приходила к ложу подруги в пещеру у темного озера среди елей, сидела рядом
и тихо пела - Ахтэнэ любила ее песни... А потом пришел этот человек. Он
был чужой, Айрэ знала, как он попал в Аст Ахэ. Отец рассказал - он был
там. Враг - но умирающий истерзанный человек, отбитый у Орков, он не мог
быть врагом сейчас. Так получилось, что Враг стал лекарем ему, а затем
благодарность пересилила вражду. Айрэ знала, что чужака уважали, и что,
хотя он считался пленником, его свободу здесь никто не стеснял. И вот - он
забирает у Айрэ любимую подругу. Девушка немного ревновала, хотя и видела,
как они любят друг друга. И все же Ахтэнэ покинет Аст Ахэ вместе со своим
супругом - так решил Учитель. Грустно.
А всем было радостно. В самых лучших нарядах были сегодня воины и
целители, певцы и книжники, менестрели и мастера, мужчины и женщины. Место
во главе стола было для молодых. Их еще не было, как и Учителя, и
Повелителя Воинов. Шум нетерпеливого ожидания наполнял залу - и внезапно
оборвался звонким аккордом серебряных струн.
- Пора, - сказала Айрэ, слегка подталкивая непривычно оробевшую
Ахтэнэ.
- Страшно, - прошептала та.
- Ну, вот! Съедят тебя, что ли?
- Нет, все смотреть будут... Тебе хорошо, ты привыкла, ты певица, а
я-то лекарь...
- Целительница! Разве целители могут трусить? Ну, вперед! Смелее!
Сегодня ты - королева!
Айрэ врала - ей тоже было не по себе. Но как изменилась подруга -
словно долгий колдовской сон создал ее заново... Прежде она редко бывала
такой.
Девушки вошли в зал, в бурю приветственных криков и здравиц. Ахтэнэ
попятилась, и Айрэ чуть ли не силой потащила ее к столу. Похоже, ее
суженому было не легче. А потом появился Учитель. Сегодня, сказала бы
Айрэ, он был необыкновенно нарядно одет. А всего-то - мантия, расшитая
серебром и самоцветами, как звездное небо, да драгоценный пояс. Какое у
него было лицо - почти счастливое, а глаза... Нет, лучше не смотреть, а то
можно прямо-таки влюбиться. Наверно, именно из-за света этих радостных
глаз в сердце Айрэ заплясали веселые бесенята, и, поднырнув под рукой
Учителя как раз в тот момент, когда он собирался вложить руку Ахтэнэ в
руку жениха, она завопила во весть голос:
- Не отдам подругу! Ты, разбойник, плати выкуп!
Хохот раскатился по залу. Смеялись все - даже отец. Даже Учитель
улыбался...
- Но... у меня нет ничего, - смущенно пробормотал Хурин.
И тогда один из молодых воинов крикнул:
- Эй, братья! Выкупим невесту для нашего друга!
Айрэ чуть не засыпали всяческими драгоценными безделушками. Но и тут
вывернулась хитроумная певица:
- Пусть это достанется невесте. А мне хватит и этого, - она выбрала
маленькую застежку для плаща в виде листка из голубовато-зеленого камня.
- Забирай, - она притворно вытирала горючие слезы, шмыгая носом.
А потом она просто смотрела. Видела, как Учитель соединил руки Ахтэнэ
и Хурина, как они пили из одной чаши, и все славили их. Только трое в этом
зале сегодня были в белом - новобрачные и она, Айрэ. Молодому мужу воины
поднесли великолепный меч. Он принял оружие с поклоном и, коснувшись
клинка губами, сказал:
- Никогда этот меч не поднимется против твоих людей, господин. В том
клянусь за себя и за детей своих!
Одобрительный гул был ответом ему. А потом Учитель подал Ахтэнэ
маленький ларец из лакированной меди.
- Я дарю тебе этот убор. Тот, кто носит его, будет любим всеми и
всегда. Но помни - тот, кто носит его, должен быть чист сердцем. И... не
забывай меня.
- Я никогда не забуду тебя, Учитель, - тихо ответила Ахтэнэ. И в тот
миг Айрэ показалось, что за их словами стоит что-то еще, но что именно -
она не знала...
Пир начался. Учитель сел рядом с ее отцом, и она поразилась их
сходству - оба были седыми, у обоих лица рассечены шрамами. И еще она
знала об ожогах на их ладонях...
- ...Как они похожи, - прошептал молодой муж своему соседу. - Кто
этот человек?
Юноша рядом с ним посерьезнел:
- Это Ульв. Один из лучших в Аст Ахэ. Он командует сотней, и все
стремятся попасть к нему. Учитель любит его.
- Но его лицо - что с ним?
- О, это долгая история. И невеселая. Знаешь ли, лет двадцать с
небольшим назад пришла сюда одна девушка. Ее звали Ириалонна,
Заклинательница Огня...
...Как будто снова ладони полны раскаленных углей. Он тогда сжимал их
в кулаках изо всех сил, пока сознание не покинуло его. Даже сейчас эта
давняя боль никак не утихнет... Он потом долго не мог смотреть на огонь и
проводил дни один в холодной темной своей комнате, забившись в угол, пока
Борра не вытащил его оттуда силой. С Этарком творилось неладное, и Борра
понимал, что, помогая другому, Ульв сумеет исцелиться... Этарк уже почти
пятнадцать лет мертв... Тогда, ослепленный местью, он сам швырнул факел в
поленья костра Дейрела и сам сломал себя. Потом, осознав происшедшее, он
чуть с ума не сошел. Порывался убить себя, просил, чтобы его убили... Они
с Ульвом слишком хорошо поняли друг друга. Внешне Этарк исцелился - но
никогда не смеялся больше. А полгода спустя он погиб. Ульв видел, как он
внезапно опустил меч и остановился; мгновением позже на том месте, где он
стоял, над толпой с радостным воплем кто-то поднял за волосы его голову.
Белая ярость ослепила Ульва. Когда он начал воспринимать мир вновь, он
увидел себя среди десятка трупов над обезглавленным Этарком... В тот день
Ульв уже смог смотреть на пламя погребального костра... Он прекрасно
понимал - Этарк просто дал убить себя...
А Ульв жил. Было для чего.
Девочка, которой Ириалонна спасла жизнь, считалась ее приемной
дочерью. Теперь она стала его дочерью. Наша дочь, - говорил он сам себе.
Он берег и опекал ее; наверно, в глубине души жил смертельный страх -
потерять еще и ее. Потому слово отца было - законом. Только так он мог
уберечь ее... Девочка росла - ясная, веселая, светлая, как лучик солнца.
Потому ее и назвали Айрэнэ. Судьба одарила ее чудесным голосом и, хотя она
не умела слагать песен, любой менестрель рад был бы отдать ей все свои -
только бы их пела она. Так она однажды встретилась с Ахтэнэ. Юная
целительница любила петь и немного грешила стихотворством. А Айрэ однажды
попробовала спеть некоторые из ее баллад. Так они сдружились. Ахтэнэ могла
часами слушать Айрэ, и становилась при этом совсем иной - словно в ней
проступали черты другого "я", обычно скрытые под маской мальчишечьей
дерзости и твердости. Однажды она сказала:
- Когда ты поешь, я словно что-то вспоминаю. Будто я уже была
когда-то. Так горько и так хорошо... Тогда приходят слова, и получаются
песни - или я их вспоминаю? Пой мне еще, Айрэ, пожалуйста!
И Айрэ пела. Однажды ее услышал Учитель. Лицо у него стало такое,
словно он увидел призрак, он стоял с широко открытыми глазами, не веря
себе. Он узнал этот голос. Он узнал эти слова.
- Что ты поешь, Айрэ? Откуда?..
- Это Ахтэнэ сочинила. Она не... вернее, она поет, но у нее очень
слабый голос. Она просит, чтобы я пела. Тогда она сочиняет песни - словно
они ей вспоминаются, так она говорит.
- Спой мне. Еще раз, эту же. Очень прошу тебя.
Айрэ пела, а он все ниже опускал голову.
- Благодарю тебя... - тихо сказал он, когда девушка умолкла.
- Это Ахтэнэ... Ее песня.
- Ахтэнэ...
...А Борра остался в Аст Ахэ. Торк умер - раны доконали. Друзья были
при нем до последнего мига - говорили с ним, пели для него... Перед
смертью он попросил чашу вина и выпил во здравие всех. Затем попросил,
чтобы его облачили, как воина, и вложили в руку меч. Несколько минут он
лежал так, потом закрыл глаза... Хорошая смерть - среди друзей; добрая
смерть... Вент покинул Аст Ахэ после того, как его отец умер. Теперь здесь
его сын - хороший, достойный юноша. Ульв улыбнулся - мальчишка уже давно
посматривает на Айрэнэ...
...И снова - беспамятство и дорога. Одно в голове - идти. Куда?
Зачем...
И снова - сон...
- ...Уходи. Ты должна уйти вместе со всеми. Я умоляю тебя, приказываю
- уходи.
- Но почему? Ведь мы же победим. Разве не так?
Ульв опустил седую голову.
- Нет, Айрэнэ. Мы не победим.
В груди у нее неприятно похолодело, она почувствовала, как
подгибаются колени.
- И... ничего больше не будет...
- Нет.
- И... тебя?
- Да.
Айрэ вцепилась в его руки:
- Нет! Нет, ты не можешь умереть! Я не хочу!
Только сейчас заметила, что ногтями впилась в ладони Ульва. Охнув,
уткнулась лицом в его колени. Плечи ее вздрагивали.
- Я не хочу... Если ничего не будет... зачем... зачем жить...
Ульв поднял ее и крепко прижал к груди - она слышала, как бьется его
сердце.
- Айрэнэ, дочка, девочка моя... ты не думай, я не из жалости, не из
отцовского страха отсылаю тебя... Я хочу, чтобы о нас помнили. Нас не
станет, мы, как зерна, предназначены земле. А ты - юный росток; это твое
время. Нас должны помнить, понимаешь? Иначе все будет напрасно. Тогда мы
действительно проиграем. Думаешь, это самое трудное - пасть в бою? Нет,
жить куда тяжелее. Я обрекаю тебя на жестокую судьбу. Но ты - сильная.
Знаешь ли, хотя у нас разная кровь, но мне иногда кажется, что в тебе
возродилась часть души твоей приемной матери... И ты - моя дочь. Ты
сможешь выжить. И расскажешь о нас.
- Отец, - тихо сказала Айрэ, - расскажи мне о моей матери. Ты никогда
о ней не рассказывал, говорил, что еще не время.
- Теперь время, - кивнул Ульв.
...И был последний пир. Отец позволил ей побыть вместе со всеми в ту
последнюю ночь. Странно, как светел был этот предсмертный праздник, как
ясны и возвышены были лица людей - словно все обыденное ушло из них. Она
запомнила их такими - светлыми и прекрасными. Как по-особому звучали песни
менестрелей в ту ночь... Многие из них сменили лютни на мечи, и на
рассвете в огне лопались со звоном струны... И она пела - пока голос не
отказал. Пела для всех - для тех, кто уходил, для тех, кто оставался, для
тех, кто в эту последнюю ночь облачился в белые одежды новобрачных, чтобы
на рассвете расстаться навсегда - женщины должны были уйти. Оставались
только воины и некоторые целители. И Айрэ пела, пела... В полночь
новобрачные покинули пирующих. А Айрэ все пела. Она вглядывалась в дорогие
лица, чтобы запомнить, запомнить их такими. Запомнить Учителя - в ту ночь
он впервые не прятал рук.
Айрэ пела... Учитель встал и, медленно обойдя стол, подошел к ней.
Положил руки на плечи и осторожно поцеловал ее в лоб.
- Благодарю тебя. Отдохни теперь. Ты устала, а путь далек...
На рассвете отец простился с нею. Но он не знал, что она ослушается.
Ей не довелось видеть всей битвы - только отчаянное сражение у врат Аст
Ахэ. Наверно, она еще надеялась на что-то, иначе все случившееся не стало
бы таким ударом. Неподвижной статуей, она сидела в своем укрытии,
стискивая раскалывающуюся от боли голову, и смотрела, смотрела,
смотрела... Запомнить...
Ночью она, уже теряя разум, бродила по мертвому полю. Она узнавала
мертвых, она звала их, но не было ответа. Двое или трое раненых - она не
помнила точно, - стонами привлекли ее внимание, и она перетащила их
подальше от этого места. Она бродила среди мертвых, как и женщины врагов,
и никто не обращал на нее внимания. А небо даже ночью было светлым - алым
от пожара. Айрэ остановилась - она узнала лицо. Она же помнила - это была
Райхэ, та, что еще вчера в белом венке сидела рядом со своим возлюбленным.
Они и сейчас были рядом... "Почему же я не была здесь? Почему я не
