типам, как граф Бискайский, прямая дорога в соратники Инморте. И кстати.
Габриель де Шеверни рассказывал мне, что когда Хайме де Барейро вызвал
графа на поединок, у того было такое удивленное выражение лица, точно он
не мог поверить своим глазам: дескать, как же так, друг Хайме хочет
сразиться со мной! А граф де Барейро, по моему мнению, просто выбрал себе
самого слабого противника, чтобы без особого труда победить его и занять
его место... Ай! Ладно, перехожу к делу. Итак, дон Фернандо прибыл в
Памплону в тот же день, когда прибыли мы, и тут же похвастался графу
Бискайскому, что месяца через три он станет королем Кастилии и Леона.
Бланка устремила на брата такой пронзительный взгляд, что тот весь
съежился.
- А на следующий день, - между тем продолжал Эрнан, - граф пригласил
дона Фернандо прогуляться с ним на ристалище и там сообщил ему, что княжна
Жоанна якобы подслушала их вчерашний разговор и теперь угрожает
разоблачением. Она, мол, требует, чтобы дон Фернандо сознался во всем дону
Альфонсо, и дает ему время на размышление - предположительно, до окончания
празднеств...
- Постойте, - перебила его Бланка, не отводя глаз от побледневшего,
как полотно, Фернандо. - Держу пари, что вы правы в своих догадках. Но с
чего вы взяли, что этот разговор состоялся на следующий день и именно на
ристалище?
- И к тому же разговаривали они на арабском, вернее, на мавританском
языке, - с важной миной добавил Шатофьер. - Однако все предпринятые ими
меры предосторожности не помогли им, ибо в шатре, возле которого они вели
столь милую беседу и который они считали пустым, находился человек,
достаточно хорошо знающий арабский язык, чтобы понять, о чем они говорят.
- И это были вы?!
- Да, я. К сожалению, тогда я как раз вздремнул и не слышал начала их
разговора. Первое, что я разобрал, проснувшись, было: "Она должна умереть,
хочешь ты этого или нет. Я уже вынес ей смертный приговор." Так сказал дон
Фернандо.
- Но ведь там его не было! - озадаченно произнес Симон. - Там были
граф Бискайский и виконт Иверо.
- Молчи, Симон! - щелкнул пальцами Филипп. - Молчи. Кажется, я понял,
в чем дело.
Эрнан виновато склонил голову.
- Друзья мои, должен вам покаяться: я ошибся. Я был слишком
самоуверен, слишком убежден в своей правоте, в своей непогрешимости, и эта
моя ошибка едва не привела к роковым последствиям. Мне страшно подумать,
что случилось бы, выбери граф Бискайский на роль козла отпущения не
виконта Иверо, а кого-нибудь другого. Это будет мне уроком на всю жизнь -
проверять, перепроверять и еще перепроверять, Я не распознал беседовавших
по голосам, и не только потому, что еще не был с ними знаком. Плотные
стенки шатра, арабский язык, на котором они говорили с грехом пополам,
чмокая и хрюкая, расстояние, наконец, - все это не позволило мне
определить индивидуальные особенности их голосов. Содержание разговора
заставило меня уверовать, что это были Александр Бискайский и Рикард
Иверо, но я был просто обязан проверить свою догадку, расспросив рабочих
на ристалище, слуг во дворце... Увы, я этого не сделал. Несколько
услышанных мною фраз прямо таки заворожили меня, и я не видел никакой
необходимости искать дополнительные подтверждения тому, что (видите ли!) и
так было для меня яснее ясного. Вы только послушайте, о чем они говорили
дальше! Граф Бискайский: "Боюсь, мне придется смириться с этим." Дон
Фернандо: "Тем более, что она поступила с тобой по-свински..."
- Жоанна поступила с Александром по-свински? - удивилась Маргарита.
- Минуточку, сударыня, вскоре я изложу вам свои соображения по этому
поводу. А пока продолжу. Итак, граф Бискайский: "Да, ты прав." Они немного
помолчали, затем дон Фернандо спросил... - Слово за словом Эрнан принялся
пересказывать подслушанный им разговор. На реплике Фернандо: "В конце
концов, она отступилась от тебя - так что же ты колеблешься?" - он
остановился. - Вот это, пожалуй, больше всего прочего ввело меня в
заблуждение. Если бы речь шла о госпоже Маргарите, эти слова могли быть
адресованы лишь одному человеку - Рикарду Иверо. Как, собственно, и
упоминание о том, что она поступила с ним по-свински... Вы уж простите
меня за откровенность, сударыня.
- Все в порядке, господин граф, - ответила Маргарита. - Сейчас не
время для церемоний. Мы обсуждаем дело, к тому же... - Она запнулась и
покраснела. - Прошу вас, продолжайте.
- Очевидно, что в том разговоре, я имею в виду их первый разговор,
речь шла не только о заговоре дона Фернандо, но и о некоторых проделках
графа Бискайского, предположительно, о его планах завладеть наваррским
престолом.
- Не сомневаюсь, что таковые у него имеются, - прокомментировала
Маргарита.
- Поэтому граф, для пущей убедительности, сказал дону Фернандо, что
госпожа Жоанна, якобы подслушивавшая тот их разговор, угрожает
разоблачением им обоим.
- Ага! Это объясняет все - и то, что "она поступила с тобой
по-свински", и "мы одной веревкой связаны", и "она стоит у нас на пути", и
"она отступилась от тебя" - сестра, решившая предать брата. Пожалуй, вы
правы, сударь.
- Идем дальше. Дон Фернандо заявил, что ради короны он готов
пожертвовать всеми без исключения родственниками, но тут же добавил, что
присутствующие не в счет. "Ой, не заливай! - ответил ему граф. - Для тебя
моя жизнь не стоит ни гроша. Просто я полезен тебе и не стою на твоем
пути." Тогда дон Фернандо... - Эрнан сделал паузу и в некотором смятении
поглядел на обеих принцесс. - Сударыни: я лишь дословно передаю вам то,
что сказал дон Фернандо, ничего не добавляя от себя: "Зато эта сучка, то
бишь кузина - вот она-то стоит на моем пути." Он так и сказал - кузина,
хотя говорили они по-арабски. По идее, это должно было насторожить меня.
Если бы речь шла о госпоже Маргарите, и эти слова принадлежали графу
Бискайскому, он наверняка сказал бы: "дочь брата моего отца". Дон Фернандо
употребил слово "кузина", поскольку не мог подобрать в арабском языке
краткого выражения своей родственной связи с княжной Жоанной, и вместе с
тем, видимо, не хотел лишний раз напоминать графу, что она его сестра. К
сожалению, я отнес это на счет плохого знания языка... Потом они стали
обсуждать способы убийства. И тут я совершил еще одну ошибку - я перепутал
говорящих. Это можно объяснить (но не оправдать!) тем, что инициативу в
разговоре перехватил граф Бискайский. Дон Фернандо спросил: "Так что же мы
выберем - кинжал или яд?.."
Когда Эрнан закончил свой рассказ, в комнате надолго воцарилось
тягостное молчание. Наконец, Бланка задумчиво промолвила:
- Таким вот образом мой муж подбил моего брата на убийство Жоанны. И
не просто подбил - он подстроил все так, что Фернандо сам настоял на этом.
А Жоанне он рассказал про готовящееся покушение на Альфонсо с тем, чтобы
ее поведение в присутствии Фернандо было именно таким, как если бы она
действительно подслушала их разговор. Что ж, хитро задумано... Но вот
вопрос: зачем граф впутал в это дело Фернандо? Неужели только для того,
чтобы он выкупил у евреев векселя Рикарда? Конечно, это была немаловажная
часть его плана, и тем не менее...
- Вы правы, сударыня, - кивнул Эрнан. - Будь это так, он бы просто
занял у вашего брата деньги. Однако в планы графа Бискайского входило не
только и даже не столько убийство княжны Жоанны (хотя, по определенным
причинам, ему было желательно избавиться и от нее также), но главным
образом он замышлял убийство самого дона Фернандо.
При других обстоятельствах подобное заявление произвело бы эффект
разорвавшейся бомбы. Но в том состоянии глубочайшего потрясения, в котором
находились Филипп, Бланка и Маргарита, их уже нечем было удивить. А Симон
и вовсе потерял ощущение реальности, и появись перед ним сам Сатана
собственной персоной, он бы принял это как должное и лишь вяло
перекрестился бы, изгоняя нечистого прочь.
- Убить меня?! - изумленно воскликнул Фернандо. - Он собирался убить
меня?!
- Да, приятель, - ответил Эрнан. - Как это для вас не прискорбно, но
это факт. В ваших покоях мы не нашли графа Бискайского - видимо, он что-то
заподозрил и исчез, оставив в вашей спальне горничную со свернутой шеей, а
в прихожей - вашего камердинера с перерезанным горлом.
- О боже! - прошептала Бланка.
Маргарита снова помянула Пречистую Деву Памплонскую.
- Кроме того, - повествовал дальше Эрнан, - в прихожей на полу
валялась скомканная записка, якобы написанная княжной Жоанной. - Он извлек
из кармана сложенный вчетверо лист бумаги, который вначале был смят, а
потом расправлен, и передал его Маргарите: - Вот, сударыня, посмотрите.
Она развернула записку и пробежала ее быстрым взглядом.
- Но ведь это почерк Жоанны! Точно! Ее почерк, чтоб мне пусто было!
- Вне всякого сомнения, это работа брата Гаспара, бывшего "пса
Господня". Искусная подделка, очень искусная. Если вас не затруднит,
сударыня...
- О да, конечно, - сказала Маргарита и прочла вслух:
"РИКАРД.
Я никак не могла тебя найти, но дело не терпит отлагательства, и
потому я велела Доре обязательно разыскать тебя, даже если ей придется не
спать всю ночь. Она и передаст тебе эту записку.
Мне стало доподлинно известно, что все твои векселя кузен Фернандо
держит при себе. Они здесь, в Кастель-Бланко, в его спальне. Сегодня днем
Дора случайно увидела под одной из подушек на его кровати (надеюсь, ты
понимаешь, при каких обстоятельствах) большой синий пакет - я уверена, что
это тот самый. Вполне возможно, что он еще там, и если Фернандо будет
ночевать у Марии, попытайся пробраться в его покои и выкрасть пакет. Дора
поможет тебе в этом. По ее утверждению, камердинер Фернандо немного
глуховат и спит, как сурок.
Это, конечно, нечестно, но, боюсь, другого выхода у нас нет. К тому
же поступки Фернандо в отношении тебя честными уж никак не назовешь
Желаю тебе удачи и хочу надеяться, что избавившись от шантажа, ты все
же согласишься претворить в жизнь положительную часть плана Фернандо - я
имею в виду его идею насчет нашего брака. Но это, разумеется, лишь мое
пожелание.
Жоанна."
- Ясненько, - произнес Филипп, как только Маргарита закончила читать.
- Стало быть, Александр отправил Фернандо к Жоанне, предварительно
подменив содержимое пакета, а сам свернул шею горничной, перерезал горло
камердинеру, "обронил" в прихожей записку и стал ждать возвращения
сообщника, чтобы прикончить и его - мавр сделал свое дело, мавр может
уйти... из жизни. Если бы его план увенчался успехом, то завтра утром,
обнаружив в спальне Жоанны двух мертвецов, а в покоях Фернандо - аж трех,
и ознакомившись с содержанием записки, все пришли бы к выводу, что
Фернандо шантажировал Рикарда Иверо выкупленными векселями, угрожая
затеять процесс и отсудить часть графства его отца - если тот, конечно, не
отречется от сына. Однако виконт прознал, где находятся его расписки.
Вместе с горничной Жоанны он пробрался с спальню и забрал пакет - но тут
нагрянул хозяин. Завязалась драка, в результате которой погибли горничная
и Фернандо, а Рикард Иверо бросился бежать, прирезав по пути проснувшегося
камердинера и потеряв во время схватки с ним записку. Потом он явился к
Жоанне, рассказал ей обо всем, она, естественно, впала в истерику и решила
вызвать стражу. Они повздорили, в пылу он убил ее, но при этом оступился,
упал, ударился о что-то головой и тоже погиб. - Филипп поежился. - Жуть
