парусиновый мешок с остальными вещами. Через несколько часов я получу его
обратно.
- Именно это поручение, Юнис, я должен был выполнить вчера, - сказал
я, снова мысленно ругая себя. - Ему передали номерок вчера вечером, но у
него не было времени пойти в гардероб. А я взял пакет только сегодня утром
во время ленча, но к этому времени он уже был мертв.
- Ну и что? Подумаешь, важность этот пакет!
- Почему вы так говорите? Вы знаете, что в нем?
- Конечно. Ручки. Он их все время покупает. Специальные трехгранные
ручки с его монограммой. Впервые я стала покупать их ему. Меня раздражало,
что он вечно развинчивает шариковые ручки, в которые можно вставлять
запаски.
- Я знаю. И роняет пружинки.
- Он стал писать только этими. Правда, они имеют два недостатка:
быстро кончается паста, и после этого он сует их во внутренний карман
пиджака, и я должна разбирать их и выбрасывать те, которые кончились.
Я кивнул. Теперь я понял из-за чего поднялся шум во время
подписывания автографов. Джайлс пытался сделать надпись почти высохшей
ручкой (наверное, той самой, которой я нарисовал вопросительный знак на
блокноте на его письменном столе). У него не было запасных, потому что я
не принес их, и ему пришлось писать чужими ручками, к которым он не
привык.
Вот почему он ругал меня, и не могу осуждать его, зная об этом бзике
с ручками. Но как пустая ручка способствовала его убийству? Это могло
побудить его в раздражении убить меня, но не могло спровоцировать его
убийство.
- Но почему вы приехали сюда?
Впервые Юнис смутилась и опустила глаза. Она проговорила едва слышно:
- Я надеялась, что увижусь с Джайлсом. Я знала, что сегодня утром он
надписывает автографы, и подумала, что это приведет его в хорошее
настроение. Я подумала, что он захочет... если я останусь ночевать.
Я был потрясен. Эта женщина, несгибаемая, как скала, вдруг
развалилась на куски, но у меня не было никакого желания снова собирать
ее.
- Инстинктивно он знал, что я еду, и только для того, чтобы не
встретиться со мной он разбил свою голову или устроил так, чтобы ему
разбили голову, и навсегда распрощался со мной. Сукин... - и две крупные
слезы покатились по ее щекам. Она вышла из комнаты, не попрощавшись.
12. РОУЗЭНН БРОНСТАЙН. 17.15
У меня не было желания сразу уйти. Я мог оставаться в номере до 18
часов. Куда бы я не пошел, чтобы я ни делал, я стремился бы разгадать
проклятую загадку. Через два-три дня Джайлса, наверное, похоронят. И мне
придется присутствовать на заупокойной службе, и ради моего собственного
душевного спокойствия к тому времени я уже должен что-нибудь узнать.
Итак, почему он был убит? Пока мне было известно об одном пустяковом
осложнении в его жизни и о другом, серьезном. Пустяковым была пустая
ручка, потому что я не принес пакет. Серьезное осложнение было вызвано
любовным крахом двух женщин - Юнис и Роузэнн. (Кто бы мог предположить,
что Джайлс Дивор - роковой мужчина, из-за которого две женщины пришли в
отчаяние!)
Я был уверен, что Юнис не убивала его. Она слишком быстро догадалась,
что я намекаю на убийство. Если бы она была убийцей, она наверняка сделала
бы вид, что не поняла намека, и старательно избегала бы этого слова и
версии. (Или, может быть, я слишком романтически настроен?).
Как насчет Роузэнн? Где бы мне найти ее?
Я решил попробовать дозвониться в ее книжную лавку. В День
поминовения погибших лавка, вероятно, закрыта, но я знал, что она занимает
несколько комнат над магазином. Быть может, у нее есть отводная трубка. На
15 гудке мне ответили.
Голос был тихим и осипшим, совершенно неузнаваемым, и я подумал, что
ошибся номером.
- Роузэнн? - спросил я на всякий случай.
- Какого дьявола тебе нужно? - произнесли более громко, и тут я узнал
ее.
- Это Дэрайес Джаст.
- Я знаю. Какого дьявола тебе нужно? - она уже не называла меня
"малышом". Ей было действительно плохо.
- Извини, Роузэнн, но ты слышала о Джайлсе?
- Да, я слышала о нем. Никогда бы не подумала, что проклятый ублюдок
может поскользнуться и упасть в ванне.
Уже вторая женщина бранила его за то, что он осмелился умереть.
- Роузэнн, - спросил я, - ты видела Джайлса после того, как мы с
тобой разговаривали вчера?
- Нет, не видела, и вообще, какое тебе дело до этого? А ты видел его?
Я мог ответить, что видел его. Но это не имело значения. Поэтому я
сказал:
- Роузэнн, меня кое-что беспокоит.
- Что ты имеешь в виду?
- Дело в том, что когда я вошел в его комнату...
- ...ты обнаружил его. Может быть, ты его подтолкнул?
Она не думала, что говорит.
- Послушай, Роузэнн, когда я вошел в комнату, он уже был мертв. Он
лежал в ванне, словно до этого принимал душ, а его одежда была разбросана
по всей комнате. Создавалось впечатление, что он кидал ее по дороге в душ.
На другом конце провода воцарилось молчание, и оно длилось так долго,
что я уже собрался проверить контакт, но тут она произнесла более
нормальным голосом:
- Но это невозможно, он всегда складывал...
И замолчала.
- Ты хочешь сказать, что кто-то другой, раскидал его вещи?
Какая-нибудь женщина. Нет, он этого не допустил бы. - И она тоже сразу
сделала вывод, который, по-моему, доказывал ее невиновность. - Ты хочешь
сказать, что кто-то убил его и потом раскидал его вещи, чтобы создать
впечатление, что произошел несчастный случай, когда он принимал душ?
- Ты считаешь это возможным?
- Не знаю... Я.. Да, конечно, это возможно. - Внезапно она
взорвалась: - Это сделала Юнис!
- Юнис?
- Конечно. Если она не могла обладать им, то значит, никто не должен
был.
- Это невозможно, Роузэнн.
Роузэнн издала сиплый звук, который должен был изображать смех.
- Ты считаешь, что она должна была сделать это сама? - спросила она.
- Могла нанять кого-нибудь. В наши дни это стоит не так дорого.
- Но у тебя есть такой же мотив, как у Юнис, и столь же веский.
- У меня?
- Если ты не можешь им обладать, значит, никто не должен.
- Не будь идиотом! - крикнула она и швырнула трубку.
Я положил свою.
Итак, чего я добился? Обе восприняли мой намек на убийство без
сомнений, в силу чего я был склонен вычеркнуть их из списка подозреваемых.
Роузэнн выдвинула идею наемного убийцы. Почему бы и нет?
Малоправдоподобно, но почему бы и нет? Тогда алиби не имели бы никакого
значения. И быть может, след героина, который я обнаружил, был оставлен
наемным убийцей. (Почему - мне было неясно).
Проку от всего этого не было никакого. За последние пять часов я
размышлял более напряженно, чем когда-либо в своей жизни - даже когда
обдумывал сюжеты своих романов - и без результата.
Было почти 18 часов, и в любое время в номер могли прийти. Я запер
его и ушел. Продолжая размышлять.
Я ждал лифта. Поскольку я не верил, что убийство было связано с таким
пустяком, как ручки, и поскольку я не верил в причастность Юнис и Роузэнн,
то мотив следовало искать в другом месте - другая женщина, которую никто
не подозревает, героин, убийца-маньяк (нет, маньяк не стал бы создавать
видимость несчастного случая).
В поисках мотива стоило бы проследить, что делал Джайлс с того
момента, как мы расстались почти за 24 часа до его смерти. Когда я увидел
Джайлса в последний раз, он уходил с Генриеттой Корвасс. Если я начну с
нее...
Остановился лифт, идущий вниз. Я вышел на пятом этаже и обнаружил,
что комната пресс-конференций все еще открыта. В ней сидела всего одна
женщина. Она не знала, где Генриетта, но, кажется, слышала, как та
говорила, что собирается на прием, который устраивает издательство
"Снуолл, Брум и К" сегодня вечером. Я с трудом упросил ее разыскать
объявление, и оказалось, что он состоится не в отеле, а в соседнем
ресторане в 18.30.
13. ТОМАС ВЭЛИЭР. 18.40
У меня не было приглашения, но поскольку я имел значок Эй-Би-Эй, то
мог доказать, если бы меня спросили, что я писатель. Но меня ни о чем не
спрашивали. Выпивка, естественно, меня не интересовала, и я прошел мимо
бара, лишь бегло взглянув, нет ли там Генриетты. Ее там не было. Но зато я
увидел моего уважаемого издателя, главу "Призм Пресс" Тома Вэлиэра. Он
тоже меня заметил.
- Привет, Дэрайес! Страшное дело, - сказал он, подходя.
Разумеется, я знал, о чем он говорит.
- Да, страшное дело, - сказал я, продолжая жевать.
- Говорят, вы обнаружили тело? - сказал он.
- Да. Я тот счастливчик.
- Он упал ванне и разбился?
- Похоже на то.
- Страшное дело, - повторил он.
- Поистине страшное.
- Такое постоянно случается, - он помотал головой. - Я имею в виду,
что легко поскользнуться в ванне. Кстати, Дэрайес...
- Да?
- Помните, о чем мы говорили вчера?
- О том, что Джайлс покидает "Призм Пресс"?
- Не покидает. Он только говорил, что, возможно, покинет. Он еще не
покинул. - Он взглянул на меня с осуждающим видом. - В данных
обстоятельствах, мне кажется, нет необходимости упоминать об этом. Джайлс
мертв, вы же знаете.
- Да, знаю, страшное дело.
Том подозрительно взглянул на меня, но, видимо, то, что он хотел
сказать, было слишком важно, чтобы отвлекаться.
- Я хочу сказать - пусть мертвые покоятся в мире. Кому нужен
бесполезный скандал?
- Смена издателя, по-моему, не вызывает скандала, - сказал я.
- Да, но из этого ничего не вышло, зачем же говорить об этом?
- Конечно, - сказал я. - У меня нет никаких причин говорить об этом,
Том. Я буду рассматривать это дело как конфиденциальное.
- Спасибо, Дэрайес.
- Будем оптимистически смотреть на вещи, Том, - сказал я. - Книга
Джайлса разойдется лучше, чем предполагали. Не часто писатель умирает в
разгар рекламной кампании.
- Ну что вы, - пробормотал он смущенно. - Мы не хотим наживать
капитал на несчастье.
- Полно, - сказал я. - Используйте заголовки. Это случилось на съезде
Эй-Би-Эй. Книготорговцам это очень поможет, и они начнут проталкивать
книгу. Подумайте только: "Смерть в Эй-Би-Эй".
Я вспомнил сетования Азимова, его обязательство написать книгу под
названием "Убийство в Эй-Би-Эй". Клянусь, я так старался распутать
происшествие, что у меня в этот миг даже мелькнула мысль, не подстроил ли
его Азимов, чтобы заиметь сюжет или разрекламировать свою книгу.
(Совершенная чушь. Я говорил Дэрайесу, что нелепо оставлять эту
фразу, но он настаивает, потому что уверяет, что он именно так подумал.
Если ему так хочется выглядеть придурком, это его дело.
А. Азимов.
Я не знаю, почему Азимов считает, что он выше подозрений.
Заинтересованный читатель может задуматься над тем, не пишет ли он эту
книгу в тюремной камере.
Дэрайес Джаст.
Ну что ж, даже если это ослабит напряженность сюжета, должен заявить,
что пишу эту книгу не в тюремной камере, а в своем кабинете.
А. Азимов.)
- Я полагаю, книга действительно лучше разойдется, - нерешительно
проговорил Том, - но мне это безразлично.
14. ГЕНРИЕТТА КОРВАСС. 19.45
Гости на приеме заполнили две большие комнаты и коридор между ними. Я
знал, наверное, не более одного из каждых десяти присутствующих, но мне
казалось, что буквально каждый здоровается со мной. Я стал знаменитостью,
