оттолкнул бумагу в сторону.
- Еще вопрос, на который я, очевидно, не могу отвечать. - Он глянул в
окно. - Хотя, наверное, скажу вот что. Если я верно вас понял, то знайте:
муж ваш был уже мертв, а мозг его - заморожен. И проведенная операция
предоставила его интеллекту единственную возможность уцелеть.
Хартман в другом конце комнаты установил на место какую-то плату и
отодвинул от верстака свой табурет.
- Майк, ну к чему это все? Мы не обязаны ей ничего говорить. Мы
ничего с этого не получим. Это - просто неоправданный риск.
- Как я уже сказал... - начал Баттеруорт.
- Ты даже не знаешь, что ей здесь нужно, - продолжал Хартман. - Зачем
она сюда приехала?
Баттеруорт медленно кивнул.
- Законный вопрос. Для чего вы сюда приехали? Пол хочет знать.
Шерон вспомнила загодя заготовленную речь. Когда она прокручивала ее
мысленно, она казалась убедительной. Теперь она не была в этом уверена.
- Я хотела сказать: я решила, что больше не вынесу этого. Знать, что
муж жив, но не быть с ним - это невыносимо. По-моему, если несколько
человек добровольно перешли в состояние, в котором находится мой муж, в
этом должны быть какие-то позитивные аспекты. И я приехала сюда, чтобы
узнать об этом больше. И если это единственный путь к нему, я, возможно,
захочу оперироваться сама. Вместе с сыном.
Именно так. Именно этого искала она.
Последовала тишина, нарушаемая лишь жужжанием вентиляторов,
охлаждавших аппаратуру.
- Раньше надо было думать, - злобно и горько буркнул Хартман, подарив
ей уничтожающий взгляд.
- Пол хочет сказать, моста нет и его не вернуть, - объяснил
Баттеруорт.
Шерон беспокойно заерзала в кресле:
- Неужели вы считаете, что я поверю, будто вы загодя не вывезли из
лаборатории оборудование?
- Полагаете, легко вывести две тонны оборудования из лабораторий
оборонного подрядчика? - сказал Хартман. - Думаете, так вам и разрешили?
Заходи кто хочешь, бери что хочешь?
- Ну, тогда, - настаивала она, - можно ведь построить заново...
- Десять лет! - заорал Хартман. - И пять миллионов!
- В любом случае, - все так же терпеливо, спокойно, точно отказываясь
замечать общее напряжение, сказал Баттеруорт, - с вашим мальчиком это не
пройдет. Интеллект, видите ли, не только то, что внутри клеток. Он - еще и
межклеточные связи. А эти связи для развития требуют времени.
- Если сканировать и сохранить четырехлетнего, - сказал Хартман, - он
может заучивать и запоминать что угодно, но четырехлетним останется
навсегда.
Она обвела взглядом обоих. Кусок за куском отрывали они от
взлелеянных ею надежд!
- Это... действительно правда?
Баттеруорт скомкал лист бумаги с рисунком и забросил в мусорную
корзину.
- Чистейшая и очевиднейшая правда. Теперь, думается мне, вы вошли в
наше положение, а мы - в ваше. Теперь мы, по-моему, понимаем друг друга.
Верно?
Шерон почувствовала, что напряжение мало-помалу проходит.
Действительно, способа добиться желаемого не существует. Если она
действительно желает этого...
Она окинула взглядом оборудование, переполнявшее купол.
- Хорошо. Наверное, я не могу быть с ним. Но - можно я еще раз с ним
поговорю? То есть, он, наверное, где-то здесь, в этих вот штуках...
- Вы продолжаете задавать вопросы, на которые я не могу отвечать. -
Баттеруорт покачал головой, точно пытаясь избавиться от боли. - Пусть
будет так. Я могу показать вам нечто, выглядящее и звучащее так же, как и
ваш муж. Понимаете? Может, это будет он, хранящийся где-то в памяти
компьютера. А может, просто симулятор.
- Хорошо, - кивнула Шерон.
Баттеруорт взглянул на Хартмана:
- Что скажешь, Пол?
- Мы ей ничего не должны.
- Не воспринимай это как долг. Считай установлением дипломатических
отношений. Или прими, как карму.
Хартман вздохнул, раздраженно взглянул на Баттеруорта, прошел к
консоли и коротко простучал по клавишам.
- Майк! Если тебе надо монитор, то давай.
- Идемте.
Баттеруорт поднялся и указал ей в сторону клавиатуры и монитора.
- Так просто?
Она проследовала за ним через комнату. В ней поднялась волна
возбуждения, смывшая переполнявшее ее минуту назад чувство пустоты.
- Ну, вначале нужно соблюсти кое-какой протокол.
Усевшись к клавиатуре, он быстро ввел серию команд, затем в ожидании
убрал руки.
Рядом с Баттеруортом стояло кресло черной кожи, заваленное бумагами.
Спихнув документы в сторону, Шерон пристроилась на краешек кресла, сгорая
от нетерпения.
Баттеруорт отвернулся от экрана.
- Пол! Она рид-бэк не выдает.
Хартман подошел к нему.
- Ты свой код ввел?
- Ну да.
Хартман придвинул клавиатуру к себе и коротко простучал по клавишам.
- Оперативная система - есть, интерпретатор команд - есть... А Лео
нету.
- Давай тогда напрямую к кому-нибудь из остальных.
Несколько минут прошло в молчании, нарушаемом лишь щелканьем клавиш.
Шерон наблюдала, жалея, что совсем не разбирается в технике. Лицо Хартмана
мало-помалу становилось более озадаченным, и в конце концов на нем
появилась тревога.
- Никак, - сказал он. - Везде сплошной офф-лайн.
Шерон перегнулась через подлокотник и взглянула на экран. Несколько
строчек системного кода и просто текст... Тут изображение вдруг пропало, и
машина вывела на экран новый текст. Шерон склонилась пониже, чтобы
прочесть.
Сообщение было загадочным и лаконичным:
"DEVICE UNAVAILABLE".
ПРОСТОЙ
Сознание включилось почти плавно. Бейли снова обнаружил себя в своей
квартире, лежащим в кресле у телефона. Он осторожно сел и осмотрелся. Ни
голода, ни прочих физических ощущений - никак не определить, сколько
времени он провел в отключке. По субъективным ощущениям офф-лайн
продолжался лишь несколько секунд.
Что-то мелодично зазвенело. Он схватился за телефон, решив, что ему
предоставлена возможность продолжить разговор с Шерон, но тут же понял,
что звонят во входную дверь.
Сбитый с толку, он встал. Мельком взглянул на электронные часы,
вмонтированные в видеосистему: понедельник, 8:00. Как же это. У него было
такое чувство, что теперь вечер. И - неужели действительно целая неделя
прошла с тех пор, как он здесь.
Он пошел к двери. Интересно, почему MAPHIS так объявляет о чьем-то
приходе, а не переправит гостя прямо в гостиную? Наверное, гость - другой
инфоморф, уважающий границы его, Бейли, личного дискового пространства.
Значит, вот как это выглядит. Вход только с позволения.
Он отпер дверь и увидел высокого, мускулистого человека в
тренировочном костюме. Вьющиеся волосы, загорелое симпатичное лицо, ясные
голубые глаза... Пришелец уважительно склонил голову:
- Мистер Бейли, один из ваших компаньонов желал бы увидеться с вами.
Не соблаговолите ли вы проследовать за мной?
Настроение Бейли мало подходило для игр. Сознание все еще было
переполнено Шерон; телефонный разговор оставил после себя нечто вроде
могучего эмоционального похмелья.
- Какого черта?..
Последовала пауза.
- Не соблаговолите ли вы проследовать за мной? Один из ваших
компаньонов желал бы увидеться с вами.
Заглянув в слепые, немигающие глаза пришельца, Бейли понял, что имеет
дело с псевдоморфом, наподобие медсестры, присланной MAPHISом, когда он
впервые пожаловался на одиночество. Бейли отвернулся.
- MAPHIS, - сказал он, обращаясь к центру гостиной, - кто это хочет
со мной увидеться? Что это значит?
"Запрашиваемая информация недоступна", - ответил синтетический голос
из динамиков видеосистемы.
Бейли ощутил прилив легкого раздражения.
- Все, чего я хочу - это снова поговорить с женой. Ты можешь
устроить, чтобы телефон работал, как в тот раз.
"Это не позволено".
- Не соблаговолите ли вы проследовать за мной? - снова завел свою
песню блондин. - Один из ваших компаньонов...
- Ладно, отчего бы нет. - Бейли вышел в холл, обернулся, чтобы
запереть дверь, но тут же опомнился. К чему? Здесь, в MAPHISe, никакие
запоры не нужны...
Он проследовал за блондином вниз по лестнице, вспоминая все те утра,
когда спускался бегом в гараж, чтобы ехать на работу... Те дни стали
словно бы воспоминаниями о жизни в другой стране. Интересно. Он - что,
начинает привыкать к тому, что заперт здесь?
Улицу избороздили длинные тени. Солнце только что показалось на
востоке. В воздухе веяло мокрыми листьями и росой. Время дня согласовано с
показаниями часов, сообразил он. Может, и в реальном мире в этот самый
момент все идут на работу... И Шерон - тоже... Может, здесь время
синхронизировано с реальным?
Но здесь, в MAPHISe, улица и в понедельник была по-воскресному пуста.
Мускулистый блондин пошел вперед по тротуару, и Бейли следовал за ним -
мимо цветущих кактусов, мимо плюща, оплетавшего бежевую штукатуренную
стену его дома.
Впереди, за перекрестком, лежала улица, где Френч с Фоссом выволокли
его из машины и увезли. Ассоциация была столь неприятной, что ему не
хотелось видеть места, где это произошло.
Но, свернув за угол, он обнаружил, что беспокоиться не стоит. Тут
кое-что поменялось. Улица его кончилась, точно обрезанная огромными
ножницами. Вместо маленьких двориков позади пригородных домов здесь
простирались вдаль пронзительно-зеленые луга с монументами и
беломраморными храмами. Среди ивовых кущ бродили люди в белоснежных
туниках. Фантазии на тему древней Греции...
Бейли остановился и посмотрел вокруг. Удивление было смягчено
впечатлениями, уже пережитыми в MAPHISe прежде. Как бы там ни было,
панорама ошеломляла куда менее, чем Швейцарские Альпы или поверхность
Луны.
Он шагнул с тротуара на зеленеющий луг и почувствовал, как мягка
почва под ногой - почти как пенковый матрас! Свет несколько
приподнявшегося солнца стал расплывчато-мягким, с золотистым оттенком.
Сверху донеслось хлопанье крыльев. Подняв взгляд, он увидел стайку
херувимчиков, пролетавших над ним. Маленькие розовые тельца, узорчатые
перья крылышек... Кто бы, интересно знать, мог напрограммировать эту чушь?
Он оглянулся. Его район позади; хочешь - возвращайся. Однако, помимо
его воли, в нем разыгралось любопытство.
- Не соблаговолите ли вы проследовать за мной? - сказал ожидавший его
провожатый. - Один из ваших компаньонов...
- Ладно, ладно.
Он пошел по небывало роскошному лугу, мимо одного из маленьких белых
храмов, где из украшенного орнаментом крана струилась вода, а сидевшая на
каменной стене женщина вплетала цветы в свои длинные волосы. Точь-в-точь
прерафаэлитская картина...
Провожатый провел Бейли сквозь узкую, тенистую долину. Там, под
деревьями, бренчал на лютне бородатый кентавр. Выйдя снова под лучи
золотистого солнца, он увидел конечную цель прогулки: громадный храм с
мраморными ступенями, ведущими к двум рядам дорических колонн; перемычки
украшены затейливыми фразами.
Поднявшись по ступеням, он прошел меж колонн. Шаги отдавались гулким
эхом. Спереди слышались голоса, смех, звон бокалов. Войдя во внутренний
зал, он увидел множество небывало прекрасных людей.
Стены сложены были из белого камня, пол украшен замысловатой
мозаикой, крыша - открытое небо. Золотые блюда полны фруктов и прочих
яств. На подушках возлежали элегантные лениво-утомленные женщины с
распущенными волосами, в прозрачных белых платьях, с экстравагантными
украшениями. Мужчины в тогах прислуживали им, подавая еду и напитки.
