касаться вывихнутой ноги, моего пристрастия к обандо, но уж никак не новой
жизни. Она считала, что впервые за много лет, а может быть, впервые за всю
историю в Альтамире воцарились спокойствие и уверенность. Каждый
(почему-то она забывала про меня) знает, чем будет занят его завтрашний
день, и каждый уверен, что этот день не будет хуже вчерашнего. А если
кому-то уготована судьба похуже, что ж... не злоупотребляй обандо... разве
нас не предупреждают?
Я сам слышал, как кто-то на улице спросил: хохрз сшвыб? - и ему
ответили: пять семнадцать.
Хохрз сшвыб... Я перестал чему-либо удивляться.
Лишь одно не могло меня не трогать. По страницам "Газетт" прошли все
жители Альтамиры, не упоминалось ни разу только мое имя. Мне ничего не
пророчили, ничего не обещали. Почему?
Правда, никто и не мешал мне жить так, как я живу.
Теперь я каждый день ходил на мельницу старого Фернандо Кассаде. Я не
пытался больше уйти от патруля, ведь солдаты и офицер просто шли за мною,
никогда и ни в чем не препятствуя. Наверное, в их постоянном присутствии
был какой-то темный смысл, но (святая Мария!) я никак не мог его уловить.
Однажды я даже сказал устроившемуся выше по ручью под тенью пальмы
офицеру:
- Я прихожу сюда пить обандо.
- Нехорошее дело, - ответил тот убежденно.
- Наверное. Но я прихожу сюда пить обандо. Вы когда-нибудь пробовали
обандо?
- Конечно, - сказал офицер.
- А сейчас вы пьете обандо?
- Нет. Нехорошее дело, - опять убежденно ответил он.
- Наверное, вас интересует спорт?
- Да. Это полезное дело.
- Это так, но ведь оно возбуждает, лишает покоя. Ведь всегда
интересно знать, какая лошадь придет в гонке первой.
- Вы, наверное, не видели сегодняшней "Газетт", - с достоинством
заметил офицер. - Сегодня первой придет "Гроза". Она принадлежит Хесусу
Эли.
- Вот как? А какая лошадь будет второй?
Офицер перечислил всех лошадей по порядку достижения ими финиша. Я
расстроился:
- А как же с прелестью неожиданного?
- О чем вы? Не понимаю.
- Вот и хорошо, - вовремя спохватился я. - А зачем вы за мной ходите?
Ведь об этом ничего не говорится в "Газетт".
- Обандо, - поцокал языком офицер. - Есть нарушения. Это временные
меры.
Тем не менее патруль ходил за мной повсюду. Я привык к нему, как
постепенно начал привыкать в "вырхз спранди" и "хрьдо шлавцми", как
постепенно привык к "Газетт" и к телевизору, на экране которого не было
ничего, кроме пресловутого "Пожалуйста, соблюдайте спокойствие". Я
научился соблюдать спокойствие и мог часами сидеть перед мелко
подрагивающей картинкой. Я начал понимать, что свобода это вовсе не выбор.
Свобода - это когда у тебя нет выбора.
Ожидание, впрочем, оказалось слишком долгим. Я, видимо, перегорел. И
не почувствовал ничего необычного, когда однажды утром Маргет воскликнула:
- Кей, ты с нами!
Я взял "Газетт" из ее рук.
Бурхх молд... Шромп фулхзы... Шрхх жуулд... Ну да, высота солнца,
сообщения синоптиков, прогноз... Мне ничего не надо было объяснять. Я
понимал новую речь без каких-либо комментариев. Это действительно был
новый язык, но одновременно он был вечным. Я, кстати, ничуть не удивился,
найдя короткое сообщение о некоем Альписаро Посседе. В три часа дня, выпив
плохого обандо и скинув с себя всю одежду, этот Посседа появился перед
башнями Келлета, громко крича, что ему не нравятся эти исторические
строения. Он, видите ли, помнит, как французы сносили с лица земли такие
же башни, только они их называли Бастилией. После этого Альписаро Посседа
принес мотыгу и попытался разрушить башни Келлета. Это у него не
получилось, и он пал в неравной борьбе с вызванными кем-то из прохожих
полицейскими.
- Ты не там смотришь, - мягко объяснила Маргет. - Совсем не там.
Перелистни три страницы.
Я перелистнул. Думая, правда, об Альписаро Посседе. Интересно, что бы
он там кричал, не объясни я ему, что такое Бастилия?
- Ниже. Еще ниже.
"В три часа дня, - прочел я напечатанное мелким шрифтом сообщение. -
Кей Санчес, физик без работы, встретится с президентом Кристофером
Колондом".
Тут же был напечатан небольшой, но четкий портрет президента. Видимо,
чтобы я узнал его при встрече.
- Почему он решил, что эта встреча состоится?
Маргет взглянула на меня с испугом:
- Кей!
- Насилие... - пробормотал я.
Маргет возразила:
- Ты счастливчик... Увидишь Кристофера Колонда... Мы часами глядим на
окно его кабинета, а ты увидишь самого Кристофера Колонда...
- Ну уж нет! - не знаю, почему я был так разъярен. - Весь этот день я
проведу на мельнице старого Фернандо Кассаде. И не вздумай меня искать. На
этот раз я сам вывихну тебе ногу.
Маргет плакала.
Я не стал ее утешать. Мне нравилась живая Маргет, а не эта
самоорганизующаяся система. Как система она не вызывала во мне отклика. Я
вдруг понял, что все эти годы я жил рядом с ней ожиданием чуда. Ну,
знаете, нищий старик приходит на берег и находит горшок с золотом... А мне
пытаются подсунуть горшок с дерьмом. Все во мне восставало. Я не хотел
сидеть на ипподроме, зная, что первой придет "Гроза". Наверное, это
превосходная лошадь, но я не хотел на нее ставить. Мир не хочет меняться?
Пожалуйста. Пусть остается неизменным, при чем здесь я?
Короче, я не желал встречаться с Колондом.
С утра я ушел на старую мельницу. Мне что-то мешало. Я не сразу
понял, что. А-а-а! Меня не сопровождали патрульные. Они исчезли.
Испарились. Впервые за долгое время я был один. Это меня обрадовало. Я
решил весь день лежать в траве и смотреть на плывущие облака. "Газетт"
обещала облачную погоду.
К старой мельнице я шел кружным путем, не хотел, чтобы меня
перехватили где-нибудь по дороге. Я шел мимо башен Келлета по улицам,
знакомым с детства, и не узнавал их. Не было автомобилей, зато по обочинам
бродили козы. Они щипали листья с живых изгородей, и никто их не гнал.
Кое-где на скамеечках покуривали мужчины. Их лица были спокойны. Это были
лица людей, твердо уверенных в завтрашнем дне. Они просто покуривали, а
воздух на улицах Альтамиры был чист. Кто хотел, тот кивал мне, кто не
хотел, тот этого не делал. Я мог подойти к любому и с любым заговорить.
Скажем, о вчерашней погоде.
Я не торопился.
Шел по городу, рассматривая витрины. Кристофер Колонд ждет меня во
дворце, а я буду бродить по улицам, потом двинусь к мельнице. После трех.
Я шел, заглядывая во дворики брошенных домов - таких много на окраине
Альтамиры. Иногда заглядывал в лавки. Я спрашивал: у вас есть обандо? Мне
вежливо отвечали: нет, но готовы были дать чашку. Разумеется, не пустую. Я
спрашивал: можно ли найти обандо в соседней лавочке? Мне вежливо отвечали:
нет. И добавляли: почему бы вам не попробовать обандо у нас? Похоже,
национального напитка в Альтамире просто не существовало. Правда, он был
везде.
"Обандо - это нечто вроде электрона, - усмехнулся я про себя. - Он
есть и его нет". По уравнению Шредингера, электрон всегда как бы размазан,
размыт по пространству. Нельзя сказать определенно, где он находится в
настоящий момент и где окажется в следующий.
Кристофер Колонд тоже учился физике. Он не мог не знать уравнений
Шредингера. Меня подмывало позвонить по телефону и спросить: "Кристофер,
что ты думаешь об отсутствии обандо в стране?"
Боясь, что Маргет не сможет скрыть моего местопребывания, и меня все
же разыщут, я забрел в один из заброшенных двориков, каких много на старой
восточной окраине Альтамиры. "Здесь я и отлежусь до трех часов, - решил я
и спросил себя: - Шхрзыл змум?". И взглянул на часы. Было без четверти
три. Я радовался. Я не попал под власть Колонда и оставался самим собой.
Я нашел в глухой каменной стене калитку и потянул за медное, давно
позеленевшее кольцо.
Калитка открылась. Я увидел полуразрушенный бассейн - в нем, впрочем,
оставалась вода, - невысокий навес, криво наклонившуюся к забору пальму.
Под навесом, в тени, что-то звякнуло.
Я сделал шаг и рассмеялся.
Под навесом, удобно опустив босые ноги в бассейн, сидел человек. Он
был в тени, я плохо видел его лицо, но он, несомненно, уже принял первую
чашку обандо.
Увидев меня, он и мне протянул чашку.
Мне это понравилось. Ведь я ушел из-под власти Кристофера Колонда.
Я взглянул на часы и опять рассмеялся. Хрдин зръх! Три часа.
Кристофер Колонд вынужден отменить встречу.
Я так торопился, что, даже не скинув сандалии, сунул ноги в
отстоявшуюся за годы, прозрачную как стекло воду. Я выпил полную чашку
обандо. Изнутри меня обжег жар. Блаженно улыбнувшись, я поднял глаза на
приветливого незнакомца.
И застыл.
На меня смотрели знакомые насмешливые глаза. Передо мной сидел
президент Альтамиры..."
- Джек, - спросил я. - Кто-нибудь, кроме нас, прослушивал эту пленку?
- Конечно, нет, Эл.
- Что вы там такое испытали в этой Альтамире, а, Джек?
Берримен приложил палец к губам:
- Прослушай до конца, Эл.
12
"...Я был страшно разочарован.
- Кристофер... - сказал я.
Он отобрал у меня чашку и издал странный смешок. Этот его смешок
показался мне омерзительным. Я опять взглянул на часы.
- Ты точек, Кей, очень точен, - Кристофер Колонд был крайне доволен.
- Наша встреча состоялась, и состоялась вовремя.
- Я готов разбить часы, - сказал я мрачно.
- Время этим не остановишь.
- Наверное... - Я был угнетен, но не собирался сдаваться. - Как тебе
удалось превратить в идиотов все население Альтамиры?
- Не всех, - поправил он меня.
- Ну да... Кто-то упал в колодец, разбился на рифе Морж, кого-то
убили под башнями Келлета...
- И так далее, - подвел итог Кристофер.
- Микроскопическая половая клетка, - сказал я, - содержит в себе
такое количество наследственной информации, какое не уместится и в сотне
объемистых томов... А твои сограждане, Кристофер? Достаточно ли человеку
знания вчерашней погоды?
- Вполне. И ты не сможешь этого отрицать. Человека мучает не
отсутствие информации, Кей, чаще всего его мучает неопределенность. Наши
сограждане счастливы. Я первый человек, сделавший своих сограждан
счастливыми. В самом деле, - сказал он без всякой усмешки, - зачем,
скажем, дворнику знать, бессмертны ли бактерии или как работает ядерный
реактор?
- Слова... Всего лишь слова...
- Возможно. Но моя система принесла людям уверенность. Не строй
иллюзий, Кей. Я знаю, что ты хочешь сказать... Конечно, навыки пчел,
охраняющих и опекающих матку, теряют смысл, если матка удалена из улья. Но
разве пчелы перестают искать пищу и охранять улей?
- Человек не пчела, Кристофер. Ты отнял у людей все живое.
- Человек - та же пчела. Я дал людям счастье.
Я покачал головой.
- Кей, ты только что пересек город. Ты видел там хмурые лица, драки
или смятение в глазах?
Я был вынужден признать - не видел.
- Все, что случается в мире, все, что в нем происходит - от взрыва
сверхновых до случки каких-нибудь там лемуров, - все связано жестокой
цепью достаточно определенных причин. Я поставил все это на службу людям.
- Возможно, Кристофер. Но мне скучно говорить об этом.
- Скучно?
- Да.
- Но почему?
- Я люблю смотреть на облака, ты еще не научился управлять их бегом.
Мне нравится жить в ожидании чуда, способен ли ты его не допустить? Я
никогда не убивал, Кристофер, это тоже меня радует. А еще Маргет...
