человеческая нога.
Колокола начали звонить, и с башни взлетела туча голубей. Птицы
расселись на шпалерах в виноградниках. Кошки-цветочницы радостно нырнули
в чащу ветвей, зашелестевших им вслед. Кошки умело замаскировались и
даже стали подражать крикам птиц, чтобы подманить их поближе.
Кружка мрачно оглядел каменное строение:
- Лучше, наверное, договориться с хозяевами, можно ли оставить здесь
животных.
Бидж смотрела на здание с любопытством.
- Оно выглядит так, как будто сохранилось со средневековья. Может
быть. нам удастся узнать его историю, когда Филдс встретится с
жителями...
Филдс встревожился:
- Ох нет, Бидж, лучше разговаривай с ними ты сама. Когда я волнуюсь,
я забываю, как нужно строить фразы, даже слова забываю. - Он печально
взглянул на свои копыта. - Как бы я хотел, чтобы все переговоры вел наш
король Брандал...
Путники осторожно двинулись дальше по булыжной мостовой. По мере
приближения к зданию она превратилась в длинную пологую лестницу;
примерно через каждые восемь футов на обочине высились стертые от долгой
службы каменные столбики.
- Лестница предназначена и для пешеходов, и для повозок, - прокряхтел
Кружка. - Такие издавна строят в горных деревнях.
- Но здесь нет деревни. - Бидж подошла к воротам и толкнула огромные
створки. Они не поддались. Высоко в нише на стене оказался колокол, от
языка которого свисала веревка. Бидж взялась за нее, но, прежде чем
дернуть, с беспокойством оглянулась на остальных.
Колокол звякнул пять раз и умолк. Тут же путники услышали, как кто-то
отодвигает засовы на воротах. Кружка взял на изготовку ловилку, пряча ее
в рукаве. Бидж тоже так перехватила свой рюкзак, чтобы он закрывал
оружие.
Створки отворились внутрь, и из ворот выглянул сутулый старик. На
голове у него была выбрита тонзура, одет он был в коричневую домотканую
рясу, подпоясанную веревкой, и сандалии. Старик оглядел пришедших,
задержав взгляд на Филдсе, и слегка поклонился Бидж:
- Buon giorno, signorina <Добрый день, синьорина (ит.).>...
- Вы не говорите по-английски? - поинтересовалась Бидж.
Монах повернулся к строению и закричал:
- Inglese! <Англичане! (ит.)> Это слово повторили несколько голосов,
эхо разнеслось по холмам. Лысый толстяк с развевающейся белой бородой
выбежал из здания монастыря, завязывая на бегу сандалии.
- Aspett' <Подожди (ит.).>, Доминик! - прокричал он. Когда сутулый
старик повернулся на его голос, Бидж поспешно сунула ловилку в рюкзак.
Она чувствовала себя так, как будто принесла гранату в церковь.
Толстяк путался в завязках сандалий, но торопился изо всех сил.
Полосатая кошка пересекла его дорогу, и, как он ни спешил, он
задержался, чтобы погладить ее.
- Он похож на Деда Мороза, - сказала себе Бидж. Доминик засмеялся и
кивнул:
- Si. si! Ecco, Babbo Natalel <Да! Да! Это Дед Мороз! (ит.)>.
Oолстый монах улыбнулся, нисколько не смутившись:
- Правильно, я Дед Мороз. Каково твое желание? На какой-то безумный
момент Бидж вспомнились разом все миры, в которых ей случилось бывать.
Она подумала:
"А почему бы и нет?" Ей снова было семь лет, она была счастлива и
невинна и готова выпалить свое заветное желание. Вместо этого она
сделала медленный вдох и протянула руку:
- Я Бидж Воган, ветеринар. Я лечу животных. Монах собрался
поклониться, передумал и пожал ей руку:
- Здравствуй, доктор. Это Доминик, а я, как ни печально, не настоящий
Дед Мороз; я всего лишь Ранольф. - Он не спросил, как зовут остальных, а
Филдс и Кружка не стали представляться. Гредия с высокомерным
равнодушием стояла в стороне.
- Ранольф? Это старинное английское имя.
- Я и есть англичанин.
У Бидж возникла неожиданная мысль, и она постаралась не выдать себя.
Ранольф с улыбкой спросил:
- Что тебя тревожит?
- Ничего. - Но ощущение тревоги не проходило. - Можно задать тебе
личный вопрос?
- Спрашивай. Я ведь всегда могу не ответить тебе. После короткой
борьбы с собой Бидж выпалила:
- Сколько тебе лет?
- Скоро исполнится шестьдесят два. - Тщеславие оказалось не чуждо
монаху, и он поинтересовался: - А сколько ты думала?
Бидж пробормотала, смутившись:
- О, лет семьсот - восемьсот... Не важно. Его смех, заразительный и
громкий, заставил нескольких монахов выглянуть из трапезной.
Отсмеявшись, он высморкался.
- Нет, Бидж, я просто обычный старик со странным имеНем. - Прости
меня. Я увидела монастырь и рясы...
- Монастырь действительно древний, - спокойно и с гордостью сказал
монах, - а рясы - это одежда нашего ордена. Наша обитель была основана,
еще когда Святой Франциск ходил по земле.
Филдс, Кружка и Бидж переглянулись, и даже Гредия выглядела
удивленной. Кружка обратился к монаху:
- Прости меня за странный вопрос, но что конкретно ты имеешь в виду,
говоря "ходил по земле"? Какой земле?
- Пройдемте внутрь, - пригласил Ранольф. Войдя в ворота, Филдс снял
шляпу. Его рожки стали ясно видны, но ни Доминик, ни Ранольф не проявили
удивления. Когда Филдс, поднимаясь по лестнице, поддернул штанины
комбинезона, вид его копыт не встревожил их тоже.
Ранольф провел их мимо трапезной.
- Еще рано обедать. Я покажу вам пока монастырь, а через несколько
минут и еда будет готова.
- Еды на нас хватит тоже? - спросил Кружка.
- Для гостей еды хватит всегда. Кроме того, нам самим немного нужно:
сейчас нас здесь меньше двух десятков человек. Мне очень жаль, но
большинство монахов не сможет разговаривать с вами.
- Ax, - покровительственно улыбнулся Кружка, - они соблюдают обет
молчания?
- Нет, просто большинство не говорит по-английски. - Ранольф провел
их к церкви. Стены ее не были украшены ни фресками, ни скульптурами.
Внутри были только скамьи и простое распятие.
В углу стояла чаша со святой водой, рядом с которой лежала грубо
вырезанная из оливкового дерева потемневшая от времени миска. Кружка
бросил на нее любопытный взгляд:
- Прости, что я спрашиваю, но не служит ли эта миска каким-то образом
предметом поклонения?
- Не должна бы, - виновато признался Ранольф, - но иногда мы
прикасаемся к ней во время молитв. Все мы так делаем. Это была миска
Франциска, он ел из нее, когда приходил сюда.
Кружка цинично улыбнулся, лицо Филдса осталось непроницаемым, а
Гредия насторожилась.
- Как он приходил сюда? - спросила Бидж. Ранольф сложил руки на
животе и повел их к трапезной.
- Об этом есть легенда. Знаете, рассказывают, что одно из чудес
Святого Франциска касалось волка... Гредия ошеломленно взглянула на
него.
- Обещание, - сказала она просто, - и прогулка.
- Именно, - ответил монах, как будто такой реакции и ожидал. - Волк
терроризировал жителей маленького итальянского городка, но согласился
уйти оттуда, когда его об этом попросил Франциск. И еще, как гласит
легенда, Франциск часто потом гулял с волком, чтобы удостовериться...
- Не с волком, - прервала его Гредия. - С вир. Ранольф замер на
месте:
- Ты знаешь и эту часть легенды? Она немногим известна.
- Старая легенда. - Гредия оглядела стены, как будто ожидая от них
подтверждения услышанному. - Но этот человек? Он был просто Франциск, не
Святой Франциск.
Некоторое время царило молчание. Ранольф открыл дверь трапезной и
сказал:
- Что ж, тогда он еще не был святым. Волк привел его сюда, а потом
Святой Франциск... потом Франциск каким-то образом нашел дорогу обратно
в Италию. Может быть, волк показал ее ему. Но Франциск запомнил эту
землю, нашел, что она прекрасна, - она ведь похожа на Италию, правда?
- Я этого не знаю, - ответил Кружка, а Филдс энергично закивал.
- И он построил часть церкви своими собственными руками: до того, как
основать орден францисканцев, он в молодости занимался строительством
церквей. И еще он привел сюда часть монахов своего ордена. - Ранольф
обвел рукой трапезную. В это время Доминик принес блюдо с хлебом и
котелок супа. - Так мы здесь и оказались. Пожалуйста, ешьте.
Вежливо помолчав, чтобы дать гостям насытиться, Ранольф спросил:
- А что привело сюда вас?
Все повернулись к Бидж. Она от волнения поперхнулась и, прежде чем
ответить, отхлебнула вина из своего стакана. Красное вино было хорошим и
напоминало кьянти.
- Мы ищем новый дом для животных...
- Большие кошки в винограднике, - спокойно кивнул Ранольф. - Брат
Курт видел их со стены и очень разволновался. Он обожает кошек. Да и я
не то чтобы питал к ним отвращение. - Он помолчал. - И когда ты говоришь
"ищем дом", ты ведь не имеешь в виду, что это домашние любимцы? Нам не
положено держать животных.
Мы позволяем Марте и еще нескольким кошкам жить в монастыре, но они
совсем другое дело...
Монах явно чувствовал себя неловко. Бидж вспомнила, как Стефан, еще в
бытность свою пастухом, всегда находил оправдания для того, чтобы
угостить Дафни лакомством.
- Все, чего мы хотим, - осторожно сказала Бидж, - это чтобы они жили
в безопасности, где-то, где они найдут укрытие и смогут охотиться. Их не
нужно кормить или еще как-то за ними ухаживать. За исключением, конечно,
- добавила она, не глядя на остальных, - чрезвычайных обстоятельств. -
Это само собой разумеется. Конечно, мы позволим им остаться. - Тут
монаха посетила неожиданная мысль. - Они ведь не едят виноград, верно?
- Нет, - ответил Кружка. - И я не думаю, что они станут охотиться на
ваших домашних кошек. - С башни, где как раз колокол отбивал час,
донеслось хлопанье крыльев. - А вот голубей они едят, к сожалению.
Ранольф хмыкнул и вытащил из-под стола полосатую кошку.
- Марта тоже ест голубей, когда ей удается их поймать. Верно, Марта?
В этом нет ничего страшного. Такова их невинная природа.
- Невинная природа... - улыбнулся Филдс. - Ты мне нравишься.
Кружка поднял руки ладонями кверху:
- Тогда все в порядке. Тут они будут в безопасности. Кружка и Филдс
попросили разрешения осмотреть винный погреб; у трактирщика по крайней
мере в этом был профессиональный интерес. Гредия и Бидж вышли за ворота
вместе с Ранольфом, который хотел показать им виноградники. Пока они шли
по пыльной тропинке. Бидж решила спросить Ранольфа еще кое о чем.
- У меня есть к тебе вопрос.
- Личный или странный?
- Странный, я думаю. - Эта мысль беспокоила ее с тех пор. как Ранольф
сказал, что ему шестьдесят два года. - Откуда к вам приходят новые
монахи?
Ранольф опустился на каменную скамью и показал Бидж на место рядом с
собой. В этот момент он очень напоминал ей Филдса.
- Это всегда занимало меня, даже после того, как я сам стал монахом.
Откуда приходят новые монахи? И почему они приходят?
Бидж неловко пошевелилась на скамье. Это не был тот вопрос, который
она имела в виду, но тема, казалось, представлялась Ранольфу важной.
- Бидж, в своей другой жизни я был учителем, и я был несчастен. Я
присоединился к монашескому ордену просто потому, что это сделало меня
менее несчастным. Через несколько лет я должен был решить, есть ли у
меня призвание к тому, чтобы стать францисканцем.
Его взгляд был устремлен куда-то далеко, за пушистые облачка над
головой, за холмы с их искривленными ветром деревьями.
- Знаешь ли ты, почему это называется призванием? Потому что тебя
должен позвать голос откуда-то из глубины твоего сердца. Этот голос
никогда не даст тебе покоя, пока ты не станешь тем, чем должен быть. -
Он показал на безмятежные холмы и деревья, клонящиеся под бесконечным
ветром. - Если бы не это, кто бы захотел сюда прийти?
Откуда-то сзади скамьи неожиданно раздался голос Гредии:
- Я захотела бы.
Бидж удивленно посмотрела на нее:
