его Дел.
- Он был... малышом, - заговорила она. - Ничем не отличался от
остальных детей. Он был самым младшим в семье - на пять лет моложе меня.
Он так хотел, чтобы его считали мужчиной, а все обращались с ним как с
ребенком.
Я улыбнулся, представив это.
- По-моему, это естественно.
- Он хотел быть взрослым. Он брал пример с моего отца, братьев, потом
с меня. Он говорил, что станет таким же смелым... таким же сильным... Он
поклялся стать настоящим мужчиной.
У меня не было детства, я не знал, каково это, жить в семье. Я не мог
представить, что чувствовал бы Джамайл, окажись он на моем месте, что
сказал бы он, желая успокоить сестру.
- Они схватили нас вместе, - продолжила Дел. - Мы прятались под
повозкой и старались стать совсем маленькими, незаметными... но борджуни
подожгли повозку и мы побежали, и тут же одежда Джамайла загорелась, -
голос Дел сорвался, лицо скривилось. - На нем все горело, но он не кричал.
Он засунул пальцы в рот и прикусил их так, что потекла кровь. Мне пришлось
толкнуть его, чтобы он упал. Он покатился по земле, а я старалась сбить
пламя... тогда нас и поймали.
Мои руки застыли на перевязи. Руки Дел продолжали затачивать клинок,
но я сомневаюсь, что она это сознавала.
- Он весь был обожжен, - говорила она, - но им было наплевать. Ожоги
были тяжелыми, но не смертельными, и они поняли, что смогут на нем
заработать. Только об этом они и думали: сколько заплатят за Джамайла
Южные работорговцы.
Нет, они думали не только об этом. Была еще Делила - пятнадцатилетняя
красавица Северянка - но о себе Дел не рассказывала. Ее волновал только
Джамайл. Важна была судьба только ее брата и семьи.
Дел не считала, что сама она стоит такой одержимости.
Ой баска, баска. Если бы ты только знала...
- Но он выжил, - продолжила Дел. - Ему было тяжелее, чем мне: он
провел столько лет в рабстве, его сделали евнухом, лишили языка. И пережил
он все это чтобы достаться Вашни, - Дел глубоко вздохнула. - А теперь мне
остается только сидеть здесь и думать, жив он или давно мертв.
- Ты этого не знаешь.
- Не знаю. Поэтому мне и больно.
Рука Дел ровно водила точильный камень. Бореал тихонько напевала
песню обещаний.
- Не мучай себя напрасно, - сказал я. - Может Джамайл сейчас в полной
безопасности у Вашни.
- Они убивают чужеземцев, а он настоящий Северянин.
- Северянин? Или был им? - я пожал плечами, а Дел наконец-то отвела
взгляд от меча. - Когда мы нашли его, он провел уже пять лет на Юге, из
них два года с Вашни. Может его давно считают за своего. К тому же старик
любил его, об этом тоже не забудут.
- Старики, - тихо сказала Дел, - быстро теряют силы, а с ними и свою
власть.
- Не всегда.
- Но все старики умирают.
Я покачал головой.
- Дел, успокоить тебя я не смогу. Да, возможно он уже мертв, но
наверняка ты утверждать не можешь.
- Вот я и думаю: узнаю ли я когда-нибудь что с ним? Или проведу
остаток жизни так и не выяснив, остался ли в этом мире еще кто-то моей
крови?
- Поверь, - грубовато сказал я, - от таких мыслей не умирают.
Рука Дел сильнее сжала клинок.
- Ты говоришь это потому что я жестокосердная и рассудительная сука?
Растерявшись, я резко посмотрел на нее. Меня удивил не столько
вопрос, сколько грубый тон, которым он был задан.
- Нет, - честно ответил я. - Я говорю это исходя из собственного
опыта.
- Из собственного? - тупо переспросила она.
Я кивнул.
- Ты забыла кто я? У меня нет ни матери, ни отца... ни братьев, ни
сестер. У меня нет ни малейшего представления, жив ли еще кто-нибудь моей
крови. Я не знаю даже что это за кровь.
- Твои родители жили на Границе, - сказала Дел. - Или они были
чужеземцами.
Я выпрямился.
- Почему ты так решила?
Дел пожала плечами.
- Сложением ты похож на Северянина, а цвет кожи ближе к Южному.
Конечно он не такой темный и черты лица не такие грубые. В тебе есть
что-то и от Юга, и от Севера. Такие пары живут обычно на Границе, - Дел
улыбнулась, оценивающе осматривая меня. - Или твои родители приехали из
других земель. Ты никогда об этом не задумывался?
Сколько раз задумывался. Каждый день моего рабства. Каждую ночь,
когда спал в навозе. Никому в этом не признаваясь, даже Суле и Дел. Потому
что признавшись, я выставил бы напоказ свою слабость, а слабые долго не
живут.
- Нет, - громко сказал я, чтобы остаться сильным.
- Тигр, - Дел отложила в сторону меч. - Тебе никогда не приходило в
голову, что Салсет могли соврать?
- Соврать? - я нахмурился. - Ты о чем?
Она села, скрестив ноги, и сцепила пальцы на коленях.
- Ты всю жизнь был совершенно уверен, что тебя бросили в пустыне
умирать. Что тебя оставили мать, отец... так ты рассказывал.
- Мне так сказали.
- Кто тебе сказал? - спросила Дел.
Я нахмурился.
- Салсет. Ты сама все знаешь. О чем этот разговор?
- О лжи. Об обмане. О боли, которую причиняли специально, чтобы
заставить мальчика-чужеземца страдать.
Что-то дернулось у меня в животе.
- Дел...
- КТО тебе это сказал, Тигр? Ведь не Сула, правильно?
- Нет, - быстро ответил я. - Сула никогда не поступала жестоко. Она
была моим... - я замолчал.
- Да. Она была твоим спасением.
Я судорожно стиснул перевязь и выдавил:
- И что дальше? При чем здесь Сула?
- Когда ты узнал, что ты не Салсет?
Я этого не помнил.
- Я всегда знал об этом.
- Потому что тебе это сказали.
- Да.
- КТО сказал тебе? Кто сказал это первым? Кто внушил тебе это так,
что ты не мог даже сомневаться?
- Дел...
- Взрослые?
- Нет, - я раздраженно мотнул головой. - Взрослые меня не замечали
пока я не подрос так, что смог работать. Мне говорили об этом дети, всегда
дети... - к горлу подступил комок и я не смог закончить. Слишком хорошо я
помнил мучительные дни моего прошлого, ночные кошмары детства.
Я вспомнил и задумался. Могли ли они врать?
Я застыл. Все было так внезапно, странно, четко, как в танце, когда
легкое движение выдает все намерения противника. Все мои чувства
обострились. Я знал только кто я, где, кем я стал. И еще я знал, что очень
больно было дышать.
Дел неподвижно сидела рядом со мной и ждала.
- Дети, - повторил я, чувствуя, что весь мой мир превращается в хаос.
- Дети часто поступают жестоко, - тихо сказала Дел.
- Они говорили... - я замолчал, не осмелившись произнести это вслух.
Дел подождала и закончила за меня:
- Они говорили, что ты не был нужен родителям и тебя оставили умирать
в пустыне.
- Все так говорили, - рассеянно пробормотал я. - Начал один, потом
подхватили остальные.
- И ты никогда не задавал вопросов.
Я больше не мог сидеть здесь. Я больше вообще не мог сидеть. Как я
мог просто оставаться на месте... Я отложил в сторону перевязь, неуклюже
поднялся, сделал несколько шагов, остановился и слепо уставился в темноту.
И из последних сил обернулся, чтобы возразить.
- НЕКОМУ было задавать вопросы. Кого я мог спросить? Что я мог
спросить? Я был чулой... Чулы не задают вопросов... Чулы вообще не
разговаривают, потому что за любое слово их бьют.
- Там была Сула, - тихо напомнила Дел.
Что-то рвалось из меня. Гнев. Безумие. Боль, которую я никогда не
чувствовал, потому что научился не замечать ее, а теперь воспоминания
придали ей сил.
- Мне было пятнадцать, - я не знал, как объяснить, чтобы Дел все
поняла, увидела, осознала, - пятнадцать лет, когда я познакомился с Сулой.
К тому времени я уже боялся спрашивать. Мне было все равно, кто я...
- Это ложь, - быстро сказала Дел.
Оказывается отчаяние может резать как клинок.
- Аиды... баска, ты просто не понимаешь, - я запустил негнущиеся
пальцы в волосы. - Ты просто не можешь понять.
- Не могу, - согласилась она.
Я повернулся к Дел и почувствовал, что мне больно смотреть на нее,
больно думать о том, что она сказала. А еще больнее было признать ее
возможную правоту.
- Зря ты это сделала, - выдавил я. - Не нужно было, баска. Лучше бы
ты оставила эту историю в покое... лучше бы ты оставила МЕНЯ в покое... Ты
понимаешь, что натворила?
- Нет.
- РАНЬШЕ я знал, кто я. Я знал всю историю своей жизни. Счастлив я от
этого конечно не был - да и кто будет счастлив, понимая, что родители
бросили его как ненужную вещь? - но по крайней мере я не мучился
неизвестностью. Мне было что ненавидеть. Я не задумывался, правду мне
сказали или соврали.
- Тигр...
- А ты все уничтожила, - крикнул я. - И у меня совсем ничего не
осталось.
Несколько секунд Дел изумленно рассматривала меня, потом глубоко
вздохнула.
- Разве ты не хочешь узнать правду? А если тебя не бросали?
- Ты спрашиваешь, хотел бы я узнать, что моих родителей убили
борджуни? Или может быть сами Салсет? А потом забрали меня как трофей?
Дел вздрогнула.
- Я не это...
Я снова повернулся к ней спиной и уставился в темноту, пытаясь
разобраться в себе. Дел все сломала, перемешала. Мне нужно было
восстановить свой мир, найти новые правила игры.
Пришла моя очередь вздохнуть.
- И что мне теперь делать? Что мне делать, Дел? Дойти до песчаной
болезни мучаясь, как же узнать правду?
- Нет, - хрипло ответила она. - Что это за жизнь?
Я повернулся к ней.
- Это твоя жизнь, - сказал я. - Ты наказываешь себя своей жизнью. Мне
наказать себя моей?
Дел отпрянула, тяжело дыша.
- Я только хотела дать тебе хоть немного мира.
Весь гнев во мне вдруг пропал. С ним ушла горечь, оставив после себя
пустоту.
- Я знаю, - прошептал я, - знаю. Может ты правильно поступила, баска.
Я еще не разобрался.
- Тигр, - тихо сказала она, - мне жаль.
Луна осветила ее лицо. Мне было по-прежнему больно смотреть на нее.
- Ложись спать, - посоветовал я. - Я пойду проверю жеребца и тоже
лягу.
Жеребец стоял всего в четырех шагах от нас. Он спокойно спал и
прекрасно мог обойтись и без моего визита.
Но Дел ничего не сказала.
2
Искандар рассыпался как игрушечный городок. Солнце и дожди с
легкостью разрушали глиняные постройки, дома медленно превращались в пыль,
грязь, глину и горки сланца, из которых и были когда-то построены.
- Вот глупость, - сказал я. - Тысячи людей по одному слову
неизвестного фанатика оставляют дома и отправляются в разрушенный город,
хотя прекрасно знают, что здесь нет даже воды.
Дел покачала головой.
- Вода есть - смотри, как много зелени. И потом, неужели джихади не
обеспечит людей водой, если уж он решил появиться именно здесь?
Говорила Дел сухо и иронично, точно копируя мои интонации когда речь
заходила о появлении мессии. Дел, в отличие от меня, человек верующий - по
крайней мере она серьезно относится к религии - и до сих пор она не
проявляла нетерпимости по отношению к предсказанию Оракула. Мало того, она
регулярно укоряла меня за мной цинизм и советовала уважать взгляды других,
даже если они расходились с моими собственными.
Но теперь, увидев Искандар, Дел не думала о вере и религии. Все ее
мысли были только об Аджани, о предстоящем убийстве.
И о клятвах, данных ее богам, далеким от Искандара.
- А где Граница? - спросил я. - Ты это должна знать.
В таких тонкостях Дел разбиралась лучше меня. В Стаал-Уста ее обучали
тому, что она называла география - науке, изучающей где что находится. Я
