можно так нежно любить, пока не увидела его Грузию, его звиадистов и его
самого. В Тбилиси есть дом, где шестидесятилетняя Анна хочет к его возв-
ращению сварить ему борщ. А в Батуми юная Ирма хочет поджарить ему кот-
леты. Так что обед Звиаду Константиновичу обеспечен... Первый тост -
всегда за него. Взрослые, "крутые" мужики пьют и плачут... Но если звиа-
дисты способны отвлечься от Звиада и заниматься какими-то другими дела-
ми, то у путчистов не так. Они на Звиаде просто помешаны, ни о чем дру-
гом не могут говорить, винят его даже в засухе или ранних заморозках. В
отношении к нему путчистов много мистики. По-моему, так Святая инквизи-
ция относилась к Дьяволу. И аресты и пытки (зверские, средневековые)
звиадистов - это как преследование в Испании еретиков. Когда путчисты,
захватив Сенаки, заставляли жителей рвать и есть портреты президента
(иначе - расстрел на месте), ставили к стене и приказывали ругать Звиада
(иначе - расстрел), это было Средневековье. Когда префекта Ахметского
района пытками пытались заставить сказать, что Звиад Гамсахурдиа в Гру-
зию не вернется, с точки зрения даже гестапо здесь логики не было. А вот
брат Торквемада, Великий Инквизитор, это понял бы. В Грузии произошло
смешение эпох. Человеческий облик и современные нравственные и правовые
понятия сохранили только звиадисты. Путчисты пытаются вернуть Грузию к
дохристианскому варварству. Это уже даже не политика, а метафизика. В
руках Шеварднадзе Грузия, воюющая с абхазами, звиадистами, целой Менгре-
лией, осетинами, горцами-конфедератами, русскими (ибо ненависть к ним
очень высока), Грузия, живущая разбоем и грабежом самой себя, - это не
Грузия XX века. Звиадисты живут в XX веке. Их противники - в XIV. Им
друг друга не понять.
Когда я поговорила с партизанами Зугдиди и выяснила, что они отпуска-
ют пленных (хотя их самих при взятии в плен убивают медленно и страшно:
пытают паяльными лампами, отрезают уши, выкалывают глаза, вспарывают жи-
воты) просто потому, что убить безоружного они не могут, я поняла, что
звиадизм - это уже философская мировоззренческая концепция. Благородство
и интеллект, помноженные на стойкость.
Грузия - это страна предела. От самой низкой жестокости до самого не-
вероятного героизма. В феврале и марте 1992 года на митинги в Тбилиси
выходила четверть города, и каждый митинг превращался в расстрел. Сто
убитых, 500-600 раненых. Война в Абхазии превратила путчистов в трогло-
дитов уже окончательно. Ни один звиадист не поднял оружия против народа,
с которым грузины прожили вместе несколько столетий. После чего и прези-
дента, и звиадистов назвали национальными изменниками.
Такой дикой ненависти к инакомыслию и готовности немедленно стрелять
в каждого несогласного я в своей жизни еще нигде не видела. Сейчас я по-
нимаю, что уцелела чудом. Наверное, за счет лакейского комплекса Шевард-
надзе (русский, даже если оппозиционер, - это белый господин, сахиб, и в
него нельзя стрелять). И за счет удивления рядовых путчистов и самого
Джабы. Люди этого типа ценят только "крутых" и изумляются, видя, что
кто-то круче их самих. А я нагло и открыто явилась в Тбилиси (где сажают
за подозрение в связи с Гамсахурдиа) с мандатом от него, в качестве его
советника, сея смуту и листовки жутко "антихунтовского" содержания. Мож-
но представить себе, с каким восторгом путчисты меня встретили! В первый
раз меня арестовали на третий же день, когда я раздавала у университета
студентам листовки по дороге на международную конференцию. Оказалось,
что когда бьют носками ботинок по незащищенной голени - это очень
больно, и воспаление держится несколько месяцев. (Побаливает нога до сих
пор.) "Мхедриони" быстро усвоили приемы НКВД. Но когда в ответ на угрозу
немедленного расстрела им говоришь: "За чем дело стало? Валяйте,
расстреливайте. Слабо расстрелять?" - они пасуют. В Госсовете выяснилось
(меня сразу поволокли туда), что батоно (вежливое грузинское обращение,
вроде "господина") Джаба предлагает кофе, но одновременно может заявить:
"Вас убьют прямо на улице. Если Вы немедленно не уедете, я за Вашу жизнь
не ручаюсь". По своей психологии он показался мне типичным Джеком Потро-
шителем. Часа полтора он говорил о том, как он любил Звиада и как в нем
разочаровался. Это было похоже на излияния обманутого мужа, от которого
жена ушла к другому. Мое живейшее удовольствие от обещаний скорой гибели
он никак не мог понять, не зная повадок дээсовцев, и заявил вслух: "Все
интеллигенты - ненормальные. И вы, и ваш Звиад". В порядке самокритики
себя интеллигентом "профессор театроведения" не считал. (В Грузии и БТР
можно купить, не то что ученую степень.) На выходе юные сподвижники ба-
тоно Джабы объяснили мне яснее: "Убьем и отвечать не будем, свалим на
дестабилизацию". Подобные любезности приходилось выслушивать по три раза
на день.
Видя, что я просто напрашиваюсь на выстрел, джентльмены удачи обычно
увядали на корню.
В Поти меня арестовывала Национальная гвардия. Рота автоматчиков, па-
ра ручных пулеметов плюс легкий танк. Зачем столько всего? Во-первых, я
была не одна. Меня из Батуми сопровождали две звиадистки и двое звиадис-
тов. Во-вторых, нас должны были встречать партизаны (50 человек на маши-
нах и с оружием). Но мы разминулись, и наша группа досталась гвардейцам.
Мини-митинг я все же устроила и часть листовок раздала, несмотря на обе-
щание выскочивших из какой-то подворотни мхедрионовцев применить огнест-
рельное оружие без предупреждения. Гвардейцы тащились за нами через пол-
города и канючили: "Вы арестованы. Ну куда же вы? Мы же вооружены, мы
вас можем застрелить за неповиновение в военное время". На что я отвеча-
ла: "Плевать нам на ваш арест, я сама вас арестую, как представитель за-
конной власти Грузии. А автоматы у нас в "Детском мире" еще красивей
продаются, и с лампочкой". В конце концов нас скрутили. На этот раз били
не так больно, но по зубам. Под охраной в запертой каюте с задраенным
иллюминатором (я пыталась вылезти, плаваю я очень хорошо) меня довезли
на судне "Цхалтубо" до Туапсе и выбросили на российский берег. На следу-
ющий же день на "Ракете" из Сочи я нелегально вернулась в Батуми, а от-
туда меня переправили в Тбилиси. Сравнив грузинские кошмары (злобная,
дикая диктатура без еды, без права, без горячей воды, без транспорта) с
российской действительностью, я впервые испытала почти нежность по отно-
шению к Ельцину и впервые ощутила, что у меня есть Дом и что его сравни-
тельным покоем и благополучием, не говоря уже о градусе свободы, стоит
дорожить. Увидев Грузию, я усомнилась в целесообразности всеобщего воо-
ружения народа и поняла, что не всякая гражданская активность - благо. И
законопослушание иногда хорошая вещь! А в гражданской войне есть свои
минусы. Последний арест в Тбилиси был самым жестоким. Я вышла на площадь
Руставели (исторический центр Тбилиси) с двумя звиадистками. Дали и
Изольдой. Мои лозунги были написаны на чистом грузинском языке. Они гла-
сили: "Долой фашистскую хунту Шеварднадзе!" и "Шеварднадзе - палач гру-
зинского народа". Но "Мхедриони" такое уважение к национальному языку не
тронуло. После того как меня сбили с ног, я перестала что-либо ощущать и
очнулась в тот момент, когда полиция поднимала меня с асфальта, надевала
очки (хорошо, что не разбились) и отгоняла "Мхедриони". Я пропустила са-
мое интересное. Дали и Изольда рассказали потом, что меня били ногами
семь или восемь мхедрионовцев, причем в основном по голове. Судя по тош-
ноте, боли в глазах, слабости, было сотрясение мозга. Но выяснять этот
вопрос было негде и не с кем, потому что в порядке лечения мне дали 10
суток. Мы с Дали и Изольдой попали в подземную тюрьму, где политических
расстреливали еще при Берии. Тюрьма была мрачной, но при этом очень не-
формальной: туда можно было передавать всякую еду, деньги, стеклянные
банки, матрасы, подушки, простыни. Я думаю, что и автомат можно было бы
протащить запросто. Мне оставили часы и ножницы. Обыска никакого не бы-
ло. В грузинской тюрьме могут изнасиловать, расстрелять, подвергнуть
пыткам, но могут и отпустить за выкуп или отдать брату-путчисту сест-
ру-звиадистку. Прелести беспредела! Но я оценить эти блага не могла, по-
тому что держала сухую голодовку. Через пять дней я была на пределе, од-
нако статью для своей газеты "Хозяин" ухитрилась отправить "на волю", а
там ее по телефону передали в Москву. Терпение у путчистов истощилось
раньше, чем моя жизнь: в полуобморочном состоянии меня под конвоем поса-
дили в самолет до Сочи. У меня кончался срок командировки, и я не возра-
жала.
Теперь у меня в Грузии много друзей и боевых товарищей. Гораздо
больше, чем сто! Миллиона два как минимум. Это очень хорошие люди, такие
же чистые и добрые, как их президент. Их нельзя бросать...
Ужасно, что на России еще и этот грех. Я почему-то думаю, что, если
мы загубим Грузию, Таджикистан, Литву, нам не жить самим. Кровь вопиет к
небесам от земли. Мы все еще слишком сильны. Нас надо разрезать на такое
количество кусочков, чтобы мы не могли творить зло.
"ВСЕ ЖАВОРОНКИ НЫНЧЕ - ВОРОНЫ!"
В сущности, всему хорошему, что случилось в нашей жизни, мы обязаны
или скверному стечению обстоятельств, или дурным страстям людей.
1. Кончились нефтедоллары - началась перестройка. 2. Экономика разва-
лилась - не потянули "холодную войну" и срочно возлюбили Запад.
3. Ельцину надо было обыграть Горбачева - он стал демонстрировать
больший демократизм.
4. Второй эшелон элиты КПСС захотел сесть на место первого - произош-
ла августовская революция.
5. Надо было свалить Горбачева, а партэлите из республик хотелось по-
кайфовать в роли суверенных владык - распустили СССР. А чего же вы еще
хотите, если народ безмолвствует или просит корма? Что ж, поставим
Ельцину памятник за Беловежскую пущу. Мы всем обязаны жадности, корысти,
тщеславию, честолюбию и глупости наших владык. Раз уж народ не проявляет
ума, благородства и честности...
Так или иначе, Союз развалили и воссоздать его будет сложно (Кравчук
слишком дорожит своим положением "пана -президента"). Тоталитарную эко-
номику угробили. Коммунизм в грязи утопили по личным мотивам (как Хрущев
Сталина). Только с капитализмом что-то дело у нас не идет. Какой переход
к либерализму при колхозах и совхозах? При Советах и "совках"? Где наша
массовая безработица изза закрытия лишних предприятий? Из ада мы выполз-
ли в чистилище, да там и застряли. А топка еще горит... Бедный Ельцин
шарахается от каждого встречного патриота, как от буки. Новый способ
построения капитализма нашли - чтобы и социалисты были довольны. Моя
скромная, непритязательная мечта - стать бы нам хотя бы для начала Ла-
тинской Америкой, этим западным классом для неуспевающих. Но западным
классом, не советским! Умереть бы стране под ракитовым кустом, на воле,
а не в концлагере. А то вот Сергей Кургинян, блестящий, талантливый и,
безусловно, честный реакционер, предлагает хлеб и даже могущество. Но
взамен свободы. Похоже, народ скажет скоро: "Поработите нас, но накорми-
те". "Наши" ждут. Авангард советского народа, который тащит нас назад, в
ночь без грядущего утра.
Уже предан и брошен на съедение фундаменталистам Гайдар. Уже сдан
Бурбулис. После VII съезда наступает послесловие, конец. Переменка кон-
чается, звенит звонок. Нас ждет тоталитарный класс и жесткое расписание
занятий. Свои 10 минут перемены мы потратили зря. Мы ничего не нажили.
Ни гражданского общества, ни приличной власти, ни либеральных институ-
тов. У нас даже нет правозащитного движения. Оно окончилось, и с позо-
ром, на отказе помогать истребляемым звиадистам, на отказе подписать
письмо в защиту подвергнутого зверским пыткам в Тбилиси Зазы Циклаури.
От нас потребовали доказательств невиновности облитого кипятком человека
