за столиками засмеялись. Многие из них уже находились под волшебным
действием обандо, а над террасой уже высветились первые звезды, воздух был
чист, новый режим, несомненно, опирался на крепких парней - почему бы и не
засмеяться.
Улыбнулся и офицер.
- Я знал одного Санчеса, - сказал он. - Он играл в футбол и кончил
плохо".
7
"...Пыльный, помятый, я наконец попал домой. Патрульные отпустили
меня, узнав, что я обитаю в квартале Уно. Не такой богатый квартал как,
скажем, Икер, где всю жизнь прожил мой приятель Кристофер Колонд, но все
же. Я толкнулся в дверь, и ее открыла Маргет. Маленькая и темная,
постоянно загорелая и живая, с блестящими глазами - она всегда зажигала
меня. Как Солнце. Даже ее шепот действовал на меня, как чаша обандо.
- Где ты так извозился?
Я покачал головой. Мне не хотелось хаять патрульных, они ведь не
избили меня. А только узнали мое имя. В конце концов, я сам виноват,
незачем было тянуть время, надо было отвечать сразу, тогда не вывалялся бы
в пыли.
- Устал? - Маргет повернулась к зеркалу, проводя какую-то абсолютно
неясную мне косметическую операцию. - Как странно, Кей... А вот новый
президент, говорят, никогда не устает. У него много помощников, но все
главные дела он все равно делает сам. Окно его кабинета не гаснет даже
ночами. Это уже проверено. Я сама ходила смотреть на его окно, -
полураздетая Маргет молитвенно сложила руки на груди. Я бы предпочел,
чтобы она их опустила. - Как ты думаешь, Кей, может новый президент
пользоваться какими-нибудь стимулирующими препаратами?
Я пожал плечами:
- Зачем?
- Ну как? - удивилась Маргет. - Он устает. Ему надо снимать
усталость.
- Чашка обандо. Этого достаточно.
- Ладно, - засмеялась Маргет. - Твоя вечерняя чашка на столе. Но
жизнь, Кей, начинается новая. Наш новый президент обещает дать всем
работу.
- Даже физикам? - усмехнулся я.
- Даже физикам.
- Забавно. Предыдущий президент обещал покончить с обандо...
Любопытно будет взглянуть на нового. Таких странных обещаний, по-моему,
еще никто не давал.
- Он обещал работу всем, Кей. Напрасно ты злишься.
Я кивнул. Знаю, я не подарок. Много лет назад в Лондоне я тоже не был
подарком. Но там было только два альтамирца - я и Кристофер Колонд, и мы
находили общий язык, несмотря на то, что Кристофер провел свое детство в
квартале несомненно более богатом, чем мой. Собственно, весь квартал Икер,
где жил Кристофер, принадлежал одной семье - Фершей-Колондов. Эта семья
дала Альтамире пять президентов, это же позволяло Кристоферу не ломать
голову над будущим, забыть о сложностях, о которых не всегда мог забыть я.
Впрочем, кое-что нас связывало. Кристофер мог, например, в самом разгаре
карточной игры бросить карты. "Я проиграл", - говорил он, и как-то само
собой считалось, что он прав. Если ты приходил занять у него денег, он мог
сказать: "У меня сейчас ничего нет, но ты можешь пойти к Тгхаме". Тгхама
был негр, то ли из Камеруна, то ли из Чада, и чаще всего сам занимал
деньги. "Уверен, Тгхама тебя выручит". И Тгхама выручал. Когда ты приходил
к нему, оказывалось, что он только что получил наследство. Никто не знал,
как это у Кристофера получается, все просто привыкли к этой его
особенности. И, наверное, только я мог бы что-то о ней сказать, ибо судьба
не обошла меня, как и Кристофера.
Это начиналось с недолгой головной боли и головокружения, но затем ты
вновь входил в норму, хотя жизнь теряла цвета и вгоняла тебя в апатию.
Вовсе не просто так. Ведь стоило сделать усилие, и ты сразу видел всю свою
прошлую жизнь, что там с тобой случилось и что ты там натворил, столь же
ясно ты видел и будущее - все, что там с тобой случится и что ты там еще
натворишь. "Ма, - говорил я матери, будучи еще лицеистом. - Ты принесешь
мне миндальное пирожное?" - "Какое еще миндальное пирожное?" - бледнела
мама, а отец подозрительно посматривал на меня: "Кей, мы можем заказать
любые пирожные. Зачем утруждать маму?" - "Нет, - говорил я упрямо, - я
хочу попробовать то, которое господин Ахо Альпи приносит прямо в спальню"
- "Что такое? - бледнел отец, и усы его вздергивались, как живые. - Ты был
в спальне у господина Ахо Альпи?" - "Ну что ты, папа. Кто меня туда
пустит. Но ведь мама собирается там быть".
Боюсь, я не понимал тогда, что время делится на будущее и прошедшее.
Одновременно жил как бы во всех временах сразу, я еще не умел точно
различать время, когда моя мать уже побывала в спальне господина Ахо
Альпи, и время, когда она еще только обдумывала такую возможность. Более
того, долгое время я считал, что многие люди чувствуют так же, как и я.
Только когда увидел наяву, к чему могут привести такие мои особенности, я
научился выделять момент настоящего. Научился, как все, жить всегда в
настоящем моменте, хотя и оставлял для себя небольшой зазор. Он давал мне
возможность в любой компании чувствовать себя свободно. Возможно, поэтому
меня и ценил сэр Чарльз Сноу, он любил свободных людей. Впрочем, такой же
эффект давала и чашка обандо, при этом я обходился без головной боли и
головокружения. Со временем я все реже и реже прибегал к своим странным
возможностям, а если честно, будущее всегда казалось мне столь же скучным,
как и прошедшее. Сегодня президент Ферш, завтра президент Фоблес,
послезавтра Бельцер, но ведь там, впереди, если смотреть внимательно,
опять Ферш, Фоблес, опять Бельцер... И все они походки друг на друга. Это,
последнее, я знал не понаслышке. Я, например, хорошо помнил президента
Къюби. Он был отчаянно усат и предельно решителен. При этом, говорят, он
был не худшим президентом, по крайней мере, именно при нем Кристофер
Колонд и я уехали в Лондон, и нам оплачивали дорогу и проживание. Потом
Къюби расстреляли как предателя революции, а его место занял некто Сесарио
Пинто. Он не имел веса среди военных, поэтому очень быстро попал в башни
Келлета. Потом был Ферш, затем Ферш-старший, которого застрелил племянник
Къюби - Санчес Карреро, но и ему не удалось долго поуправлять
Альтамирой... В сущности все они - были одинаковы. И этот новый президент,
который произвел такое впечатление на Маргет, тоже, наверное, какой-нибудь
Ферш.
Видимо, я сказал это вслух, Маргет возразила:
- Да, он Ферш, но вовсе не какой-нибудь... Кристофер, вот как его
зовут... Правда, красивое имя?
- А фамилия? У него нет фамилии?
- Почему ты так говоришь? - испугалась Маргет.
Я пожал плечами:
- Обычно имя ведет за собой фамилию. Всегда хочется, чтобы они стоили
друг друга. Имя Кристофер, на мой взгляд, вполне звучало бы с фамилией
Колонд.
- А-а-а... Ты уже знаешь, - разочарованно протянула Маргет.
Я пожал плечами. О том, что у нас новый президент, я, конечно, знал,
но его имя меня не интересовало. И то, что новый президент оказался
однофамильцем моего старого приятеля, ничуть меня не взволновало. Уютно
устроившись в кресле, я принял еще чашку обандо и с удовольствием косился
на Маргет, заканчивающую свой вечерний туалет.
- Я почти до полуночи простояла под окном президента, - радовалась
Маргет. - Нас там было много. Мы стояли, затаив дыхание. Свет в его
кабинете не погас.
- Наверное придумывал занятия для своих патрулей, - усмехнулся я.
- Каких патрулей, Кей?
- Для военных. Что ходят по улицам.
- О чем ты? Я весь день провела в городе и не встретила ни одного
патруля.
- А ты взгляни в окно, - посоветовал я. - Что ты там видишь?
- Вижу улицу, сад Кампеса...
- Зачем смотреть так далеко... Смотри туда, за деревья...
- О! - испугалась Маргет. - Там стоит офицер, сидят солдаты. Зачем
они там, Кей?
- Не знаю. Но это наш офицер, Маргет, - я сказал это чуть ли не с
гордостью. - Он поставлен, чтобы следить за нами.
И спросил:
- Ты правда не видела таких в городе?
- Святая Мария! Правда!
- Значит, они действительно наши..."
- Что вы там устроили в этой Альтамире, Джек?
- Слушай внимательней. Было бы хорошо, если бы ты и впрямь ничего не
понял.
8
"...Ночь тянулась долго. Мне мешала яркая звезда в открытом окне. Она
колола глаза. К утру она, конечно, исчезла, а я встал невыспавшимся.
Почему-то меня волновало это неожиданное совпадение имен нового президента
Альтамиры и моего давнего приятеля по Лондону.
Невыспавшийся, сердитый, я решил сразу же наведаться к старой
мельнице Фернандо Кассаде. Патруль, конечно, не спал, но я сумел уйти
незамеченным и так же незаметно часа через три вернулся. Мой маленький
подвиг наполнил меня уверенностью. Я не знал, зачем патруль приставлен к
моему дому, но мне почему-то показалось, что я всегда смогу обвести его
вокруг пальца. Разумеется, эту уверенность внушили мне две-три чашки
обандо, но все равно это была уверенность. Маргет, вернувшаяся с работы,
оценила мое состояние:
- Хорошо, что ты дома. Я не хочу, чтобы ты ходил на мельницу. Мне не
нравятся твои патрульные. Я приглядывалась к ним, у них нехорошие лица. Ты
скоро получишь работу, Кей. Вот увидишь, это будет скоро.
Она загадочно глянула на меня:
- Угадай, что я принесла?
- Бутыль обандо. Ну, того, которое производили когда-то на заводике
Николае. Помнишь, жил такой эмигрант?
- Обандо! - фыркнула она, но сердиться не стала. - Я принесла тебе
портрет нового президента.
- Ты его купила? - я был изумлен.
- Ну что ты, Кей, - засмеялась Маргет. - В Альта мире снова выходит
газета. Под старым названием - "Газетт". Портрет нового президента
занимает чуть ли не всю первую страницу. Вот посмотри.
И похвасталась:
- Теперь мы каждый день будем получать "Газетт". И бесплатно. Это дар
президента народу.
Я не успел удивиться. "Газетт"... Такую новость следовало переварить.
Это не телевизор, постоянно показывающий одну и ту же картинку:
"Пожалуйста, соблюдайте спокойствие". И выключить его нельзя, а вдруг
именно сейчас и пойдет некое важное сообщение?
- А как дело с патрулями, Маргет? Их много в городе?
- Я не видела ни одного.
- Но ведь наш патруль - вон он!
- Они, наверное, охраняют нас.
- От кого, Маргет?
- Я не знаю.
В этом ответе была вся Маргет. Усмехнувшись, я развернул "Газетт".
Она имела подзаголовок - "Для вас". Печаталась на шестнадцати полосах
в один цвет и выглядела весьма аккуратной. Видимо, аккуратности
придавалось какое-то особое значение. Почти всю первую полосу
действительно занимал портрет президента Кристофера Колонда; несмотря на
густые усы (раньше он их не носил), я сразу узнал своего приятеля по
годам, проведенным в Лондоне. Те же внимательные черные глаза, всевидящие
и сравнивающие. Губы чуть узковатые, может, не слишком правильный нос, но
президенту Альтамиры совсем не обязательно быть красавчиком.
Всю вторую полосу занимали сообщения о вчерашней погоде. Они,
несомненно, были точны, не вызывали сомнений, но почему-то хотелось
проверить каждую строку. Я невольно припомнил час за часом весь вчерашний
день, проведенный дома и возле мельницы Фернандо Кассаде: но не нашел
никаких несоответствий. Тут же были приведены точные цифры восхода и
захода Солнца и Луны, а также данные, придраться к точности которых опять
же мог только идиот. Например, я узнал, что 11 августа 1999 года в 11
часов 08 минут по Гринвичу в далекой от нас Западной Европе произойдет
полное солнечное затмение, а 16 октября 2126 года ровно в 11 часов по
