не мог найти баланс и рассчитать силу ударов, но чистая сталь по-прежнему
легко рассекала плоть. Капли крови попали мне на грудь и потекли по
животу.
И тут у меня появилась идея.
В полумраке я видел все больше сияющих белых глаз, но в какой-то
момент звери вдруг развернулись и убежали. Не скажу, что я огорчился.
Я снова положил меч около пролома, потом набрал полные пригоршни
крови гончих и облил ею грудь и бока, особенно тщательно натирая плечи.
Аиды, ну и пахнет от меня.
Больше времени терять не стоит...
Я опустил ноги в пролом, лишний раз обмотал ремнем левое запястье и
начал спуск.
Бедра прошли легко, хотя штаны едва не зацепились, потом живот весь
скользкий от крови - можно было его и не мазать - потом нижние ребра, а
вот верхние основательно застряли.
Застряв как пробка в бутылке, сразу начинаешь чувствовать себя очень
уязвимым. Ниже пояса я был совершенно беззащитен, хотя все равно я ничего
не видел ниже грудной клетки. У ремня была еще слабина. Правую руку я
прижал к краю пролома и надавил, пытаясь высвободиться. Кожа на ребрах
натянулась и наконец я вырвался, расцарапав бока о каменные зубы. Плечи
тоже были ободраны и капли моей крови мешались с кровью гончей. Зато
пробку удалось протолкнуть. Я скользнул в пролом, почувствовал как
натягиваются ремни, и поморщился от боли, когда петля на левом запястье
резко натянулась. Теперь я висел на левой руке - хотел бы я весить немного
меньше.
Моя голова опустилась до уровня нижнего края пролома. Я заглянул
вниз, пытаясь оценить расстояние. До пола было еще далеко - таких как я,
понадобилось бы человек семь, чтобы дотянуться от пола до потолка - а
падать придется на камни. Если я не сломаю ногу, у меня еще остается шанс
разбить голову.
Меч по-прежнему лежал в тоннеле. Я осторожно начал подтягиваться на
левой руке, правой нашаривая край пролома. Мне нужно было только
приподняться, захватить меч, держа его вертикально пропустить его в
пролом, и можно спокойно падать.
Я посмотрел вниз и увидел Чоса Деи с гончей.
Аиды, он поедал ее! Нет, не поедал... он - аиды, я не знаю... он
делал что-то... что-то отвратительное. Он стоял перед ней на коленях,
положив ладони на ее голову... он сказал ей что-то, сделал что-то, и
гончая начала меняться. Она таяла, другого слова я не подберу. Зверь таял,
превращаясь из знакомой формы во что-то еще. Что-то, напоминающее
человека, но без человечности. Чоса переделывал гончую. Снова делал из нее
человека. С высоты потолка меня чуть не вырвало. До этого момента я и не
понимал, чем грозит людям Чоса Деи. Если бы он был на свободе... если ему
удастся освободиться... переделав своего брата, что он сделает с
остальными? "Собрав" всю магию, не сможет ли он переделать мир? Чоса Деи
поднялся, оставив недоделанное существо на полу. Оно судорожно задергалось
и умерло.
- Здесь кто-то есть, - сказал он. - Кто-то еще... прячется в
тоннелях. Прячется в моей горе, - он обвел взглядом зал. - И у него есть
вторая яватма, по всем ритуалам вкусившая крови...
Аиды. Ну, аиды...
- Там! - закричал Чоса и показал точно на меня.
Я увидел как Дел взглянула наверх, увидел множество гончих и понял,
как выиграть этот бой.
Я должен переделать Чоса Деи.
Подтянувшись, я просунул в пролом правую руку и ощупал край. Нашел
клинок, проследил, где рукоять, обхватил ее и пока я опускался, чтобы
снова повиснуть на ремнях, я начал думать о песне. Подо мной толпились
гончие, ожидая моего падения. Песня. Думай о песне. О чем-то личном. О
чем-то могущественном. О чем-то, что никто не поймет так, как Песчаный
Тигр. Я подумал о Юге, о пустыне. Потом вспомнил Пенджу, с ее
смертоносными самумами и сирокко, жестокие удары ветра, которые сдирали
плоть с костей человека, а кости отшлифовывали до блеска. Я подумал о
солнце, песке, жаре и могущественных бурях, носившихся по всей Пендже,
беспомощных как козленок, идущий куда поведет хозяин, потому что есть в
Пендже сила могущественнее жара и песка. Есть пустынный ветер. Горячий
сухой ветер. Ветер, жестокость которого сравнима с жестокостью Чоса Деи.
Обжигающие песчаные бури, оставляющие от живых существ только кости.
Сирокко и самум, который еще называют самиэль. И откуда-то изнутри
поднялась песня. О крови, о жажде, о призыве. О том, как переделать
волшебника, который думал, что только яватма Дел обладает великой силой.
Ты ошибся, Чоса. Теперь тебе придется схватиться со мной...
Я освободил левую руку из петли и полетел вниз.
16
Я приземлился на извивающиеся тела, состоящие из зубов, когтей и
вонючего дыхания, мысленно благодаря их за то, что остановили мой полет.
А потом я вышел из боя, хотя мое тело продолжало сражаться.
Жар - песок - солнце... Порыв самиэля...
Порыв Самиэля, получившего свободу, чтобы он мог освободить гору от
хищных тварей и волшебника.
Обжигающее, опаляющее солнце - покрытая волдырями, мокнущая кожа -
потрескавшиеся, кровоточащие губы.
Мы с Дел все это пережили. Чоса не переживет.
Пение Салсет, собравшихся чтобы отпраздновать окончание года...
пронзительный вой шукара, вымаливающего милость у богов... крики и визги
борджуни, настигающих караван... лязг и звон золотых колец Ханджи в носах
и ушах...
Музыка, все это музыка, песня пустынной жизни. Музыка Пенджи, музыка
моей жизни.
Печальный звон цепей, сковывающих меня в шахте...
Звон зубила о скалу, звук падающей породы, в которой может оказаться
золото...
Визг, фырканье и удары копыт жеребца, не согласного с моими
намерениями...
Моя, только моя могущественная песня, спеть которую не сможет больше
никто.
Всхлипывания мальчика, у которого вся спина горит от побоев, его
отчаянные попытки скрыть свою боль, свое унижение...
Об этом знал только я.
Песня голубовато-стального клинка, песня Разящего, дарующего мне
свободу, а с ней жизнь, гордость, силу...
И вопль разъяренной кошки, слетающей с каменной пирамиды.
Только я пережил это.
Только я мог пропеть мою жизнь.
Сирокко. Самум. Самиэль.
Сопротивляйся изо всех сил, Чоса Деи, но эту песню ты использовать не
сможешь.
Смутно я слышал визги гончих, вой Бореал, обрывки песни Делилы, пока
она разрубала плоть и кости.
Смутно я слышал крики Чоса Деи, но не мог разобрать слова. Мою голову
заполняла только моя песня.
Я слился с Самиэлем.
Возьми его. Возьми его. Возьми его.
Что-то закричала Дел.
Возьми его - возьми его - возьми его...
Дел кричала на меня.
...возьми его - возьми его...
...переделай его...
- Тигр... Тигр, нет... Ты не понимаешь, что делаешь...
...запой его в свою песню...
- Тигр, это запрещено...
Самиэль рассек ребра.
Плоть, кровь, мускулы и кости. Самиэль хотел все это.
- Тигр... Тигр, не смей!
Самиэль пел свою песню.
А я уже мог только слушать.
Мускулы напряглись, руки и ноги дернулись, голова тоже. Я больно
ударился затылком о пол пещеры.
Почему моя голова на полу?
Почему я вообще на полу?
Открыл глаза - увидел потолок пещеры. Увидел несколько потолков и
постарался сосредоточиться на одном.
Аиды, что это со мной?
Я сел, тут же понял, что зря это сделал и снова лег.
Аиды. Ну аиды... Что же происходит?
Хотя я из числа тех людей, которые редко доводят свою боль до других,
я испустил хриплый стон. А за ним мое любимое ругательство, сопровождаемое
рядом менее любимых непристойностей, изливавшихся из меня пока я совсем не
выдохся.
К тому времени вернулась Дел.
- Ну, - сказала она, - значит ты выжил.
Я прислушался, бьется ли сердце.
- Ты уверена?
Лицо Дел было перепачкано кровью. В косу вплелись красные ленты.
- Сначала я сомневалась, когда увидела, что ты не дышишь, но потом я
ударила тебя кулаком в грудь и ты снова начал дышать.
Я задумчиво потер больное место. Оно было как раз там, где сердце.
- А зачем ты меня ударила?
- Я же сказала, ты не дышал. Ты не должен был все это делать, и я
разозлилась, - она пожала плечами. - А это оказывается стоящий прием, удар
в грудь.
Я изучил мою покрытую кровью грудь, которая, как выяснилось, болела
не в одном месте. В дополнение к ноющим царапинам на ней обнаружились
следы зубов и когтей.
- А почему я не дышал?
- Потому что ты вел себя как глупый, тупой, глухой, немой и слепой
дурак... человек, который так занят собой, что у него нет времени на
окружающих, и он не утруждается обратить внимание на других, когда те
пытаются спасти его жизнь, хотя он вроде бы делает все, чтобы лишиться ее.
И тебе это почти удалось. Тигр, ты дурак! Чего ты добивался? Бессмысленно
жертвовать собой или своим здравым рассудком. Понимаешь? Бессмысленно. А
обо мне ты не подумал? Думаешь, я хочу твоей смерти, даже если по твоему
мнению этим ты расплатишься за попытку убить меня?
Я смотрел на нее с пола снизу вверх. От ее гнева мурашки бегали по
телу.
- Что я сделал? - спросил я.
- Что ты сделал? Что ты сделал?
Я кивнул.
- Да. Что я сделал?
Дел показала.
- Вот.
Трудно было увидеть что-то с пола, поэтому я очень медленно и очень
осторожно приподнялся и оперся на локоть, рассматривая то, на что она
показала.
Кто-то - или что-то - мертвое. Остатки, разбросанные по полу.
- Я сделал ЭТО?
Дел опустила руку.
- Ты даже не представляешь, что произошло, правильно? Ты
действительно не понимаешь, что сделал?
- Я определенно кого-то убил. Или что-то. А что это такое?
- Чоса Деи, - ответила Дел и зловеще добавила: - Вернее его тело. А
его дух переселился в другое место.
- Аиды, надеюсь только, что он не здесь. Я бы с ним еще век не
встречался, - я наконец-то сел, осмотрел пещеру. - Вижу ты расправилась с
гончими.
- Я расправилась. И ты тоже. Какая разница кто, важно лишь, что они
мертвы. Думаю, ни одной не осталось, - она пожала плечами. - Но теперь это
неважно, потому что... Чоса Деи нет.
Я медленно повел плечами, чувствуя как приятно расслабляются мышцы
спины.
- Кажется ради этого мы сюда и пришли. Теперь Ясаа-Ден в безопасности
и все яватмы тоже.
- Неужели? - переспросила Дел. - А ты в этом уверен?
- Он мертв, разве не так? Разве это не Чоса Деи?
- Это его тело, - повторила она. - А его душа в твоем мече.
Я снова перестал дышать.
- Где его душа?
- В твоем мече, - отрезала Дел. - А что, по-твоему, ты сделал?
- Убил Чоса Деи, - я помолчал. - Или нет? Я ему разрубил ребра.
Теоретически это должно было убить его.
- Речь не об этом. Я говорю о твоей песне.
Холодок пробежал по спине.
- Что?
Глаза Дел сузились.
- Ты пел. Не помнишь? Ты обрушился с потолка в пещеру, в самую
середину стаи гончих, и все время ты пел. Без перерыва, - она пожала
плечами. - Приятным твое пение не назовешь - у тебя действительно жуткий
голос - но дело не в этом. Важно лишь то, что делал ты это намеренно и это
сработало. Ты переделал Чоса Деи, но при этом и изменил свой меч.
- Как?
- Ты повторно напоил его, Тигр, - выкрикнула Дел, - как когда-то
Терон.
Терон. Мысленно я перенесся на насколько месяцев в прошлое и вспомнил
Северного танцора меча, который пришел на Юг, выслеживая Дел. У него тоже
была яватма, созданная по всем правилам и по всем правилам напившаяся
крови, но Терону этого не хватило и он напоил Северный клинок в теле
Южного мага. Этим он изменил стиль своего танца и едва не победил Дел.
