можно создать специальные чары, поглощающие жёсткие лучи. Однако
в первом случае контейнер оказался бы слишком тяжёлым и большим,
чтобы просто положить его в карман; а во втором случае чары
привлекли бы к себе внимание с ещё большей вероятностью, чем
радиация как таковая.
- А ещё можно, - веско добавил я, - временно увеличить на
несколько порядков сильное взаимодействие в ядрах урана и, таким
образом, превратить их в устойчивые.
Устремлённый на меня взгляд Амадиса выражал такое неподдельное
изумление, что в его искренности сомневаться не приходилось. Он
был просто потрясён.
- И ТЫ МОЖЕШЬ ЭТО СДЕЛАТЬ?!
- Могу. Правда, Тоннель мне провести не удастся. Он моментально
расщепит эти ядра на нуклоны, причём взрыв получится гораздо
сильнее - из-а высвобождения энергии чар, увеличивающих сильное
взаимодействие. По моим прикидкам, злоумышленнику, если он
использовал схожую методику, достаточно было лишь одного грамма
урана, а ещё меньше - плутония, чтобы обречь Рахиль и её
спутников на верную гибель.
- Твой Образ Источника позволяет тебе манипулировать такими
фундаментальными силами?
- Так же, как и Янь. Вот почему у Брендона с Брендой есть все
основания подозревать тебя. Ведь как верховный жрец Митры...
Амадис громко фыркнул или, скорее, чихнул, состроив
презрительную гримасу.
- Вы, вероотступники, такие же невежды, как и радикалы. И вы, и
они отождествляете Порядок с Митрой, а это не так. Порядок суть
сын Митры, он лишь божественная манифестация, но не бог и далеко
не совершенен, а подчас даже опасен. Если ты забыл Книгу, я
напомню тебе несколько строк из неё: "Да никто, кроме пророков
Моих, не посмеет вступить на путь Порядка, ибо путь сей полон
соблазнов и приведёт неотмеченных печатью Моей к греху и
безумию". В отличие от Харальда, я не считаю, что на меня пал
выбор свыше, я лишь скромный священнослужитель, а не пророк, и
не претендую на близость с Вседержителем.
- А вот Харальд претендовал, - заметил я.
- И поплатился за это рассудком, а потом и жизнью. Ты
испытываешь угрызения совести, что убил его?
- Нет, нисколько. Я лишь уничтожил оболочку, а вся его
человеческая сущность уже была мертва.
Амадис задумчиво кивнул.
- Тёмная сторона Порядка... Наши радикалы предпочитают не
упоминать о ней, и тем не менее она существует. Есть ли вообще
во вселенной что-нибудь без изъянов? Источник ведь тоже имеет
свою тёмную сторону? А, брат?
- Имеет, - подтвердил я. - Но мы предпочитаем обходить её
стороной.
ГЛАВА 5
БРЕНДА
Замок, как его называл Морган, оказался громадным особняком в
псевдовикторианском стиле, с виду довольно опрятным, но, на мой
взгляд, немного мрачноватым из-за своих размеров. Он возвышался
над озером посреди обширной усадьбы, ограждённой каменной стеной
никак не меньше трёх метров в высоту. Добрую половину усадьбы
занимал парк, начинавшийся за озером; ближе к главным воротам
имелось ещё несколько небольших и средней величины строений,
среди которых выделялись конюшни и гараж, в котором могло бы
поместиться десяток легковых или с полдюжины грузовых
автомобилей. Чуть дальше виднелись теннисные корты и площадка
для гольфа.
- Похоже, Бранвена обосновалась здесь всерьёз и надолго, -
заметила я, съезжая с холма, откуда мы обозревали усадьбу.
В ответ Морган утвердительно, хоть и невнятно, промычал.
Завидев нашу машину, какие-то люди у ворот выказали явные
признаки паники и поспешили укрыться в безопасных местах.
Очевидно Морган во время своих предыдущих посещений здорово
нагнал на них страху. Не желая обманывать ничьих ожиданий, я на
полной скорости въехала в распахнутые ворота, промчалась мимо
конюшен и гаража, лишь перед самым особняком чуть сбавила
скорость, лихо развернулась, огибая цветочную клумбу, и, визжа
тормозами, остановила машину у самых ступеней парадного входа,
едва не врезавшись в мраморный портал.
Пока мои спутники успокаивали свои нервишки, массивная дубовая
дверь особняка отворилась, и на широкое крыльцо вышла Дана -
немного смущённая, но цветущая и жизнерадостная. Её лицо
выражало спокойную уверенность в себе вместо прежней, теперь
понятной мне озабоченности последних недель, проведённых в браке
с Брендоном. Она выглядела как человек, который принял
окончательное и бесповоротное решение и твёрдо намерен следовать
ему. Я уже догадывалась, что это за решение, и мне стало жаль
Дейрдру.
Плавной, грациозной походкой Дана спустилась по лестнице. В
лёгком коротком платье, свободном в талии, с распущенными
вьющимися волосами она выглядела весьма впечатляюще, а ветер,
который то и дело игриво подхватывал край её воздушного одеяния,
усиливал эффект до такой степени, что Морган, открыв дверцу
машины и поставив одну ногу на землю, так и застыл, во все глаза
пялясь на неё. Как я уже успела убедиться, ласковая красота
Даны, подчёркнутая её хрупкой женственностью, на многих мужчин
воздействует гораздо сильнее, чем безупречно правильные черты
лица и божественная фигура Дейрдры. Мужская часть моей сущности
всецело разделяла восторг Моргана, и я могла понять, почему
Артур (даже если не принимать во внимание влияние Источника) в
конце концов предпочёл Дану. Для него Дейрдра оказалась слишком
идеальной, слишком совершенной, чтобы он продолжал любить её как
женщину; да и Брендон, уж если на то пошло, скорее поклоняется
ей, чем любит её. Другое дело Дана. У неё не такой золотой
характер, как у Дейрдры, она далеко не совершенна, она не
идеал... но живое воплощение идеала - любимой, жены, матери.
Я, а вслед за мной Пенни и Дейрдра вышли из машины ей навстречу.
Сделав над собой усилие, Морган, наконец, соизволил встать. Дана
улыбнулась всем нам по очереди - Моргану дружелюбно, мне и
Пенелопе немного застенчиво, а Дейрдре - виновато, в смятении
опустив глаза.
- Я уже давно вас жду, - сказала она.
- Мы рады видеть тебя, золотко, - постаралась приободрить её я.
- Как там малышка?
- Недавно уснула. - Взгляд Даны засиял. - Вы... Вы хотите
посмотреть на неё?
- Ну, разумеется, сестричка, - мягко ответила Дейрдра, подойдя к
ней и взяв её за руку. - Мы все хотим видеть твою дочку... твою
и Артура.
В последних словах Дейрдры явственно прозвучала горечь, но в её
голосе не было даже тени неприязни. Что меня больше всего
поражало в Дейрдре, так это полная неспособность держать зло на
людей. Порой она бывала раздражительной, сердилась по мелочам,
капризничала, не чужды ей были приступы гнева, но ненавидеть
по-настоящему она не умела. Конкретный человек мог быть ей
симпатичен, безразличен или неприятен; Дейрдра могла беззаветно
любить, глубоко уважать, быть верным и преданным другом, а если
кто-то не нравился ей, то он ПРОСТО не нравился ей. Такие
чувства как ненависть, зависть, враждебность существовали для
неё только в абстракции, сама она их никогда не испытывала.
Примечателен такой факт: когда Дейрдре стало известно, что Эмрис
Лейнстер действительно повинен в смерти её отца, она
безоговорочно согласилась с тем, что в случае поимки он должен
быть казнён, но сказала это не злобно, а скорее печально,
признавая суровую необходимость справедливого возмездия. Из
Дейрдры получился бы идеальный судья для юридической системы,
основанной на принципе презумпции невиновности; она судила бы
людей, изначально исходя из того, что все они хорошие, и
виновным выносила бы приговоры без гнева и пристрастия... но со
слезами на глазах и с печалью на сердце. Я всей душой сочувствую
Дейрдре. Трудно быть доброй и милосердной, трудно любить весь
этот мир, в котором так много зла и несправедливости. В
определённом смысле Дейрдра так же несчастна, как и я; существо,
претендующее на звание всевышнего, жестоко насмеялось над ней,
лишив её способности ненавидеть.
Мы поднялись по широким ступеням и вошли в дом. Как и во дворе,
прислуга в холле глазела на нас с любопытством, опаской и
благоговейным трепетом. Для них мы были боги - или почти боги. В
массе своей простые смертные, даже те, кто общается с
Властелинами ежедневно, с трудом воспринимают нас как людей, и
либо поклоняются нам как посланцам Небес, либо ненавидят нас
лютой ненавистью, почитая за исчадий ада. А ведь по существу
своему мы такие же люди, разве что дольше живём, умеем управлять
глубинными силами мироздания и вдобавок все поголовно страдаем
различными нервными и психическими расстройствами. С точки
зрения неодарённого психиатра лишь одного из каждых двадцати
Властелинов можно (да и то с большой натяжкой) назвать вполне
нормальным, девяносто процентов он отнёс бы к разряду
хронических неврастеников, а оставшиеся пять подпали бы под
определение законченных психопатов, причём далеко не всегда
безобидных. И эти люди (то есть мы) правят миром! Увы, тут уж
ничего не попишешь. Мы правим миром, потому как мы обладаем
огромным могуществом, и именно это могущество у многих из нас
вызывает сдвиг по фазе. Ну а что касается бога, то он (если он
существует), очевидно, предпочитает играть роль английской
королевы и лишь изредка забавы ради вмешивается в дела мирские -
чтобы сотворить какое-нибудь плоское чудо, вроде языков пламени
в день Пятидесятницы, или подсунуть кому-нибудь большущую
свинью. Мы с Брендоном познали "божью благодать" на собственной
шкуре.
Детская спальня находилась на втором этаже и была защищена
стандартными звукоизолирующими чарами, чтобы никто не нарушал
покой младенца. Эти чары не были фиксированными, они допускали
возможность динамического изменения поглощающей способности
вплоть до полной их "прозрачности". И это правильно - бодрствуя,
ребёнок должен познавать мир во всём многообразии его
проявлений, в том числе и звуковых. Но сейчас девочка спала, и
изоляция была задействована на максимальном уровне.
Возле самой двери Дана остановилась.
- Только пожалуйста, - сказала она нам. - Постарайтесь не
шуметь. Не разбудите её.
Морган ухмыльнулся.
- В первую очередь это относится ко мне, - прокомментировал он.
- Всякий раз, когда большой и неуклюжий дядюшка Фергюсон берёт
Дейрдру на руки, душа Даны уходит в пятки.
- Вовсе нет, - возразила Дана. - Я полностью доверяю тебе. Ты
умеешь обращаться с детьми.
- И тем не менее ты постоянно предупреждаешь меня...
- И буду предупреждать, - оборвала его Дана и взялась за ручку
двери. - Теперь тихо!
Мы гуськом вошли в уютную затемнённую комнату, посреди которой
стояла маленькая детская кроватка с деревянными решётками по
бокам. У изголовья кровати в небольшом кресле сидела молоденькая
девушка, одетая как служанка или няня. При нашем появлении она
встала, бережно поправила постельку и тихой поступью направилась
к Дане. Шёпотом они обменялись несколькими фразами (я так и не
разобрала, на каком языке они говорили), после чего Дана
утвердительно кивнула. Девушка поклонилась нам всем и вышла из
комнаты, осторожно прикрыв за собой дверь.
- Это кормилица? - еле слышно поинтересовалась Дейрдра. - Уж
больно молода.
- Нет, она просто присматривает за девочкой, - ответила Дана. -
Кормлю я сама.
Дейрдра смерила её восхищённым и чуть завистливым взглядом.
- Просто невероятно! Роды и кормление совсем не повлияли на твою
фигуру. И как ты...
Дана прижала палец к губам.
- Тс-с!
Мы впятером подошли к детской кроватке - Дана и Дейрдра справа,
я и Пенни слева, Морган держался позади нас.
- Боже, какая прелесть! - умилённо прошептала Пенелопа, глядя на
свою маленькую сестричку сияющими от восторга глазами. - Она
просто ангелочек.
По мне девочка была как девочка, милый крохотный человечек пяти
месяцев отроду. В таком возрасте все дети похожи на
ангелочков... Только вы не подумайте, что я такая чёрствая и
циничная, что меня ничуть не тронул вид безмятежно спящей
малышки с ангельски-невинным личиком и прелестными
светло-каштановыми волосами. Но моя сентиментальность не мешает
мне здраво мыслить и трезво оценивать ситуацию. Одного взгляда
на Пенелопу мне было достаточно, чтобы понять, что маленькая
