не быть вынужденным выносить все на суд общественности. Надеюсь, вы
согласны со мной в этом?
Тревиз не смягчился. Он сказал:
- Давайте без заискивания. Ваша работа - заставить меня расколоться,
как будто я и есть изменник. Я не изменник. И возмущен необходимостью
доказывать это для вашего удовольствия. Почему бы вам не доказать свою
преданность для моего удовольствия.
- В принципе - так. Но, к сожалению, сила на моей стороне, а не на
вашей. И, следовательно, задавать вопросы мое право, а не ваше. Если
какое-либо подозрение в нелояльности или в измене падет на меня, я окажусь
снятым с должности, и меня будет допрашивать кто-то другой, кто, как я
горяче надеюсь, отнесется ко мне не хуже, чем я намеревался отнестись к
вам.
- А как вы намеренны отнестись ко мне?
- Как друг и как равный, если и вы отнесетесь ко мне так же.
- Не стану ли я выпивать с вами? - ядовито спросил Тревиз.
- Познее - возможно, но сейчас, пожалуйста, сядте. Я прошу вас как
друг.
Тревиз поколебался, но сел. Дальнейшее недоверия вдруг показались ему
не нужными.
- Что дальше? - спросил он.
- Дальше - могу ли я попросить вас ответить на мои вопросы правдиво и
полно, и без утаивания.
- А если я не отвечу? Какая угроза стоит за этим? Психический зонд?
- Уверен, что нет.
- Я тоже уверен, что нет. Нет - для советника. Зонд не влияет на
измены, а когда я буду оправдан, в моих руках будет ваша политическая
голова, да и голова мэра, очень возможно. Вам дорого обойдется попытка
применить Психический Зонд.
Кодил нахмурился и покачал головой.
- О, нет. О, нет. Слишком велика опасность повредить мозг. Иногда это
делают очень осторожно, и с вами это не стоит труда. Но иногда, знаете,
когда Зондом пользуются в раздражении...
- Угроза, Кодил?
- Константация факта, Тревиз. Не ошибайтесь во мне, советник. Если
мне придется воспользоваться Зондом, я воспользуюсь, и даже если вы
невиновен, выхода у вас не будет.
- Что вы хотите знать?
Кодил нашел кнопку на столе и сказал:
- То, что я спрошу, и то, что вы ответите, быдет записанно - и
изображение, и звук. Я не хочу никаких самопроизвольных высказываний от
вас, или чего-то безответственного. Я уверен, что вы это понимаете.
- Я понимаю, что вы хотите записывать только то, что вам нравится, -
презрительно сказал Тревиз.
- Это правильно, но опять-таки - не ошибитесь во мне. Я не буду
искажать ничего из того, что вы скажете, я запишу или не запишу, вот и
все. Но вы будете знать, что я записываю, и не станете тратить мое и свое
время.
- Посмотрим.
- У нас есть основания думать, советник Тревиз, - налет официальности
в голосе Кодила показал, что он записывает, - что вы утверждали открыто и
неоднократно, что не верите в существование Плана Селдона.
Тревиз медленно сказал:
- Если я утверждал это открыто и неоднократно, чего же вам еще надо?
- Давайте не будем тратить время на увертки, советник. Вы знаете, что
я хочу открытого признания, сделанного вашим собственным голосом, со
свойственными ему оттенками, при условии, что вы полностью владеете собой.
- Потому, я пологаю, что использование какого-либо гипно-эффекта,
химического или иного, изменяют оттенок голоса?
- Очень заметно.
- И вы боитесь продемонстрировать, что пользовались незаконными
методами при допросе советника? Не порицаю вас за это.
- Рад, что вы не порицаете меня, советник. Во всяком случае,
продолжим. Вы утверждали открыто и неоднократно, что не верите в
существование Плана Сэлтона. Вы признаете это?
Тревиз медленно произнес подбирая слова:
- Я не верю, что так называемый План Сэлтона имеет то значение, какое
мы придаем ему.
- Неопределенное утверждение. Вы стараетесь усложнить?
- Обычную концепцию, что Хари Селдон, пятьсот лет назад,
воспользовавшись математической наукой психоисторией, разработал курс
человеческих событий в мельчайших деталях, и что мы должны следовать
курсу, начертанному, чтобы, вести нас от Первой Галактической Империи ко
Второй по линии максимальной вероятности, я считаю наивной. Такого не
может быть.
- Не означает ли это, что, по вашему мнению, Хари Селдон никогда не
существовал?
- Отнють нет. Конечно, он существовал.
- Что он никогда не развивал науку психоисторию?
- Нет, я, конечно не имел ввиду ничего подобного. Видете ли,
директор, я объяснил бы это Совету, если бы мне позволии, и я объясню вам.
Истина, которую я собираюсь высказать, так очевидна...
Директор безопасности спокойно и совершенно очевидно выключил
аппарат.
Тревиз сделал паузу и нахмурился.
- Зачем вы это сделали?
- Вы тратите мое время, советник. Я не просил вас произносить речи.
- Вы просили меня объяснить мою точку зрения, нет?
- Не совсем так. Я просил вас отвечать на вопросы и не добавлять
ничего, о чем я не спрашивал. Поступайте так и это займет много времени.
- Вы хотите сказать, что намерены вытянуть из меня то, что подкрепит
официальную версию якобы совершенного мною.
- Мы просим вас сделать правдивое заявление и только, и, уверяю вас,
мы ничего не исказим в нем. Разрешите мне попытаться снова. Мы говорили
насчет Хари Селдона. - Записывающий аппарат пришел в действие и кодил
спокойно повторил: - И он никогда не развивал науку психоисторию?
- Конечно, он развивал науку, которую мы называем психоисторией, -
сказал Тревиз, уже не скрывая нетерпения и раздраженно жестикулируя.
- Которую вы определяете - как?
- О, Галактика! Ее обычно определяют как отрасль математики, которая
имеет дело с общими реакциями большой группы людей на данный стимул в
данных обстоятельствах. Иными словами, это предположительно
предсказываетсоциальные и исторические перемены.
- Вы говорите "предположительно". Вы заключаете это с точки зрения
математической экспертизы?
- Нет, - ответил Тревиз, - я не психоисторик. Ни один член
правительства Основания, ни один гражданин Терминуса, ни один...
Рука Кодила поднялась. Он Мягко сказал:
- Советник, прошу вас!
И Тревиз замолчал.
- Есть ли у вас основание, - сказал Кодил, - предполагать, что Хари
Селдон не сделал необходимого анализа, когда комбиниковал, насколько
возможно, эффективнее, факторы максимальной вероятности и кратчайшей
продолжительности пути от Первой Империи ко Второй путем Основания?
- Меня там не было, - ехидно ответил Тревиз, - откуда мне знать?
- Вы знаете, что он этого не делал?
- Нет.
- Может быть, вы отрицаете, что голографическое изображение Хари
Селдона, которое появлялось в каждом случае кризиса в течении пятисот лет,
в действительности изображение самого Селдона, сделанное в последний год
его жизни, незадолго до организации Основания?
- Предполягаю, что не могу отрицать.
- Вы "предполагаете". Не хотите ли вы сказать, что это обман,
мистификация, придуманная кем-то в прошлом для какой-то цели?
Тревиз вздохнул.
- Нет, я не утверждал этого.
- Утверждаете ли вы, что сообщения, которые дает Хари Селдон, вообще
подтасованны?
- Нет. Не имею основания думать, что такая подтасовка возможна и
нужна.
- Понятно. Мы были свидетелями самого последнего появления Селдона.
Нашли ли вы, что его анализ, сделанный пятьсот лет назад, не согласуется с
реальными сегодняшними условиями.
- Наоборот, - сказал Тревиз с неожиданным ликованием, - он очень
точно согласуется.
Кодил, казалось, безразлично отнесся к эмоциям Тревиза.
- Однако, советник, после появления Селдона вы все-таки считаете, что
Плана Сэлтона не существует?
- Конечно, считаю. Он не существует как раз потому, что анализ так
отлично сходится.
Кодил выключил запись.
- Советник, - сказал он, покачивая головой, - вы заставляете меня
стирать запись. Я спросил вас, Поддерживаете ли вы еще свою странную
уверенность, а вы начали выдавать мне причины. Позвольте мне повторить мой
вопрос: однако, советник, вы все-таки считаете, что Плана Сэлтона не
существует?
- Откуда вы это знаете? Ни у кого не было возможности поговорить с
моим другом-доносчиком Кампером после появления Селдона.
- Допустим, вы угадали, советник. Допустим вы уже ответили: "Конечно,
считаю". Если вы это скажете еще раз, но без добавочной информации, мы
можем на этом кончить.
- Конечно, считаю, - иронически сказал Тревиз.
- Хорошо, - сказал Кодил, - я выберу из этих "конечно, считаю" то,
которое звучит наиболее естественно. Благодарю вас, советник.
И записывающий аппарат снова был выключен.
- Все? - спросит Тревиз.
- Да. То, что мне нужно.
- Совершенно ясно. Вам нужен комплект вопросов и ответов, который вы
можете представить Терминиусу и всей Федерации и показать, что я полностью
принимаю легенду о Плане Сэлтона. Так что любое отрицание его, какое я
сделал познее, выглядит донкихотством или полнейшим безумием.
- Или даже изменой в глазах возбужденной массы, которая считает План
главным спасением Основания. Возможно, публиковать это не будет
необходимости, советник Тревиз, если мы придем к некоторому
взаимопониманию; если же понадобится, мы позаботимся, чтобы об этом
услышала вся Федерация.
- Неужели вы настолько глупы, сэр, - сказал хмуро Тревиз, - что
совершенно не интересуетесь тем, что я на самом деле хочу сказать?
- Как человеческое существо, я заинтересован, и в свободное время
выслушал бы вас с интересом и некоторой долей скептицизма. Как директор
Безопасности, я в настоящее время имею то, что хотел.
- Надеюсь, вы понимаете, что это плохо обернется для вас и для мэра.
- Как ни странно, я другого мнения. А теперь вы можете уйти. Под
стражей, конечно.
- Куда меня отведут?
Кодил улыбнулся.
- До свидания, советник. Вы не очень сотрудничали, но надеяться на
обратное было бы нереально. - Он протянул руку.
Тревиз, игнорируя ее, встал, разгладил морщинки на поясе и сказал.
- Вы только отсрочиваете неизбежное. Другие, наверное, думают так же,
как и я,
или будут думать познее. Посадите вы меня в тюрьму или убъете - это
вызовет удивление и, возможно, ускорит появление таких мыслей. В конце
концов, истина и я восторжествуем.
Кодил опустил руку и медленно покачал головой.
- В сущности, Тревиз, - сказал он, - вы дурак.
4.
Около полуночи два охранника пришли вывести Тревиза из раскошной - он
должен был признать это - комнаты штаб-квартиры Безопасности. Раскошной, но закрытой. Тюремная камера, иначе не назовешь.
Тревиз провел здесь четыре часа, с горечью пересматривая собственные
мнения, и большуь часть этого времени без устали расхаживая по комнате.
Почему он доверил Камперу?
А почему нет? Он, казалось, явно был согласен. Нет, не то. Вроде бы
он готов был дать убедить себя. Нет, и это не так. Он казался таким
тупым, легко поддающимся влиянию, у него так явно не хватало ума и
собственного мнения, что Тревиз радовался случаю воспользоваться им как
удобной звуковой панелью. Кампер помогал Тревизу улучшать и оттачивать
мнения. Он был полезен, и Тревиз доверял ему просто потому, что это было
удобно.
Но теперь бесполезно ропотать, следовало разглядеть Кампера. Надо
было следовать единственному общему правилу: не верь никому.
Но может ли человек прожить жизнь, никому не веря?
Очевидно, должен.
И кто бы мог подумать, что у Брэнно хватит нахальства выкинуть
советника из Совета, и что никто из других советников не вступится за
него? Пусть они никак не соглашались с Тревизом; пусть они готовы отдать
свою кровь, каплю за каплей за право Брэнно; но все-таки, в принципе, они
должны были возражать против такого насилия над их прорегативами.
Бронзовая Брэнно, как ее иногда называли, действоваля, конечно с
