пена над камнями.
Тянуло туманом, сыростью. Сквозь туман просвечивала, подмигивала
одинокая лампочка. Возможно, это и было то гнусное местечко, о котором
толковали ирландцы.
Когда машина остановилась, огонек внизу погас.
С океана бухточку не засечешь, подумал я. И с суши попасть сюда
нелегко, никто в такую глушь не полезет. Если бы не огонек, я бы взглянул
и тут же выбросил бухточку из памяти.
И еще я подумал: шеф долго будет ждать моего возвращения. Что-то
подсказывало мне: выбраться отсюда будет не просто.
Ладно.
Будем считать, мне продлили отпуск. Алхимики или шеф, сейчас это не
имело значения. Главное, разобраться - где я и почему я здесь?
Я взглянул на замолчавших ирландцев, внимательно к чему-то
прислушивавшихся, и подумал: разобраться в этом тоже будет не просто.
Ночь...
4
Глухо, как в Оркнейских холмах.
Сырая ватная тишина.
Потом из-за камней послышались шаги. Они приближались. Кто-то легко
поднимался по крутой тропке.
Ирландцы не проронили ни слова.
Потом из-за развала камней, из-за какой-то затененной расселины
появился киклоп.
Это не кличка, не имя, я просто не нашел другого определения. "Я даже
пугаться стал с опозданием, - припомнились мне слова Пана. - Поворот за
спиной, а меня как кипятком обжигает".
Меня тоже обожгло.
И тоже с легким запозданием.
В киклопе действительно проступало что-то бычье - в поступи, в
наклоне мощной, очень коротко стриженной головы, в развороте плеч,
обтянутых клеенчатой курткой; правда, глаз у него был один, но разве
киклопам положено больше? Руки и ноги ходили, как шатуны, - он
зачаровывал. Даже плоское лицо (плоскостопое, определил я) ничуть его не
портило; единственный живой глаз (второй был закрыт парализованным веком)
светился умом. И неподдельным интересом.
- Привет, Эл, - прогудел киклоп ровно и мощно. И приказал: - Снимите
с него наручники.
Я, наконец, вылез из машины. Минутная оторопь прошла. Массируя
опухшую руку, заметил:
- Я Эл только для приятелей.
- Ничего, мы подружимся, - заверил меня киклоп и повернулся к седому:
- Подождите десять минут. Если Эл будет упрямиться, если он не пойдет за
мной и вернется на дорогу, пристрелите его.
Ирландцы кивнули.
- Он здоровый парень, - киклоп, несомненно, имел в виду меня. - Тем
более сразу надо определить правила.
Видимо, он посчитал инструктаж законченным, его глаз, умный, живой,
уставился на меня:
- Я Юлай.
- Это имя? - спросил я.
- Не дерзи, Эл. Сам понимаешь, имя.
- Я уже сказал, я Эл только для приятелей.
- А я утке сказал, что мы подружимся. Кстати, кто они, твои приятели?
- Уж не эти ублюдки, - кивнул я в сторону ирландцев, и их лица
потемнели.
- Не дразнись понапрасну, - укорил меня киклоп Юлай. - Сейчас мы
спустимся вниз. Там есть лачуга, которая нас должна устроить. Меня она, по
крайней мере, устраивает. Выхода из бухты нет - ни на сушу, ни на море.
Точнее, он есть, но я его запираю. Не пытайся искать дыру в сетке, она из
очень приличной стали, зубами ее не перекусишь, а подходящего инструмента
у меня нет. Такое уж местечко, - как бы удивился он. - Там, внизу, нас
будет трое. Я, ты и мой пес Ровер. Настоящий пират, не только по кличке.
По-моему, все понятно.
Я кивнул.
Ирландцы, не выходя из машины, напряженно наблюдали за нами.
Почему-то я поверил киклопу.
Наверное, отсюда впрямь трудно бежать.
Однако существуют и другие способы утверждения. К примеру, нет
существ бессмертных. Таких, как киклоп Юлай, господь бог создает весьма
надежно, но они все-таки не бессмертны, по крайней мере, мне случалось
выводить их из игры.
Посмотрим...
Я двинулся за Юлаем.
Ирландцы с ненавистью глядели мне в спину. Наверное, они хотели,
чтобы я побыстрей пристукнул Юлая и поднялся на дорогу.
Спуск занял минут семь.
Юлай остановил меня перед затянутым стальной сетью входом.
Покосившись, отпер ключом гигантский замок, навешенный на металлическую
сварную дверь.
- Проходи, - сказал он и похвастался: - Настоящая сталь. Чистая.
Коррозия такую не берет. И дурные руки справиться с ней не могут.
Я кивнул:
- Где ты хранишь ключи?
Юлай ухмыльнулся:
- Вешаю на щиток в пункте связи. Тебе там не придется бывать. К тому
же, не советую бежать этим путем. Он никуда тебя не приведет.
- Но сюда-то мы попали этим путем.
- Правильно. Но на машине. Чувствуешь разницу? Пешком отсюда не уйти.
Лучше жить со мной, я не надоедлив. А бежать... - Он почмокал толстыми
губами. - Бежать не стоит. Ровер этого не одобрит. И мне это не по душе.
Так что выброси из головы мысль о побеге. Поживи со мной, у меня недурное
гнездышко. Захочешь выпить, скажи. Сам я не мастак по этой части. И еще
учти, я никогда не вру. Имя у меня странное, но я никогда не вру, это
принцип. Сказал, сбежать отсюда нельзя, значит, так оно и есть. Сам
увидишь.
- Так многие говорят.
- Я не многий.
Я не стал спорить.
- Выход из бухты тоже перекрыт сеткой. По скалам не полезешь, слишком
круто. Так что, как ни крути, вывод один: лучше не пытаться бежать.
Дерьмово это кончится. А вот купаться можешь в любое время, хоть ночью,
это мне все равно. Заодно убедишься, как надежно утоплена сетка в скальный
грунт. Отличная работа! Ну никак отсюда не уйдешь, Эл!
- И еще, - добавил он, - в домике всего две комнаты. Одна большая -
моя, но можешь спать рядом, там стоит второй диван. Правда, я храплю. А
можешь спать в отдельной комнатушке. Она тесная и забита аппаратурой, но
разместиться там можно. Что выберешь?
- Отдельную, - сказал я.
- Правильно, - одобрил он. - Я и сам не терплю храпунов. Бывает,
просыпаюсь от собственного храпа. Но с собой легче бороться, чем с
соседом. Правда?
Я хмуро кивнул.
Он глянул на часы и вдруг развеселился, почесал рукой коротко
остриженную голову:
- Как ты насчет завтрака? А, Эл?
Кофе он сварил быстро и ловко. Бекон, яичница - особой хитрости тут
не требовалось.
- Нас тут двое? - спросил я.
Он благодушно кивнул.
- Это плохо.
- Почему? - не понял он. - Нам не будет скучно. У меня есть
технические словари, есть словари по радиоделу, можешь заняться.
Потом до него дошло:
- А-а-а, ты опять подумал о бегстве... Да ну, Эл! - Он чуть ли не
обиделся. - Если тебе удастся повредить меня, - он так и сказал о себе,
как о машине, повредить, - есть еще Ровер. С ним сложно. А если ты
повредишь и Ровера, во что я не верю, отсюда тебе все равно не выбраться.
Скалы. А каждая дыра оплетена сетью.
Он громко позвал:
- Ровер!
Я ничуть бы не удивился, окажись пес Юлая одноглазым, но природа не
терпит искусственности.
- Вот и он. Мой пират.
Я оторопел.
Гигантский пес, уродливая помесь бульдога и, возможно, овчарки, молча
встал в открытых дверях. В отличие от своего хозяина, в борьбе за
существование он сохранил оба глаза, и оба они были налиты ледяной злобой.
Они даже серебрились, отливали серебряной чернью...
"Господи, господи, господи, господи..."
- Сказки ему, пусть отвернется.
- Зачем? - Юлай был доволен произведенным эффектом. - Это вот Эл, -
представил он меня псу. - Эл - спокойный парень, мы с ним подружимся, но
если в голове у него что-нибудь повернется, спускай с него шкуру.
Челюсти Ровера дрогнули.
- Но когда Эл спокоен, когда он не пытается залезть в пункт связи, -
добродушно закончил киклоп, - трогать его не надо. Места тут хватит всем.
Иди!
Пес не издал ни звука. Он просто исчез.
- Неплох, правда? - похвастался Юлай. - Не забывай о нем. Старайся не
забывать о нем. Оружия здесь нет, а с палкой или с камнем в руке ты против
него не выстоишь. Да и не дикарь же ты, Эл.
- За каким чертом меня сюда притащили?
- Ты всегда такой торопливый?
- Всегда, - ответил я хмуро.
- Не лучшее качество. - Юлай с любопытством обозрел меня своим
единственным смеющимся глазом. Очень внимательно. Как вещь, которая
нуждается в определенном ремонте. - Куда тебе торопиться? Ты же в отпуске.
Я промолчал.
- С некоторых пор ты путаешься у нас под ногами, Эл, подумай об этом.
Мы не убиваем, но ты постоянно путаешься у нас под ногами. Кое-кого это
сердит, Эл.
- Кого, к примеру?
Юлай ухмыльнулся. Его плоское лицо озарилось улыбкой. Он
действительно зачаровывал:
- Расслабься, Эл. Где твое чувство юмора.
Ему самому стало смешно.
Час ранний, злобный пес, бледные лица, за спиной - горная дорога,
бессонная ночь... Но смешно ему стало не из сочувствия. Он, напротив,
посуровел:
- Вот что, Эл. Если у меня всего один глаз, это не значит, что я
многого не вижу. Тебя, например, я вижу насквозь. И я никогда не лгу.
Повторять это больше не буду. Если я сказал: мы не убиваем, значит, мы
действительно не убиваем. Скорее всего, ты выйдешь отсюда живым, тем более
тебе следует кое-что осознать уже сейчас. Ну, скажем, то, что ты - дерьмо.
Именно дерьмо. Иначе о тебе не скажешь.
- Почему? - вырвалось у меня.
Юлай странно, по-собачьи, встряхнулся:
- Мне обязательно отвечать на твои вопросы?
Он смеялся, но прежнего добродушия в его голосе я не услышал. И глаз
его налился сердитой чернью. Я даже сказал:
- Да ладно.
Но Юлай рассердился:
- Сам знаешь, ты - дерьмо. Это данность. Доказательств тут не
требуется. Пари держу, недели не пройдет, как ты начнешь расставлять
ловушки Роверу и Юлаю. Это у тебя на лбу написано. У таких, как ты,
какая-то сучья выучка, вы не можете не кусаться. Черт знает, может, ты и
сумеешь меня пристукнуть, у тебя на это дело талант, но если вдруг такое
произойдет, отсюда тебе не выйти. Дело не только в Ровере и в замках.
Заруби себе на носу, лучше жить рядом с живым Юлаем, чем медленно помирать
рядом с трупом.
- Да ладно, - повторил я.
Он помолчал, потом извлек из кармана отобранные у меня документы,
толстым пальцем отодвинул в сторону список, полученный от доктора Хэссопа:
- Давно это у тебя?
- Со вчерашнего утра.
- Почтой получил?
- Почтой.
Юлай улыбнулся.
Слепой глаз и плоское лицо не портили его. В нем чувствовалось
столько энергии, что уродом он быть не мог. В конце концов, даже Гомер
никогда не рисовал киклопов уродами. Так, особая форма жизни.
- Надеюсь, список тебя развлек?
Я пожал плечами. Я никак не мог приспособиться к Юлаю, он сбивал с
толку.
- Ты успел обдумать его?
- Не хватает информации.
- Да ну? - не поверил он, потом опять улыбнулся: - Ты получишь
информацию. И у тебя будет время. И никто не будет тебе мешать.
Он снова улыбнулся:
- А пока сыграем в одну игру.
Я недоуменно воззрился на киклопа.
Мой взгляд его не смутил. Он сунул волосатую, как у Ровера, лапу в
карман и извлек оттуда еще одну бумажку, аккуратно сложенную вчетверо:
- Держи. Это я сочинил. Сам. Для тебя старался.
- Что это?
- Держи, держи!
Единственный глаз киклопа так и сверкал.
- Ровер!
Повинуясь зову, пес вновь бесшумно встал на пороге. Густая серая
шерсть на загривке стояла дыбом.
- Сядь, Ровер! А ты, Эл, разверни листок и читай вслух. Хватит сил?
- Зачем здесь пес? - спросил я вместо ответа.
- Ровер - мой друг, - насмешливо объяснил Юлай. - Он должен знать о
тебе все, он обязан узнавать тебя и по голосу, и по походке.
Я взглянул на Юлая: не сумасшедший ли он? Но нет, он не производил
