слова. -
Используй ее. Ее зовут Бореал.
Терон что-то закричал. Что-то о нарушении клятв, что-то о мече, о
разглашении его имени. Но это уже не имело значения. Меч стал моим.
Бореал: холодный, зимний ветер, воющий в Северных горах: порыв бури
баньши, вмораживающий плоть в ледяную рукоять. Я гордился льдом, гордился
ветром, гордился их мощью. Потому что они соединились в мече, чтобы помочь
мне победить.
Бореал: меч из чужого металла, воплощение Севера. Меч, которому Дел
отдала все свои силы. Меч, впитавший мастерство погибшего ан-кайдина.
У Северного танцора не было и шанса выстоять против Южного.
Мы танцевали. Терон и я. Мы делали все, чтобы выпустить друг другу
кишки и вырезать сердца.
Никаких хитростей. Никаких сложностей. Никаких сверкающих узоров. Ни
следа ажурной работы. Только прямые удары, наносимые изо всех сил.
Бешенство, вложенное в каждую атаку. Выпад, удар, отражение. Перехватить
клинок и сломать его. Взмах, атака, блокировка. Срубить ему голову с плеч.
Он не зря повторно напоил клинок. Меч очень старался помочь ему. Но мы с
Бореалом были сильнее.
...свет - огонь - боль...
И завывания Северного ветра.
- Тигр...
Я проснулся: тишина. Открыл глаза: утро. Приготовился к боли: ничего
не почувствовал.
- Дел?
Ответ последовал не сразу. Я понял, что лежал на спине, и перекатился
на живот. Я смутно помнил, что отключился сразу после того, как воткнул
меч Дел в живот Терона.
Я приподнял голову. Да... еще мертв. В таком виде человек жить не
может: внутренности вывалились на залитый кровью песок.
Я обернулся.
- Дел?
И увидел ее. Она стояла на коленях у круга, не решаясь нарушить закон
и переступить черту. Независимо оттого, чем все кончилось, танец еще не
был формально завершен. Аиды. Я медленно поднялся, почувствовал что небо и
земля на момент поменялись местами. Постоял, протер рукой засыпанные
песком глаза.
- Ну и меч, баска, - выдавил я из последних сил.
- Ты вернешь ее мне?
Я обернулся - меч лежал в круге. Я потянулся к нему и рука застыла в
дюйме от рукояти. Неужели я держал его?
Дел улыбнулась.
- Она не укусит, Тигр. Никогда не укусит. Ты знаешь ее имя.
Я поднял меч и, выйдя из круга, передал его Дел.
- Значит это ключ? Ее имя?
- Часть ключа. Остальное... личное, - бледные брови нахмурились. - Не
могу объяснить. Ты Южанин... мне не хватает слов. А чтобы понять, нужны
годы. Нужен ан-кайдин, чтобы научить тебя принятым ритуалам.
- Ты ан-кайдин.
- Нет, - она посмотрела за мою спину на тело Терона. - Не больше чем
он. Ан-кайдин никогда не убивает.
Я взглянул на круг.
- На Севере хоронят мертвых?
- Да.
И я похоронил его под пальмой, под Южным солнцем.
Сидя на своей крапчатой лошади, Дел смотрела на меня сверху вниз.
- Теперь это обычный меч, - уговаривала она меня. - Терон мертв.
Только он знал настоящее имя клинка, и для тебя меч никогда не станет
яватмой, но... это хороший клинок, хоть и без магии. А что еще нужно
танцору.
- Я знаю, что меч это меч, - я сжимал в руке серебряную рукоять.
Холода я не чувствовал. На клинке по-прежнему переплетались незнакомые
руны. Если Дел и знала, как их прочитать, мне она о них не говорила.
- Но... это не Разящий.
- Нет, - согласилась она. - Мне жаль, Тигр. Я знаю, чем был для тебя
этот меч.
Я вздохнул и все внутри меня болезненно сжалось - Разящего больше
нет.
- Да, кувшин с акиви разлился, его уже не собрать.
- Нет, - она посмотрела на Север. - Ну вот все и закончилось. Мне
пора ехать. Придется долго пробираться через Пенджу.
- Ты помнишь все знаки, о которых я рассказал?
- Да.
Я кивнул, убрал в ножны мой Северный меч и, вскочив в невысокое
седло, подождал, пока жеребец успокоится.
- Уезжай, Дел. Не теряй здесь свои лучшие годы.
- Ладно, - она слабо улыбнулась, - но я еще не так стара.
Конечно. Ей еще далеко до старости. Она даже слишком молода для Юга.
Слишком молода для Песчаного Тигра.
С другой стороны...
- Мое предложение остается в силе, - напомнил я. - У тебя еще есть
целый год, прежде чем они отправят кого-то за тобой. Я не сомневаюсь, что
ты расправишься с любым танцором меча в круге, - я усмехнулся, понимая,
что она ждет уточнения "кроме Песчаного Тигра". - Это целый год свободы,
Дел. Поехали со мной, и мы предложим кому-нибудь наши мечи.
- Нет, - в ярком свете ее белые волосы сияли. - Надо разобраться с
этим раз и навсегда. Может быть мне простят кровный долг... - она
нахмурилась. - Я не собираюсь извиняться. Даже перед теми, кому причинила
боль, принеся смерть ан-кайдину. Но... лучше побыстрее предстать перед
судом. Нельзя же бегать вечно.
Я улыбнулся.
- Хорошо. Нет смысла бегать, если можешь ходить, - я предложил
жеребцу повернуть голову в направлении Русали. Для разнообразия он
уступил. - Я расскажу об этом Алрику. Думаю, он за тебя переживает.
Дел кивнула.
- Прощай, Тигр. Сулхайя.
- Не стоит благодарности, - я потянулся и шлепнул лошадь по
пятнистому крупу. - Отправляйся домой, Дел. Ты теряешь время.
Она повернула мерина и ускакала от меня галопом. Жеребец рванулся за
крапчатым, но я натянул повод. Гнедой хотел в галоп. Он должен был
догнать, вырваться вперед, доказать свое превосходство.
Я ухмыльнулся.
- А мы с тобой похожи, старик, - я похлопал мощную гнедую шею. - Рад,
что я вернулся?
По обычной лошадиной привычке он не ответил. Я натянул повод,
поворачивая на восток, и жеребец запротестовал. Мне стоило большого труда
не пустить его в галоп. Попробуйте спокойно размышлять, когда лошадь с
характером моего гнедого несется галопом. Никогда не знаешь, взбредет ли
ему в голову попытаться скинуть тебя через плечо, резко опустить голову
или поддать задом. Такие приключения не доставляют радости, не говоря уже
о том, что в конце полета можно оказаться в другом мире. Опасаясь за свою
жизнь, я заставил жеребца идти шагом. Мне нужно было многое обдумать.
Теперь, после смерти Аладара, вернуться в Джулу я не мог. Оставалось
только обойти город стороной и ехать в Русали другой дорогой...
Я остановил жеребца и придержал его, хотя он и танцевал и бочил,
недовольно фыркая. Всем своим видом он показывал, что мне давно пора было
принять решение. Я машинально сдерживал его и смотрел вслед Дел. Не
отрываясь. На горизонте еще виднелось облачко малиновой пыли,
поднимавшейся из-под копыт ее лошади. Она скакала на Север. Над облачком я
разглядел белое пятно ее шелкового бурнуса...
- Аиды, лошадь, если ты ничего лучше не придумаешь... - я повернул
жеребца на Север и отдал ему повод.
Дженнифер РОБЕРСОН
ПЕВЕЦ МЕЧА
Барри Малзбергу, который обнаружил меня
в "Скотт Мередит" и помог моей мечте
осуществиться (он сразу предупредил,
что это вполне возможно);
Марку О'Грину, который заставлял меня
переписывать эту книгу снова и снова
(и снова) пока она не удалась.
1
- Гнездо для паразитов... тупоголовый... лопоухий... - я втянул
воздух сквозь сжатые зубы. - Трижды проклятое отродье Салсетской козы!
Я не скупился на подобные сантименты, но никак не мог связать слова в
предложение, ожидая, что в любой момент неприятность обернется трагедией.
Он не ответил. По крайней мере вслух. Ответом послужило действие. Он
сгорбился, подпрыгнул и взвизгнул, а потом зарылся носом в песок.
Поскольку одновременно он мощным толчком подкинул вверх круп, шансов у
меня не оставалось.
Хвала валхайлу - то, что я использую вместо седла, больше смахивает
на простой, овальный кусок грубой кожи, как раз такой, чтобы удобно лег на
спину жеребцу, и чтобы на него можно было сесть. Передняя лука у такого
седла практически отсутствует. Я купил его, пожалев гнедого - мы проводили
много часов под палящим солнцем Пенджи, а это седло совсем не обременяет
лошадь. Теперь я благословлял себя за мудрый выбор. Человеку, над которым
нависла угроза спикировать носом с лошади - головой вниз, на живот,
обдирая плечи и шею - не хочется оставлять лучшую часть своей анатомии на
передней луке седла, когда остальные части его тела будут валяться на
песке.
Конечно в начале полета я подумал и о другом. Например где и каким
образом приземлится мой меч. Даже самый энергичный танцор меча не
развлекает своего противника в круге, стоя головой вниз - ножны на такое
не рассчитаны, а следовательно существовала возможность, что мое
позаимствованное оружие может закончить полет, выскользнув из ножен и
воткнувшись во что-то, может быть в меня.
Или - о таком можно было только мечтать - в самого жеребца.
Моя голова была уже ниже плеч, я заскользил по седлу (по пути обдирая
живот), и, зацепившись за что-то, поболтался по соседству с лошадиной
головой.
Это жеребцу сразу не понравилось. Он не из тех лошадок, что приходят
в восторг оттого, что здоровый мужчина катается у них по спине, вспоминая
при этом самую грязную ругань.
Круп опустился, и, как и следовало ожидать, жеребец решил задрать
