Другая наводящая на размышление статья была опубликована в мердоковской "Брэд энд баттер". Говорилось в ней тоже о выборах, только в ином аспекте, а именно - об откровенном шантаже и подкупе избирателей, проще говоря, о покупке голосов оптом и в розницу в городских пивных, салунах и барах. Упрекнуть автора можно было бы лишь в чересчур уж развязной и крикливой манере. Но писал он правду, подтверждая то, о чем рассказывал Мартин, только не называя имен. Имена эти газета обещала назвать и представить документальные доказательства подкупа, если потребуют обстоятельства. Но она все же выражала надежду, что обе сенатские партии учтут это в предстоящей избирательной кампании.
Настораживало само обещание "назвать имена и представить документальные доказательства". Какие цели преследовал этот выпад? Скомпрометировать популистов и "джентльменов"? Зачем? Ведь у Мердока еще не было партии. Одних популистов? Это имело бы смысл, если бы он рассчитывал на победу правых: судя по осторожному выступлению "джентльменской" газеты, у него были связи и в этом лагере. Но обещание "скомпрометировать" предусматривало деятелей обеих партий. Почему? Может быть, это угроза возможным соперникам, чтобы побудить их к принятию билля о создании политических ассоциаций?
Кое-что я узнал чуточку позже.
В комнату ко мне постучался лифт-бой и пригласил спуститься к телефону у стойки портье.
- Говорит Мердок,- услышал я знакомый любезный голос,- у подъезда гостиницы вас ждет фиакр. За четверть часа он доставит вас в мою городскую "берлогу", я угощу вас нежнейшим "Вудвилльским полусухим" и отпущу с тем же кучером. Потеряете час, не больше. Не огорчайте отказом.
Я не отказал и поехал. "Берлога" оказалась уютным каменным особняком в глубине розового цветника и декоративной жимолости. Мердок в домашнем халате, выхоленный и элегантный, встретил меня на крыльце и провел в кабинет.
- Садитесь, Ано,-сказал он.-Есть дело.
- Догадываюсь.
- Едва ли. Сегодня с утренней почтой вы вместе с письмом от сенатора получили чистый гербовый лист с его подписью и печатью. Туда можно вписать что угодно.
- Вы отлично информированы, Мердок, о том, что делается сенатором.
Я вспомнил тихого старичка-управляющего с вежливым шепотком и вкрадчивыми манерами. Только он один знал о нашем отъезде с Мартином вплоть до пути, по которому мы должны были поехать верхом. И только через него мог отправить свое письмо Стил.
- Мы можем лишить вас этого источника информации, Мердок,- добавил я.
- Я охотно им пожертвую,- отмахнулся Мердок.- Слишком стар и не всегда расторопен. Но у меня есть свои люди в отеле "Омон". Скрывать от вас этого я не собираюсь - лишний раз убедитесь в моих преимуществах, и, как вы сами понимаете, я распорядился после вашего отъезда ко мне заглянуть к вам в комнату и достать для меня этот чистый лист. Он мне понадобится скорее, чем вам.
- Чистого листа уже нет, Мердок. Вы чуточку просчитались,- сказал я. Тотчас же, прочитав статью в "Брэд энд баттер", я написал на нем от имени Стила письмо к директору избирательных кампаний партии полулистов с просьбой допустить молодого научного работника Питера Селби к партийной документации прошлых выборов. Мотив: Селби пишет книгу об истории популистской партии и нуждается в изучении ее побед.
- Чистого листа нет,-повторил я.-Мной уже вписан в него нужный текст.
- Зря вы не взяли пять тысяч, Ано,-как бы мимоходом заметил он.
- Почему зря?
- Вы бы могли информировать меня о покупке голосов популистами.
Я сразу понял, куда он клонит. Две статьи, опубликованные в "Джентльмене" и "Брэд энд баттер". Скомпрометировать популистов и получить нужные кресла в сенате.
Я встал и раскланялся.
- А ответ?-спросил Мердок.
- Убедить сенатора в поддержке билля я попытаюсь. Учтите, не обещаю, а попытаюсь. А об агентурной информации забудьте. Я привык работать честно, Мердок.
- Учтите и вы, Ано: я человек злопамятный,-сказал он.
- Я тоже, Мердок. И если повторите что-нибудь вроде обыска в моей комнате, я приму свои меры.
Мердок улыбнулся скорее сочувственно, чем враждебно.
- Непривычно вы говорите, Ано. Но предложение принимаю. Пока поглядим.
- Согласен.-сказал я и, простившись с хозяином, вернулся в отель.
Внимательно осмотрев бумаги у себя в номере, я сразу же обнаружил следы обыска. Прочитанные газеты были небрежно отодвинуты в сторону, одна из них валялась на полу, гербовый лист с подписью Стила и сургучной печатью, куда я вписал от имени сенатора рекомендацию Питу Селби, лежал поверх других бумаг. Я тотчас же спустился к портье.
- Кто-то был в моей комнате и копался в моих бумагах.
- Дежурный полицейский здесь, мсье.- Будда был холоден и невозмутим.
Как и следовало ожидать, ничего из этой затеи не вышло. Серебро Мердока действовало и в отеле и в полиции. А дальше не произошло ничего существенного, кроме визита Питера Селби и моих инструкций к рекомендательному письму сенатора.
- Итак, запомните, Пит.- сказал я,- вы - молодой ученый. Работаете над историей партии популистов с ее рождения после победы сопротивления в десятом году. Архивные материалы вами использованы, основная часть книги уже написана. Сейчас вы подходите к истории избирательных партийных камланий, но изучать документы будете не с начала, а с конца, с последней предвыборной кампании пять лет назад. Просматривайте все, что вам покажут, но отбирайте только то, что говорит о мошенничестве, шантаже или подкупе избирателей, короче говоря, о покупке голосов во всех кантонах Города и на периферии.
Через день Селби принес мне первое подтверждение. Обнаружились две не подкрепленные документами крупные траты из партийных средств с краткой пометкой: "Для использования в привокзальном районе". В разгар кампании сенатор Клайн внес на текущий счет партии сто тысяч франков и вскоре их же изъял со странной пометкой: кто-то поставил галочку и написал нечто невразумительное. Подозрения Мартина подтверждались. Но что знал Стил?
Об этом я собирался спросить у него на ужине в сенатском клубе. Клуб старомоден, как и "Омон", только все здесь
роскошнее и дороже. Если в "Омоне" бронза и медь, то в клубе серебро, если в "Омоне" плюш, в клубе ковры редкой ручной работы, если в "Омоне" свиная кожа на диванах и креслах, в клубе шелковое сукно и цветной сафьян. Камины топят не дровами, а углем, в игорной комнате чинно играют в бридж, а в ресторанном зале почти храмовая тишина. К столику Стила меня подводит мэтр, похожий на памятник, вынужденный сойти с пьедестала. Стил в своем табачном сюртуке сидит не один, с ним элегантный господин в начинающей уже входить в моду черной пиджачной тройке с высоким, почти до горла, жилетом. Ему лет сорок пять, у него умные глаза и каштановая бородка.
- Знакомьтесь, Ано,-говорит Стил,-это мистер Уэнделл, мой партийный и сенатский коллега.
Я вежливо раскланиваюсь.
- Я много слышал о вас,- говорит он.- Сенатор считает, что лучшего советника ему не найти.
- Я дам ему сейчас первый совет по службе.- Я решительно вступаю в игру.- Увольте вашего управляющего имением, сенатор Стил.
- Шуаля?- удивился Стил.- За что?
- Слишком многое, что он видит и знает, становится известным Мердоку.
Стил поражен.
- Не понимаю, Ано.
- Кто знал о чистом гербовом листе с вашей подписью?
- Только Пауль.
- Так вот, в воскресенье утром, когда я получил от вас этот лист, меня пригласил по телефону Мердок, и по некоторым причинам я согласился на встречу. За час моего отсутствия у меня в комнате произвели обыск именно в поисках этого листа, о чем мне откровенно Мердок и поведал.
- Лист украли?-вскакивает Стил.
- К счастью, нет. Чистого листа уже не было. Я вписал в него то что никак не интересовало Мердока.
- Какая удача,-облегченно вздыхает сенатор.- Интересно, что вы вписали туда?
- Пустяк, сенатор. Рекомендацию одному молодому ученому, пишущему историю популистской партии со дня ее рождения.
- А что вам предложил Мердок?
- Работать на него вторым Шуалем.
- Не сомневаюсь в вашем ответе. А Шуаля уволю.
- Может быть, и не только Шуаля?- прищурясь, спрашивает Уэнделл.
- Я еще лишь приглядываюсь к людям, мистер Уэнделл,- отвечаю я.
- Тогда приглядывайтесь поскорее,- говорит Стил.- До вудвилльской конвенции остается менее месяца. А там мы будем выдвигать нового главу партии. Вист уже стар и ждет не дождется смены.
- Кем же вы замените Виста?-спрашиваю я.
- С кандидатом вы уже знакомы, Ано.-Стил кивает на Уэнделла.- Отличный кандидат. Молодой и дельный. Единственное препятствие - не аграрий, а заводчик. Фермеры могут не поддержать.
- Препятствие почти устранено. Я купил половину виноградников у Веррье и молочную ферму Скрентона,- смеется Уэнделл.- А хозяин - везде хозяин.
- Простите, вижу знакомого соседа-агрария,- оживляется Стил.- Необходимо потолковать. А вы уж без меня побеседуйте.
Мы остаемся вдвоем с Уэнделлом.
- Почему вы заинтересовались предвыборными кампаниями. советник?-вдруг спрашивает он.
- Хотелось лично проверить намеки Мердока.
-А вы им верите?
У Стила от Уэнделла нет секретов. Так почему бы мне не открыть заводчику то, что я узнал от Селби и Мартина.
Я рассказываю.
- Вы еще не говорили об этом Стилу? Так воздержитесь. Не стоит огорчать старика. А Мердок-человек опасный.
- Он сам этим хвастает.-отвечаю я.-И станет еще опаснее, если пройдет билль о политических ассоциациях.
- Вы еще новичок, советник. Но у вас хороший политический нюх. Билль пройдет, не пройдет Мердок.
- У него есть шансы.
- Он погрязнет в том, в чем обвиняет нас. Начнет скупать голоса. И неизбежно будет скомпрометирован.
- Но у него есть и не продажные голоса.
- Сколько? Десяток тысяч профессионалов с большой дороги? Сколько-то лавочников. Сколько-то моих друзей, фабрикантов. Ну, проведет он в сенат горсточку реставраторов. А у нас одних фермеров более полумиллиона. А ремесленники? А батраки? А издольщики? А часть рабочих, которая всегда идет с нами? Правда, уйдут от нас католики и евангелисты. Но почему они будут блокироваться не с нами, а с "джентльменами"? Не убежден. И трудовики охотно отдадут нам свои голоса, ведь мы чуточку прогрессивнее наших соперников. Придется в чем-то уступить левым. Расширяя промышленность, надо позаботиться о рабочих руках.
- Значит, вы думаете о расширении промышленности?
- И я не одинок в этом желании. Железо, чугун и сталь - движущие силы прогресса. А сейчас - взгляните вон на того невзрачного блондина в черном свитере за кружкой пива у стойки бара. Единственный человек, кого пускают в клуб в рабочей куртке и без галстука. Видите? Если вы даже поверхностно заинтересовались экономикой и политикой, я вас с ним познакомлю.
Так я познакомился с Донованом, сенатором от восьмого кантона Города, бывшим старостой цеха металлургов.
Глава IX БИЛЛЬ
Прошел месяц со дня нашего последнего разговора с Мартином: он был в длительной командировке от редакции, разъезжал по городкам и поселкам периферии. Сейчас он. задрав ноги. лежит у меня на диване и прикуривает от свечи в старинном медном канделябре. На улице ночь, электричества в это время в отеле нет, светят только пылающие дрова в камине и свечи в канделябрах.
- Древняя штучка,- говорит Мартин, ставя канделябр на камин.- Чур, рассказывать тебе первому.
Мне действительно рассказывать первому-так мы условились еще до отъезда Мартина. А рассказать есть о чем Например, о популистской конвенции в Вудвилле. сменившей главу партии. Прошел Уэнделл. как и предполагалось, не очень охотно поддержанный фермерами. Но все-таки прошел: сказалось влияние Стила в партийных верхах и тактика "Сити ньюз", купленной Уэнделлом у ее бывших владельцев.
- А как относится к биллю Стил?- спрашивает Мартин.- И вообще, что ты у него делаешь?
- Ничего. Должность фиктивная. Знакомлюсь с окружающими его людьми и сенатскими кулуарами. В общем, то, что мне и нужно. А к биллю он относится отрицательно, будет голосовать против. Я передал ему мнение Уэнделла, но тот промолчал.
- Расскажи мне, наконец, где сенат и где правительство? Что есть что?
