В ПЕЩЕРЕ, В КАНЬОНЕ...
В глубокой шахте...
В ГЛУБОКОЙ ШАХТЕ...
Жил шахтер, старый минер...
И так далее, только я не дирижировал толпой пьяниц у пианино, а
передавал фразы своему двойнику.
И между фразами у меня оставалось много времени, чтобы думать и
наблюдать.
Наблюдала главным образом за Кларой, но уделял внимание и двоим
мужчинам с нею.
Хотя двигались они медленнее улиток, я заметил, что Мечников протянул
руку для пожатия. Это хороший знак. Значит, он не винит меня в том, что я
оставил его вместе с Кларой и остальными в черной дыре... если бы не тот
факт, что он обратился к адвокатам.
Второй мужчина, стоявший с Кларой, был мне совершенно незнаком.
Взглянув я на него, я не очень обрадовался увиденному. Сукин сын слишком
хорошо выглядел. Высокий. С бронзовой кожей, улыбающийся, без следа
животика. Он в это время снова привычно клал руку на плечо Клары, пока она
разговаривала со мной.
Я объяснил себе, что это не имеет значения. Клара держалась за руки и
с Дойном Мечниковым, а почему бы и нет? Они старые друзья - к несчастью,
чуть больше, чем просто друзья. Но это только естественно. Второй парень
положил руку ей на плечо? Ну, это ничего в сущности не означает. Всего
лишь дружеский жест. Он может быть родственником или, не знаю,
психоаналитиком или еще кем-то. Помогает ей преодолеть шок от новой
встречи со мной.
Взгляд в лицо Кларе не прояснил этого вопроса, хотя я смотрел на нее
с удовольствием и вспоминал все другие случаи, когда с любовью смотрел ей
в лицо.
Она не изменилась. По-прежнему выглядела как моя вечная и глубоко
любимая единственная (или во всяком случае одна из очень немногих)
Истинная Любовь. Эта Джель-Клара Мойнлин неотличима от Клары, которую я
оставил в пространстве вблизи кугельблитца непосредственно перед своей
смертью, а та, в свою очередь, ни на волос не отличалась от Клары, которую
я оставил в черной дыре десятилетия назад.
И Внешность ее объясняется не просто Полной Медициной. Примером того,
что может Полная Медицина, служит плотская Эсси. Выглядит она удивительно
молодо и восхитительно. Но хотя с плотью могут проделывать невероятные
вещи, часы все равно не останавливаются. Они все равно понемногу уходят. К
тому же плотские люди, когда им обновляют органы, одновременно чуть
улучшают свою внешность - чуть более дерзкий нос, естественные
(естественные!) завитки волос; даже Эсси это делает время от времени.
А Клара нет. Черные брови по-прежнему чуть густоваты, фигура плотнее,
чем следует (насколько я помню, она всегда сожалела об этом). Она не
поддерживает свою молодость. Она _о_с_т_а_л_а_с_ь_ молодой, и есть только
дин способ сделать это.
Она снова побывала в черной дыре. Добровольно вернулась туда, где я
покинул ее, где время ползет медленно, где все мои десятилетия для нее
были только неделями или месяцами.
Я не мог отвести от нее взгляда. Хотя прошло больше полстолетия с тех
пор, как мы с Кларой были любовниками, мне никакого труда не составляло
снова увидеть это - естественно, только в памяти; я не сделал ничего
грубого - текстуру кожи Клары, ямочки внизу ее спины, ее прикосновение и
вкус. Странное ощущение. Я на самом деле не жаждал ее тела. Не собирался
сорвать снес одежду и свалить на пол прямо в Центральном парке, под
цветущим вишневым деревом, на глазах у Мечникова и того другого парня.
Ничего подобного. Я на самом деле не хотел заниматься с нею любовью, по
крайней мере не срочно и не физически. И причина совсем не в том, что это
физически (конечно) невозможно. Невозможность никак не сказывается на
сексуальных желаниях.
Дело в том, что что бы я хотел или не хотел делать с Кларой, я
решительно не хотел, чтобы это делали с нею Мечников и тот другой парень.
Я знаю, как это называется. Называется это "ревность", и вынужден
признать, что в свое время у меня ее было с избытком.
Дейн Мечников тем временем умудрился закончить предложение:
- На мой взгляд, ты выглядишь по-другому, - сказал он.
Он не улыбался. Это ничего не значит, потому что даже в старину, на
Вратах, Мечников никогда не был улыбчивым типом. И, конечно, я для него
выгляжу по-другому, потому что он не видел меня гораздо дольше Клары - с
тех самых времен на Вратах.
Я понимал, что настало время заняться вопросом об адвокатах, поэтому
сделал то, что всегда делаю, когда нуждаюсь в совете и информации. Я
крикнул:
- Альберт!
Конечно, я не произнес это "вслух" - я имею в виду, таким образом,
чтобы Клара и двое мужчин смогли услышать. И когда он появился, им он
виден был не лучше, чем реальный, не двойник, я сам.
Это хорошо. Альберт явно в игривом настроении.
Выглядел он забавно. В облегающем изношенном свитере, который можно
натягивать на голову, как тюрбан. И со своей внешностью он обошелся
свободно. Глаза у него сузились и как будто обведены темной краской. Лицо
стало более смуглым. Волосы совершенно черные.
- Слушаю и повинуюсь, о господин, - пропел он. - Зачем ты призвал
своего джинна из его прекрасной уютной бутылки?
С такой верной информационной программой, как Альберт Эйнштейн, вам
не нужен придворный шут.
- Шут, - сказал я. - Попрошу Эсси перепрограммировать тебя, если ты
не прекратишь. В чем причина всей этой комедии?
- О господин, - ответил он, склоняя голову, - твой скромный посыльный
боится, что благородный гнев твоей особы обрушится на него, когда ты
услышишь дурные новости.
Я сказал:
- Дерьмо. - Но вынужден признать, что он меня рассмешил, а это
единственный способ сделать дурные новости легче переносимыми. - Ну,
хорошо, - сказал я, кивая, чтобы показать, что знаю, какими будут эти
дурные новости. - Расскажи мне о Мечникове. Он был в черной дыре и теперь
вернулся. Я уже сообразил, что он собирается потребовать часть моей премии
за полет к этой дыре.
Альберт с любопытством взглянул на меня. Потом сказал, стягивая
свитер с головы:
- Верно, Робин. И дело не только в нем. Клара вернулась к черной дыре
вместе с Харбином Эскладаром...
- Подожди! С кем?
- Вот это Харбин Эскладар, - сказал он, указывая на второго мужчину.
- Вы сказали мне, что слышали о нем.
- Альберт, - я вздохнул, разбираясь с предположениями и
недоразумениями, чтобы получить новую картину. - Ты должен уже знать, что
когда я говорю тебе, что знаю _в_с_е_, я лгу.
Он серьезно смотрел на меня.
- Этого я и опасался, - сказал он. - Боюсь, что это и есть дурная
новость.
Он помолчал, как будто не решался продолжать, поэтому я поторопил
его.
- Ты сказал, что они вдвоем отправились к черной дыре, где я их всех
оставил.
Он покачал головой.
- О, Робин, - вздохнул он, но, слава Богу, не стал снова говорить со
мной о чувстве вины. Просто сказал:
- Да, верно. Они с Кларой вместе спасли остальных, весь экипаж: двоих
Дэнни, Сузи Эрейру, девушек с Сьерра-Леоне...
- Я знаю, кто участвовал в полете, - прервал я. - Боже мой! Они все
вернулись!
- Да, вернулись, Робин, - он кивнул. - И все в некотором смысле
рассчитывают на свою долю награды. Вот зачем Дейн Мечников обращался к
адвокатам. А теперь, - сказал он задумчиво, сунув руку в карман и доставая
трубку - незаметно внешность его стала обычной, волосы - снова седыми и
растрепанными, - тут, конечно, возникает несколько необычных этических и
юридических проблем. Как вы помните по предыдущим процессам, есть принцип,
который юристы именуют "теленок следует за коровой". Что означает, что все
ваши последующие накопления и приобретения можно в известном смысле
рассматривать как следствия первоначальной научной премии за этот полет.
Если бы они вернулись вместе с вами, они бы все, конечно, разделили эту
премию.
- Так что я должен отдать им деньги?
- "Должен" слишком сильно сказано, но такова главная мысль, Робин.
Как вы поступили с Кларой, когда она появилось в первый раз; вы тогда
передали ей сто миллионов долларов за отказ от своих прав. Так как я
предвидел, что подобная проблема возникнет, я взял на себя смелость
связать вашу юридическую программу с юристами мистера Мечникова. Такая
сумма кажется приемлемой. Я думаю, что с каждым вернувшимся придется
заключить аналогичное соглашение. Конечно, они потребуют большего. Но не
думаю, чтобы им удалось этого добиться; можно применить также закон о
давности сроков, естественно.
- О, - сказал я облегченно. Я никогда точно не знал, насколько богат.
Знал, что у меня несколько десятков миллиардов, так что одним миллиардом
больше или меньше особой разницы не составляет. - Я думал, та мне
расскажешь действительно дурные новости.
Он закурил трубку.
- Дурные новости я вам еще не сообщил, Робин, - сказал он.
Я посмотрел на него. Он попыхивал трубкой и глядел на меня сквозь
дым.
- Так сообщи, черт возьми!
Он сказал:
- Этот другой мужчина, Харбин Эскладар.
- А что с ним, черт тебя побери?
- Клара встретилась с ним, после того как покинула "Истинную Любовь".
Он тоже пилот. Они вдвоем решили вернуться в черную дыру. Так что Клара
наняла корабль Хуана Генриетты Сантос-Шмитца, который способен совершить
такой полет. И прежде чем они улетели... гм... дело в том, Робин, что
Клара и Эскладар поженились.
Существуют сюрпризы, услышав о которых вы тут же понимаете, что были
к ним готовы. Это приходит словно ниоткуда.
- Спасибо, Альберт, - опустошенно сказал я, отпуская его. Он вздыхал,
уходя, но все же ушел. У меня не хватило решимости продолжать разговор с
Кларой. Я сообщил двойнику, что сказать ей, Мечникову и даже Харбину
Эскладару. Но не стал ждать, пока это произойдет. Вернулся в гигабитное
пространство и закутался в него.
Я знаю, Альберт считает, что я слишком много времени провожу в
размышлениях. Не стану отрицать ничего из его слов. Это не означает, что я
с ним согласен. Нет, не согласен. Я, конечно, не так умен, как он считает,
но и не настолько причудлив. Я в сущности всего лишь человек. Реально я
запись человеческого существа, но когда меня записывали, записали все
человеческое во мне, и я по-прежнему испытываю те же чувства, что
испытывал во плоти. И хорошие, и плохие.
Я делаю, что могу - по большей части, - и это все, что я могу
сделать.
Я понимаю, что важно. Не хуже Альберта я знаю, что Враг страшен. Если
бы я спал, мне снились бы кошмары (я сплю, вернее, делаю вид, что сплю, но
это совсем другое дело) о вселенной, обрушивающейся нам на головы, и меня
охватывает возбуждение или депрессия, когда я думаю об этой банде, которая
сидит в своем кугельблитце, готовая в любую минуту выйти и сделать с нами
то же, что она сделала с лежебоками, с существами с кораблей-парусов и с
теми, что погребены подо льдом.
Это важно, но есть и другое важное. Я по-прежнему настолько человек,
что считаю важными и межличностные отношения. Даже если они в прошлом и
остается только позаботиться, чтобы не было никаких обид.
После того как Альберт ушел, куда уходит, когда он мне не нужен, я
долго плавал в гигабитном пространстве, ничего не делая. Очень долго.
Настолько долго, что когда снова вернулся в Центральный парк, Клара
заканчивала фразу:
- Робин, познакомься с моим...
Забавно. Я не хотел слышать, как она произносит слово "муж". И
поэтому сбежал.
То, что я сказал, не нужно понимать буквально. Я не сбежал. Я убежал
к другой, а именно к Эсси. Она была на танцплощадке в Голубом Аду, плясала
польку с кем-то бородатым, и когда я появился, она весело, пропела:
