нужно!.. Ах ты ж, стерва, сука, блядь, ты - прямо как сестра твоя, моя первая
женушка! Ничего, гадина, допрыгаешься, доизменяешь, я уже не тот; я много чего
пережил, прошел, и так этого не оставлю! А эта расфуфыренная гадина еще смеет со
мной здороваться!.. Ну, твари, ну...
- Помолчите, Жукаускас, - негромко перебил его Дробаха.
Софрон осекся и замолчал, гневно посмотрев на Дробаху.
- Мы думали, вас уже нет в живых! Я собирался жениться на Наде, извините. Это
все, что я могу сказать.
- Да, нам казалось, что ты - мертв, что ты - труп!! - остервенело выкрикнула
Надя, закуривая коричневую сигарету. - От тебя же не было никаких известий! Тут,
знаешь, что писали! Ну, прости меня, я уже собиралась замуж, а с Павлом
Самсоновичем ты так не разговаривай, он сейчас - председатель нашего города и
консул Якутии!
- Нс Якутии, а Свободноякутской Сажреспублики Урьян-Хай, - властным тоном
поправил Дробаха. - Сокращенно <ССУХ>. Пока вы ездили, у нас произошли большие
изменения: ЛДРПЯ пришла к власти.
- Да в жопу мне ваша ЛДРПЯ! - раздраженно воскликнул Софрон, ударяя кулаком по
столу. - Из-за нее Абрам погиб, а эта гадина мне вообще, оказывается, постоянно
изменяла. Но одного я убил, суку. Когда взорвали Алдан...
- Жукаускас, перестаньте, - строго сказал Дробаха. - Я очень рад, что вы
вернулись, вы нам очень нужны, я хотел вас сделать Главным моим заместителем по
спорту ССУХ, но вы должны серьезней относиться к происходящему. Обо всем, что вы
увидели, напишите мне в отчете. После этого вам надо явиться на сбор и изложить
все приятелем. ЛДРПЯ теперь - правящая партия. Советской Депии больше нет, мы
расфигачили всех коммунистов, Якутия теперь - наша, отдельная, но надо двигаться
дальше. И ваша задача ведь так и осталась невыполненной? Вы ведь не нашли
последнего агента?
- Заелдыз, - сердито произнес Софрон и мрачно отвернулся.
- Как же давно я это ждала!.. - воскликнула Надя, усмехаясь. - Но ты прости
меня, ты же не говорил мне ничего, если бы я знала, зачем ты едешь, я бы тебе
сказала, что четвертый агент...
- Все правильно! - важно сказал Дробаха. - Он везде побывал, провел инспекцию.
Нам доложит. Как, кстати, там наши представители на местах, осуществляют
реформы?
- Да какие представители! - возмутился Жукаускас. - Алдан взорвали атомной
бомбой, а Мирный вообще похож на Америку!..
- Вот! - обрадовался Дробаха. - Америка-то нам и нужна с Канадой! Задача-то
остается прежней! А вы ее воплощаете! Такие люди, как вы - герои! И ваш Абрам! Я
назову в его честь площадь, улицу, школу!
- Он говорил, что его выгравируют на рублейчике... - грустно заметил Софрон.
- У нас будут не рублейчики, а рублюзники, от американского глагола <чае> -
использовать, польза!.. Можно вспомнить старославянские <юс малый>, <юс
большой>...
- Еще тормозят <юзом>... - вставила Надя, затягиваясь своей сигаретой.
- Вот-вот! - восторженно воскликнул Дробаха. - Как же с вами хорошо, друзья, но
пора и за дела браться... Уезжаю я, шофер меня внизу ждет. Жукаускас, завтра к
дсвяти я жду вас с отчетом в Доме Правительства, в конференц-зале. Отчет
передадите мне, а уж приятелям расскажите о вашей поездке. Только из-за
конспирации не называйте настоящие города и имена, говорите другие. Например,
вместо <река Амга> говорите: <река Оленек> и тому подобное. Ну а уж мне напишите
все в точности! Я награжу вас орденом, и дам вам премию. Елену Яновну вашу
выгнали за противоположные взгляды, ну а вам мы обязательно найдем местечко. Рад
вас увидеть живым!
Дробаха широко улыбнулся, потом засунул руку в карман и вытащил большое красное
яблоко.
- Держите, соратник мой! - сказал он весело. - Покушайте; вам сейчас витамины -
ой, как нужны!..
- Пока, Паша, - мягко сказала Надя, облизываясь.
Дробаха сделал строгое лицо и собрался уходить. Софрон пораженно посмотрел на
него, потом встал и расправил плечи.
- И ты что, вот так прямо и уйдешь, гад?! - угрожающе спросил он.
- Вы чего это? - укоризненно проговорил Дробаха. - Мы же вам объяснили...
- И ты так и уйдешь, вонючка?! - с пафосом повторил Жукаускас, пытаясь принять
какую-то восточную борцовскую стойку.
- Софочка, прекрати! - осудительно воскликнула Надя.
- Не называй меня так! Жаль, я забыл свой автомат! Давай-ка драться! Я сейчас
убью тебя!
Дробаха хмыкнул, жалостливо оглядел Софрона и достал из внутреннего кармана
сигарету и маленькую золотую зажигалку.
- Вы ведете себя, как пацан, Жукаускас, - сказал он, закуривая. - Я ведь могу и
разозлиться. И что это за куриные ужимки... И это вы хотите изобразить мне -
черному поясу по каратэ, мастеру кун-фу, у-шу, пу-пу, якутской борьбы <жэ>,
самбо? Просто смешно! Перестаньте, вы устали, у вас больное воображение, ничего
я с вашей женой не делал. Мы думали, что вас подстрелили, а я собирался ей
сказать, что она мне нравится. Тут-то вы и появились! И очень хорошо, что
появились, в последний раз повторяю: я очень рад, что вы вернулись живым и
здоровым. Но, простите, как я должен реагировать на угрозу убийства консула
ССУХ? Ведь это же уголовщина, да еще со свидетелями... Ай-яй-яй... Ладно, будем
считать, что я ничего не слышал. Завтра жду вас в девять.
Дробаха послал Наде воздушный поцелуй, вежливо улыбнулся и ушел.
Софрон Жукаускас замер в нелепой позе, обалдело раскрыв рот и тупо смотря перед
собой. Послышался звук захлопываемой входной двери.
- Ну, что ты рот раскрыл? - насмешливо спросила Надя, туша сигарету в большой
хрустальной пепельнице. - Вафли-то не летают!
Софрон тут же вздрогнул, встрепенулся и сел.
- Ну, здравствуй, что ли, муженек мой... - ласково сказала Надя, протягивая
руку. - Ну, извини меня, я действительно думала, что тебя больше нет!
- Здравствуй, - жалобно ответил Софрон, пожимая руку жены. - Ты думала, я умер?
- Ну конечно! Мне было так горько! Я сходила с ума! Ужас! А тут еще победа! Все
радовались! Паша меня утешил...
- Не будем об этом, - тихо сказал Софрои.
- Хорошо.
- Послушай! - вдруг выпалил Софрон. - Но ты же трахалась с Ефимом Ылдя, третьим
агентом из Алдана, ведь я его убил прикладом, ведь я...
- Ылдя? - презрительно переспросила Надя, косо посмотрев на Софрона.
-Да!
- Ылдя? - еще раз переспросила Надя, как бы пытаясь что-то вспомнить.
- Да!
- Ах, Ылдя... Такой юркий... мудачок... Так щурится... Смешной такой... И ты
что, мог поверить, что... я... с ним?!
- Так он же сказал мне! - отчаянно воскликнул Софрон. - Перед смертью!
Надя надменно хмыкнула и четко произнесла:
- Ложь!
- Ложь?.. - с надеждой сказал Жукаускас.
- Ну конечно, ложь!.. Да, он приставал ко мне, но я над ним посмеялась и послала
его... Ты что, думаешь, я могу спать с каким-то... Ылдя?... Он, наверное,
разозлился и тебе наговорил... Но это бред же какой-то: я и... Ылдя!
Жукаускас преданно поглядел Наде в глаза и тихо спросил:
- Это правда?
- Ну конечно!
- И ты действительно?..
- Ну да! Как ты мог подумать, что этот Ылдя...
- А я убил его!
- Ты же у меня настоящий мужчина! - улыбнувшись, сказала Надя. - Ты, наверное, и
на войне был, и полком командовал, и по воздуху летал!
- Да, да... - радостным тоном прошептал Софрон, потом вдруг встал со своего
стула, упал на колени, дополз до Нади, обнял ее ноги и заскулил:
- Ну, прости меня, пожалуйста, ну, прости... Я не поверил тебе, я усомнился, я
думал, что ты... Я так тебя оскорбил, наговорил... А ты, оказывается, страдала,
переживала, и Дроба-ха... Павел Самсонович... Он теперь никогда не простит меня?
- Я его попрошу, - сказала Надя, гладя Софрона по голове. - Все будет хорошо. Ты
напишешь отчет, расскажешь все, и он забудет.
- Правда? - рыдая, произнес Жукаускас. - А ты... простишь меня?
- Прощу, любимый мой. Ведь ты так намучился, похудел...
- Я не ел с позавчерашнего дня! - гордо заявил Жукаускас.
- Да, да...
- А можно, мы будем сегодня с тобой... Заниматься. Можно ведь? Я так хочу...
- Глупенький ты мой, - сказала Надя. - Мне сегодня нельзя. Тебе надо писать
отчет. Ведь это очень важный отчет! А еду я тебе приготовлю. Хочешь яичницу?
- Хочу! - весело воскликнул Софрон, вставая. - Я пойду мыться и чистить зубы, а
ты приготовишь мне ужин. И мы будем сидеть, смотреть в окно, разговаривать и
мечтать. И чудо осуществится прямо здесь, и ты будешь прекрасна и загадочна,
словно волшебный образ высшей красавицы,а я буду рядом с тобой. И это будет так,
и все будет здесь. Ты согласна?!
- Да! - ответила Надя.
- Как я счастлив! - сказал Софрон и вошел в душ.
Заелдыз второй
И наступил сбор. Огромный розовый зал был переполнен серьезными сидящими людьми
в костюмах, которые шебурша-лись и негромко разговаривали друг с другом. На
сцене стояла массивная трибуна из инкрустированного дерева, похожего на
карельскую березу, а на задник сцены был приколот большой розовый флаг с
мамонтом в центре, нанизывающим на бивни желтое солнце. Слега висел транспарант
с надписью яркими голубыми буквами: <ЛДРПЯ ССУХ>. За окнами было пасмурно и
пустынно; несколько людей на площади образовали небольшую очередь у серого
одноэтажного домика. Софрон Исаевич Жукаускас, одетый в розовый костюм, сидел на
откидном кресле с красивой девушкой, которая пусто глядела на полную пожилую
женщину справа, и постукивал по подлокотнику указательным пальцем. На сцену
вышел высокий молодой человек в бархатном пиджаке и кроссовках, все захлопали.
Человек подошел к трибуне, весело посмотрел в зал, усмехнулся и зычно
проговорил:
- Здорово, приятели!
- Фью-фью-фью-фьюить! - хором отвечали все.
- Приятели! Открываем очередной сбор нашей партии и правительства!
- Ура! Ура! Ура!
Человек хитро улыбнулся, выдержал паузу и сказал:
- Сегодня, приятели, у нас радость. В сборе примет участие наш любимый лидер,
наша легенда, человек, приведший нас к победе, консул нашей страны, председатель
нашего города и партии - Павел Самсонович Дробаха!
Начался какой-то всеобщий экстаз, грохот аплодисментов, топот ног, взвизги,
вскрики, всхлипы; кто-то стучал ладонями по спинкам кресел, кто-то орал
неразборчивые лозунги, кто-то истерически хохотал, кто-то рыдал. Человек на
трибуне смотрел направо, и на лице его было написано выражение подлинного
счастья.
Через четыре минуты истошного ликования, поразившего зал, на сцену вышел Павел
Дробаха в розовом фраке, отороченном золотым галуном. Тут произошел вообще
какой-то дикий взрыв восторгов,по своей силе несколько напоминающий атомное
крушение Алдана. Дробаха подошел к трибуне с поднятыми вверх руками и начал
делать ими колебательные движения, похожие на пассы экстрасенса, показывая залу,
чтобы он замолчал. Зал не слушался; некий старик, резко что-то завопив,
схватился за сердце и упал с кресла, а девушка, сидящая рядом с Софроном, издав
низкий стон, засунула себе руку под юбку и принялась отчаянно мастурбировать,
исступленно смотря на Дробаху.
Дробаха нахмурился и резко взмахнул руками, как будто грузчик, показывающий
подъезжающей к складу машине, чтобы она немедленно остановилась. Зал тут же
смолк; старика подняли и усадили, а девушка быстро вытащила руку и замерла во
внимательной позе, как ученица за партой.
Дробаха встал рядом с трибуной, небрежно оперся о нее и негромко сказал,
причмокивая:
- Здрастс, я очень рад, польщен вашему приему, вот, вырвал несколько минуток,
чтобы встретиться... Но я не для этого здесь. Помните наш сбор еще в условиях
подполья, наши планы о прекрасной жаре и гамбургерах, об агенте, связанном с
Америкой и Канадой?
- Ах! - единогласно вымолвил зал.
- Так вот, мы же посылали двух людей, один из них трагически погиб за Якутию,
кстати, давайте-ка помолчим в его честь немножко... Встать!
Все встали и застыли, потупив головы.
- Сесть! Все сели.
- Так вот, его звали Абрам Головко, он был моим личным другом и одним из
основателей ЛДРПЯ!.. - Дробаха важно поднял указательный палец вверх и покачал
им. - Я уже дал указание назвать в его честь улицу, площадь, школу... Корабль
тоже неплохо.
Софрон гордо посмотрел по сторонам.
- Но другой наш действительный член вернулся, и находится здесь! Давайте
похлопаем его мужеству, сейчас он доложит нам о своей поездке!..
