шел Эрнан.
- Ну вот, Филипп, - сказал он. - Встретил по дороге твою Бланку с
твоим дитем. Смертоубийство отменяется.
Филипп вскочил с кресла, кинулся к Бланке и обнял ее.
- Это правда?
- Правда, милый, - шепотом ответила она. - Мэтр объяснил мне, почему
я не могла быть беременной до тебя.
Филипп облегченно вздохнул, вспомнив необычайную раздражительность
Бланки в последние дни официальных торжеств, и еще крепче прижал ее к
себе.
- Маленькая ты моя девочка! Кто бы мог подумать, что ты ТАКАЯ
невежда... А ребенок будет?
- Мэтр не решается утверждать наверняка, но думает, что да.
Филипп потерся щекой о шелковистые волосы Бланки. Пушистая Марция,
радостно мурлыча, терлась об их ноги.
- Я так счастлив, родная.
- Я тоже счастлива, Филипп, - сказала Бланка. - Господь благословил
нашу любовь.
Филипп поднял к себе ее лицо и заглянул ей в глаза.
- Твоя правда, милочка, - серьезно произнес он. - Дитя, которое ты
носишь под сердцем, для меня знак Божьей милости. Я давно мечтал стать
отцом, и вскоре моя мечта исполнится. С тобой, именно с тобой я познаю это
счастье. Я так люблю тебя, Бланка, дорогая моя, любимая... - Не в силах
дальше сдерживаться, он приник к ее губам жарким поцелуем.
Между тем Эрнан значительно подмигнул Гастону, тот понимающе кивнул,
схватил Симона за руку и все трое покинули покои Филиппа.
- Что случилось, друзья? - удивленно спросил Бигор уже в коридоре. -
Такая трогательная сцена, а вы...
- Потому мы и поспешили убраться, что она слишком уж трогательная, -
сказал Гастон. - Какой же ты балбес, Симон, право слово! Сейчас Филипп
наверняка потащит Бланку в спальню, так что наше присутствие там было бы
неуместным. Бланка очень стеснительная девушка, и лучше ее лишний раз не
смущать. Правда, Эрнан?
Шатофьер молча кивнул.
- А теперь что мы будем делать? - поинтересовался Симон.
- Можем нагрянуть к Маргарите, - предложил Альбре. - Если я не
ошибаюсь, через полчаса она будет обедать и, разумеется, пригласит нас
составить ей компанию.
- Только без меня, - покачал головой Эрнан.
- Почему?
- Я же сказал, что вскоре уезжаю и в Памплону уже не вернусь. Надо же
подготовиться к отъезду, как ты думаешь? Одним словом, дел у меня
невпроворот, а времени в обрез.
- Ну что ж... - Гастон в задумчивости почесал нос. - Тогда иди к
Маргарите сам, Симон. Поведаешь ей про беременность Бланки, и вообще...
- Что - вообще? - оживился Бигор.
- Вчера Маргарита рассорилась с мужем. Говорят, он уже умудрился
оприходовать одну из ее фрейлин, тогда как она еще не успела наставить ему
рога. Так что... - Тут Альбре многозначительно умолк.
- Так что? - повторил Симон, краснея.
- Так что у тебя неплохие шансы, малыш. Сейчас она злая, как сто
чертей, и рада будет воспользоваться случаем, чтобы отомстить Тибальду.
- А ты не дуришь меня?
- А зачем мне дурить тебя? Ты смазлив, хорошо сложен - как раз в ее
вкусе. Правда, умом ты не блещешь, но в постели это не главное. Вперед,
дружок, не теряй времени даром. Надеюсь, за оставшиеся три дня ты
научишься у Маргариты кое-каким штучкам-дрючкам, которые придутся по вкусу
Амелине. Она ведь и отдает предпочтение Филиппу в частности потому, что
он, не в пример тебе, знает множество всяческих штучек и дрючек, и ей
гораздо приятнее в постели с ним, чем с тобой.
- Грубиян ты! - буркнул напоследок Симон и почти бегом бросился
вперед по коридору.
Эрнан тихо засмеялся.
- И эту басню ты сочинил только затем, чтобы поскорее избавиться от
него и поговорить со мной наедине?
- Отнюдь, - возразил Гастон. - Ничего я не сочинял. Маргарита вправду
положила на Симона глаз, просто ты в последнее время жутко чем-то озабочен
и обратил на это внимания. А я лишь воспользовался этим обстоятельством,
чтобы Симон оставил нас в покое, не задавая лишних вопросов. Ты же знаешь,
какой он навязчивый и как любит совать свой нос в чужие дела. Но в одном
ты все-таки прав. Я действительно хочу потолковать с тобой с глазу на
глаз.
- Что ж, - сказал Эрнан. - Раз так, пойдем ко мне. Потолкуем без
свидетелей.
20. ТАЙНАЯ МИССИЯ ЭРНАНА
В небольшой гостиной квартиры Эрнана Гастон устроился в удобном
мягком кресле и сказал:
- А теперь, дружище, раскалывайся. Что ты замышляешь?
Шатофьер сел напротив него.
- Раскалываться, говоришь? А кто ты, собственно, такой, чтобы я
раскалывался?
"Кокетничает, значит расскажет," - подумал Гастон, а вслух спросил:
- Когда отправляешься?
- Завтра на рассвете.
- Куда?
- Гм, тебе только скажи...
- Вот и скажи!
- А ты поедешь со мной? - резко подавшись вперед, выпалил Эрнан.
- Ага! - усмехнулся Гастон. - Так вот что ты хочешь!
- Допустим, хочу, - невозмутимо отвечал Шатофьер. - А еще допустим,
что тебе не шибко хочется ехать в Тараскон, равно как и не хочется
оставаться в Памплоне.
Альбре явно смутился.
- С чего ты взял?
- Чувство, Гастон, чувство. А это такая штука, которая еще никогда
меня не подводила. Ну, скажи откровенно - я угадал?
Гастон неохотно кивнул.
- Да, ты прав... Только не спрашивай почему.
- А я и не спрашиваю. Я лишь предлагаю тебе ехать со мной. Согласен?
- Но куда же? А что если тебя припекло съездить в Пекин? Ведь ты у
нас такой.
- Ну, предположим, в Пекин я не поезду, хотя бы потому, что никак не
успею через месяц попасть в Барселону. А вот что я отправляюсь в Толедо,
это уже ближе к истине.
- В Толедо?
- Умгу. И ради тебя, если ты поедешь со мной, я готов сделать
небольшой крюк, чтобы наведаться в Калаорру.
Уже третий раз за этот день слова Эрнана привели Гастона в смятение.
В Калаорре как раз находилась Елена Иверо. После смерти брата она не
возвратилась в Памплону. Поговорив с Маргаритой и Бланкой, она на
следующий же день забрала в усадьбе лесничего тело Рикарда и отправилась
прямо к родителям, в Калаорру. Так вся их семья и сидит там безвыездно вот
уже полтора месяца. Граф Клавдий, говорят, очень плох, и многие
сомневаются, что он вообще когда-нибудь оправится - таким сильным ударом
явилась для него смерть сына. За все это время Гастон получил от Елены три
письма (а сам написал ей аж семь), и судя по всему, она не подозревает о
его причастности к гибели брата.
- Ладно, - вздохнул Гастон, - составлю тебе компанию. Но при одном
непременном условии.
- При каком же?
- Ты расскажешь мне ВСЕ о цели твоей поездки. ВСЕ - понял? Без всяких
твоих штучек с недомолвками и полуправдой.
- Ну, предположим, я расскажу. А ты будешь молчать?
- Ясное дело!
- Смотри мне! - Эрнан погрозил ему пальцем, затем напустил на себя
серьезный вид. - Итак, моя миссия состоит в том, чтобы препроводить
Фернандо Уэльву из Кастель-Бланко в Толедо.
- Ба! - пораженно воскликнул Гастон. - Он все еще в Наварре?!
- Эге. Согласись, хитро придумано. Никому даже в голову не пришло,
что брат дона Альфонсо мог остаться в Кастель-Бланко.
- Гм. И впрямь хитро. Я лично не сомневался, что король увез его в
Кастилию и держит под стражей в одной из своих крепостей... Однако
продолжай.
- Так вот. Кастильские вельможи уже начали выражать обеспокоенность в
связи с длительным отсутствием дона Фернандо, и король был вынужден
сообщить им, что велел арестовать брата по обвинению в его участии в
заговоре против законной власти.
- Да ну! А ты-то откуда знаешь?
- Сегодня я получил письмо от дона Альфонсо.
- Ого! - удивленно произнес Гастон. - Он написал тебе письмо? С какой
это стати?
- Потому что доверяет мне.
- И что же он тебе доверяет?
- Препроводить Фернандо Уэльву в Толедо, стеречь его по дороге, а в
случае надобности даже прикончить его. Как видишь, у нас намечается
веселая прогулка.
При этих словах Гастон так и подпрыгнул.
- Прикончить?!
- То-то и оно. В случае крайней необходимости, разумеется.
- И что ж это за необходимость такая, скажи по секрету?
- Если дорогой иезуиты попытаются освободить его. Тогда это следует
сделать без проволочек. Вместе с письмом дон Альфонсо прислал мне еще два
распоряжения. Первое - для своих гвардейцев, что стерегут сейчас Фернандо
Уэльву в Кастель-Бланко, - чтобы они во всем подчинялись мне. А второе,
так это указ о казни брата, благо в Кастилии король может самолично
приговорить к смерти кого угодно...
- Выходит, он все же решился? Бланка таки убедила его?
- Не совсем так. Этот указ развязывает мне руки, позволяя на законных
основаниях убить Фернандо в случае попытки иезуитов освободить его. Там, в
указе, прямо говорится, что смертный приговор может быть приведен в
исполнение каким-либо способом по моему усмотрению. То есть, я вправе
просто перерезать Фернандо горло.
- А что? - с опаской спросил Альбре. - Иезуиты вправду...
Эрнан презрительно искривил губы.
- Ну вот! Ты уже испугался.
- Испугался я или нет, - рассудительно заметил Гастон, - но
ввязываться в драку мне не больно-то хочется. Возможно, ты сочтешь меня
трусом, но как бы то ни было, шкура у меня одна, и я очень дорожу ею,
чтобы подвергать ее смертельной опасности из-за какого-то светлейшего
негодяя.
- Успокойся, дружище. Твоя драгоценная шкура будет в полной
безопасности.
- Правда?
- Я отвечаю. Инморте не так уж глуп, чтобы рисковать жизнью такого
ценного своего сторонника, как граф Уэльва. Он, конечно, понимает - да и
то, если ему известно, где находится Фернандо, - что король непременно
позаботится о том, чтобы его брат не выбрался живым на свободу.
- Однако же дон Альфонсо...
- Да, он подписал ему смертный приговор - но только на тот случай,
если иезуиты все же предпримут попытку освободить Фернандо. Король
полагает, что Инморте не отказался от своих планов отравить его и возвести
на престол графа Уэльву.
- А ты уверен, что он отказался?
- Напротив, я убежден в обратном. Но я знаю некоторые слабости
кастильского короля и знаю также, что он них прекрасно осведомлен Инморте.
Дон Альфонсо очень привязан к своему младшему брату и вряд ли решится
казнить его даже за участие в заговоре с целью захвата власти. Другое
дело, когда иезуитам все же удастся отравить короля - уж тогда-то он,
находясь при смерти, велит казнить Фернандо.
- Вот видишь! Ты сам противоречишь себе. Выходит, в любом случае
Инморте стоит рискнуть и попытаться освободить Фернандо.
- Погоди, дружище, не спеши с выводами. Я еще не закончил свою мысль.
Да, несомненно: умирая, король велит казнить брата. В этом ни я, ни ты, ни
Инморте - словом, никто из посвященных не сомневается. Но исполнят ли волю
умирающего короля - вот это уже вопрос!
- Как!? Ты думаешь...
- Да, да, да! Я уверен, убежден. Я ничуть не сомневаюсь в том, что,
случись нечто подобное, королевскую волю просто проигнорируют. В Кастилии
король всемогущ и всевластен - но до тех пор, пока он здоров. Больной
король Кастилии, а тем паче умирающий, теряет всю свою власть, ибо
держится она исключительно на его воле и энергичности. Если, не приведи
Господь, иезуиты отравят дона Альфонсо, то как только он сляжет в постель
и вплоть до его смерти страной будут заправлять могущественные вельможи -
гранды Кастилии...
- Ты думаешь, они в большинстве своем сторонники Инморте?
- Отнюдь. Но в подавляющем большинстве своем они сторонники баронских
вольностей и яростные противники сильной королевской власти. Графы и
