Выскакиваю главной трассой на верхушку холма, потом сворачиваю в
сторону и еду вдоль бетонной ограды, миновав строгую надпись: ЗАПРЕТНАЯ
ЗОНА. АРМИЯ США.
- Наверное, это и есть владения Томаса, - бросаю я.
- Да, тут склады, - подтверждает Мод. - Теперь сворачивайте направо,
я выйду на повороте.
- А где я вас заберу назад?
- Обо мне не беспокойтесь. Встретимся в гостинице.
Дорога круто бежит вверх, потом заворачивает и снова поднимается на
холм, покрытый сосновым лесом.
Еще два поворота, и я достигаю вершины. Поляна с низкой травой и
бетонным столбиком, на котором обозначена высота. Это и есть место
назначенной встречи. Выключаю мотор и выхожу подышать чистым воздухом.
Лес остался внизу, следовательно, ничто не закрывает пейзажа,
приятного, но довольно однообразного - освещенные июльским солнцем лесные
холмы, синеватая дымка горизонта.
Отсюда, словно с высоты птичьего полета, я могу осмотреть владения
Томаса. Довольно обширные владения, очерченные впереди и с боков прямыми
линиями бетонной ограды, сзади они упираются в лес. Три покрытых ржавым
железом больших ангара, которые стоят на довольно значительном расстоянии
друг от друга, и еще одноэтажная постройка, где, видимо, размещается
канцелярия - вот и все сооружения запретной зоны. Население ее пока что
ограничивается одним солдатом в белой каске, который охраняет, а может,
дремлет в тени будки у входа в зону.
Немного погодя количество населения удваивается. Около будки
останавливается темно-синий "опель". Между мужчиной из "опеля" и часовым
происходит разговор, после чего автомобиль подъезжает к одноэтажному
сооружению. Мужчина, который вышел из "опеля", судя по всему, Томас.
Еще через пять минут перед будкой охраны появляется грязно-зеленая
крытая грузовая машина. Она притормаживает, а после того, как часовой
машет рукой - мол, проезжай, - также направляется к канцелярии.
Видимо, уже одиннадцать часов, ибо за спиной я слышу гул мотора.
Из-за поворота выскакивает новенький серебристый "бьюик". Он подъезжает к
моему "мерседесу" и останавливается рядом. Из "бьюика" выходит Райен, едва
заметно кивает мне и также смотрит вниз.
- Наверное, то ваш человек, - замечает он, когда из кабины грузовой
машины высовывается голова Эриха.
Голова высовывается, но Эрих не выходит - от канцелярии к нему
направляется Томас. Низенький мужчина проворно прыгает на ступеньку, и
машина трогается к тому ангару, который под лесом.
- Наверное, то ваш человек? - повторяет Райен.
- "Будто вы его не узнаете!" - вертится у меня на языке, но я лишь
утвердительно киваю.
- Следовательно, вы видите, что они поехали грузиться?
- Догадываюсь.
- Нечего догадываться. Если я вам говорю, так оно и есть. Я дал
Томасу необходимые указания.
Я и дальше любуюсь пейзажем, поэтому шеф немного раздраженно говорит:
- Не будем тратить время. Они делают свое дело, а нам надо делать
свое.
Я смотрю на него и убеждаюсь, что тут, на воздухе, он какой-то еще
более нескладный, чем в конторе. В конторе хоть есть стол, немного
прикрывающий этот массивный непропорциональный торс, увенчанный маленькой
головкой, что покачивается на длинной шее.
- Я бы предпочел придерживаться определенной последовательности, -
говорю я, чтоб выиграть время. - Сперва посмотрим, как будут
развертываться события там, внизу, а потом и мы возьмемся за свое дело.
- Этого не будет, - отчеканивает Райен. - Если вы решили тянуть,
должен вас заверить, что в течение трех секунд я могу положить конец всей
этой истории.
- Неужели начнете кричать?
- Мне не надо кричать. У меня есть радиосвязь.
Он отступает на два шага к "бьюику". Я иду за ним, увидев, что там,
внизу, те двое загнали машину в ангар.
- Не хотел делать вам замечания, но вы грубо обходитесь с клиентами,
мистер Райен.
Вместо ответа черепаха демонстрирует мне хорошо знакомое
приспособление, вмонтированное в панели "бьюика".
- Так остановить операцию или как?
- Хорошо, хорошо, - вздыхаю я. - Полагаю, вы принесли фактуру?
Подойдя к "мерседесу", я беду два чемодана, небрежно брошенные на
заднем сиденье.
- Вот, - обращаюсь я к черепахе, которая уже устроилась в своем
автомобиле. - Если хотите, можете пересчитать.
- Это не ваше дело, - рычит шеф.
- Будьте добры, фактуру, - напоминаю я.
Он делает вид, будто не слышит, ставит чемодан себе на колени,
открывает и, быстро заглянув внутрь, достает из кармана и отдает мне
фактуру. Потом вынимает одну пачку денег и ловко пересчитывает банкноты.
Закончив проверку первого чемодана, Райен открывает второй. В этот
момент неожиданный блеск вынуждает меня перевести взгляд на ангар под
лесом. Там, в темном отверстии входа, что-то вспыхнуло, но, прежде чем я
успел сообразить, _ч_т_о_ случилось, задняя часть ангара бесшумно
поднимается в воздух. Словно в немом кино. Звучит оглушительный взрыв,
точнее, беспорядочная канонада взрывов, и все сооружение взлетает вверх
среди туч дыма и огромных огненных клубов.
Зрелище в самом деле впечатляющее, но это еще не причина, чтобы
забыть о деле.
- Это все меняет, - бросаю я, пытаясь выхватить чемодан из рук
Райена.
- Это действительно все меняет! - рычит шеф и внезапно сильно бьет
меня кулаком в лицо. Кулак у этого человека, кажется, больше, чем его
голова. Пока я пытаюсь остановить кровь, текущую из разбитого носа, мой
слух фиксирует шум удаляющейся машины.
Первая мысль после того, как я зажал платком фонтан крови, -
броситься вслед за "бьюиком". Но нет, не гнаться за Райеном, а быстрее
очутиться как можно дальше от этих мест. Не пройдет и четверти часа, как
тут будут кишеть полицейские, военные и санитары. Прыгаю в "мерседес" и
нажимаю на газ, стараясь не обращать внимания на боль. Но уже на первом же
повороте мне преграждают путь.
- Куда? - спокойно спрашивает Мод, открывая дверцу автомобиля.
- Конечно, в гостиницу.
- В гостиницу? С окровавленным лицом? И после такого взрыва?
Спрашивая, она отодвигает меня и садится за руль. Резкий маневр, и
автомобиль едет туда, откуда я прибыл.
Преодолевая голую вершину, спускаемся с противоположной стороны
холма, а потом снова поднимаемся вверх. Еще одна вершина, и еще одни
спуск. Место, где мы останавливаемся, мне будто знакомо. Заросшая травой
поляна, затерянная среди кустов, и маленькая постройка, похожая на ту, где
не так давно со мной встречался Сеймур.
Он и сейчас встречает меня, молчаливый, но спокойный. Я прохожу в
комнату с полинявшими обоями, а хозяин остается в коридоре для разговора с
Мод. Закуриваю сигарету, все еще стараясь не думать о боли. Подхожу к
окну, смотрю на густую зелень, которая уже завяла под летним солнцем.
Вилла и в самом деле хорошо спрятана, но если начнут шнырять по окраинам,
то, безусловно, доберутся и сюда.
Мод пересекает поляну и садится в "мерседес". Гудит мотор, и машина
скрывается за деревьями.
- Ну, Майкл, кажется, я уже говорил, что вам страшно не везет, -
слышу я голос Сеймура.
- Да, - бормочу я, поворачиваясь спиной к окну. - И все, что вы
собираетесь сейчас сказать мне, вы также уже говорили: снов что-то
перепуталось, отъезд отменяется, но не будем терять надежды, есть еще один
вариант.
- Ничего не перепуталось, - крутит головой американец. - И никаких
новых вариантов нам уже не нужно.
- Имеете в виду, что операция завершена?
- Именно это я и хотел вам сказать.
- Следовательно, я свободен!
- Конечно, свободен, друг.
И, перехватив мой недоверчивый взгляд, добавил:
- Вы можете в любой момент, не боясь, что я окликну "стойте" или
выстрелю вам в спину.
Конечно, я никуда не ухожу - жду, что будет дальше.
- И все же, если вы спросите меня, я вам не советую торопиться.
Сейчас вокруг уже полно военной полиции. А я не имею власти над военной
полицией. Вы же знаете, что я не военный человек.
- Следовательно, дарите мне свободу, когда я уже не могу
воспользоваться ею.
- Я говорил, Майкл: вам страшно не везет!
8
Сонную послеобеденную тишину разрывают выстрелы. Несколько пуль
пролетают у меня над головой с едва слышным свистом. С веток кустарника,
где я припал к земле, сыплются засохшие листья.
Не надо было убегать из виллы, думаю я, лежа в кустарнике и
прислушиваясь. К сожалению, как это часто бывает, полезные мысли приходят
с опозданием. Трудно представить себе более неудобное положение: они
расположились на вершине холма, а мы внизу, под ненадежным прикрытием
редкого кустарника. Они методически простреливают кустарник из автоматов.
Когда именно нас продырявят - это лишь вопрос времени.
- Надо перебежками подняться наверх и швырнуть в их логово пару
гранат, - обращается ко мне человек, что лежит рядом.
Он уже ранен, следовательно, вполне понятно, что перебегать придется
мне.
Между кустарником, где мы затаились, и вершиной холма, откуда
стреляют они, пролегает голый скалистый склон, пустынный и страшный,
пепельно-серый под жарким летним небом. Надо пробежать этим зловещим
склоном, над которым свистят пули, и остаться живым. Надо преодолеть эту
территорию смерти и упасть. А если упадешь... Ох, все равно придется
клгда-нибудь упасть. Главное, прежде чем упасть, взобраться наверх и
швырнуть в них гранату.
Перестаю вслушиваться в жужжание пуль и пробую подняться, да ноги
отяжелели, стали словно свинцовые, и я понимаю, что это свинец страха.
Надо преодолеть этот страх - и вперед!. Потому что, если хоть на секунду
задержишься, впереди уже ничего не будет, все полетит ко всем чертям.
Страшным напряжением воли заставляю себя подняться и... просыпаюсь.
Мои давние страхи. Еще с тех пор, когда мы преследовали вражеские
банды в приграничных кручах. Мой давний кошмар. Настолько давний, что я
уже почти забыл о нем.
Тот кошмар, что преследует меня после событий в Копенгагене, совсем
иной. В нем нет ни выстрелов, ни зловещей крутизны, есть лишь голая
комната, что тонет в полутьме. "Вы свободны, Майкл, - с ледяной улыбкой
кивает американец, - я не смею вас задерживать, идите". Исчезай быстрее,
говорю себе, пока ему не пришло на ум что-то иное, и, пробормотав что-то
наподобие "бывай", направляюсь к выходу. В вот выхода нет. Дверь исчезла
бесследно, а с нею и окно. Я хорошо помню, что было два окна, а теперь нет
ни одного. Осматриваюсь в полутемной комнате и встречаю взгляд Сеймура.
Довольно красноречивый взгляд, в котором застыла мрачная улыбка. Чувствую,
как меня охватывает не страх, а ледяной ужас полной безвыходности. Такой
безвыходности, что мне не остается ничего другого, как проснуться.
Время, когда мы с врагом перестреливались в кустарниках и лесах, ужа
давно миновало. Пришлось привыкать не перестреливаться, а пожимать руку
противнику, шутить, заключать торговые соглашения, приглашать на ужин и
разговаривать о погоде. Если прикинуть, то, наверное, выйдет, что я провел
больше времени среди врагов, чем среди своих.
Темные ветви деревьев за окном таинственно покачиваются. Движение
темно-фиолетовых туч словно подсказывает мне направление. Чего ты ждешь?
Прыжок в окно - и ты на свободе! До шоссе, видимо, не больше километра. А
машины там идут круглосуточно. Как-нибудь доберешься до Штутгарта, до
Саарбрюккена или еще куда-нибудь - лишь бы подальше от этой дыры.
А что Сеймур? Он спит. Спит или не спит, он за тебя не даст и медного
