в театрах лондонского Вест-Энда? - неумолимо настаивал он.
- Я считаю, что за свои деньги люди вправе иметь качественную продук-
цию где бы то ни было, - отрубила Кэсси. - Если постановка на уровне, то
и отзывы вполне положительны. Если же она не удалась, рецензия будет
разгромная. Кстати, еще не было случая, чтобы мне не прислали билетов! А
раскритиковала я их далеко не впервые! Ваш отец не имел ко мне претен-
зий! - с горечью закончила она. - Он предоставлял мне действовать по мо-
ему усмотрению и не вмешивался в мою работу.
Рис жестом показал, что она может быть свободна, и лишь добавил:
- Это потому, что вы не форель. Все, что без плавников, остается вне
поля зрения моего отца. Впрочем, я знаю, он очень гордился вами. Ему бы
и в голову не пришло в вас усомниться.
- Если вы намекаете, что ваш отец позволял мне делать все, что взду-
мается и...
- Почему вы держите театральный раздел за собой? - перебил он, окинув
Кэсси быстрым пристальным взглядом из-под темных бровей. - У вас и без
того дел невпроворот. А рецензии мог бы писать кто угодно.
- Я предпочитаю заниматься этим сама! - сухо ответила Кэсси.
Секунду-другую Джордан Рис молча смотрел на нее, потом кивнул, как бы
закрывая тему.
- Вы собираетесь поместить материал о департаменте по озеленению в
новом цветном приложении? - насмешливо спросил он, как будто речь шла о
чем-то вроде рубрики "Сад и огород", а не о серьезном журналистском рас-
следовании.
- Нет! Эти материалы займут целиком всю первую полосу!
- В самом деле? - протянул он с видом человека, успокаивающего кап-
ризного ребенка. - У вас, наверное, уже и заголовок есть?
- "Грабеж средь бела дня"! - Вскинув подбородок, Кэсси гордо вышла из
кабинета, едва не хлопнув дверью. Ей было наплевать, закончил он разго-
вор или нет.
- Чего он хотел? - спросил Клод Экленд, с интересом гладя на пунцовую
от гнева Кэсси.
- Мне бы не хотелось говорить.
- У-у-у! Какой гадкий! - Он тихонько присвистнул, чем вконец вывел
Кэсси из себя, но, решив не обращать на него внимания, она быстро проша-
гала через весь офис к своему столу и с минуту сидела у компьютера, что-
бы успокоиться, а уж потом насесть на Гая по поводу нового материала.
В театр она снова пошла на той же неделе. Ей всегда присылали два
пригласительных билета, чтобы она могла привести с собой когонибудь из
друзей, но Кэсси ходила в одиночку. Для нее это была работа, и на сей
раз она проделала ее вторично. Она перечитала рецензию за минувшую неде-
лю и убедилась, что та была действительно уничтожающей. Что касается
этой недели, Кэсси решила удостовериться, что ее прошлое не мешает ей
быть объективной. Новая рецензия была уже написана и сейчас лежала у нее
в сумке. Первый акт пьесы подходил к концу, и пока что Кэсси не видела
причин упрекать себя в пристрастности - постановка производила весьма
скверное впечатление.
Во время антракта Кэсси пошла в бар и заказала коктейль. Она не испы-
тывала ни малейшего неудобства оттого, что стоит здесь одна. Поэтому,
когда рядом раздался низкий голос, повторивший ее заказ, и сильная заго-
релая рука положила на стойку деньги за два бокала, она вздрогнула от
неожиданности.
- Я сидел в бельэтаже, - предваряя ее вопрос, сказал Джордан Рис,
когда они шли к столику. - Я все время наблюдал за вами, и, насколько
успел заметить, вы не сделали ни одной записи. Очевидно, у вас абсолют-
ная память, мисс Престон?
- Сегодня записывать ни к чему! - Кэсси гневно сверкнула глазами,
возмущенная его подглядыванием. - Я смотрю эту пьесу уже второй раз.
Первый был два дня назад. Рецензия уже готова и лежит у меня в сумке.
- Значит, вы не считаете себя непогрешимой? Можно мне взглянуть на
ваш отзыв?
Он властно протянул руку, привычно ожидая повиновения, и ей ничего не
оставалось, кроме как вынуть из сумки блокнот со стенографической за-
писью и передать его Рису, в полной уверенности, что он давно уже забыл
уроки стенографии, ведь его жизнь весьма и весьма далека от таких проза-
ических вещей.
Но ее ожидания не оправдались. Просматривая ее записи, Джордан Рис
время от времени бросал короткие замечания, которые показывали, что он
прекрасно понимает написанное.
- Я вижу, что на этой неделе ваши впечатления от игры актеров ничуть
не лучше, чем на прошлой, - сказал он, возвращая ей блокнот.
- А ваши? - насмешливо спросила Кэсси.
- Честно говоря, это ужасно, - признал он. - Если б не следил за ва-
ми, я бы, наверное, просто уснул.
Его слова не слишком порадовали Кэсси. Сам факт, что он следил за
ней, проверял, как какого-нибудь зеленого несмышленыша, поднимал в ее
душе бурю негодования. Услышав звонок, извещающий о начале второго акта,
она взяла сумку и встала.
- А что, если мы не пойдем досматривать спектакль? - с надеждой спро-
сил он, и на секунду у нее возникло искушение ответить: "С какой ста-
ти?", заставив его проскучать до конца теперь, когда он понял, что сле-
дить за ней - пустая трата времени. Но ей тоже не улыбалось смотреть это
занудство, и, пожав плечами, она направилась к выходу.
Рис шагал рядом, а Кэсси никак не могла придумать, как бы повежливее
от него отделаться. Пока они были в театре, прошел дождь, и мокрые мос-
товые блестели, отражая вечерние огни. Многие прохожие узнавали и окли-
кали Кэсси, что несколько смягчало напряженную скованность, вызванную
его присутствием, но тем не менее она с трудом обуздывала сильнейшее же-
лание пуститься наутек. Она по горло сыта его обществом на работе и по
крайней мере сейчас вполне могла бы обойтись без этого!
- Вы давно в этом городе? - спросил Джордан, после того как очередной
прохожий весело поздоровался с ней. - Похоже, вы знаете тут всех и каж-
дого.
- Я приехала сюда сразу после университета, - коротко ответила она. -
Мне здесь нравится.
- Далеко вы уехали от дома, - спокойно заметил он. - Удивительно, что
вы пошли в журналистику, ведь семья у вас насквозь театральная.
- Не хотелось идти проторенной дорогой! - отрезала Кэсси. Упоминание
о семье обдало ее леденящим холодом, это была запретная тема, даже для
нее самой.
- Я знаю, ваша мать играет сейчас в ВестЭнде, - продолжал он, не до-
гадываясь, что еще глубже всаживает нож и бередит незажившую рану. Кэсси
пришлось напомнить себе, что он ничего не знает. И никто не знает. Он
причиняет ей боль не нарочно, просто по неведению. - А о вашем отце я
давно ничего не слышал. Он был в Нью-Йорке вместе с вашей матерью?
- Они не ездят вместе, - холодно ответила Кэсси. - И никогда не езди-
ли. Издержки актерской профессии. Они так привыкли. Мой отец теперь...
на отдыхе! - заключила она с сарказмом, который заставил Риса пристально
посмотреть ей в лицо.
- Вы довольно много играли в университете, - мягко сказал он, несом-
ненно полагая, что тактично ушел от щекотливой темы, хотя на самом деле
продолжал терзать ее.
- Вы прекрасно осведомлены, мистер Рис, - заметила Кэсси, и тут он,
кажется, наконец сообразил, что, сколько бы ни расспрашивал - хоть всю
ночь! - ответы будут только такие - скупые, немногословные.
- Все это есть в вашем личном деле, мисс Престон, - холодно произнес
он, - к тому же вы любимица моего отца, и при каждом визите к нему я
должен докладывать о ваших успехах!
- Потому вы и придираетесь ко мне без конца? - с горькой иронией
спросила Кэсси, не в силах подавить душевную боль, хотя боль эта не име-
ла никакого отношения к Джордану Рису.
- Нет. Мне просто надо знать, что вы делаете свою работу как следует!
- досадливо отмахнулся он. - Я уделяю вам не больше внимания, чем дру-
гим. Я ведь тоже должен делать свою работу.
- Даже если она вам не нравится! - закончила Кэсси за него и тотчас
прикусила язык - напрасно она это сказала.
- Даже если она мне не нравится, - согласился он и раздраженно доба-
вил: - Дальше я вас не провожаю. Судя по количеству знакомых, вряд ли
вам угрожает опасность нападения. До вашего дома рукой подать, да и ору-
жие у вас есть - ваш острый язычок. Им вы сможете сразить противника на-
повал.
Он круто повернулся и пошел назад. Скорее всего, он оставил свой ав-
томобиль возле театра и просто решил проводить ее. Кэсси почувствовала
запоздалое раскаяние и хотела было извиниться, но, обернувшись, увидела,
что он уже далеко - высокая темная фигура, от которой вновь повеяло дав-
ней неприступностью. Кэсси уныло поплелась домой, забыв о собственных
горестях и казня себя за скверный характер и еще более скверное поведе-
ние.
С утренней почтой принесли письмо, на которое Кэсси сперва не обрати-
ла внимания. Она давно взяла себе за правило читать письма за завтраком
и не видела необходимости ломать эту привычку. Так что конверт спокойно
лежал на столе, дожидаясь, когда она приготовит себе тост и кофе. Без
каких бы то ни было дурных предчувствий она отхлебнула кофе и потянулась
за письмом. Взгляд небрежно скользнул по конверту - штемпель ее родного
города, но адрес напечатан на машинке, а значит, письмо не от отца и тем
более не от матери! Мысль о матери Кэсси решительно отбросила. Неприят-
ностей и без того хватает. Скорее всего, какой-нибудь счет. Равнодушно
распечатав конверт, она пробежала первые строчки и внезапно побледнела
как полотно.
Дважды она прочитала письмо от начала до конца, но оцепенение от шока
не проходило, и только мысль о том, что, опоздав на работу, она даст
Джордану Рису лишний повод для придирок, заставила ее встать, надеть
пальто и взять сумку. В голове царил полнейший сумбур - как быть? Что
делать? Вот и говори после этого о дурных предчувствиях!
Послание все-таки оказалось от матери, по крайней мере от ее секре-
тарши, так как Лавиния Престон с некоторых пор не утруждала себя писани-
ем писем. Она собиралась в конце этой недели ненадолго заехать домой по
пути в Нью-Йорк, где у нее премьера в одном из бродвейских театров, и
выражала надежду, что Кэсси сможет приехать повидаться с ними; и Кэсси
знала, что "с ними" означало вовсе не мать и отца, а мать и Луиджи.
Кэсси так углубилась в свои мысли, что прошла мимо здания газеты, но,
спохватившись, повернула назад.
- Заблудились, мисс Престон?
Услышав язвительно-насмешливый голос Джордана Риса, Кэсси невольно
вздрогнула, и во взгляде ее не было на сей раз ни обычной дерзкой улыб-
ки, ни гнева - лишь растерянность и испуг. Рис только что вылез из своей
машины - блестящего ярко-красного "поршекаррера". И правда, он слишком
"крупная фигура" и для такой работы, и для этого города, и машина у него
чересчур дорогая. На миг Кэсси забыла свои неурядицы, поймав себя на
том, что разглядывает его.
Ей вспомнилось, как она впервые увидела Джордана. Хэродд Рис привел
его тогда в редакцию и знакомил с сотрудниками. Рис-старший, как всегда,
был вежлив и предупредителен, младший держался на редкость невозмутимо.
Эта первая встреча произвела на Кэсси ошеломляющее впечатление - никогда
прежде ей не доводилось сталкиваться с таким красивым и одновременно та-
ким жестким человеком.
Ровный золотистый загар говорил о том, что он, должно быть, недавно
вернулся из очередного заморского вояжа. Волосы темные, густые; складки
у рта - так и кажется, что он большой любитель посмеяться, хотя впос-
ледствии Кэсси убедилась, что даже улыбка - редкая гостья на этом лице.
А вот глаза, светлые, холодные, как серебристые льдинки, сразу же внуши-
ли ей безотчетную тревогу. Джордан Рис устремлял на каждого очередного
сотрудника равнодушный, твердый взгляд, как бы ставя галочку в скучном
инвентаризационном перечне, коротко вежливо кивал и крепко пожимал руку.
Ее рука буквально утонула в его мощной ладони, и Кэсси облегченно вздох-
нула, когда он отошел от нее. Она сразу же поняла, что никогда не сможет
