выглядим совсем иначе, -- и все же мы меланхолики.
-- Таковы люди, -- сказала Лилиан. -- Даже дураки -- и те не
всегда веселы.
Услышав, что приближается машина Клерфэ, она улыбнулась.
-- Говорят, -- продолжал Левалли, -- что последняя владелица
этой виллы с наступлением утра приказывала умерщвлять своих
любовников. Эта римлянка была романтической особой и не могла
примириться с разочарованием, которое наступало после ночи,
полной иллюзий.
-- До чего сложно! -- воскликнула Лилиан. -- Неужели она не
могла просто отсылать их до рассвета? Или же уходить самой?
Левалли взял ее под руку.
-- Не всегда это бывает самым простым. Ведь от себя самого
не скроешься.
-- Это всегда просто, если твердо помнишь, что привязанность
к собственности ограничивает и сковывает,
Они пошли туда, где играла музыка.
-- Вы не хотите владеть никакой собственностью? -- спросил
Левалли.
-- Я хочу владеть всем, а это значит не владеть ничем.
Он поцеловал ей руку.
-- Вот в чем загадка, -- сказал он. -- А теперь я провожу
вас к тем кипарисам. Мы устроили около них танцевальную
площадку со стеклянным полом, освещенным снизу. Я видел эти
площадки в летних ресторанах на Ривьере и решил сделать такую
же. А вот и ваши кавалеры -- здесь собралась сегодня половина
Неаполя, Палермо и Рима.
---------------------------------------------------------------------------
* Волшебная ночь (итал.).
x x x
-- Можно быть либо зрителем, либо действующим лицом, --
сказал Левалли, обращаясь к Клерфэ.
-- Либо тем и другим.
-- Я предпочитаю быть только зрителем. Люди, которые
пытаются совместить и то и другое, не достигают совершенства.
Они сидели на террасе, наблюдая за женщинами, которые
танцевали перед кипарисами на освещенном стеклянном полу.
Лилиан танцевала с принцем Фиола.
-- Она словно пламя, -- сказал Левалли, обращаясь к Клерфэ.
-- Посмотрите, как она танцует. Вы помните помпейские мозаики?
Женщины, созданные искусством, потому так прекрасны, что все
случайное в них отброшено! Изображена лишь их красота. Вы
видели картины во дворце легендарного Миноса на Крите? Видели
изображения египтянок времен Эхнатона? Помните этих порочных
танцовщиц и юных цариц, узколицых, с удлиненными глазами? Во
всех них бушует огонь. А теперь посмотрите на танцевальную
площадку. Посмотрите на это ровное искусственное адское пламя,
которое мы зажгли с помощью техники, стекла и электричества;
кажется, что женщины скользят прямо по нему. Я устроил такую
площадку, чтобы увидеть все это. Снизу они освещены
искусственным адским пламенем, огонь охватывает их платья,
взбираясь все выше и выше, а на их лица и плечи падает холодный
свет луны и звезд; над этой аллегорией можно при желании
посмеяться, но можно и поразмыслить несколько минут. Как
прекрасны эти женщины, которые не дают нам стать полубогами,
превращая нас в отцов семейств, в добропорядочных бюргеров, в
кормильпев; женщины, которые ловят нас в свои сети, обещая
превратить в богов. Разве они не прекрасны?
-- Да, они прекрасны, Левалли.
-- В каждой из них заключена Цирцея. И самое смешное то, что
они в это не верят. В них горит пламя молодости, но за ними уже
пляшет невидимая тень -- тень мещанства и тех десяти кило,
которые они вскоре прибавят; тень семейной скуки, мелочного
честолюбия и мелких целей, душевной усталости и
самоуспокоенности, бесконечного однообразия и медленно
приближающейся старости. Только одной из них не грозит все это,
той, что танцует с Фиолой, той, что вы привезли сюда. Как вам
удалось ее найти?
Клерфэ пожал плечами.
-- Где вы ее нашли?
Клерфэ помедлил, прежде чем ответить.
-- Выражаясь вашим слогом, я нашел ее у врат царства Аида.
Впервые за много лет я вижу вас в таком лирическом настроении.
-- Не так уж часто представляется случай впасть в него. У
врат царства Аида... Не буду вас больше расспрашивать. Этого
достаточно, чтобы возбудить воображение. Вы нашли ее в серых
сумерках безнадежности, из которых удалось вырваться только
одному смертному -- Орфею. Возможно. Но, как это ни
парадоксально, за то, что Орфей хотел спасти из ада женщину,
ему пришлось заплатить дорогой ценой -- еще более страшным
одиночеством. А вы готовы платить за это, Клерфэ?
Клерфэ улыбнулся:
-- Я суеверен. И не отвечаю на такие вопросы, да еще перед
самыми гонками.
Сегодня ночь Оберона, -- думала Лилиан, танцуя то с
Фиолой, то с Торриани. -- Все здесь заколдовано: этот яркий
свет, эти синие тени и сама жизнь, которая кажется и реальной и
призрачной одновременно. Шагов совсем не слышно, все бесшумно
скользят под музыку. Как страстно я мечтала о таком празднике,
сидя в занесенном снегом санатории с температурным листком над
кроватью и слушая музыку из Неаполя или Парижа. В такую ночь у
моря, когда светит луна и каждое дуновение ветерка приносит
аромат мимоз и цветущих апельсиновых деревьев, в такую ночь
словно бы и нельзя умереть. Люди сходятся и, секунду побыв
вместе, теряются в толпе, чтобы снова оказаться в чьих-то
объятиях. Перед тобою все новые и новые лица, но руки остаются
те же.
равда ли это? -- думала Лилиан. -- Там сидит мой
возлюбленный вместе с меланхоличным человеком, который на
краткий миг стал владельцем этого сказочного сада; я знаю, они
говорят обо мне. Наверное, говорит меланхоличный Левалли; он
хочет узнать то же, о чем спрашивал меня, -- о моей тайне.
Кажется, есть такая старая сказка, как карлик украдкой смеялся
над всеми, потому что никто не мог раскрыть его секрета. Никто
не мог угадать его имя. Лилиан улыбнулась.
-- О чем вы подумали? -- спросил Фиола.
-- Я вспомнила сказку о человеке, весь секрет которого
заключался в том, что никто не знал его имени.
Фиола улыбнулся. На его загорелом лице зубы казались вдвое
белее, чем у других людей.
-- Может, это и есть ваш секрет? -- спросил он.
Лилиан покачала головой.
-- Какое значение имеет имя?
-- Для некоторых людей имя -- все.
Проносясь в танце мимо Клерфэ, Лилиан заметила, что он
задумчиво смотрит на нее.
н привязал меня к себе тем, -- подумала она, -- что, будучи
со мной, ни о чем не спрашивает.
-- Вы так улыбаетесь, словно очень счастливы, -- сказал
Фиола. -- Может быть, ваш секрет в этом?
акой глупый вопрос, -- подумала Лилиан. -- Неужели ему еще
не внушили, что никогда нельзя спрашивать женщину, счастлива ли
она?
-- В чем же ваш секрет? -- спросил Фиола. -- В большом
будущем?
Лилиан опять покачала головой.
-- У меня нет будущего. Никого. Вы себе не представляете,
как это многое облегчает.
x x x
-- Посмотрите только на Фиолу, -- сказала старая графиня
Вителлеши, -- можно подумать, что кроме этой незнакомки здесь
нет ни одной молоденькой женщины,
-- Ничего удивительного, -- ответила старая Тереза Маркетти.
-- Если бы он столько же танцевал с какой-нибудь из наших
барышень, его бы уже считали наполовину помолвленным и братья
этой барышни сочли бы себя оскорбленными, если бы он на ней не
женился.
Вителлеши пристально посмотрела в лорнет на Лилиан.
-- Откуда она появилась?
-- Она не итальянка.
-- Вижу. Наверное, какая-нибудь полукровка.
-- Как и я, -- язвительно заметила Тереза Маркетти. -- Во
мне течет американская, индейская и испанская кровь. Тем не
менее я оказалась достаточно хороша, чтобы выручать Уго
Маркетти с помощью долларов своего папаши, чтобы разгонять крыс
в его полуразвалившихся палаццо, строить там ванные и давать
Уго возможность достойно содержать своих метресс.
Графиня Вителлеши сделала вид, будто ничего не слышит.
-- Вам легко говорить, у вас один сын и деньги на текущем
счету, а у меня четверо дочерей и полно долгов. Фиоле пора
жениться. До чего мы докатимся, если богатые холостяки -- у нас
их и так немного -- будут брать себе в жены английских
манекенщиц. Теперь это стало модным. Страну форменным образом
грабят.
-- Следовало бы издать закон, запрещающий это, -- продолжала
Тереза Маркетти иронически. -- Хорошо бы запретить также их
младшим братьям, у которых нет средств, жениться на богатых
американках: ведь те не знают, что после бурной любви до брака
их ожидает одиночное заточение в гареме своего мужа.
Графиня опять сделала вид, будто не слышит. Она давала
инструкции своим двум дочерям. Фиола отошел от Лилиан и
остановился у одного из столиков, выставленных в сад. Торриани
подвел Лилиан к Клерфэ.
-- Почему ты не танцуешь со мной? -- спросила она Клерфэ.
-- Я с тобой танцую, -- ответил он, -- не вставая с места.
Торриани рассмеялся.
-- Из-за ноги! Ему не надо было участвовать в гонках в
Монте-Карло.
-- Ему нельзя танцевать?
-- Да нет, можно, только он слишком тщеславен.
-- Это правда, -- сказал Клерфэ.
-- А участвовать в гонках послезавтра он может?
-- Это совсем другое дело. Караччола поехал со сломанным
бедром и оказался победителем.
-- Ты должен беречься перед гонками? -- спросила Лилиан
Клерфэ.
-- Ну, конечно, нет. Просто мне трудно танцевать.
Лилиан вернулась вместе с Торриани на танцевальную площадку.
Левалли опять подсел к Клерфэ.
-- Она подобна пламени, -- сказал он. -- Или кинжалу. Эти
светящиеся стеклянные плиты -- совершеннейшая безвкусица, вы не
находите? -- с горячностью добавил он через секунду. -- Луна
светит достаточно ярко. Луиджи! -- крикнул он. -- Потуши свет
под танцевальной площадкой и принеси бутылку старого граппа.
Из-за этой женщины я становлюсь печальным, -- сказал он вдруг,
обращаясь к Клерфэ; в темноте лицо Левалли казалось безутешным.
-- Женская красота наводит на меня грусть. Почему?
-- Потому что знаешь, как быстро она проходит, и хочешь ее
удержать.
-- Так просто?
-- Не знаю. По-моему, этого достаточно.
-- На вас красота тоже наводит грусть?
-- Нет, -- сказал Клерфэ. -- На меня наводит грусть совсем
другое.
-- Я вас понимаю. -- Левалли отпил из рюмки граппа. -- Мне
все эти вещи знакомы. Но я от них убегаю. Хочу остаться толстым
Пьерро и только. Выпейте граппа.
Они выпили и замолчали. Лилиан опять пронеслась мимо них.
меня нет будущего, -- думала она. -- Не иметь будущего --
это почти то же, что не подчиняться земным законам. Она
посмотрела на Клерфэ. тим мы с ним похожи, -- думала она. --
Все его будущее -- от гонок до гонок. Одними губами, беззвучно,
она произнесла какуюто фразу. Там, где сидел Клэрфэ, стало уже
темно. Она с трудом различала его лицо. Но ей незачем было
видеть Клерфэ. Жизни не надо смотреть в лицо! Достаточно
ощущать ее.
На каком я месте? -- спросил Клерфэ, когда машина
остановилась у заправочного пункта; шум заглушал его голос.
-- На седьмом, -- крикнул Торриани. -- Как дорога?
-- Ни к черту. При этой жаре буквально жрет резину, как
икру. Ты видел Лилиан?
-- Да. Она на трибуне.
-- Слава богу, что она не торчит здесь с секундомером.
Торриани поднес ко рту Клерфэ кружку с лимонадом.
Подбежал тренер.
-- Ну как, готовы?
-- Мы не волшебники! -- крикнул старший механик. -- За
тридцать секунд вам никто не сменит колеса.
-- Давай! Быстрее!
В бак сильной струЛй полился бензин.
-- Клерфэ, -- сказал тренер. -- Впереди вас идет Дюваль.
Жмите за ним. Жмите до тех пор, пока он не выдохнется! А потом
держите его позади. Больше нам ничего не требуется. У нас оба
первых места.
-- Давай! Готово! -- закричал старший механик.
Машина рванулась вперед.
сторожно, -- подумал Клерфэ. -- Только бы не пережать! Вот
