опять допустит, чтобы я потерпел поражение?!
- Вы чувствуете присутствие Женеса? - спросил я.
- Не только чувствую. Я уже в и ж у его. Вам, молодые люди,
очень повезло, что Женес не поспел вовремя к месту вашей схватки со
старшим сыном герцога. Видно, он недооценил вас и решил, что с вами
без труда справится его помощник... его раб. А когда он понял свою
ошибку и бросился исправлять ее, было слишком поздно.
- Так все это происходит из-за нас?!
Де Каэрден мрачно усмехнулся и покачал головой:
- Нет, господа. Судя по всему, Женес давно готовил нападение на
Шато-Бокер, а вы лишь немного подстегнули его. Наверное, он решил,
что мне в подкрепление прислали двух необученных магов, и поспешил
напасть на замок, пока мы с вами не сработались.
- Как и крути, мы все равно виноваты, - угрюмо подытожила Инна. -
Наше появление на Агрисе спровоцировало Женеса.
- За что мы с герцогом благодарны вам, - заметил инквизитор. -
Самая мучительная пытка, это пытка ожиданием. Кто бы ни победил в
этом сражении, сегодня наши мучения закончатся.
Де Каэрден немного помолчал, внимательно глядя на приближавшийся
к замку отряд из двух десятков всадников.
- Смотрите, - с мрачным удовлетворением промолвил он, указывая на
ехавшего во главе отряда человека в черном одеянии с накинутым на
голову капюшоном. - Это и есть Женес де Фарамон, граф де Торлор,
сотни лет назад отнявший у моей семьи все ее владения и обрекший наш
род на рабство и нищету. Если будет на то воля Небес, сегодня он
поплатится за свои злодеяния.
Между тем отряд подъехал к мосту и остановился. Человек в черном
спешился, подозвал к себе двух молодых людей, скорее даже
подростков, с вьющимися белокурыми волосами и отдал им какие-то
приказания. Лучники усилили обстрел крепостных стен, вынудив
защитников спрятаться в укрытия, а по дороге, с лестницами
наперевес, двинулось четыре штурмовых отряда.
И тут на ворота обрушился первый удар. Раздался треск ломающегося
дерева и скрежет разрываемого металла. Но де Каэрден был начеку и
сумел смягчить силу удара. Ворота дрогнули, но устояли. Мы с Инной
немедленно присоединились к инквизитору, и совместными усилиями нам
пока удавалось сдерживать мощный натиск Женеса и его помощников.
Однако мы чувствовали, как с каждой секундой напряжение все больше
возрастает. Де Каэрден помогал нам справляться с силами и заслонял
нас от прямого соприкосновения с противником, принимая все удары на
себя, тогда как Женес прикрывался от нас сыновьями герцога,
используя их в качестве живого щита. А они то ли не понимали этого,
то ли им было все равно...
Шесть человек, пятеро мужчин и одна женщина, по трое стояли с
противоположных сторон пропасти, на дне которой бушевали
первозданные силы. Им, силам, было безразлично, на чьей стороне
правда, они не ведали, что есть хорошо, а что плохо, ибо появились
еще до того, как кто-то провел грань между Добром и Злом. Они были
прежде, чем из Хаоса возник Порядок. Прежде, чем один заявил, что он
Свет, а второй - что он Тьма. Прежде, чем кто-то сказал: "я люблю",
а кто-то: "я ненавижу". Но уже после того, как все это исчезло,
чтобы вновь возродиться из ничего...
Или наоборот?
Об этом знал лишь Тот, кто был выше всего сущего. А есть ли Он
вообще, или Его только придумали из страха перед неведомым - этого
не знал никто...
Шесть человек, пятеро мужчин и одна женщина, по трое стояли с
противоположных сторон разделявшей их пропасти. Двое из этих шести
любили и надеялись. Двое - ненавидели, но надеялись. А двое уже ни
на что не надеялись; они забыли о своем человеческом происхождении и
слепо подчинялись тому, кто сделал из них нелюдей.
Те двое, которые любили и надеялись, не знали, что ждет их в
будущем, и были счастливы в своем неведении. Двое живущих без
надежды не знали о существовании будущего, для них это слово было
пустым звуком. И лишь те двое, в чьих сердцах пылала ненависть,
твердо знали, что в будущем должен остаться только один из них. Но и
они не знали, что в их схватке решается нечто большее, чем просто
древний спор...
Мы с Инной упустили момент, когда де Каэрден привел в действие
"мортиру", которая к тому времени уже была доставлена на место и
стояла почти вплотную к содрогавшимся от ударов Женеса главным
воротам. Внезапно ворота со страшным грохотом рухнули - но не в ту
сторону, куда толкал их противник, а наружу. Женес и оба его
помощника, которые когда-то были сыновьями герцога, замертво упали
наземь. "Мортира" мгновенно поглотила все их жизненные силы, оставив
от них одну лишь оболочку. А спустя пару секунд из ее жерла вырвался
смерч и налетел на вражеское войско, разбрасывая людей по сторонам,
как пушинки. В воздух поднялось облако песка и пыли, и ранние
сумерки превратились в позднюю ночь. Мои глаза заслезились, пыль
попала мне в нос и рот, я начал кашлять и чихать. Инна оказалась
более сообразительной, чем я; она сразу зажмурила глаза и прикрыла
рот и нос своей накидкой, ткань которой частично очищала воздух от
пыли.
Тем временем смерч, пронесшись по равнине, достиг опушки леса,
вырвал с корнями несколько деревьев и исчез так же внезапно, как и
появился. Вслед за тем с неба пошел мелкий дождь, который быстро
прибил пыль к земле.
Зрелище, представшее перед нашими взорами, чем-то напоминало
лунный ландшафт, с той только разницей, что здесь пылью были покрыты
не моря и кратеры, а двор замка, башни, крепостные стены и вся
равнина вокруг. То тут, то там на равнине шевелились небольшие
холмики, а спустя какое-то время они приобретали очертания людей,
которые затем вставали, отряхивая одежду и волосы, откашливаясь и
нещадно протирая глаза.
К нам на башню взбежал Гарен де Бреси. Он тяжело дышал от
волнения, а его изумрудные глаза лихорадочно блестели.
- Ну, что?
- Все в порядке, - сказал ему инквизитор и попытался улыбнуться,
но вместо улыбки у него получился жуткий оскал. - Теперь можно
пускать в ход мечи.
Взгляд герцога погас. Робкая надежда, что светилась в его глазах,
уступила место угрюмой покорности судьбе.
- Так они... мертвы?
- Они свободны, монсеньор. Пусть эта мысль утешит вас. Вместо
того, чтобы столетиями искупать вину предка, ваши дети найдут покой
и прощение там, где дано оказаться лишь избранным. А сейчас берите
своих людей и заканчивайте этот спор неправых с еще более неправыми.
Иначе нельзя.
Скорбно опустив голову, герцог сошел вниз, за ним последовали все
воины, которые были с нами на сторожевой башне. Вскоре со двора
послышались его четкие команды. Защитники крепости, миновав арку
разрушенных ворот, взяли под контроль поваленный мост и стали быстро
продвигаться по насыпи. Уцелевшие после буйства стихии разбойники не
вступали в схватку и даже не пытались бежать, а тут же складывали
оружие, сдаваясь на милость победителя. Впрочем, пленных оказалось
мало. Большинство присыпанных пылью холмиков на равнине скрывали под
собой мертвые тела вражеских воинов. Где-то среди них лежали сыновья
герцога, лишь после смерти обретшие свободу, и их злой гений, маг
Женес, чья черная душа сейчас находилась на пути в мрачные глубины
преисподней...
Словно отзываясь на наши мысли, де Каэрден заговорил:
- Вот и все, его больше нет. Хотя, если начистоту, от этого мне
легче не стало. Я тоже доживаю последние минуты... Странно, мне
всегда казалось, что человек, осознавая близость и неминуемость
смерти, должен подводить итог своей жизни, вспоминать все, что
сделал в ней хорошего, а что - плохого... Я же с горечью думаю о тех
радостях, которые не испытал, о тех соблазнах, перед которыми
устоял. Когда всю свою жизнь без остатка подчиняешь одной цели,
пусть и высокой цели, когда посвящаешь себя служению другим, то в
самом конце начинаешь сожалеть, что не успел пожить немного для
себя. Тяжело умирать, ни разу не познав настоящей страсти, не говоря
уже о любви... - Он поднял на нас грустный взгляд, и мы увидели как
затухают в его глазах искорки жизни. - Когда мы уходим т у д а , то
ничего не оставляем з д е с ь . Мы уносим с собой все свои боли и
радости, и глуп тот, кто думает, что, преступая черту, мы получаем
пропуск в новую жизнь, лишенную тягот предыдущей. Это полнейшая
чушь. Поверьте человеку, который знает, что говорит.
Он умолк, подошел к зубцу крепостной стены и, прислонившись к
нему спиной, медленно сполз к его основанию и закрыл глаза.
,,Инна! Я не могу уловить ни единой его эмоции. Он как будто...''
- И не пытайтесь, молодой человек, - бесстрастным голосом
произнес инквизитор; его лицо начало каменеть, а рот открывался и
закрывался с неестественной автоматичностью. - Нельзя уловить эмоций
уходящего. Я уже на пути т у д а , а все мои разглагольствования -
только вступление к последней моей миссии в этом мире. И если я
немного ударился в сантименты, то лишь по причине их недостатка в
земной жизни. Вы уж простите меня и постарайтесь не перебивать,
иначе я обязательно о чем-нибудь забуду. Хорошо?
Мы оба кивнули. Де Каэрден вновь заговорил:
- Я ухожу, когда все в этом мире меняется. Великих уже нет, и
теперь судьба человечества в его собственных руках. Магия больше не
правит миром, а лишь удерживает в нем хрупкое равновесие. Тот, кто
всю жизнь видел свет, испытывает на себе силу тьмы; тот же, кто
служит тьме, смотрит на свет без содрогания. Только немногие
способны сейчас любить по-настоящему; остальные умеют лишь
ненавидеть. Вы одни из этих немногих - и я завидую вам, как один из
большинства... Запомните мои слова, это послание для вас. Вы должны
продолжить путь и искать встречи с последним из уходящих. То, что
случилось здесь, еще не конец, но уже и не начало. Будьте осторожны,
но не бойтесь. Рядом с вами - сила прошлого, а впереди - начало
будущего. И когда вы поймете, в чем состоит настоящее, тогда
обретете способность сокрушить темную мощь, накопленную веками. Я
сделал свое дело, а то, что осталось, меня уже не касается. Помимо
своей воли, вы вмешались в древний спор, и теперь вам предстоит
поставить в нем точку. В чужом рассказе найдите ключ, с его помощью
откройте дверь и ступайте туда, где вы сейчас нужнее всего, там вас
будут ждать... Это, пожалуй, все. Прощайте. И до встречи.
Мы решили, что это уже конец, как вдруг инквизитор шевельнулся и
на секунду открыл глаза. Взгляд, который он устремил на нас, не был
человеческим взглядом. Это был взгляд высшего существа, неизмеримо
далекого от всего земного. Нам стало жутко и неуютно от этого
взгляда... К нашему облегчению, в следующий миг глаза де Каэрдена
вновь закрылись.
- Ах да! Совсем забыл. Меня просили передать вам следующее: не
бойтесь бездны вовне, бойтесь бездны в себе.
И он умолк. Постояв минуту в нерешительности, я опустился на одно
колено и взял его за запястье, пытаясь нащупать пульс.
- Бесполезно, Владик, - сказала Инна. - Уже минут пять, как у
него остановилось сердце. Так что с нами говорил не просто динамик,
а динамик без питания. И то, что он сказал нам, ни в коем случае
нельзя считать бредом умирающего. С нами говорил у ж е
м е р т в ы й человек. Вот тебе и магия, которая больше не правит
миром!
Я снял с себя плащ и накрыл им мертвого инквизитора. Затем
выпрямился и повернулся к Инне.
- Не люблю, когда со мной говорят загадками, - произнес я. -
Почему бы тем или т о м у , чье послание передал нам Ривал де
Каерден, не выразится прямо, без околичностей. А так, единственное,
что я уяснил из всего сказанного, напоминает президентский приказ из
