(Ядовито.) И даже на его карьере это отразится самым положительным обра-
зом.
Ф р а у Ш у л ь ц. Что это значит? Как вы можете так говорить?
Г о ф м а н. Вы увидите.
Ф р а у Ш у л ь ц. Где он?
Г о ф м а н. Шульц? У принца.
Ф р а у Ш у л ь ц (обмякнув, растерянно). Да... Как все странно...
(Форшу.) Святой отец, отстегните хвост.
Ф о р ш хлопает себя по лбу, начинает отстегивать хвост. Входит Ш у л
ь ц. На лице его крайнее изумление.
Ш у л ь ц. Господин Теодор... Не знаю, как вам сказать... Принц в
восторге. Лемке уволен на покой... по собственной просьбе. Вам предлага-
ется занять его место.
Г о ф м а н (раздельно). Его место?!
Ш у л ь ц. Да. (Быстро.) Я остаюсь секретарем и перехожу под ваше на-
чало. Но - господин Гофман! Неужели... Неужели вы это примете?
Г о ф м а н (медленно). А вы?
Ш у л ь ц. Я? Нет! (С бешеной решимостью.) Я не хочу наживаться на
чужих костях!
Г о ф м а н. Что же вы предлагаете?
Ш у л ь ц. То, что говорил Лемке.
Ф р а у Ш у л ь ц. Карл!..
Ш у л ь ц. Жена! Есть вещи, через которые переступать нельзя.
Г о ф м а н. Итак - революция?
Ш у л ь ц. Революция, бунт, заговор - что угодно. Так жить немыслимо.
Сегодня Лемке, а завтра...
Г о ф м а н (усмехаясь). Так вы боитесь?
Ш у л ь ц (горько). Я от ужаса потерял страх... Сейчас принц вызовет
к себе вас. Он еще беседует с принцессой.
Г о ф м а н. Она не допустит моего назначения.
Ш у л ь ц. Он ей все объяснит.
Г о ф м а н. И что мне делать?
Ш у л ь ц. Что хотите. Но помните то, что я вам сказал. Я не отступ-
люсь от своих слов.
Уходит вместе с ф р а у Ш у л ь ц.
Г о ф м а н. Нам понадобится время... (Смотрит перед собой.) Я, ка-
жется, спятил. Я словно сплю... Боже! как быть? Куда бы деться? (Огляды-
вается.)
Ф о р ш (мягко). Вверх.
Г о ф м а н (вздрогнув). Что вы сказали, святой отец?
Ф о р ш. Вверх. Всего одна ступень. Лишь одна. (Показывает рукой.)
Г о л о с п р и н ц а (за сценой). Эрнст?
Г о ф м а н (возвысив голос). Сейчас! (Тихо.) Сейчас...
Ф о р ш. Но вам нельзя на нее взобраться. Можно только взойти.
Г о л о с п р и н ц а (за сценой). Эрнст!
Г о ф м а н (тихо). Да. Да. Я иду.
З а н а в е с
ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ
Сцена первая
Кабинет п р и н ц а. П р и н ц и Ш у л ь ц за своими столами. Г о ф м
а н за столом м и н и с т р а. Все трое погружены в работу. Ш у л ь ц
торопливо строчит пером, п р и н ц читает, делая в тексте пометы, Г о ф
м а н просто читает.
П р и н ц (не подымая головы). Господин министр?
Г о ф м а н (не подымая головы). Ваше высочество?
Пауза.
П р и н ц (рассеянно). Что... что пишет ваша супруга?
Г о ф м а н. Госпожа Миш(? Ей лучше, но еще хворает.
П р и н ц (так же). Хворает, но уже лучше... Та-ак... (Внезапно.)
Шульц!
Ш у л ь ц. Да, ваше высочество?
П р и н ц. Шульц, это ты составлял последний отчет о доходах с си-
ротского дома?
Ш у л ь ц. Я, ваше высочество.
П р и н ц. Господин министр этот отчет видел?
Ш у л ь ц (покосившись на Гофмана). Видел, ваше высочество.
П р и н ц. Что он сказал?
Ш у л ь ц. Что... что он не понимает ничего в бухгалтерии.
П р и н ц. Однако за своим окладом следит прилежно...
Г о ф м а н продолжает читать, не обращая внимания.
Впрочем, сейчас речь не об этом. Речь о другом: баланс не сходится.
Ш у л ь ц (испуган). Не сходится, ваше высочество?
П р и н ц. Нет. И дело, как всегда, в нулях. Конечно, сущие копейки -
талеров триста, но или ты пересчитаешь, или придется удержать из твоей
зарплаты.
Ш у л ь ц (вскочив). Я пересчитаю... Позвольте, ваше высочество...
(Хочет взять со стола лист.)
Г о ф м а н (подняв голову). Принц, позволь, я хотел бы взглянуть на
твои новогодние тезисы.
П р и н ц. Взгляни, Эрнст. Они у Шульца. Шульц!
Ш у л ь ц (сбившись). Да, господин министр! Сию минуту! (Бросается к
своему столу, забыв про отчет.) Вот они! (Извлекает из пачки бумаг. Сму-
щенно.) Только... только я не успел еще переписать их. А почерк его вы-
сочества...
П р и н ц (Гофману). Ты читаешь мой почерк?
Г о ф м а н. Случалось.
П р и н ц. Так разберешь.
Ш у л ь ц отдает лист Г о ф м а н у, п р и н ц передает отчет Ш у л ь
ц у, Ш у л ь ц садится на свое место, все вновь погружены в работу. Пау-
за.
Г о ф м а н. Гм-м...
П р и н ц. В чем дело, Эрнст?
Г о ф м а н. Вот тут одно место...
П р и н ц. Оно тебе не нравится?
Г о ф м а н. Вот это. (Читает.) "Упиться и еще раз упиться! Это, ко-
нечно, не цель, но тот способ, которым мы приблизим себя хотя бы к пони-
манию истинной цели".
Ш у л ь ц. Глубокая мысль.
П р и н ц (Шульцу, с ненавистью). К а к а я мысль?
Ш у л ь ц (смешавшись). Ну - ведь это новогодние тезисы...
П р и н ц (Гофману, холодно). Тут написано "учиться". А не "упиться".
"Учиться".
Г о ф м а н (невозмутимо). Ах вот как! Прости. У тебя действительно
плохой почерк.
П р и н ц. Так перепиши сам. Да не малюй моих рож на полях - это не
способствует ведению дел.
Г о ф м а н (глядя в тезисы). А причем здесь учеба?
П р и н ц. Это сочинил Форш.
Г о ф м а н. А ты писал под его диктовку? да?
П р и н ц не отвечает. Пауза.
П р и н ц. Шульц!
Ш у л ь ц. Да, ваше высочество.
П р и н ц. Сходи, проверь, готов ли кофе.
Ш у л ь ц выходит.
Последнее время я все как-то хочу спать перед обедом. (Зевает, потягивается.) К чему бы это?
Г о ф м а н молчит.
(Сменив тон, внезапно.) Итак, Эрнст, лезвие застряло случайно.
Г о ф м а н (устало, подняв взгляд). Я тебе объяснял это уже много
раз, Вильгельм.
П р и н ц. Но ведь я же должен быть уверен, что ты получил свой пост
зря!
Г о ф м а н. Ты можешь быть уверен. Я получил его зря.
П р и н ц (покладисто). Хорошо, Эрнст. Однако тебе нравится самому
распоряжаться моими деньгами?
Г о ф м а н (осторожно). Пожалуй. Я чувствую себя свободней.
П р и н ц. Вот видишь! На что ты, кстати, их тратишь?
Г о ф м а н. Хочешь, я представлю отчет?
П р и н ц (замахав руками). Ни боже мой! Ты меня не так понял. Мне
все равно. Не вводи только Шульца в расходы. Это было бы несправедливо.
Г о ф м а н. С чего ты взял, что я ввожу его в расход?
П р и н ц. Ну, ты рассеян, а он тактичен, между тем ты у него живешь.
Ему не должно быть это обременительно: справедливость прежде всего.
Г о ф м а н. Ты бы повысил ему оклад, чем толковать о справедливости.
П р и н ц. Ни в коем случае. Если ты помнишь, мы уже как-то обсуждали
с тобой суть добра.
Г о ф м а н. Я помню. Лемке это едва не стоило жизни.
П р и н ц. А почему? Все потому, что ты пустился в романтические
бредни, хотел меня разжалобить... Кажется, так?
Г о ф м а н (вздохнув). Хорошо, если бы это понимала принцесса.
П р и н ц. Да, она тебя теперь не любит... (Задумчиво.) Это опасно -
попасть в немилость к моей жене.
Г о ф м а н. У тебя замечательная жена. И потому это особенно сквер-
но.
П р и н ц. Наоборот. Ведь справедливость - заметь себе, это уже мои
мысли, не Форша,- справедливость есть лучшее качество дураков. Добро,
когда оно логично, как раз и приводит к справедливости. Тебе как юристу
это хорошо должно быть известно.
Г о ф м а н. К чему ты клонишь?
П р и н ц. Вот к чему: я должен быть справедлив со своим народом. Это
то, что они от меня требуют в силу присущей им от рождения дураковатос-
ти. (Вскакивает, ходит по кабинету.) Все остальное они мне простят: на-
логи - лишь бы поровну со всех; обманы - лишь бы все обманулись; даже
подлость - лишь бы все могли почувствовать себя морально выше меня. Лем-
ке был моим министром; он здорово нажился на мой счет. Справедливость
требовала, чтобы я его наказал. Но тут вмешался ты. Разумеется, ты сде-
лал ставку на совесть: лучший Лемке это мертвый Лемке, но ведь Лемке то-
же человек, ну и вся эта чушь. И, конечно, выиграл я. Если бы я был мис-
тик, я бы сказал, что мир держится на справедливости. Клинок заело. Я
тебе верю. Но суди сам: ведь это был перст судьбы. И мне осталось лишь
чуть-чуть ей помочь: ну там чтобы он пролежал в кровати месяц, а не не-
делю - он столько и пролежит; и чтобы ты сел в его кресло. Последнее -
тоже справедливо. Вот так. А несправедливо то, что ты разонравился Лот-
хен. Ведь ты действовал, как романтик, как рыцарь, - просто не сработал
кинжал! Да, это несправедливо - тебя осуждать. И это хорошо. Ни ты, ни
Лотта не можете пожаловаться на недостаток мозгов. Между тем логика -
наука недоумков, как и мораль - прибежище ничтожеств. А тут пахнет нас-
тоящей жизнью - что ж, мои поздравления, Эрнст!
Г о ф м а н. Обидная тирада.
П р и н ц. Может быть. Но необходимая. Сейчас придет Шульц, и ты пой-
мешь почему.
Входит Ш у л ь ц с кофейным подносом. Ставит чашки перед п р и н ц е
м и Г о ф м а н о м. Потом садится за стол.
(продолжает.) Как раз перед твоим приездом я ввел оплату за доносы. Не помню, говорил ли я тебе это или нет.
Г о ф м а н. Нет.
П р и н ц. Как бы там ни было, я платил аккуратно. И не зря. (Подхо-
дит к столу, достает пакет, вынимает оттуда вчетверо сложенный лист.)
Читайте. (Дает Шульцу.)
Ш у л ь ц (читает, покрываясь попутно потом). "Сим довожу до Вашего
сведения, что Ваш статс-секретарь при поддержке своей супруги, советницы
фрау Шульц, замышляет лишить Вас имущественных прав путем учреждения над
Вами опеки." Подпись: "Благонамеренный"...
П р и н ц (Шульцу). Ты не знаешь, кто это?
Ш у л ь ц (дрогнувшим голосом). Н-нет... нет.
П р и н ц (Гофману). Ну вот! Что ты на это скажешь?
Г о ф м а н (пожимает плечами). Обычная ябеда. А что?
П р и н ц. Все не так просто. "Благонамеренный", гм. Я, признаться,
давно слежу за этим человеком - разумеется, не за ним самим, а за тем,
что он пишет. Он очень чуток к ситуации, к перемене политических сил. У
него острый ум. Он понимает, когда и чем можно меня тронуть... или за-
деть. Мы, немцы, очень ранимый народ - по крайней мере, в ряде случаев.
Вот и теперь: какой же заговор, когда при дворе Гофман? (Шульцу.) Вооб-
рази: ведь это останется в вечности. Будут судачить: "т о т с а м ы й
Шульц"; или еще того хуже: "И ты, Шульц!.."
Ш у л ь ц. Я не пойму, о чем вы, ваше высочество!...
П р и н ц. Я о справедливости. Ведь это будет несправедливо - как ты
считаешь? - если после всего, чем мы друг другу обязаны, ты замахнешься
на меня? Справедливый человек так поступить не может.
Ш у л ь ц (запинаясь). Но... ваше высочество... У меня и в мыслях
нет... чего-либо такого...
П р и н ц (вдруг угас). Хорошо. (Смотрит на чашку.) Что-то и кофе не
хочется... Ладно. Время обедать. До вечера, господа!
Встает, быстро выходит
Сцена вторая
Г о ф м а н (как бы про себя). Ну да. А я-то, конечно, человек несп-
раведливый.
Ш у л ь ц (зло). Интересно, какая сволочь написала вот это? (Указыва-
ет на донос.)
Г о ф м а н (рассеянно). Одно могу сказать, Шульц: не я.
Ш у л ь ц. Я понимаю, господин Теодор, что не вы. (Рассматривает до-
нос.) Почерк какой-то знакомый...
Г о ф м а н (тоже взглянув на лист). Почерк, конечно, изменен. Он
подражал прописям.
Ш у л ь ц. Не приложил ли тут руку наш милый святоша?
Г о ф м а н. Нет, на него это не похоже никак. Да он и не вмешивается
всерьез в мирские дела: целибат, Шульц, есть целибат.
Ш у л ь ц. Ну, может быть, и не он. Как бы там ни было, принц теперь
настороже. Нам надо действовать быстрее, иначе...
Г о ф м а н (со скукой). А какая разница, Шульц? Ведь все равно принц
должен сам подписать свое отречение. И учредить опекунский совет. Пускай
себе приготовляется к мысли...
Ш у л ь ц (горько). Разве вы не знаете принца, господин Теодор? Неу-
жели вы думаете, что он будет сидеть сложа руки? Я удивляюсь, как это мы
еще на свободе.
Г о ф м а н. Вы хотите сказать: как это мы еще не уволены, Шульц?
