пройти мимо полицейского, а на труп он почему-то обязательно обратит
внимание. Чей это труп, почему он очутился именно тут, а не в другом
месте, кто его оставил... И потом, этот противный запах... Нет, Майкл, вы
все же мне друг! И я не хочу видеть вас трупом.
Как-то проходит и эта ночь.
Ночью хоть и с перерывами, но спишь, тебе что-то снится,
преимущественно кошмары. А днем намного хуже. Кажется, ты проснулся
невесть когда, а на улице все еще утро, мы сидим в кухне после того, как
уже давно выпили горький невкусный кофе, последний кофе на этой проклятой
вилле.
За свою жизнь я испытал достаточно всяких неприятностей, но я никогда
не думал, что так трудно вытерпеть трое голодных суток. Лишь теперь
начинаю понимать, что голод такое великое зло. Лишь теперь, когда время
словно остановилось, когда даже Сеймур замолчал, а я собираюсь с силами,
чтоб снова переместиться на диван и неподвижно замереть там.
- Просыпайтесь, Майкл, - слышу хрипловатый голос.
Голос доносится издали, потому что как раз в этот миг я потонул в
бездонной глубине, из которой я не хочу выныривать на поверхность для
пустой болтовни.
- Просыпайтесь, Майкл, быстрей! - снова раздается голос.
- А? Что случилось? - бормочу я, стараясь стряхнуть с себя сон.
- Тот тип... Наверное, он ищет вас... Его сюда нельзя впускать, -
объясняет американец, трогая меня за плечо.
Сделав усилие, поднимаюсь и припадаю к щели в ставне.
На поляне перед виллой остановился черный "опель" - странно, как я не
услыхал! - а в "опеле", если мне не изменяет зрение, сидит так называемый
шеф Мод - мистер Фрэнк или Франк.
Когда я выхожу наружу, он делает мне энергичный знак подойти.
- Здравствуйте, Каре... Возьмите сумку на заднем сиденье... Это вам
передала Мод.
Едва я успел взять сумку, выслушав его невразумительный монолог, как
Франк махнул на прощанье рукой, и машина скрылась.
- А тип очень напуган, - замечает Сеймур, когда я возвращаюсь в
комнату. - Это плохо.
Он нетерпеливо достает из емкой базарной сумки колбасу, брынзу,
консервы, хлебцы - чего там только нет! Наконец вынимает маленький
заклеенный конверт:
- Это вам...
- Еще чего! - возражаю я.
- Вскрывайте, это вам, - настаивает американец.
Действительно, на конверте скромно обозначено мое имя. Внутри записка
с лаконичным текстом: "Много не ешьте" - и второй конверт - уже без
надписи.
- А это мне, - говорит Сеймур.
Он вскрывает конверт, быстро пробегает глазами коротенькое письмо,
потом глядит на меня и снова перечитывает. Его всегда угрюмое лицо,
кажется, стало еще угрюмей.
- Наверное, плохие новости?
Он задумчиво смотрит на меня, словно все еще обдумывает то, о чем
речь идет в письме, потом спокойно говорит:
- Наоборот, новости хорошие, в частности, те, что касаются вас.
Контроль на дорогах сегодня днем снят, завтра, наверное, приедет Мод и
заберет вас.
- И это все?
- Все, это касается вас, - уточняет Сеймур, делая ударение на
последнем слове. - А что касается меня...
Он замолкает, берет из пачки на столе сигарету и щелкает зажигалкой.
Потом выпускает несколько густых струек дыма и добавляет:
- Надо было бы извиниться перед вами за напрасно отнятое у вас время.
Операция аннулирована. Конечно, благодарят за старательность, но добытые
нами документы спрятали в архив или бросили в огонь. Приказ однозначный:
довольно заниматься Райеном!
- Следовательно, вся эта история оказалась бессмысленной, - замечаю
я.
- Еще неизвестно, - твердо возражает американец.
- Но вы же сами говорите, что приказ ясный: довольно заниматься
Райеном!
- Да. Но кто знает, что я получил это распоряжение? Пока оно дойдет
до адресата, пройдет несколько дней. А за это время с людьми может
случиться все что угодно, в том числе и с Райеном.
- Уильям, у меня такое чувство, словно вы снова хватаете меня за
горло.
- Не волнуйтесь. Вы мне больше не нужны. Отныне события будут
развиваться иначе.
Придвигаю ногой кухонный табурет и сажусь на него. Хотя я и проглотил
чудесную свежую ветчину, колени у меня все еще дрожат от слабости.
- Понимаю ваше состояние, - соглашаюсь я, поскольку упомянутая
ветчина возвратила мне добродушное настроение. - Затратишь столько времени
на служебное задание...
- Это не служебное задание, - возражает американец.
- Следовательно, самоинициатива?
- И не самоинициатива.
- Неужели может быть что-то третье?
- Вот именно! Представьте себе такое: один из больших шефов
приглашает вас прогуляться на автомобиле - выпить с ним на природе по
рюмке. И когда вы пьете, он говорит: нет ли у вас желания посетить
Германию? Не мешало бы присмотреться к Райену - знаете такого? - выяснить,
какую комбинацию он разрабатывает, ведь это великий мастер комбинаций, как
и его отец, хотя и не в таких масштабах. Старый Райен теперь стремится
получить заказ на изготовление нового самолета. И наверное, получит.
Конечно, если его сын не впутается в какой-нибудь скандал...
Сеймур замолкает и смотрит на меня:
- Понятно?
- Посылают охотиться на львов на собственный риск и ответственность.
- Вот именно.
- Но вы же могли отказаться.
- Если бы была возможность отказаться, никто бы не начинал такого
разговора. Они заранее знали, что я не откажусь.
- Потому что ненавидите Райена.
- Ну, ненавижу - это слишком громко сказано. Такие типы заслуживают
не больше чем пренебрежение.
- Так пренебрегайте им и не пачкайте им руки.
Сеймур смотрит на меня, немного сощурившись, словно думает, стоит ил
возражать. Потом допивает виски, ставит стакан на стол и закуривает
очередную сигарету.
- Вчера вы удивлялись, когда я сказал, что избрал эту профессию ради
свободы. Вы удивлялись не без основания. Какая может быть свобода, ведь
мы, по сути, военные! А теперь, однако, видите, что я прав. Какая свобода?
А вот, например, свобода утереть нос мерзавцу из высших кругов. Из самых
высоких, Майкл!
- И что вам это даст? Если и будет какая-то польза, то, наверное,
вашему шефу, который связан с конкурирующей фирмой.
- Очевидно.
- Так что же вы выигрываете?
- Несколько часов хорошего настроения. Разве этого мало?
Представляете, как эти напыщенные индюки, Райен-отец и Райен-сын,
вытаращат глаза, получив такой удар!
- Теперь мне ясно. Вы действительно ненавидите Райена.
- Говорил же вам: я его не могу ненавидеть. Я слишком хорошо знаю
Райена. Помню еще с университета, а через некоторое время и по секретной
службе. Помню это ничтожество, который опережал талантливых только потому,
что был наследником одного из молодых капиталистов.
- Молодого или старого, какое это имеет значение?
- Тут есть один нюанс. Маленький нюанс иногда имеет большое значение.
Старые придерживаются определенных правил приличия, Майкл. Старые
обогащаются, опираясь на законы, которые они сами создали. А молодые
глумятся даже над собственными законами. Коррупция, аферы.
После недолгого молчания опять звучит голос Сеймура:
- Вот я просто захотел развлечься, почувствовать, что выполнил личную
прихоть, свою собственную! Понимаете или нет? Свою, а не указание высшей
инстанции. Что хоть раз позволил себе такую роскошь - действовать
свободно.
- Уильям, - говорю я, - выходит, вы совсем не циник - вы моралист.
- Я не моралист, - крутит головой американец.
- Моралист, - настаиваю я. - Из категории тех наихудших моралистов,
которые не отваживаются признаться в этом даже себе.
Я надеялся увидеть Сеймура на следующий день угнетенным и угрюмым,
но, очевидно, ошибся. Одеваясь, слышу, как из кухни доносится хриплое
пение. Уильям поет. Дожили!
- Будете пить растворимый кофе, Майкл?
- Это специально для вас, - отвечаю я. - Мод отлично знает, что я не
люблю растворимый кофе. Эта женщина обожествляет вас.
- Почему вы считаете, что все должны меня ненавидеть? - равнодушно
спрашивает американец, переставляя с электрической плитки на стол посудину
с кипятком.
- Раньше я думал, что вы излучаете опасные лучи, очень вредные для
окружающих. Теперь же у меня такое чувство, что ваши отравляющие эманации
больше всего отравляют вас самого. Наверное, вы истощены и радиус их
действия уменьшился.
- С годами все мы меняемся. Наши силы тают, и это вынуждает нас
становиться смирнее, даже добродушнее.
Я мог бы убедить его, что он мало изменился и вряд ли стал
добродушным, но промолчал. Если не обращать внимания на поседевшие волосы,
это тот самый Сеймур, герой моих кошмаров.
Он поднимается, делает несколько шагов по кухне и останавливается
около окна.
- Не кажется ли вам, что уже время открыть ставни? - предлагаю я. -
Тут можно задохнуться.
- Не надо торопиться. Дождемся Мод.
Но она не появляется ни в обед, ни после обеда, и мы, потеряв желание
разговаривать, ходим, словно звери в клетке, каждый в своей комнате.
Садится солнце, когда мой напряженный слух различает гудение мотора.
Немного погодя между деревьями выныривает зеленый "мерседес". Мод входит в
дом, приветливо улыбаясь, но на ее улыбку Сеймур отвечает сухим
замечанием:
- Вчера вы не додумались передать через своего Франка газеты.
Она достает из сумки газету и протягивает ее Сеймуру. Тот берет и
передает мне:
- Посмотрите, Альбер.
Тем временем он, наверное, успел кивнуть Мод, потому что они вдвоем
выходят в комнату американца. Военный совет продолжается минут десять,
времени вполне достаточно, чтоб прочитать не только коротенькую заметку от
инциденте, но и зарубежные новости.
Судя по информации, взрыв на складе произошел в результате короткого
замыкания, одна жертва - техник Эрих Прель, найденный на месте
происшествия. Других имен не упоминается. Подробностей нет.
Ну и хорошо. Откровенно говоря, взрыв в каком-то сарае с устаревшим
оружием вряд ли может кого-то взволновать. Старое железо превратилось в
обгоревшее железо, только и всего. Кто станет раздувать историю вокруг
такой мелочи, к тому же единственная жертва - какой-то техник!
Коротенькая заметка, безусловно, прошла сквозь фильтр военной
цензуры. Выходит, Сеймур прав. Если и возникнет скандал, то он останется
почти не замеченным. Напрасно надеяться, что ты станешь звездой газетной
хроники!
И все же американские власти разыскивают бельгийца. Возможно,
популярность и обошла тебя, но полиция не обойдет. Возможно, на дорогах
вокруг контроль и снят, но на пограничных пунктах он, безусловно,
действует. Когда разыскивают иностранца, вероятней всего подстерегать его
на границе.
- Такие, значит, дела, Альбер, - говорит Сеймур, когда они
возвращаются в комнату. - Мод нашла вам тихое, спокойное жилище в Майнце.
Проведете там несколько дней, пока эта история совсем заглохнет, тем
временем вам подготовят канал для побега. И тогда мы вам скажем: бывайте!
Увидев, что я намереваюсь возразить, он поднимает руку и добавляет:
- Конечно, мы можем попрощаться с вами и сейчас, если вы очень
настаиваете. Я же вам сказал, что наша общая деятельность закончилась.
Однако не уверен, что вы справитесь сами, имея два паспорта, из которых ни
одни не годится.
- Хорошо, - соглашаюсь я. - Буду рассчитывать на вашу помощь.
- И не ошибетесь. А теперь Мод вывезет вас. Я останусь помыть
тарелки.
- О, мистер... - восклицает Мод, которая привыкла принимать за чистую
