и посмотрел вниз. На него глянула непроглядная тьма, в которой пульсация и
свечение колонны казались еще ярче. Но даже этот свет не давал возможности
как следует осмотреть колодец, по которому проходила колонна. Тревис не
заметил никаких скоб или трещин в самой колонне, а значит, подняться или
опуститься по ней было просто невозможно.
Наконец после долгих колебаний Тревис решился и коснулся поверхности
колонны. И тут же попытался отдернуть руку - но бесполезно. Пальцы словно
приклеились к материалу колонны, который был тверд словно металл, и
одновременно податлив и тепел как плоть живого существа. Тревис
почувствовал, как внутри у него нарастает тяжелый ком.
Он приложил все силы, чтобы высвободить руку, но ничего поделать так
и не смог. Не только его ладонь приклеилась, но теперь стало притягивать и
его самого. Внутри Тревиса проснулся примитивный животный ужас. Он
запрокинул голову и дико заорал.
Мгновением позже в неведомой ловушке оказалась левая рука, а затем к
колонне притянуло и его самого. Он так к ней и прилип, не в силах сделать
хоть что-нибудь.
К своему ужасу он почувствовал, что скользит вниз. Он закрыл от
страха глаза, его трясло, а спуск все продолжался.
Когда паника улеглась, Тревис сообразил, что он вовсе не падает. Он
просто спускался, спускался со скоростью идущего по лестнице человека. Он
миновал еще два темных помещения, которые освещались только мерцанием
колонны, а затем, видимо, оказался ниже уровня поверхности. Он по-прежнему
оставался узником колонны, но теперь его окружала кромешная тьма.
Его ноги чего-то коснулись, и он догадался, что наконец достиг
основания. Он снова попытался вырваться, напрягся всем телом и тут же чуть
ли не кубарем полетел на пол. Неизвестная сила освободила его.
Спотыкаясь, он отлетел к стене и, опершись на нее, замер, тяжело
дыша. Исходящее от колонны свечение, казалось, растекалось в воздухе.
Здесь было довольно светло, и Тревис без труда рассмотрел, что вправо и
влево уходит в темноту широкий коридор.
Он вернулся к колонне и прикоснулся к ней обеими ладонями.
Безрезультатно. Теперь у него не было пути обратно. Ему оставалось лишь
надеяться, что в каком-нибудь месте коридор выведет его на поверхность.
Вот только куда идти?
Он пошел направо, останавливаясь каждые несколько шагов и
настороженно прислушиваясь. Однако ничего кроме мягкого шуршания
собственных мокасин расслышать ему так и не удалось. Воздух был довольно
свеж, и ему показалось, что он различает слабое дуновение откуда-то
впереди. Возможно, он догадался правильно, и там его ждет выход.
Но вместо этого он очутился в комнате, при виде которой у апача
невольно вырвался возглас удивления. По голым стенам искрился и мерцал
зеленоватый свет, как и на колонне. Прямо перед ним стоял небольшой столик
и за ним скамья, вытесанные из породы рыжего камня. И никакого выхода,
кроме дверного проема, в котором он стоял.
Тревис прошел к скамье. Сдвинуть ее было невозможно, и в то же время
любой, кто бы ни сел на нее, оказывался за столом лицом к стене. На столе
лежал предмет, который Тревис узнал сразу. Это был один из ридеров, с
помощью которых на звездолете с мертвым капитаном-инопланетянином
невольные путешественники получили ту немногую информацию о древней
звездной цивилизации.
Рядом лежал картридж с кассетой. Тревис прикоснулся к одному из них,
внутренне опасаясь, как бы этот хрупкий предмет не превратился в пыль. Все
здесь было заброшено многие столетия назад. Конечно, каменный стол и
скамья могли пережить и тысячи лет, а вот такие предметы - нет.
Однако изделия звездной цивилизации все-таки выдержали испытание
временем. Тревис отряхнул пыль со скамьи и опустился на нее.
Он посмотрел на стену перед собой, но тут же отвел взгляд. Ему вдруг
показалось, что если он долгое время будет смотреть на все эти приливы и
отливы цветовых волн, то вскоре его словно муху затянет в паутину
колдовства, как ловят умы монголов машины красных. Вместо этого он
постарался сосредоточиться на ридере. Модель была такой же, как и та,
которую они использовали на звездолете.
Вся эта светящаяся комната, стол, скамья были устроены только с одной
целью, в этом Тревис мог даже поклясться, - воспользоваться ридером.
Однако Тревис держал в пальцах картридж, не в силах заставить себя открыть
его. Оставленная кассета несомненно была важна для существ, оставивших се
здесь. Да и вся долина могла предназначаться для единственной цели:
заманить сюда любого, кто наткнется на город.
Тревис сдул пыль, открыл картридж и зарядил диск в ридер, затем
припал глазами к полоске визора.
Когда он поднял голову и оглядел светящиеся стены, боль в занемевшей
шее дала понять, что миновали часы. Он закрыл ладонями уставшие глаза и
постарался сосредоточиться. Он видел перед собой много непонятных тестов,
написанных на незнакомом языке. Затем стали мелькать трехмерные картинки,
сопровождавшиеся голосом и комментариями диктора. Но не понимая речи, для
апача все это стало лишь обрывками полной информации. У Тревиса родилось в
голове множество разных догадок, но некоторые были слишком уж алогичны и
абсурдны. Из всех этих сумбурных впечатлений он сумел вынести одно - башни
были построены яйцеголовыми космонавтами, и были чрезвычайно важны для
этой исчезнувшей звездной цивилизации. Среди тех обрывков информации,
которые ему удалось почерпнуть, обнаружилась и такая, которая села к
богатейшей сокровищнице Топаза. Об этом Тревис мог только мечтать.
От напряжения он принялся раскачиваться на скамье. Знать так много и
одновременно так мало! Если бы только Эш был здесь, рядом. Сокровища,
спрятанные на Топазе, могли оказаться настоящим ящиком Пандоры для того,
кто не имел представления с чем имеет дело. Апач внимательно осмотрел
окружавшие его стены. В них были скрыты проходы. Он был уверен, что смог
бы открыть часть из них, но не только сейчас, еще не время...
Тревис понимал еще одно. Все это не должно достаться красным. Если
только информация попадет к ним в руки, то это станет не только концом
монголов и апачей здесь, на Топазе. Это станет концом Земли. Подобно
черной инопланетной чуме они пройдут по всей планете, сметая все на своем
пути. После них не останется ни одной нации.
Если бы он только мог - как ни восставало против этого все его
существо археолога - уничтожить долину, не оставив даже и следа от старого
города. Но если у красных и есть такое оружие, то у апачей его просто нет.
Им надо действовать так, как они и задумывали с самого начала. Необходимо
воевать с этими красными и уничтожить их еще до того, как они сумеют
проникнуть в этот заброшенный город с башнями.
Тревис неуклюже поднялся на занемевших ногах, глаза слезились от
напряжения, голова распухла от картин, намеков и идей. Ему хотелось
выбраться отсюда на открытый воздух, где чистый, свежий ветерок,
прилетавший с горных вершин, мог бы развеять его невеселые мысли о
неведомой цивилизации и проблемах, внезапно открывшихся перед ним.
Спотыкаясь, он слепо побрел по коридору, ломая голову над тем, как ему
теперь добраться на третий этаж до своей жерди с веревкой.
Когда он наконец добрел до колонны, то, даже не надеясь, а просто
повинуясь какому-то внутреннему побуждению, приложил к светящейся
поверхности ладони. К его несказанному удивлению, они мгновенно прилипли,
а затем и его тело оказалось в плену неведомой силы. И через несколько
секунд он почувствовал, что скользит вверх.
Он невольно затаил дыхание, пока не миновал первое помещение, и
только тогда позволил себе расслабиться. Принцип этого странного лифта ему
был непонятен. Но ему было совершенно все равно, лишь бы механизм работал
как положено. Вскоре он достиг помещения с окнами. Дневной свет сменился
зеленоватыми отблесками луны, катившейся по небу. Должно быть, он провел в
подземелье целые часы.
Тревис почти без труда отошел от колонны и бросился к окну. Ему
следовало поторопиться, если уж он хотел догнать группу апачей на
перевале. То, что они собирались сообщить клану, напрочь перечеркивалось
всем тем, что ему довелось узнать здесь. Теперь апачи не могли уйти на юг,
оставив горы и особенно долину без присмотра. Если это случится, и красные
завладеют сокровищами Топаза, погибнут они все. Этого допустить было
нельзя.
Спустившись вниз по веревке, он огляделся в поисках койотов. Затем
попытался мысленно позвать их. Однако они исчезли столь же неожиданно, как
и встретили его. У Тревиса уже не оставалось времени на поиски. Со вздохом
он трусцой пустился к перевалу.
В прежние времена, припомнилось ему, воины апачей были способны
преодолеть до пятидесяти миль в день пешими по пересеченной местности.
Возможно, у него нет такой выносливости, но почему-то он был абсолютно
уверен, что успеет догнать остальных. Однако, когда он вышел на перевал,
то своих соотечественников на обусловленном месте не нашел.
По перевернутому камню и сломанной ветке он к своему огромному
разочарованию понял, что они доберутся до лагеря задолго до него. Деклай
со своими сторонниками не преминут воспользоваться сообщением Нолана и
постараются во что бы то ни стало склонить всех на свою сторону.
Однако сдаваться Тревис не собирался. В нем словно проснулся дух
противоречия. Он пустился бежать дальше. Тревис уже настолько вымотался,
что поддерживал себя только допингом, содержащимся в концентратах. Он
бежал трусцой, которая была ненамного быстрее спортивной ходьбы. Его
неотвязно преследовали воспоминания о картинах, увиденных в ридере: перед
силами, которыми манипулировали яйцеголовые звездные путешественники,
бледнели кошмары водородных и кобальтовых бомб, терзавшие его мир с
незапамятных времен.
Потратив последние силы, он рухнул возле ручья и тут же уснул. Его
разбудили лучи горячего утреннего солнца, падавшие на лицо. Тревис с
трудом разлепил спекшиеся веки, шатаясь, поднялся на ноги, зачерпнул
ладонью из ручья, смочил лицо и губы и снова пустился бежать.
Какой сегодня день? Сколько часов он провел в подземелье? Он
совершенно потерял счет времени. В голове билась и пульсировала лишь одна
мысль: он должен добраться до лагеря, поведать о своих открытиях, каким-то
образом взять верх над Деклаем, доказав необходимость вторжения на север.
Неожиданно Тревис узнал знакомый ориентир: небольшой скалистый пик.
Взгляд скользнул по нему и сознание сработало. Но он продолжал идти, хрипя
и пошатываясь. Грудь с трудом вздымалась от каждого вздоха. Тревис даже не
мог предположить, что теперь его осунувшееся, усталое, изможденное лицо
представляет собой страшную искаженную маску.
- Э-э-эй...
Далекий крик достиг его ушей. Тревис с трудом приподнял голову и
увидел перед собой людей, но все никак не мог сообразить, что может
значить обращенное против него оружие.
К ногам упал камень, другой. Он с трудом заставил себя остановиться.
Прерывистое дыхание рвалось из горла.
- Ниюгак!
Колдун. Где колдун? Тревис затряс головой. Какие здесь могут быть
колдуны?
- До нейлка да!
Древняя угроза смерти. Почему? Для кого?
Еще камень, на этот раз он угодил ему прямо в ребро, и с такой силой,
что Тревис пошатнулся и сел. Он попытался подняться, увидел, как Деклай
осклабился и замахнулся. Наконец Тревис понял, что происходит.
Но тут в голове взорвалось болью, и он начал падать, валиться в
колодец тьмы. И на этот раз никакой зеленовато-лиловой колонны, которая
