-- Кого там еще волколаки в зубах тащат? До утра не подождать?
-- Какое там до утра! -- рассердился Торин -- На улице нам спать, что
ли? На, держи пошлину за двоих и открывай! -- Он сунул в окошко деньги.
-- А кто такие?
-- Торин, сын Дарта, гном с Лунных Гор, направляюсь в. Аннуминас по
торговым делам! И со мной -- Фолко Брендибэк, сын Хэмфаста, мой компаньон и
товарищ! Пропусти же нас, почтенный!
-- Ладно, ладно, торопливые какие... Сейчас отопру...
Ворота открылись, за ними лежала длинная темная улица Старый
привратник, что-то ворча себе под нос, навалился плечом на створку и наложил
засов. Фолко облегченно вздохнул. Они были в Пригорье.
Глава четвертая. ПРИГОРЯНСКИЕ УРОКИ
Проехав по темной улице, мимо крепких домов, окруженных высокими
заборами, сопровождаемые непрерывным собачьим лаем, они остановились возле
старинного, намертво вросшего в землю здания -- знаменитого пригорянского
трактира с почерневшей от времени вывеской "Гарцующий Пони". Его стены были
сложены из толстенных дубовых бревен, в два обхвата толщиной; венцы
опирались на дикие мшистые камни. Окна первого этажа были ярко освещены, из
полуоткрытой двери доносился гул голосов.
-- Подержи, а я схожу договорюсь с хозяином.-- Торин сунул в руку
хоббита поводья.-- Устал, как собака, эх, и завалимся же мы сейчас!
Спустя некоторое время Торин вернулся.
-- Ну как, все в порядке? Заводи пони во двор. Я договорился с Бар
лиманом, он запрет карлика в самый глубокий и надежный погреб, какой только
сможет найти. Ты есть хочешь?
Только сейчас, оказавшись в безопасности, Фолко понял, насколько он
выбился из сил и хочет одновременно и спать, и есть, но сначала, пожалуй,
все-таки есть!
-- Конечно хочу!
Фолко спешился и повел в поводу обеих лошадок в глубь темного двора, к
коновязи. Гном тем временем снял со своего пони мешок с пленником и вновь
скрылся в какой-то боковой двери. Фолко привязал пони, задал им овса из
седельных сумок и замялся в нерешительности -- куда идти дальше?
-- А господина моего хоббита покорнейше прошу сюда,-- произнес над
самым ухом чей-то почтительный голос.
Фолко обернулся. Перед ним стоял человек, низенький, коренастый, но не
толстый; шириной плеч он лишь немногим уступал Торину.
-- Хозяин я здешний. Барлиман меня кличут. И трактир наш еще во время
Великой Войны принимал у себя самого короля Элессара.-- Он заговорщически
подмигнул Фолко.-- Тогда все знали его в лучшем случае, как Арагорна, а
обычно называли просто Бродяжником! Ох, заговорился я, простите меня
великодушно! Торин вам ужин заказал в отдельную комнату -- Ноб уже готовит.
Что пожелаете на ночь -- мясного или чего-нибудь полегче, овощей каких?
-- И того, и другого,-- решительно заявил Фолко.-- И пива не забудьте,
пожалуйста! И сыра головку можно. Хорошо бы и пирога яблочного, варенья
клубничного, меду... И поскорее, а не то мы с Торином сами кого-нибудь
съедим! Так куда идти?
-- Все понял, все мигом будет! -- заверил хозяин.-- А идти вам, сударь
мой... Как величать-то вас прикажете?
-- Зовите просто Фолко.
Хоббит толкнул тяжелую, окованную железом дверь. Хозяин, неимоверным
способом извернувшись, ухитрился оказаться впереди и повел хоббита в глубь
дома, время от времени подхватывая его под руку и бормоча что-нибудь вроде:
"Осторожно, ступеньки здесь... А тут погреб раскрыт -- Ноб, ротозей
этакий... Вы уж. извините меня, я-то привык к темноте, сударь мой, а гном-то
велел вас боковым ходом вести..."
Фолко послушно следовал за хозяином по темному, полному вкусных запахов
коридору. Время от времени где-то за стеной раздавались чьи-то голоса,
слышался смех, стук кружек и веселое пение. Старый дом был полон народу и не
вспоминал о своем возрасте.
Барлиман остановился возле неприметной двери в дальнем конце коридора и
вежливо постучал. Из-за прочных створок откликнулся низкий голос Торина:
-- Войдите!
Дверь распахнулась, и Фолко очутился на пороге небольшой, очень уютной
комнаты с низким потолком и округлым окном, закрытым тяжелыми ставнями. По
бревенчатым стенам бегали алые отблески пылавшего в камине огня, в кованых
шандалах горели свечи. В дальнем углу помещалось широкое ложе, у камина
стояли два деревянных стула, и небольшой стол, покрытый темным сукном. В
углу подле камина были сложены их вещи, а на стуле перед огнем сидел гном,
сбросивший плащ. По комнате уже плавал знакомый аромат его крепкого табака.
-- Привел, господин мой Торин,-- наклонил голову трактирщик.-- Все
устроено в лучшем виде. Вот ключ от погреба.-- Он выложил из кармана тяжелый
ключ с затейливой бородкой.-- Ужин будет с минуты на минуту. Все ли в
порядке? Может, еще чего-нибудь подать?
-- Нет, благодарю, господин Барлиман,-- ответил Торин.-- Все
замечательно. Мы вот сейчас закусим да на боковую.
-- А, ну хорошо, хорошо, -- закивал трактирщик.-- А ежели пожелаете, то
выходите в общую залу, там народу много, шумно, весело... А не захотите, то
отдыхайте, спите спокойно, нужно что будет -- звоните.-- Он указал на
привешенный возле двери шнурок, уходящий в отверстие над косяком.-- Ну,
приятного отдыха.-- Барлиман поклонился и повернулся, столкнувшись в дверях
с молодым хоббитом, принесшим поднос, уставленный горшками и плошками.-- А
вот и ужин ваш! Ну, спокойной вам ночи!
Тем временем вошедший юный хоббит-слуга ловко расставлял на столе
кушанья. Из-под крышек потянуло разнообразными, но в равной мере
соблазнительными запахами; Фолко непроизвольно облизнулся.
-- Как дорога, легка ли? -- осведомился слуга, окончив свой труд и
подойдя к двери.-- Меня зовут Ноб, сын Брег, но называйте меня просто Ноб.
Если что понадобится -- звоните, я мигом появлюсь.
-- Дорога ничего,-- рассеянно ответил Торчи, поднося ко рту первую
ложку тушеных грибов со сложной приправой.-- А как у вас дела? Все ли
спокойно?
-- Да как вам сказать,-- задумался вдруг Ноб, осторожно присаживаясь на
высокий порог.-- В трактире-то дела лучше не придумаешь, и поля пригорянские
хорошо родят... Да вот только на дорогах неспокойно стало...
Видно было, что Ноб весьма расположен поговорить.
Фолко приглашающе помахал рукой.
-- Друг, что ты на пороге-то сидишь? Заходи, дверь прикрой и давай
побеседуем! Мы-то редко куда выбираемся, ничего почти и не знаем.
Он налил пива в свою кружку и протянул ее Нобу.
-- Благодарствую,-- степенно поклонился тот и, сделав изрядный глоток,
продолжал, утерев губы: -- Слухи разные ползут, нехорошие... Будто завелись
у нас такие люди, что одним разбоем живут, грабят, жгут и убивают... Не
знаю, а вот деревеньку Аддорн в сорока милях к северу -- дотла сожгли! Месяц
назад... На рассвете, я слышал, напали, стали дома поджигать, тех, кто
выскакивал -- кого зарубили, кого из арбалетов постреляли, а кого в плен
увели -- а куда, кто знает? -- Он глубоко вздохнул.-- Только трое оттуда и
уцелело. Отсиделись в кустах, чудом их не нашли.
Ложка так и застыла в руке Торина, он слушал Ноба, раскрыв рот от
удивления. Фолко тотчас же вспомнил мертвого хоббита у дороги и, когда Ноб
приумолк, негромко сказал:
-- Знаешь, а ведь я тоже кое-что по дороге видел. Хоббита кто-то убил и
в канаве придорожной бросил...
Ноб ойкнул, непроизвольно схватившись за голову, Фолко продолжал:
-- Это милях в семи к западу по Тракту. Может, соберешь наших, кто
здесь живет?.. Я там на обочине треугольник сложил...
-- Да, да,-- торопливо закивал Ноб.-- Ах, ты, горе-то какое... Да когда
ж это кончится?! И что мы им сделали?..
Он горестно покачал головой. Фолко отвернулся. Ноб шмыгнул носом,
провел по глазам ладонью и продолжал заметно дрогнувшим голосом:
-- Конечно, сударь мой, соберу поутру кого смогу. Похороним
по-честному, поминки справим... И вы, конечно же, поедете?
-- Не знаю,-- кинув быстрый взгляд на незаметно покачавшего головой
Торина, ответил хоббит.-- Видишь ли, мы очень спешим в Аннуминас, у нас там
крайне важное дело. Но завтра мы пойдем к вашему шерифу и расскажем ему все
-- пусть он тоже подумает! И часто у вас здесь такое случается?
-- Да нет, не очень,-- слабым голосом ответил Ноб.-- Не часто, но
бывает. Года три назад на Тракте кто-то шуровал, мы тогда вместе с хоббитами
Белых Холмов в Аннуминас отписали. Оттуда пришла дружина, ловили кого-то,
били... Спокойней стало...
-- А ваши, что ж, не ходили?
-- Не... Куда нам! Люди здесь мирные, рассудительные. Кто тут
воевать-то умеет? Да и зачем? На то дружина есть.
-- А как же с деревней этой, как ее, Аддорн? -- встрял гном.-- Тех-то
разбойников поймали?
-- Слышал, гнали их до самой границы, до Ангмарских Гор,-- ответил
Ноб.-- Кого-то поймали, судили... Я слышал, даже повесили.
-- Кто гнал-то? И что за люди напали? -- не унимался Торин.
-- Гнали кто? Из столицы отряд пришел, перехватил их, Глемлесская
дружина сразу за ними пошла. А что за люди были -- толком не знаю. Говорили,
с Ангмара. Там народу немало поселилось, живут вольно, власть ничью не
признают.
-- Ну хорошо, а вы-то как же? У вас под боком деревню сожгли, а вам
хоть бы что? -- недоумевал Торин.-- Да случись такое у нас, у гномов, так
все Лунные Горы бы поднялись! Знаешь, на столичную дружину надейся...
-- А что мы? -- чуть обиженно сказал Ноб.-- Наше дело сторона. Люди
пусть уж сами разбираются... Деревня та, кстати, на отшибе, она ведь даже
огорожи не имела! И народу там -- сотни полторы... А до нас так просто не
доберешься -- всюду живут. Частокол вокруг Пригорья крепкий, народу много --
попробуй возьми нас* И дружина у нас теперь стоит -- две сотни конных! Не, у
нас-то все спокойно...
-- Ладно, чего так голову ломать,-- сказал Торин. Он уже успел набить
себе рот тушеными грибами, и слова звучали невнятно.-- Интересно ты говорил,
спасибо тебе. Но если мы так же продолжать будем, то до зари просидим. Так
что спасибо, любезный, ты уж иди, а мы тут спать укладываться станем.
И гном протянул Нобу серебряную монетку.
-- Спасибо, спасибо, доброй вам ночи,-- почтительно поклонился Ноб,
пряча монетку в карман широких и коротких -- до колен -- штанов.--
Извиняйте, если заговорил я вас. Доброй ночи, доброй ночи!
И он исчез за дверью.
Хоббит и гном молча ели. Еда оказалась необычайно вкусной, пиво
превосходным, так что некоторое время слышалось только сосредоточенное
сопение ни в чем не уступавших друг другу едоков. Наконец, горшки и тарелки
опустели, и друзья разожгли трубочки.
-- Нда-а, дела,-- неопределенно протянул Торин.-- Только не вздумай
сейчас что-нибудь обсуждать! Спать надо, я себе на этом пони весь зад
отбил... Ночь пройдет, утро присоветует -- так ведь говорилось в старину?
Давай-ка последуем этому мудрому правилу! А завтра ты прежде всего
расскажешь мне, как тебе удалось вырваться самому и вырвать себя из вашей
замечательно уютной и сонной страны. Все прочие новости обсудим после. У
меня глаза слипаются.
Гном широко зевнул.
Они застелили постели свежайшим льняным бельем, лежавшим в головах
аккуратной стопкой. Фолко чувствовал, что ему словно кто-то насыпал песка
под веки -- так вдруг сильно захотелось спать.
-- А все же здорово, что ты теки со "инею, друг хоббит! -- пробормотал
Торин, укладываясь.-- Одному мне было бы очень тоскливо.
-- Только тоскливо? -- усмехнулся Фолко.-- Я могу оказаться полезным и
еще кое в чем.-- Он направился к сложенным в углу мешкам, порылся в своем и
