- Однако возможность причинения вреда в этом случае все-таки была.
Если представить связующие силы в виде тонкого эластичного шнура - хилая
аналогия, но другой не придумаешь - тогда обычные торможения, с которыми я
имею дело, так тонки, что исчезают при моем прикосновении. Но мощная
связующая сила щелкает и отскакивает, когда рвется, и отскочивший конец
может ударить по другим, совершенно не относящимся сюда связующим силам,
ударить и захлестнуть, безмерно усилив их. В этом случае человеческие
эмоции и отношения могут неожиданно измениться, и это почти наверняка
приведет к вреду.
- У тебя впечатление, что ты повредил леди, друг Жискар?
- Думаю, что нет. Я был исключительно осторожен, я работал все то
время, пока мы разговаривали. Спасибо, что ты позаботился принять на себя
главный удар в разговоре и сумел не попасться между полуправдой и
неправдой. Но, несмотря на всю свою осторожность, я пошел на риск, и меня
удручало, что я сознательно рисковал. Это было так близко к нарушению
Первого Закона, что требовало от меня исключительных усилий. Я уверен, что
не был бы способен сделать это, если бы...
- Да, друг Жискар?
- Если бы ты не разъяснил мне свой взгляд на Нулевой Закон.
- Значит, ты принимаешь его?
- Нет, не могу. А ты можешь? Встав лицом к лицу с возможностью
нанести вред индивидуальному человеческому существу или допустив, чтобы
ему был причинен вред, можешь ли ты допустить этот вред во имя
абстрактного человечества? Подумай!
- Не уверен, - сказал Дэниел дрожащим голосом, сделал паузу и
продолжил с усилием: - Мог бы. Только лишь концепция подталкивает меня...
и тебя. Она помогла тебе рискнуть внести исправления в мозг леди Глэдии.
- Да, это верно, - согласился Жискар, - и чем больше мы думаем о
Нулевом Законе, тем больше он подталкивает нас. Интересно, может ли он
сделать это в крайнем случае? Может ли он помочь нам пойти на риск, более
широкий, чем мы обычно рискуем?
- И все-таки, я убежден в ценности Нулевого Закона, друг Жискар.
- Наверное, и я был бы убежден, если бы мог определить, что мы
понимаем под "человечеством"?
Помолчав, Дэниел сказал:
- Разве ты не принял Нулевой Закон недавно, когда остановил роботов
мадам Василии и стер из ее мозга знание о твоих умственных способностях?
- Нет, друг Дэниел, не совсем так. Я пытался принять его, но не
по-настоящему.
- Однако твои действия...
- ...были продиктованы комбинацией мотивов. Ты говорил мне о своей
концепции Нулевого Закона, и она показалась мне имеющей некоторую
ценность, но не достаточную, чтобы зачеркнуть Первый Закон или даже
зачеркнуть сильное использование Второго Закона в приказах мадам Василии.
Затем, когда ты обратил мое внимание на приложение Нулевого Закона к
психоистории, я почувствовал, что сила позитронной мотивации становится
выше, но все-таки не настолько высокой, чтобы перешагнуть через Первый
Закон или даже сильный Второй.
- Но ты свалил мадам Василию, - прошептал Дэниел.
- Когда она приказала роботам демонтировать тебя, друг Дэниел, и
показала явные эмоции удовольствия, беспокойство о тебе, добавленное к
тому, что уже сделала концепция Нулевого Закона, вытеснило Второй Закон и
стало соперничать с Первым. Комбинации Нулевого Закона, психоистории, моей
преданности леди Глэдии и твоей беды продиктовало мне действия.
- Моя беда вряд ли могла воздействовать на тебя, друг Жискар. Я всего
лишь робот. Она могла бы повлиять на мои собственные действия по Третьему
Закону, но не на твои. Ты без колебаний уничтожил надзирательницу на
Солярии и мог бы наблюдать за моим уничтожением без каких-либо действий с
твоей стороны.
- Да, друг Дэниел, и обычно так бы и было. Однако твое упоминание о
Нулевом Законе уменьшило интенсивность Первого Закона до ненормально
низкой цены. Необходимость спасти тебя была достаточной, чтобы отринуть
все остатки Первого Закона, и я... действовал соответственно.
- Нет, друг Жискар. Перспектива вреда для робота вовсе не могла
волновать тебя. Она ни в коем случае не могла бы способствовать нарушению
Первого Закона, разве что ослабить его действие.
- Как ни странно, друг Дэниел, но я не знаю, как это получилось.
Может, потому, что, как я заметил, твоя манера мыслить все больше и больше
напоминает человеческую, но... в тот момент, когда роботы направились к
тебе, а леди Василия излучала дикую радость, мои позитронные связи
реформировались аномальным образом. В этот момент я думал о тебе как о
человеке и действовал соответственно.
- Это было неправильно.
- Я знаю. И все-таки... и все-таки если бы это случилось снова, я
уверен, что появилось бы снова то же аномальное изменение.
- Очень странно, - сказал Дэниел, - но слушая тебя, я чувствую, что
ты поступил правильно. Случись обратная ситуация, я почти уверен, убежден,
что тоже... тоже думал бы о тебе как о человеке.
Дэниел медленно и нерешительно протянул руку. Жискар неуверенно
посмотрел на нее и так же медленно протянул свою. Их пальцы встретились...
и мало-помалу роботы пожали друг другу руки, как настоящие друзья, какими
они и называли один другого.
67.
Глэдия огляделась, скрывая любопытство. Она впервые была в каюте Д.Ж.
Каюта была заметно роскошнее, чем новая, предназначенная для нее. Экран
был более тщательной отделки, была тут сложная система ламп и контактов,
которая, как подумала Глэдия, служила Д.Ж. для связи со всем кораблем.
- Я почти не видела вас после отъезда с Авроры, Диджи, - сказала она.
- Польщен, что вы заметили это, - ухмыльнулся Д. Ж. - Сказать
по-правде, Глэдия, я это тоже заметил. Вы выпадаете из целиком мужской
команды.
- Не слишком лестная причина, чтобы скучать по мне. Дэниел и Жискар
тоже выпадают. Вы и по ним соскучились?
Д.Ж. оглянулся.
- Я так мало скучаю по ним, что только сейчас заметил их отсутствие.
Где они?
- В моей каюте. По-моему, глупо таскать их с собой в ограниченном
пространстве корабля. Они, похоже, даже рады были предоставить меня самой
себе, и это удивило меня. Впрочем, нет, если подумать. Ведь я довольно
резко приказала им остаться.
- Не странно ли? Аврорцы никогда не ходят без своих роботов. Я уже
это усвоил.
- Ну и что же? Когда я впервые приехала на Аврору, я училась
переносить реальное присутствие людей, поскольку солярианское воспитание
не подготовило меня к этому. Научиться быть временами без своих роботов,
когда я среди поселенцев, будет, вероятно, менее трудно.
- Прекрасно. Признаться, я предпочитаю быть с вами без устремленных
на меня блестящих глаз Жискара и еще больше - без вечной улыбки Дэниела.
- Он вовсе не улыбается.
- А мне кажется, что у него чуть заметная, весьма
неопределенно-распутная улыбка.
- Вы спятили. Это совершенно чуждо Дэниелу.
- Вы не приглядывались к нему, как я. Его присутствие сдерживает и
заставляет меня вести себя как полагается.
- Что ж, надеюсь, что это так.
- Вам нет необходимости надеяться так подчеркнуто. Но это пустяки.
Извините меня, что я мало виделся с вами после отъезда с Авроры.
- Вряд ли стоит извиняться.
- Думаю, что стоит, раз вы заговорили об этом. Но позвольте мне
объяснить. Мы были настороже. Были уверены, что нас станут преследовать
аврорские корабли.
- Я бы подумала, что они рады избавиться от поселенцев.
- Конечно, но вы-то не поселенка, и они могли не хотеть выпустить
вас. Они так старались вытащить вас с Бейли-мира.
- Они и вытащили. Я доложила им обо всем.
- И ничего больше они от вас не хотели?
- Нет, - она нахмурилась, пытаясь вспомнить что-то, вдруг кольнувшее
ее память, но так и не вспомнила: - Нет.
- Не очень понятно, что они не делали попыток задержать вас ни на
Авроре, ни когда мы готовились оставить орбиту. Мне как-то не верилось, но
скоро мы сделаем Прыжок, и после него никаких неприятностей не должно
быть.
- А почему у вас чисто мужской экипаж? На аврорских кораблях
смешанные команды.
- На поселенческих тоже. На обычных. А это торговое судно.
- Какая разница?
- Торговля связана с опасностью. Жизнь грубая, готовая ко всему.
Женщины на борту создавали бы проблемы.
- Вздор! Какие проблемы создаю я?
- Не будем спорить. Такова традиция. Мужчины не возражают.
- Откуда вы знаете? Вы пробовали иметь смешанный экипаж?
- Нет. Но с другой стороны, нет вереницы женщин, умоляющих принять их
на мой корабль.
- Но я здесь. И рада этому.
- К вам отношение особое. И кабы не ваши заслуги на Солярии, здесь
было бы много неприятностей. Фактически они и были. Ну, ладно, это
неважно. Ровно через две минуты мы делаем Прыжок. Вы никогда не были на
Земле, Глэдия?
- Нет, конечно.
- И не видели Солнца - не солнца вообще, а Солнца?
- Нет. Впрочем, видела в исторических фильмах, но, думаю, в них
показывали не настоящее Солнце.
- Уверен, что не настоящее. Если вы не против, приглушим свет в
каюте.
Освещение погасло, и Глэдия увидела на обзорном экране звезды, более
яркие и чаще разбросанные, чем в небе Авроры.
- Мы по ту сторону планетарного плана, - сказал Д.Ж. - Хорошо.
Чуточку рисковали: мы должны были быть дальше от аврорской звезды перед
Прыжком, но слегка поспешили. Вот Солнце.
- Вы имеете в виду ту яркую звезду?
- Да. Что вы о ней думаете?
Глэдии хотелось сказать: "Ну, звезда, как звезда", но она сказала:
- Очень впечатляющая.
- Не просто впечатляющая, - сказал Д.Ж. - В Галактике нет ни одного
поселенца, который бы не считал ее своей. Излучение звезд, освещающих наши
родные планеты, как бы взято взаймы, арендовано для пользования, но
только. А здесь - настоящее излучение, давшее нам жизнь. Эта звезда и
планета Земля, вращающаяся вокруг нее, объединяет нас всех. А вы,
космониты, забыли Солнце, поэтому вы далеки друг от друга и долго не
просуществуете.
- Места хватит для всех, капитан, - мягко сказала Глэдия.
- Да, конечно. Но я не стал бы делать ничего такого,что усилит
нежизнеспособность космонитов. Я просто уверен, что так будет, но этого
могло бы и не случиться, если бы космониты отказались от своей
раздражающей уверенности в своем превосходстве, от своих роботов и от
самопогружения в долгую жизнь.
- Значит, вот как вы смотрите на меня, Диджи?
- У вас были свои моменты. Вы усовершенствовались.
- Благодарю, - сказала она с явной иронией. - Вам, конечно, трудно
поверить, но у поселенцев тоже хватает высокомерия. Но вы лично также
усовершенствовались, так что я возвращаю вам ваш комплимент.
Д.Ж. засмеялся.
- Все то, что я с удовольствием дал вам, а вы мне любезно вернули,
связано с концом враждебности к долгой жизни.
- Вряд ли.
Глэдия тоже засмеялась и удивилась, что его рука легла на ее руку. И
еще удивительней было то, что она не отдернула своей руки.
68.
- Я чувствую себя неловко, друг Жискар, - сказал Дэниел, - что леди
Глэдия не под нашим непосредственным наблюдением.
- На борту этого корабля это не обязательно, друг Дэниел. Я не
определяю опасных эмоций, и в данный момент с ней капитан. Кроме того, ей
полезно чувствовать себя хорошо без нас, по крайней мере на то время, пока
мы будем на Земле. Возможно, нам с тобой придется провести неожиданную
акцию; когда ее присутствие и безопасность явятся осложняющим фактором.
- Значит, это ты устроил сейчас ее отделение от нас?
- Чуть-чуть. Как ни странно, я обнаружил в ней сильную тенденцию
подражать поселенческому образу жизни в этом отношении. Она подавляла
стремление к независимости главным образом из ощущения, что этим нарушает
обычаи космонитов. Эти ощущения и эмоции нелегко интерпретировать, потому
что я никогда еще не сталкивался с ними у космонитов. Так что я просто
ослабил торможение легчайшим прикосновением.
- А она не захочет вообще отказаться от наших услуг? Это очень
