Из всех наук молодого Хайяма сильнее всего увлекала
математика. Славу ему принес не дошедший до нас трактат "Трудные
вопросы математики" и последовавший за ним -- "Объяснения
трудного в заключениях Эвклида". Вскоре Хайям переезжает в
Бухару по приглашению правителя, принца из рода Караханидов. Там
он принят был с большими почестями. Правитель Бухары, беседуя с
Хайямом, "сажал его с собой рядом на престол в знак наивысшего
уважения".
К этому времени стремительно выросла и утвердилась огромная
империя Великих сельджуков -- выходцев из кочевого туркменского
племени Огузов. В 1055 г. сельджукский султан Тогрул-бек
завоевал Багдад и объявил себя духовным главою всех мусульман.
Халиф окончательно утратил всякую власть, что имело большое
благотворное влияние на культурное развитие народов, населявших
обширные страны Ближнего Востока.
При султане Малик-шахе империя Великих сельджуков
простиралась от границ Китая до Средиземного моря, от Индии до
Византии. Главою нового государства стал известный Низам-ул-
мульк, образованнейший человек своего века, обладавший большим
государственным талантом. При нем расцвели промышленность и
торговля. Он покровительствовал наукам, учреждал в больших
городах учебные заведения -- медресе и восстановил Багдадскую
академию "Низамийе".
По его приглашению Омар Хайям переселяется в столицу нового
государства Исфахан и становится почетным приближенным султана.
Легенда говорит, что Низам-ул-мульк предложил Хайяму
управлять городом Нишапуром и всей прилегающей областью. Хайям
ответил: "Не хочу управлять людьми, приказывать и запрещать, а
хочу весь свой разум посвятить науке на пользу людям!"
К этому времени Хайям известен как величайший астроном своего
века. Ему поручено строительство крупнейшей в мире обсерватории.
В результате его многолетних наблюдений за звездным небом, им
была совершена реформа календаря за пятьсот лет до реформы папы
Григория XIII.
Когда создавал Хайям свои четверостишия? Очевидно, в течение
всей жизни, до глубокой старости. Он никогда не писал хвалебных
од правителям, никогда не был придворным льстецом, ожидающим
милостей и подачек. Мы представляем себе его человеком гордым и
независимым, исполненным достоинства.
Его четверостишия -- рубай -- пробились, как родники, из
глубин народного творчества. Каждое четверостишие Хайяма -- это
маленькая поэма. Хайям выгранил форму четверостишия, как
драгоценный камень, утвердил внутренние законы рубай, и в этой
области нет ему равных.
О Хайяме -- ученом, философе -- сказано много. До нас дошло
восемь его ученых трудов -- математических, астрономических,
философских и медицинских. Это далеко не все его наследие.
Многое или погибло, или еще не найдено. В одном четверостишии он
говорит:
Тайны мира, что я заключил в сокровенной тетради,
От людей утаил я, своей безопасности ради.
Эта сокровенная тетрадь Хайяма приоткрывается нам в его
великолепных четверостишиях, где он, с необыкновенной силой,
глубоко и полно высказывает то, чего не мог сказать в своих
научных трудах из-за суровых условий своего времени, из-за
тяготевшего над ним гнета религии. Как язвительно издевается он
в своих стихах над показной святостью, над установлениями
шариата, которые он считает бессмысленными, над всем, -- что
гнетет и давит душу живую. Он отрицает существование ада и рая,
отрицает загробную жизнь, смеется над постами и молитвами, что
было величайшим кощунством в глазах официальных ревнителей
ислама.
Лев Толстой. говорил, что художественное произведение нельзя
передавать другими словами, оно должно само рассказывать о себе.
Творчество Хайяма -- из величайших вершин мировой поэзии --
говорит само за себя. Все более приближается к нам и проясняется
сквозь редеющий туман столетних разнотолков огромный,
тысячецветно сверкающий мир поэзии и высокой мысли Омара Хайяма.
Восемнадцатилетний период жизни Хайяма в Исфахане был самым
счастливым и творчески плодотворным временем его жизни под
защитой могущественных покровителей.
В 1092 году заговорщиками был убит Низам-ул-мульк. Через
месяц в расцвете сил умер Малик-шах. Началась ожесточенная
борьба за власть. Империя стала разваливаться на отдельные
феодальные государства. Средства на обсерваторию перестали
отпускать. Положение Хайяма становилось опасным. Его враги и
гонители подняли головы. Историк пишет: "Чтобы сохранить глаза,
уши и голову, шейх Омар Хайям предпринял хадж (паломничество в
Мекку)". Путешествие к святым местам в ту эпоху длилось иногда
годами... Возвратясь из хаджа, Омар Хайям поселился в Багдаде,
где стал как бы профессором в академии Низамийе. Нрав его
изменился. Он стал суровым, замкнутым и "захлопнул дверь своего
дома перед прежними друзьями и единомышленниками". Прошли годы,
в стране установился сравнительный порядок. К власти пришел сын
Низам-ул-мулька, стремившийся продолжать политику своего отца.
Овеянный славою, великий ученый Омар Хайям вернулся в родной
Нишапур. Ему к тому времени было, очевидно, более 70 лет.
Последние годы жизни он провел на родине, в благословенном
Хорасане, окруженный почетом и уважением лучших людей своего
времени. Его гонители не осмеливались расправиться с ним.
Четверостишия Хайяма полны глубоких философских раздумий. Он
скорбит над неустроенностью человеческих судеб, над
обреченностью жизни человеческой. Эти четверостишия, очевидно,
родились в годы его скитаний, когда он стал мишенью
издевательств и преследований людей низких и лицемерных, которых
он так всегда ненавидел.
Великий гуманист и жизнелюбец Хайям утверждает жизнь,
прославляет красоту и духовное величие человека. Глубинный смысл
его поэтических образов не дает нам поводов для мистического,
суфийского их истолкования, но и за каждой реалистической
картиной, будь то гончарная мастерская, или черепок кувшина,
бывший когда-то черепом шаха скрывается глубокий и драгоценный
символ: он воспевает возлюбленную, и хотя она смертна, как все
люди, она становится божеством, ради которого он отрекается от
рая. Он прославляет пир, но это пир высоких мыслей и благородных
чувств -- пир Платона. Чаша вина -- это волшебная чаша Джамшида,
чаша человеческого разума, объемлющего весь мир. Сборище пьяных
гуляк оказывается кругом избранных мудрецов.
В некоторых четверостишиях возникают пейзажи, изумительные по
чистоте и прозрачности красок. Хайям, столь много сказавший о
кувшине, чаше и вине, не был ни пьяницей, ни гулякой. Великому
мудрецу, ученому, трудившемуся весь свой долгий век до
последнего часа, едва ли могло прийти в голову предаваться
разгулу.
Вся поэзия Хайяма -- это прославление величия духа
человеческого, вся она проникнута верой в бессмертный творческий
разум человека. Этим она близка нам. В этом -- залог ее
бессмертия.
Х А Й Я М И А Д А
РУССКИЕ СТИХОТВОРНЫЕ ПЕРЕВОДЫ
РУБАИ ОМАРА ХАЙЯМА.
ИССЛЕДОВАНИЯ О ЕГО ТВОРЧЕСТВЕ.
(библиография)
[bibr-001]
"Из Омара Кайяма".
Перевод с персидского В. Величко.
"Вестник Европы" 1891, кн. 5, т. III. С. 319--323.
[bibr-002]
"Из Омара Хайяма (с персидского)".
В кн.: Величко В. Второй том стихотворений.
Спб., 1894. С. 143--152, 185--190.
[bibr-003]
Порфиров П.
Из Омара Хайяма с персидского.
"Северный вестник". 1894, No7. С. 120.
[bibr-004]
Жуковский В. А.
Омар Хайям и "странствующие" четверостишия.
"Музаффарийа"
Сборник статей учеников профессора барона Виктора
Романовича Розена.
Спб., 1897. С. 325--363.
[bibr-005]
"Из Омара Хаяма".
Перевел С. Уманец.
"Кавказский вестник". Тифлис, 1901, No4. С. I--II
[bibr-006]
Лебединский Т.
Омар Хайям.
"Семья", 1901, No22. С. 11--12; No23. С. 6--7.
[bibr-007]
"Строфы Нирузама".
Вольный перевод К. Герра.
М., 1901.
[bibr-008]
"Из Омара Хайяма".
Величко В.
Арабески. Новые стихотворения.
Спб., 1903 С. 160--168.
[bibr-009]
Данилевский-Александров А. Н.
Из руббайи Хайямы.
"В мире песни". Спб., 191О, т. 1. С. 221--223.
[bibr-010]
Бальмонт К.
"Из Омар Кэйям".
"Рус. мысль". 1910, кн. 4, C. 1--2.
[bibr-011]
Умов А.
Омар Хэйям: Биографические сведения и переводы.
"Рус. мысль". 1911, кн, VIII. С. 41--48.
[bibr-012]
Мазуркевич В. А.
Из Омара Хайяма. С персидского.
"Старые боги". 3-я книга стихов.
Спб., 1913 С. 201.
[bibr-013]
Омар Хайям.
Переводы И. П. Умова.
"Персидские лирики Х--XV вв."
М., 1910 С. 11--22.
[bibr-014]
Фитцджеральд Э.
Омар Хаям.
Перевод О. Румера.
М., 1922.
[bibr-015]
Некора Л. С.
Мотивы Омара Хайяма.
Фитц-Джеральд и Бодлеянская рукопись.
"Восточные сборники" Вып. 1, М., 1924. С 103--128.
[bibr-016]
Грузинский А. Е.
Из четверостиший Омара Хайяма (XI--XII вв.).
"Памяти П. Н. Сакулина",
М., 1931 С. 50--55.
[bibr-017]
Омар Хайям. Робайят.
Перевод Л. Н(екоры) -- В кн.: "Восток",
сб. II, М.--Л., 1935 С. 212--242 и 471--478.
[bibr-018]
Кашеваров С.
Омар Хайям и его четверостишия.
"Литературный Узбекистан". 1935, No2. С. 89--105;
No3. С. 100--111.
[bibr-019]
Омар Хайям. Робайят.
Переводы О. Румера, В. Тардова, Л. Н., К. Чайкина.
Вступ. статья А. Болотникова.
Л.: "Academia", 1935.
[bibr-020]
Омар Хайям. Четверостишия.
Перевод и вступ. статья О. Румера.
М., 1938.
[bibr-021]
Омар Хайям. Четверостишия.
Перевод В. Н. Энгельгардта.
"Омский альманах" 1945, кн. 5. С. 71--79.
[bibr-022]
Омар Хайям. Четверостишия.
"Таджикская поэзия".
Переводы И. Сельвинского.
Сталинабад, 1949. С. 79--83.
[bibr-023]
Омар Хайям. Четверостишия (избранные).
Сталинабад, 1948.
[bibr-024]
Омар Хайям. Четверостишия.
Переводы Л. Н(екоры), О. Румера, И. Сельвинского.
Антология таджикской поэзии.
М., 1951, С. 277--293.
[bibr-025]
Лозеев П. Н.
Четверостишия Омара Хайяма в русских переводах.
Уч. зап. Сталинабадского объединен. педагог. и учит.
ин-та им. Т. Г. Шевченко. Филол. сер. Вып. 1.
Сталинабад, 1952. С. 41--46.
[bibr-026]
Лозеев П. Н.
Омар Хайям в источниках.
Уч. зап. Сталинабадского объединен. педагог. и учит.
ин-та им. Т. Г. Шевченко. Филол. сер. Вып. 3.
Сталинабад, 1953 С. 57--102.
[bibr-027]
Омар Хайям. Четверостишия избранные.
(переводы О. Румера, Л. Н(екоры), И. Тхоржевского)
Сталинабад, 1954.
[bibr-028]
Омар Хайям. Рубаи.
