собака. - Колин ткнул указкой в ближайший "автоклав" с кошкой и даже
не сообразил, какой каламбур он только что выдал. - Ключ ко всем
происходящим с нами и вокруг нас невероятным событиям. Смотри. -
Картинка с синими и красными точками исчезла с экрана, и на ее месте
появился график. - По горизонтали обозначено время открытия ящиков,
а по вертикали - время условной смерти кошек. Как видишь, кривая
плавная, но с разрывами - в тех промежутках, когда кошки остаются
живыми.
- Ну, и что из этого следует?
- Погоди, это еще не все. Есть и третья координатная ось - время
открытия первого ящика. Это время и состояние первой кошки - жива
она или мертва - однозначно определяет состояние всех остальных
кошек в любой момент времени. И вот что получается!
Экран из двухмерного сделался трехмерным, и я увидел замысловато
искривленную поверхность, чем-то напоминающую схему ландшафта горной
местности с многочисленными бездонными ущельями. Не знаю почему, но
мне стало жутко. В этой, на первый взгляд безобидной картинке
крылось что-то зловещее. Однако я не мог понять, что именно.
- Так, - как можно безразличнее произнес я. - Что дальше?
Колин пытливо поглядел на меня:
- Разве ты ничего не почувствовал?
- Ну... По правде сказать, мне стало неуютно.
Он кивнул:
- Все чувствуют какое-то странное беспокойство, когда смотрят на
эту поверхность. И главное - непонятно, по какой причине. Сейчас ее
изучают психологи и математики.
- Успехи есть? - спросил я уже гораздо серьезнее.
- Пока что нет. - Колин вздохнул. - Сюда бы Диану. Жаль, что она
так упорно отказывается иметь дело с космическим миром.
После некоторых колебаний я достал из кармана небольшой футляр со
специально обработанным кристаллом - миниатюрным носителем
информации. Я собирался отдать его Колину по окончании нашей
экскурсии, но на сегодня с меня хватило и кошек Шредингера. А это
был верный способ превратить основательное знакомство с работой всех
отделов и подотделов института в беглый осмотр главных лабораторий.
Беглый - в самом буквальном смысле этого слова.
- Кстати, о Диане. Она просила передать это тебе и еще
о ч е н ь просила, чтобы затем к ней не приставали с расспросами. И
ты, и все остальные должны делать вид, будто ничего не произошло и
она ничего вам не передавала.
Колин взял футляр, открыл его и посмотрел на кристалл.
- Что здесь?
- Решение так называемой задачи Макартура, - ответил я. - Ключ к
путешествию космических кораблей между мирами. - Я ухмыльнулся,
глядя на потрясенного Колина. - Вот вам оно на блюдечке с голубой
каемочкой.
Глава 11. ДЖЕННИФЕР ИЗБАВЛЕНИЕ
Александр вернулся через сорок семь дней - я их считала. И втайне
надеялась, что он вернется с моим сыном. Увы, надежды мои не
сбылись - он явился один. И сразу захотел со мной поговорить.
Я же не хотела с ним разговаривать и заперлась в своей спальне.
Однако замки Александру не помеха, и он вошел ко мне через закрытую
дверь. А я не могла бежать от него сквозь стену.
- Дженнифер, - сказал он, садясь в кресло. - Пойми, наконец, что
ты моя дочь, плоть от плоти моей, и я люблю тебя. Я вовсе не желаю
тебе зла...
- Ты отнял у меня сына! - выкрикнула я, нарушив тем самым свое
решение никогда не вступать с ним в спор. - Это что, доброе дело?
Это твое проявление отцовской любви? Да по мне лучше ненависть, чем
такая любовь!
- Я отнял его не навсегда, дочка. Как только ты исправишься,
сразу получишь сына обратно.
- Исправлюсь? - переспросила я. - Это как же?
- Ты знаешь, как. Ты моя дочь, а я твой отец. И ты должна
относиться ко мне соответственно.
Этого следовало ожидать! Я присела на край кровати и опустила
голову, чтобы он не увидел слез в моих глазах.
- Это шантаж?
- Это лишь условие возвращения тебе сына.
Я рассмеялась сквозь слезы:
- И что я должна делать? При каждой встрече вешаться тебе на шею
и называть папочкой?
- Нет, Дженнифер. Ты должна изменить свое отношение ко мне. И не
только внешне, но и в душе. Ты должна принять меня, как отца, - со
всеми моими достоинствами и недостатками.
"Лучше я поцелую жабу", - подумала я, но вслух ничего не сказала.
- В тот день, когда это произойдет, - между тем продолжал
Александр, - ты получишь своего сына. Но не раньше. А я терпеливый и
буду ждать. Теперь у тебя есть стимул, чтобы пересмотреть свои
убеждения и понять их ошибочность.
Как шантаж не назови, он все равно остается шантажом. На какой-то
миг меня посетило искушение принять условия Александра и для вида
начать постепенно "меняться", "пересматривать свои убеждения" и, в
конце концов, "понять их ошибочность". Возможно, мой блеф и удался
бы, и я получила бы обратно сына... и потеряла бы уважение к себе.
- Теперь т ы выслушай мои условия, - заговорила я и сама
удивилась тому, откуда у меня взялась такая твердость. - Я дам тебе
шанс завоевать мою любовь и уважение, но только в том случае, если
ты перестанешь силой удерживать меня, вернешь мне сына и помиришься
со своей родней. И - в первую очередь - со своим братом Артуром. Об
Эрике я даже не говорю. Само собой, ты должен отпустить его на
свободу.
Александр скривился, будто съел целый килограмм лимонов с
кожурой.
- Что касается Эрика, то освобождать его нет нужды. Он уже на
свободе. Артур и компания нашли его и теперь прячут, делая вид, что
по-прежнему не знают, где он. А в мире, где я его содержал, устроили
мне западню. Но я не столь глуп, чтобы попасться на их уловку, у
меня есть хорошие источники информации. Артур жаждет моей крови, он
не хочет примирения, он хочет убить меня. И непременно убьет, если я
последую твоему глупому совету.
- Ты ошибаешься, - возразила я. - И Артур, и все остальные очень
хотят, чтобы в нашей семье не было вражды. Они сами говорили мне,
что...
- Дура! - зарычал Александр. - Набитая дура, вот ты кто! Они
травили тебе всякие байки, а ты поверила им. Ты так и не поняла, что
была нужна им лишь для того, чтобы они могли шантажировать меня.
Я отрицательно покачала головой:
- Ошибаешься, я все поняла. Теперь я поняла, что ты не только
негодяй, но и психопат с манией преследования.
Лицо Александра посерело, а в его глазах вспыхнули безумные
огоньки. Он резко поднялся с кресла, подступил ко мне и наотмашь
ударил меня по щеке.
- Это тебе маленький урок хороших манер, - сказал он. - Впрочем,
оно и хорошо, что ты такая прямодушная и бесхитростная. Ты не умеешь
притворяться, а это упрощает дело. Ведь мое условие остается в силе.
Как я уже говорил, у тебя есть сильный стимул.
С этими словами Александр вышел из комнаты. А я упала ничком на
кровать и горько заплакала...
Той ночью я никак не могла заснуть. За ужином Александр сообщил,
что решил задержаться здесь недели на две. Я поняла, что мои мучения
только начинаются. Теперь у него есть действенное средство для
давления на меня - мой сын, мой маленький Кевин, - и он будет
пользоваться им без зазрения совести.
Как я и предвидела, Александр предложил Джулии продлить контракт
еще на полгода. Следуя моему совету, она согласилась - кто знает,
как бы он отреагировал на отказ. Я пока ничего не говорила Джулии,
но у меня были сильные подозрения, что он не намерен возвращать ее и
слуг в их родной мир. Судя по тому, что мне рассказывали об
Александре, и исходя из моих собственных впечатлений о нем, он
относился к простым смертным, как к низшим существам, и никогда не
обременял себя излишней заботой о них. Для него они были щепками из
известной пословицы о том, что происходит, когда рубят лес. Обычно
лесорубов не беспокоит судьба каких-то там щепок...
Часы показывали четверть второго по полуночи, когда дверь моей
спальни без стука открылась, и в комнату вошла Джулия. В полумраке
мне показалось, что она голая.
- Дженни, - дрожащим голосом произнесла она. - Дженни, проснись.
- Я не сплю, - ответила я и включила свет.
Джулия действительно была голая. И вся мокрая. В руках она
держала свой халат, но почему-то не надевала его. Ее тело била
крупная дрожь, а в широко распахнутых глазах застыл ужас.
- Джули! - воскликнула я удивленно и мигом вскочила с постели. -
Что с тобой?
Уронив на пол халат, она присела на край кровати и закрыла лицо
руками.
- Со мной... все в порядке... почти. - Она всхлипнула. - Но я...
я... Лучше сама посмотри... в моей спальне. Только не кричи...
пожалуйста... Не кричи, если увидишь...
Озадаченная, я накинула поверх ночной рубашки халат и вышла из
спальни. Наверное, девять из десяти женщин на моем месте поступили
бы иначе. Они остались бы с Джулией и принялись бы расспрашивать ее,
что случилось. Однако я решила сначала сходить посмотреть - может,
тогда придется задавать меньше вопросов.
Комнаты Джулии располагались рядом с моими, чтобы в случае
необходимости она могла сразу явиться на мой вызов. Я прошла по
неширокому коридору мимо кабинета Джулии и операционной, где полтора
месяца назад родила Кевина-младшего, и открыла дверь спальни, из-под
которой пробивался свет.
На пороге я замерла и чуть не закричала. Я смолчала вовсе не
потому, что вовремя вспомнила предупреждение Джулии, а просто
слишком сильно было мое потрясение, чтобы выразить его в крике -
даже в самом громком и пронзительном.
На кровати Джулии, раскинув руки в стороны и устремив взгляд в
пустоту, неподвижно лежал Александр. Из его распоротого горла торчал
хирургический скальпель. Постель была обильно залита кровью.
Превозмогая тошноту, я вошла в спальню и подступила к кровати.
Определенно, Александр был мертв. Лицо его выражало не боль, не
муку, не испуг, а крайнее изумление. Очевидно, в самый последний
момент он понял, что умирает, но так до конца и не поверил в это.
Я тоже никак не могла поверить. Александр казался мне вечным и
неуничтожимым, как само зло. И теперь я стояла возле кровати, дрожа
от страха, что сейчас веки его дрогнут, рука потянется к
окровавленному горлу, выдернет из раны скальпель, затем он
поднимется и...
Но он не двигался. Он по-прежнему лежал на кровати, раскинув руки
и устремив взгляд в пустоту, а на его лице застыло недоуменное
выражение.
- Проклятый! - прошептала я и истерически хихикнула. - Так тебе и
надо, грязный ублюдок! Допрыгался...
Но как я теперь найду моего мальчика?..
Эта мысль отрезвила меня. Я прошла в ванную, откуда слышался шум
воды. Душ был включен, на выложенной белым кафелем стене я увидела
смазанный отпечаток ладони. Красный. Кровь. Прозрачная занавеска
душевой тоже была запачкана кровью.
Я на секунду подставила лицо под холодную струю, затем перекрыла
воду и вернулась в спальню. При виде мертвого Александра на залитой
кровью постели меня снова затошнило.
Бедная Джулия! Смелая Джулия! Отчаянная Джулия... У нее почти не
было шансов - один против ста, может даже, один против тысячи. Она
это знала - и, тем не менее, рискнула. Фактически, она шла на верную
смерть. Это просто чудо, что Александр, умирая, не успел прикончить
ее. Ведь я же говорила ей, много раз говорила, что Властелины
невероятно живучи и обладают молниеносной реакцией...
И тут я вспомнила, что в числе прочего рассказала Джулии об одном
эпизоде из жизни Кевина. Несколько лет назад кто-то (скорее всего,
Александр) подослал к нему голубоглазую блондинку с заданием убить
его в постели. Правда, до покушения дело тогда не дошло. Нервы у
девушки не выдержали, и она созналась во всем Кевину. После этого
случая он стал более осторожен с голубоглазыми блондинками.
Так, выходит, это я подтолкнула Джулию своим рассказом! По сути,
