Я сразу же упал на колени, и рога Корна пронеслись у меня над головой.
Я поймал его за плечо и, приподнявшись, швырнул через себя. Корн тяжело
шлепнулся на землю, и я услышал его рев - рев злобы и страха. Я не мог
повернуться и вонзить в него рога, так как боялся промахнуться.
Я тряс головой от дикой боли в глазах. Скованные руки не могли дотянуться
до глаз, чтобы протереть их. Ослепший, весь в поту, еле держась на ногах
под тяжестью ярма, я слышал вопли обезумевшей толпы.
Я слышал, как Корн с трудом поднялся на ноги вместе с тяжелым ярмом,
слышал его хриплое дыхание, похожее на рычание зверя. И тут он побежал ко
мне.
Я принял его удар своим ярмом. Звук удара был подобен удару молота по
наковальне. Я пытался схватить его за руки, но он держал их как можно
дальше и я не мог схватить его, так как мы оба были покрыты потом.
Он нападал снова и снова, но мне каждый раз удавалось блокировать его удары
ярмом. Но один раз мне не повезло, и его рог распорол мне бок. Кровь
брызнула струей, и толпа встретила это восторженными криками.
И тут я резко схватил его за ярмо.
Оно было такое же горячее, как и мое, и обожгло мне руки. Крон был очень
тяжел, хоть и невысок, но я поднял его в воздух вместе с ярмом. Трибуны
стихли от изумления.
Крон отчаянно ругался, когда почувствовал, что его ноги оторвались от земли.
Он извивался в воздухе, а я поднес его к стене и с силой ударил об нее. Этот
удар убил бы любого, но только не Крона.
Он соскользнул вниз по стене и осел на песок без сознания. Тяжелое ярмо
придавило его неподвижное тело. Пот и слезы в раздраженных глазах промыли
их от песка, и я вновь обрел способность видеть.
Я посмотрел вверх на сверкающую маску татрикс. За ней я увидел серебряную
маску Дорны Гордой.
- Убей его, - приказала Дорна, - указав на неподвижное тело Крона.
Я посмотрел на трибуны. Серебряные маски испускали истошные крики:
- Убей его!
Везде я видел безжалостные жесты - руки, поднятые ладонями вверх. Женщины
в серебряных масках вскочили на ноги. Их пронзительные крики, как ножи
разрезали воздух, в котором не было ничего, кроме этого вопля:
- Убей его!
Я повернулся и медленно пошел в центр арены. И вот я стою там по колено в
горячем песке, покрытый потом и кровью от распоротого рогом бока, с
кровавыми полосами от ударов кнута по спине.
Я стоял одиноко в центре арены, стараясь не слышать эти сотни, нет, тысячи
существ, которые вопили, требуя крови. И тогда носившие серебряные
маски поняли, что их желание не будет исполнено, что это существо,
стоящее на песке под ними, лишает их развлечения. Они вскочили на ноги,
обрушив на меня всю свою злобу, ярость и ненависть. Их злоба, казалось,
была беспредельной, они все были на грани истерики, даже безумия.
Я спокойно ждал посреди арены, когда на меня набросятся воины.
Первым подбежал ко мне все тот же человек с кнутом. Лицо его было искажено
гневом. Он изо всех сил ударил меня кнутом по лицу.
- Слин! - кричал он, - ты испортил день развлечений!
Два воина отвинтили рога от моего ярма. Затем они потащили меня к золотой
стене.
И я снова стоял перед золотой маской татрикс.
Трибуны затихли. В воздухе витало напряжение. Мне хотелось, чтобы смерть
моя была быстрой и немучительной.
Все ждали, что скажет татрикс. Ее золотая маска и перчатки блестели надо
мной. Слова ее прозвучали четко и ошибиться было нельзя:
- Снимите с него ярмо, - сказала она.
Я не мог поверить своим ушам.
Неужели я завоевал себе свободу? Это обычай развлечений Тарны? Или же
гордая татрикс поняла, насколько жестоки эти развлечения? Может, это сердце,
скрытое под золотой мантией, смягчилось, показало свою способность к
состраданию?
А может быть, просто восторжествовала справедливость, может быть, она
решила признать мою полную невиновность, оправдать меня, и я теперь с
честью смогу покинуть серую негостеприимную Тарну?
Одно чувство царило в моем сердце - благодарность.
- Благодарю тебя, татрикс, - с чувством произнес я.
Она расхохоталась и добавила:
- ... чтобы мы могли отдать его на растерзание тарну.
Глава 14. ЧЕРНЫЙ ТАРН.
Меня расковали. Других пленников, все еще закованных, кнутами прогнали
с арены в подземные камеры. Может быть, их еще используют для развлечения,
а может, всех пошлют на шахты, на верную смерть. Андреас из Тора пытался
остаться со мной, но его избили и в бессознательном состоянии уволокли с
арены.
Толпа, казалось, умирала от нетерпения, желая увидеть дальнейшее
развитие событий. Люди ерзали на скамьях, поправляли под собой шелковые
подушки, рассеяно брали всякие лакомства у разносчиков в серых одеждах.
Легкий шум прокатывался по трибунам, как морской прибой.
Может, развлечение вовсе не испорчено? Может, самое лучшее, самое интересное
еще впереди? Конечно, моя смерть от когтей и клюва тарна произведет большое
впечатление на эти жестокие серебряные маски, которые испытали такое
разочарование, когда жалкий пленник не подчинился их воле, пренебрег их
желанием видеть кровь, много крови...
Хотя я чувствовал, что смерть моя уже близко, я не очень расстраивался.
Эта смерть казалась жуткой серебряным маскам Тарны, но они не знали, что
я был тарнсменом и знал этих птиц, их силу и свирепость, и даже любил их,
поэтому мне эта смерть вовсе не казалась ужасной.
Я улыбнулся про себя.
Как и большинство членов касты воинов, я боялся маленьких ядовитых змей
ост гораздо больше, чем этих могучих гигантов. Змеи были не более нескольких
дюймов в длину и могли забраться в сандалии. Они вонзали свои клыки в
ногу без всякой причины и предупреждения, после чего жертва испытывала
страшные мучения, которые неминуемо заканчивались смертью. Для воинов эти
мучения были самым неприятным путем в Города Праха. Гораздо более
предпочтительной была смерть от ужасных когтей тарна.
Я не был связан.
Я был свободен и мог ходить по арене, окруженной высокими стенами. Я
наслаждался этой обретенной свободой, хотя знал, что мне ее дали только
для того, чтобы представление было более захватывающим и интересным. Чтобы
я мог убегать, спотыкаться, падать, пытаться закопаться в песок, кричать.
Все это, несомненно, доставило бы огромной удовольствие нежным женщинам
Тарны, носящим серебряные маски. Я пошевелил руками, плечами, туловищем.
Моя туника была разорвана в клочья, и я кое как поправил ее. Мышцы приятно
перекатывались у меня под кожей, наслаждаясь неожиданной свободой.
Я медленно подошел к золотой стене, где лежал алый шарф татрикс. Тот самый
шарф, что послужил сигналом к началу представления.
Я поднял его.
- Сохрани его, как подарок, - раздался величественный голос.
Я взглянул вверх, на сверкающую золотом маску татрикс.
- Чтобы ты мог вспоминать татрикс Тарны, - сказал со смешком голос из-под
золотой маски.
Я ухмыльнулся и, скомкав шарф, вытер им пот с лица.
Лара издала гневный вскрик.
Я накинул шарф на плечи и пошел к центру арены.
Я еще не успел дойти туда, как стена одного из секторов поднялась и открылись
ворота, высота которых равнялась высоте стены, а ширина была более 30 футов.
И через эти ворота, подгоняемые кнутами надсмотрщиков, закованные в цепи рабы
потащили огромную деревянную платформу на больших колесах. Я ждал, когда
платформа покажется на арене.
С трибун раздались крики страха и удовлетворения. Серебряные маски визжали
от восторга.
Скрипучая платформа медленно двигалась по песку. Рабы тащили ее, запряженные,
как волы. Наконец, появился и тарн - черный гигант. Его голова была укрыта,
и клюв едва высовывался из-под покрывала. Одна нога была прикована серебряной
цепью к платформе... Точнее, не к самой платформе, а к серебряному брусу.
Тарн не мог улететь с таким грузом, но он мог двигаться, таща его за собой.
Тарн тоже носил свое ярмо.
Платформа подъехала ближе, и я, к ужасу присутствующих, подошел к ней.
Сердце мое отчаянно колотилось. Я внимательно посмотрел на тарна. В нем
было что-то знакомое. Я рассматривал его оперение, чудовищный клюв.
Огромные крылья ударили воздух, и порывы ветра опрокинули рабов
в песок. Зазвенели цепи, когда прекрасная птица подняла свою голову,
принюхиваясь к воздуху арены.
Умная птица не делала попыток улететь, она прекрасно понимала, что это ей
не удастся из-за тяжелого бруса и не хотела доставлять удовольствие своим
мучителям беспомощным барахтаньем. Хотя это звучит странно, но я уверен, что
животные, как и некоторые люди, имеют свою гордость. И тарн был именно из
таких животных.
- Отойди, - крикнул надсмотрщик с кнутом.
Я вырвал кнут из его руки и ударил его. Он покатился по песку. Я презрительно
бросил кнут ему вслед.
Теперь я стоял рядом с платформой. Мне хотелось увидеть кольцо на ноге
птицы. С удовлетворением я заметил, что ее когти окованы сталью. Это был
боевой тарн, подготовленный для боев в небесах Гора. В нем была воспитана
гордость и мужество. Мои ноздри с удовольствием вдыхали сильный своеобразный
запах тарна. Для многих он был крайне неприятен, но для ноздрей тарнсмена
это была амброзия. Мне многое напоминал этот восхитительный запах.
Я стоял возле птицы и был счастлив, хотя знал, что это мой будущий палач.
Может, это и глупо, но любой тарнсмен испытывает влечение к этим громадным
птицам, которые для него так же опасны, как и для других. Но я испытывал нечто
большее, когда стоял рядом с ним. Мне казалось, что я дома, в Ко-Ро-Ба,
ведь этот тарн смотрел вместе со мной на Утренние Башни, простирал крылья над
сверкающими цилиндрами блистательного Ара, это он принес меня на битву, в
которой я завоевал свою любовь - Талену, и унес после битвы в Ко-Ро-Ба, на
волшебный праздник нашей Свободной Дружбы. Я коснулся кольца и увидел,
что название города на нем стерто.
- Эта птица из Ко-Ро-Ба.
Раб вздрогнул, услышав это. Он резко повернулся, всеми силами желая вырваться
из оков и укрыться в безопасности подземных камер.
Хотя большинство зрителей было убеждено, что тарн необычно спокоен, однако я
чувствовал, что он дрожит от возбуждения. В нем чувствовалась какая-то
неуверенность. Его голова под покрывалом была поднята, он почти беззвучно
всасывал воздух через щели в носу. Я подумал, ощущает ли он мой запах.
Затем этот страшный клюв медленно, с любопытством, повернулся ко мне.
Человек с кнутом - огромный, похожий на гориллу, который с таким
наслаждением избивал меня кнутом - приблизился ко мне. Голова у него была
обвязана тканью, в руке кнут.
- Иди отсюда, - крикнул он.
Я повернулся к нему.
- Я не закованный раб, ты говоришь с воином.
Рука его сжала кнут.
Я рассмеялся ему в лицо.
- Ударь меня, - сказал я, - и ты умрешь.
- Я не боюсь тебя, - сказал он, побледнев и отступив назад, рука его с кнутом
опустилась. Он дрожал.
- Ты сам скоро умрешь, - прошипел он, - сотни тарнсменов пытались оседлать
этого зверя, и все они погибли. Татрикс постановила использовать его только
для развлечений, чтобы кормить его такими слинами, как ты.
- Сними с него покрывало, - приказал я.
Человек посмотрел на меня так, как будто я был сумасшедшим. Говоря откровенно,
моя решительность изумила даже меня самого. Воины с копьями бросились вперед
и оттеснили меня от тарна. Я стоял на песке поодаль от платформы и смотрел,
как освобождают тарна.
На трибунах царила тишина.
Интересно, какие мысли скрывает золотая маска Лары, татрикс города Тарны.
Щуплый раб, чтобы не терять времени, забрался на плечи своего товарища и
развязал покрывало, закрывающее голову тарна. Он не стал сдергивать его, а
проворно спустился вниз и вместе со всеми остальными поспешно бросился в
ворота, которые сразу же захлопнулись за ними.
Тарн открыл клюв, и ремни, стягивающие его, упали на землю. Затем он тряхнул
головой, как бы стряхивая с себя воду, и кожаное покрывало полетело в воздух
и плавно опустилось на песок. Тарн раскинул крылья и ударил ими по воздуху,
