не то, что обычно говорят в Семье моему поколению.
- О Тартаре и Павших? - собеседник явно удивлен. - С каких пор,
Лукавый, ты стал этим интересоваться?
- Я первым задал вопрос, дядя. Ты не ответил.
- Отвечу. Но с одним условием - взамен ты расскажешь мне о причине
твоего интереса к Тартару.
- Хорошо. Итак, Тартар. Семья часто произносит это слово - грозя,
клянясь и проклиная - но что это на самом деле?!
- Я буду честен с тобой, Гермий. Я не знаю. И никто из Семьи не
знает. Разве что...
- Разве - что?
- Разве что Первенцы. Я имею в виду Сторуких.
- Так почему бы не спросить их?
- Спросить? - странное веселье звучит в голосе Подземного Владыки. -
Что ж, попробуй. И если они не ответят - не обижайся. Скорее всего, они
просто не заметят тебя... даже если ты будешь кричать во весь голос,
топать ногами и бросать в них камни. Ты видел когда-нибудь Сторуких?
- Нет.
- Тебе повезло, Гермий. Я видел. И не хотел бы увидеть их снова. Мне
не нравится чувствовать себя пылинкой, глядящей на вихрь. Гекатонхейры,
Первенцы Земли-Геи и Неба-Урана - это мощь. Первозданная, беспредельная
мощь, суть нашего мироздания, соль Земли... Все, что запомнилось от нашей
встречи - ощущение гигантской, невыразимой мощи, не нуждающейся ни в чем,
даже в проявлении самой себя. Бриарей, Гий и Котт, Сторукие, гекатонхейры,
Первенцы - что для них власть, слава, обида, гнев?..
- Что?
- Ничего. Меньше, чем ничего. Ты думаешь, это Уран, а позже - Крон,
заточили Сторуких в Тартар? Смешно! Первенцы, три опоры мироздания - везде
у себя дома. Даже в Тартаре! Они просто позволили самонадеянному Урану, а
потом и Крону, переместить себя так далеко, как те только смогли! Вот это
место и назвали Тартаром. Говорят, там нет времени и пространства, воздуха
и тверди, воды и пламени, тьмы и света: там нет даже изначального Хаоса -
Нигде, Ничто и Никогда. Впрочем, это слухи. И сейчас в Тартаре есть нечто.
Это Павшие. Я ответил на твой вопрос, Лукавый?
- Отчасти. Скажи-ка, дядя, - ведь недаром ты утверждаешь, что
Сторукие неизмеримо сильнее всех, и все наши войны им кажутся муравьиной
возней - тогда почему гекатонхейры вмешались в Титаномахию, приняв сторону
Семьи?!
- Это уже второй вопрос, Лукавый. Скажи я - Сторукие вмешались из-за
Чужаков, которые уже тогда звали себя Павшими - ты ведь не угомонишься,
да?
- Чужаки? Я слышал о них от Хирона... Но ты прав, дядя - такой ответ
меня не удовлетворит.
- Тогда начнем с самого начала. Нет, не с сотворения мира - тогда
меня еще не было - а с явления Павших. Впрочем, тогда меня тоже еще не
было...
АНТИСТРОФА
- Мироздание Павших, Гермий, совершенно чуждо нам. Мы даже не знаем,
действительно ли оно существует. Единственное доказательство тому - сам
приход Павших. Я собирал знания о них по крупицам, искал крохи уцелевших
сведений - и то... Их родина - отнюдь не один из тех миров Матери-Геи, что
мы создали или переделали для себя: Олимп, мой Аид, твой маленький мирок
близ Фиванского Дромоса, Хиронова часть Пелиона... Оно совсем иное,
мироздание Павших; иное хотя бы потому, что, если верить Чужакам (а верить
им можно лишь с большой оглядкой!) в нем царит Единый Бог! Представляешь,
Гермий? - Бог, способный сказать: "Я есмь Все!"
- Нет, дядя. Этого я представить не могу.
- Я тоже. Вот ты, Лукавый - это ведь не просто ты, сидящий передо
мной и докучающий мне разными вопросами. Это и состязания атлетов, и
торговля, и воровство, и гермы на дорогах; все это - ты. Я же не просто
твой дядя - но и весь этот подземный мир, и страх людей перед смертью, и
смирение перед ликом неизбежности, и многое другое... Посейдон - это не
просто упрямый дурак!.. ну, в общем, ты понимаешь.
- Понимаю, дядя. ЭТО я понимаю.
- Но никто из нас - ни твой отец, ни Крон-Временщик, ни даже
Уран-Предок - никто не мог и до сих пор не может сказать о себе: "Я есмь
Все! Я - весь мир, все сущее; Все - Я!"
А там, в мироздании Павших, это случилось. Возможно, потому что там
никогда не возникало ни гекатонхейров, ни смертных людей - одни титаны;
возможно, потому что они не совсем такие, как мы или, к примеру, Гелиос;
короче, один из них сумел разрастись до тех пределов, когда он из одного
стал Единым. Но как смертный не замечает до поры незримо зародившуюся в
нем опухоль (о которой тоже может сказать: "Это моя смерть, но и это -
Я!"), так и Единый не сразу ощутил, как в одном из включенных Им в Себя
миров некто осознал себя личностью и не захотел быть частью целого, начав
разрастаться, подобно опухоли, подобно Единому в дни Его молодости...
- И Единый изверг их из Себя - да, дядя? Как лекарь отсекает гнилой
палец у больного, чтобы спасти руку и всего человека?
- Примерно, Гермий. Только Он был лекарем Сам Себе, и "отрезал
палец", уничтожив полностью миры Павших, входившие в их "Я". Единый
превратил их в свет и пламя - и исторг Павших за пределы мироздания,
которым Он был. Но изгнанные мятежники вобрали свет и пламя в себя,
вобрали "Я" в "Я", и такими пришли на Гею. Недаром одного из них звали
Эосфором, что значит "Светоносный"...
- А какие они были внешне?
- Помни, я тогда еще не родился; я увидел Павших лишь в дни
Титаномахии. Разные они были, Гермий... разные. Но всех их переполняли
свет и пламя, которыми стали их испепеленные твердыни в Страшный День
Изгнания. Теперь же... Не знаю, во что они превратились в Тартаре. Павшие
начали меняться уже тогда - миры Геи были чужими для них, как и они для
Матери-Земли. Даже собственным обликом к тому времени они владели плохо, и
менялись, мешая воедино свет и тьму, красоту и ужас...
Чудо становилось чудовищем. Часть доныне живых чудовищ - потомки
Павших... впрочем, не задирай нос, Гермий: другая часть - наше потомство.
- Не уходи в сторону, дядя, - жестко бросил Гермий. - Что было
дальше?
- Дальше? - Владыка немного помолчал, словно собираясь с мыслями. -
Ладно, слушай дальше.
Крон-Временщик как раз только что сверг своего отца Урана, оскопив
его, и Павшие быстро поняли, на кого надо делать ставку. Они начали давать
Крону мудрые советы - вроде тех, что дает Мом-Насмешник.
- Я знаю, дядя, к чему приводит следование советам Мома, правдивого
ложью.
- И я знаю. И другие. Но это сейчас. А тогда Крону очень понравилась
идея Павших: стать повелителем титанов, детей Геи! Отдадим должное - сами
титаны особо не возражали. Как-никак, великий, хоть и младший по возрасту
Крон, любимец Геи, победитель Урана...
А мудрость Павших была безгранична, она питала Крона, и то время
недаром называли Золотым Веком. День шел за днем, и наконец Павшие явились
к Крону со смиренной просьбой:
"Повелитель Крон, ты видишь нашу преданность, но знай - мы чахнем.
Пламя, которое в нас, угасает, и нечем нам пополнить уходящие силы. Дай
нам что-нибудь - лес, гору, реку - то, что сочтешь возможным, и мы станем
говорить о твоем даре: "Он - это Мы!"; и сила вернется к нам!"
Неслыханно это было, и удивительно для всех. Любой титан с рожденья
ощущал себя горой, лесом, огнем или рекой - но сказать о чужом, пусть
дареном: "Это - Я?!"
И внял Крон просьбам Павших, смеясь.
А следом за ним рассмеялись титаны - даже титаны подаренных земель.
Сказали друг другу: негде жить Павшим - пусть живут у нас; пусть говорят:
"Это - мое; и это тоже!"
Следом за титанами большими и малыми рассмеялись вольные титановы
племена - нимфы, сатиры, лапифы и кентавры; а последними смеялись Павшие,
не оставляя Крона-Временщика своими мудрыми советами, к которым тот
неизменно прислушивался.
Прислушивался - и не замечал, что все меньше становилось в землях,
подаренных Павшим, вольных титановых племен; да и те, что попадаются,
странные какие-то - глаза пустые, лица стоячие, как омуты, сами чуть ли не
насквозь светятся, и все молчат или с глаз долой уйти спешат.
Дальше - больше. Леса чахнуть начали, воды в реках и ручьях затхлыми
стали, скалы выветрились, крошатся щебнем; и все чаще встречаются
выжженные дотла участки земли - заговорили новорожденные вулканы.
Вот тогда-то в первый раз зашевелились в безднах Тартара Первенцы,
гекатонхейры Бриарей, Гий и Котт. Зашевелились, напомнили о себе... и на
время затихли.
- Разве можно - так?! - дрогнул голос Лукавого. - Это же была ИХ
земля! Это же были ОНИ САМИ! Нельзя калечить, нельзя убивать себя!
- Для нас - нельзя. А они были Павшими... Чужаками. У себя они
поглощали миры, как люди плоды айвы и абрикоса; они переваривали их, как
пищу, превращая поглощенное в себя - поглотить и лишь потом сказать: "Это
- Я!"; неужели ты не ощущаешь разницы, Лукавый?!
Как раз тогда чужаки поведали Крону о Едином. О своей борьбе с Ним и
низвержении из Него. Между Единым и Матерью-Геей существует древний Дромос
- вроде тех, которыми пользуемся мы здесь. Только открывается он редко -
раз в шесть столетий по смертному счету времени. И то на недолгий срок.
Вот почему не может Единый проникнуть в мир Геи, как не пролазит рука в
кувшин с узким горлышком; вот почему не сказал он еще: "Гея - это тоже Я!"
Но Павшие утверждали - Единый не успокоится. И рано или поздно Он
найдет способ, ибо тесно Ему в Себе.
Мощь Единого безгранична, но за пределами Его есть власть и сила,
способные противостоять Его натиску.
И сила эта - Крон Уранид, Хозяин Времени!
Единый и Павшие могли поглощать лишь плоть мироздания, черпая из нее
жизненные соки - но время не есть плоть! Крон был способен перебирать в
горсти неосязаемое - минуты, годы, века; Крон мог засыпать открывшийся
Дромос между Геей и Единым песком мгновений, мог копить силы, прячась в
лабиринтах дней...
Он многое мог, младший сын Геи и Урана, оскопивший отца.
- Я не верю в Единого, - голос Гермия был тверд и звонок. - Не верю -
и все. Это ложь!
Аид ответил не сразу, но Лукавый не торопил его, понимая, что дядя
рассказал далеко не всю историю.
- Ты знаешь, Лукавый, - наконец раздалось из тьмы, - полагаю, что
Единый тоже не верит в тебя, Гермия-Психопомпа. Также полагаю, что Павшие
решили призвать в союзники Крона с титанами лишь по причине нехватки
собственных сил - иначе они вряд ли стали бы церемониться с нашими
предками! Как не церемонились они с нами - детьми Крона...
Я был первым сыном Звездноглазой Реи и Крона-Временщика. И Павшие
раньше всех поняли, что родилась новая сущность, в чем-то сродни им самим;
не титан, но бог! Древние титаны были порождениями Геи, они ощущали себя
горами, лесами, стихиями, и поэтому не способны были поглощать владения
друг друга. Река и гора - не соперники; каждому "Я" изначально положен
предел. Мы же, поколение богов, способны распространять свое "Я" на то,
что раньше в него не входило - и этим похожи на Павших.
Но мы свои, мы внуки Геи; Павшим же Гея безразлична, ибо гордость
была Павшим матерью, а самоутверждение - отцом!
Им не нужны были возможные соперники - и они сделали нас соперниками
в глазах Крона. "Как ты сверг своего отца Урана, так и твои дети рано или
поздно свергнут тебя. Поглоти их - мы научим тебя этому - и правь
бесконечно", - говорили они.
И вот так, Гермий, они превратили титана в бога, но в бога, подобного
Павшим; так Крон, Хозяин Времени, стал Кроном-Пожирателем детей!
Первым поглощенным был я. И не спрашивай меня, на что это похоже.
Затем пришел черед Гестии (иные сейчас говорят, что она была первой...
пусть говорят), Деметры, Посейдона, Геры... это продолжалось до тех пор,
