Главная · Поиск книг · Поступления книг · Top 40 · Форумы · Ссылки · Читатели

Настройка текста
Перенос строк


    Прохождения игр    
Demon's Souls |#15| Dragon God
Demon's Souls |#14| Flamelurker
Demon's Souls |#13| Storm King
Demon's Souls |#12| Old Monk & Old Hero

Другие игры...


liveinternet.ru: показано число просмотров за 24 часа, посетителей за 24 часа и за сегодня
Rambler's Top100
История - Валентин Пикуль Весь текст 2293.8 Kb

Фаворит (роман-хроника времен Екатерины I)

Предыдущая страница Следующая страница
1 ... 187 188 189 190 191 192 193  194 195 196
ного Ламбро Каччиони; греческих патриотов теперь казнили нещадно.
   - Если и Каччиони схватили, - сказал  Потемкин,  -  не  миновать  ему
смерти жестокой, на колу сидя...
   Потемкин молился в храмах сельских, палил свечи перед иконами. Однаж-
ды, выйдя из церкви, велел подавать карету, в ожидании которой и  присел
на повозку, согнувшись от боли. Василий Степанович Попов просил его сой-
ти на землю.
   - А что? Разве я сел не в свои сани?
   - Не в свои. Сойдите, ваша светлость...
   Только сейчас Потемкин заметил, что сидит  на  кладбищенских  дрогах,
приехавших за покойником после отпевания.
   - Виддть, судьба... - ответил он равнодушно.
   Наконец-то ему попался курьер от князя Репнина, и этот курьер  ни  за
что не хотел отдавать свою сумку.
   - Дай! - выхватил ее князь Потемкин.
   Секретные пакеты рвал наискось, пальцы тряслись. Из бумаг выяснилось:
князь Репнин, ободренный победою при  Мачине,  уже  подписал  с  визирем
Юсуф-Коджою прелиминарные статьи мирного договора. Потемкин вмиг потуск-
нел лицом:
   - Без меня? За моей спиной? Вот они каковы...
   Часть бумаг оставил при себе, остальные запихнул в сумку курьера, ве-
лел ехать дальше, но тут же сказал:
   - Репнин только надломил рог султанского полумесяца, а мне нужно  ви-
деть его переломленным... Это еще не война! Это еще не  мир!  Я  подпишу
свой мир - на берегах Босфора, у подножия храма Софии, в  Царьградс.  Не
успокоюсь, не умру, пока не увижу свободными валахов,  болгар  и  эллии-
ов... Сейчас же слать гонцов в Севастополь, чтобы Ушаков искал неприяте-
ля и бил крепче!
   Чернигов встретил его  колокольным  благовестом,  тонкий  музыкальный
слух Потемкина безошибочно выделил в перезвонах отдельное звучание могу-
чего колокола церкви Иоанна Богослова:
   - Чаю, пудов на шестьсот будет. Век бы слушал его!
   Три дня, страдающий, он провел в Чернигове, требуя, чтобы храмы горо-
да постоянно звонили в колокола.
   - Потемкин-то по себе звонит, - говорили в народе.
   Наконец, светлейший тронулся далее в Молдавию, а приехав в Яссы, бес-
помощно свалился на диван.
   - Больно, - сказал он Попову: накрытый тулупом, Потемкин долго  лежал
молча, но вдруг оживился: - Пора уже звать Моцарта в Россию... как-то он
там, в Вене?
   - По слухам, Моцарт в меланхолии от болезни.
   - А что же с ним?
   - Ему, как и вам, тоже больно.
   - Так напиши ему от меня, что в России многие, и я пуще всех, за  его
здравие будем молиться.
   - Напишу. Вам что-нибудь подать?
   - Ничего уже не хочу.
   - Ну... репку! - предложил Попов.
   - Репку я съем, - согласился светлейший.
   "Пока существует добрая, богатая Англия с визирем  Питтом,  у  Порога
Счастья спокойно..." - В эти дни Селим III дал тайную аудиенцию английс-
кому послу Гексли.
   - Что слышно в Лондоне? - спросил он.
   - Что слышно в Лондоне, то скоро отзовется в Севастополе. Самая  мощ-
ная эскадра нашего короля скоро войдет в Босфор.
   - И я увижу ее из своих окошек?
   - Да, - ответил Гексли, - она проследует в Черное  море,  чтобы  дать
взбучку русскому флоту.
   Селим сказал: до него дошли слухи, будто на английском флоте  не  все
так хорошо, как пишут в газетах:
   - Французы, разрушив Бастилию, помутили сознание англичан, и ваш флот
бунтует, не желая сражаться с Россией.
   Гексли отвечал султану, что это лишь "шалости":
   - Мы вешаем шалунов на мачтовых реях с такой же ловкостью, с какой на
вашем флоте привыкли отрубать головы.
   Селим с умом заметил, что матросов вешать легко:
   - Но почему бы вашему визирю Питту не повесить  на  реях  и  ораторов
парламента, выступающих против войны с Россией?
   - Англия-страна свободная, - пояснил Гексли, - и в  нашем  парламенте
привыкли говорить все, что хочется.
   - Тогда моя Турция еще свободнее, - возразил султан. - У нас  говорят
что хочется не только в Серале, но даже кричат на улицах...
   Кричали. После падения Анапы русские  овладели  Суджук-Кале  (будущим
Новороссийском), в Стамбуле снова бунтовала чернь, требуя от Сераля  ре-
шительных побед над флотом Ушак-паши.  Но  было  очень  трудно  доказать
что-либо всем этим торговцам табаком и рахат-лукумом,  содержателям  об-
щественных бань и домов терпимости, лодочникам и  нищим,  разбойникам  и
лавочникам...
   - Вы посмотрите на Босфор, и ваши сердца обрадуются!  Ушакпаша  скоро
проснется на дне Черного моря!
   Босфор был плотно, как никогда, заставлен кораблями. На этот раз  ка-
пудан-паша созвал эскадры из Алжира, Туниса и Марокко; пиратские  кораб-
ли, наводящие ужас на всю Европу, теперь собрались воедино на водах Бос-
фора. В один из дней улицы Стамбула огласились грохотом духовых  оркест-
ров - в окружении мулл и дервишей к вратам Блаженства двинулась торжест-
венная процессия. Муллы кричали:
   - Смотрите, правоверные! Все смотрите... вот идет страшный лев  Алжи-
ра, любимый крокодил нашего падишаха!
   Адмирал Саид-Али доставил к Вратам Блаженства железную клетку,  кото-
рую и отворил перед султаном:
   - Клянусь, что в этой клетке вы скоро увидите Ушак-пашу, обезумевшего
в неверии, и будет он лизать следы ног наших...
   Он увел флот к берегам Румелии.
   Над Константинополем опустился покой жаркого летнего зноя, из  дверей
кофеен слышалось ленивое звяканье кувшинов и чашек.  Была  очень  душная
августовская ночь, когда Селим III пробудился от выстрелов с Босфора.
   - Неужели так скоро пришла эскадра из Англии?
   Но посреди Босфора стоял корабль, выстрелами из пушек умоляя о  помо-
щи. Он тонул! В темноте было не разглядеть,  что  с  ним  случилось,  но
вскоре в Топ-Капу доставили паланкин, в  котором  лежал  израненный  Са-
ид-Али; носильщики опустили паланкин на землю, падишах велел разжечь фа-
келы.
   - Если это ты, - сказал он, - то где же мой флот?
   - Прости, султан, сын и внук султанов, - отвечал  Саид-Али,  -  я  не
знаю, где флот. Корабли раскидало по морю от Калиакрии до берегов Леван-
та... Флота не стало!
   - Разве вы попали в такую страшную бурю?
   - Море было спокойно... Мы стояли у Калиакрии, когда  Ушакпаша,  поя-
вясь внезапно, вдруг ворвался в промежуток между нашим флотом и берегом,
сразу же отняв у нас весь ветер! И от самой Калиакрии он, прахоподобный,
гнал нас по ветру в открытое море, нещадно избивая наши корабли...
   - Где клетка? - закричал султан. - Если она пуста, в ней  будешь  си-
деть ты, и я велю утром таскать тебя в этой клетке по улицам, чтобы каж-
дый нищий мог в тебя плюнуть...
   Ушаков полностью уничтожил могучий флот Турции!
   Султанша Эсмэ сказала брату-султану:
   - Разве ты не видишь, что все кончено? Потемкин уже возвратился в Яс-
сы, и тебе остается одно - как можно скорее слать к нему  послов,  чтобы
заключить мир...
   Потемкин остановился в  ясском  конакс  молдавского  господаря  Гики;
здесь его навестила племянница Александра Браницкая,  которая,  узнав  о
болезни дядюшки, срочно приехала в Яссы.
   - Как ты хороша сейчас, - сказал ей Потемкин, заплакав.
   Вскоре же приехали в Яссы и турецкие послы, жаждущие завершить  пере-
говоры о мире, начатые в Галаце князем Репниным.
   - Ну их... потом, - говорил светлейший.
   Екатерина письмом от 4 сентября поздравила его: "Ушаков весьма кстати
Селима напугал; со всех мест подтверждаются вести о  разграблении  Мекки
арабами... я здорова, у нас доныне теплые и прекрасные дни". Благодатная
осень пленяла взоры и в цветущей Молдавии; лежа  под  тулупом,  Потемкин
наблюдал в окно, как тяжелеют виноградные кисти, как  играют  котятки  с
кошкою, а по воздуху летят светлые жемчужные нити паутины. От  лекарств,
подносимых врачами, он отказывался.
   - На что вы жалуетесь? - спрашивали его.
   - Скушно мне, - отвечал Потемкин.
   Могучий богатырь, он теперь быстро слабел, становясь беспомощнее  ре-
бенка. В приемной его конака продолжалась прежняя жизнь: Сарти дирижиро-
вал симфоническим оркестром, в лисьих шубах потели молдаванские боярыни,
грызущие орехи, в кружевных кафтанах простужались  на  сквозняках  фран-
цузские маркизы, ищущие его протекции, скучали турецкие паши,  здесь  же
крутились с утра до ночи католические прелаты, армянские патриархи,  ев-
рейские раввины и православные архиереи. И каждому что-нибудь надо -  от
него...
   - Пугу-пугу... пугу! - выкрикивал Потемкин в удушающей тоске, а  зак-
рывая глаза, он возвращал себя в прошлое, когда стелилась высокая  трава
под животами степных кобылиц, мокрых от пота, истекающих молоком сытным.
- Пугу-пугу!
   Очнувшись,  он  велел  Попову  вызвать  в  Яссы  своего   смоленского
родственника Каховского - героя штурма Анапы:
   - Каховскому и сдам армию... только ему еще верю!
   Слабеющей рукою Потемкин утверждал последние распоряжения по флоту  и
армии. К лекарствам он испытывал  отвращение,  три  дня  ничего  не  ел,
только пил воду. Попов сообщал Екатерине: "Горестные его стенания сокру-
шали всех окружающих, 22-го Сентября  Его  Светлость  соизволил  принять
слабительное, а 23-го рвотное. Сегодня в полдень уснул  часа  четыре  и,
проснувшись в поту, испытал облегчение".  Консилиум  врачей  постановил:
давать хину!
   27 сентября Потемкин оживился, графиня Браницкая показывала ему  свои
наряды, он с большим знанием дела обсуждал дамские моды и прически...  2
октября Попов, встав на колени, умолял Потемкина принять хину, но  свет-
лейший послал его подальше. А на следующий  день,  когда  он  еще  спал,
штаб-доктор Санковский не мог нащупать на его руке  пульса.  "Его  Свет-
лость, - докладывал Попов в Петербург, - не узнавал людей, руки  и  ноги
его были холодны как лед, цвет лица изменился".
   Наконец он внятно сказал Попову:
   - А что лошади? Кормлены ли? Вели закладывать...
   Потемкин настаивал, чтобы его везли в Николаев:
   - Там поправлюсь и тронусь обратно в Петербург...
   Снова заговорил, что вырвет все "зубы":
   - Я камня на камне не оставлю... все там разнесу!
   Страшная тоска овладела светлейшим. Флоты уйдут в моря и  вернутся  в
гавани - без него. И прошагают в пыли скорые батальоны - без  него.  Без
него вырастут кипарисы таврические, в Алупке и  Массандре  созреет  лоза
виноградная, им посаженная, забродит молодое вино, а выпьют его другие.
   - Овса лошадям! - кричал он. - Дорога-то дальняя...
   В ночь на 4 октября Потемкин часто спрашивал:
   - Который час? Нс пора ли ехать?
   Атаману Головатому велел наклониться, поцеловал его:
   - Антон, будь другом-проводи меня...
   Утром Попов доложил: турецкие делегаты обеспокоены  его  здоровьем  и
настойчиво хлопочут о подписании мира:
   - А если ехать, надо бы государыню оповестить.
   - Пиши ей за меня... я не могу, - ответил Потемкин.
   Вот что было писано Екатерине рукою Попова: "Нет сил более переносить
мои мучения; одно спасенье остается-оставить сей город, и я  велел  себя
везти к Николаеву. Не знаю, чго будет со мною..." Попов не решался  пос-
тавить на этом точку.
   - И все? - спросил он светлейшего.
   - Нс все! - крикнула Санька Браницкая и, отняв у него перо,  подписа-
лась за дядю: "верный и благодарный подданный".
   - Дай мне, - сказал Потемкин; внизу бумаги, криво и беспорядочно,  он
начертал последние в жизни слова:
   ...ДЛЯ СПАСЕНЬЯ УЕЗЖАЮ...
   За окном шумел дождь. Потемкина в кресле вынесли из дома, положили на
диване в экипаже, казаки запрыгнули в седла, выпрямили над собой длинные
пики. Головатый скомандовал:
   - Рысью... на шенкелях... арш!
   Повозка тронулась, за нею в каретах ехали  врачи  и  свита.  Потемкин
вдруг стал просить у Попова репку.
   - Нету репы. Лежите.
   - Тогда щей. Или квасу.
   - Нельзя вам.
   - Ничего нету. Ничего нельзя. - И он затих.
   Отъехав 30 верст от Ясс, ночлег устроили в деревне Пунчешты; "доктора
удивляются крепости, с какою Его Светлость  совершил  переезд  сей.  Они
нашли у него пульс лучше, жаловался только, что очень устал". В избе ему
показалось душно, Потемкин стал разрывать "пузыри",  заменявшие  в  доме
бедняков стекла. Браницкая унимала его горячность, он отвечал с гневом:
Предыдущая страница Следующая страница
1 ... 187 188 189 190 191 192 193  194 195 196
Ваша оценка:
Комментарий:
  Подпись:
(Чтобы комментарии всегда подписывались Вашим именем, можете зарегистрироваться в Клубе читателей)
  Сайт:
 

Реклама