Сейчас их на пароходе не видно, но поскольку на кормовую палубу, где находится верхний люк "серебряного" трюма. никого не пускают, значит, и здесь их целый отряд. Я дохожу до кормы, где рыжий матрос в тельняшке преграждает мне путь: "Дальше нельзя. Запрещено". И я покорно бреду назад вдоль борта, рассматривая гуляющих пассажиров. Ни одного типа, подобного посетителям салуна "Веселый петух" или моим коллегам по разноске мешков на причале. Женщины в длинных шелковых платьях и соломенных капорах с цветными бантами у подбородка, мужчины в аккуратных, как у Мартина, курточках или цветных сюртуках, как у меня, только из лучшей материи и лучше сшитых. На ногах или узкие шевровые ботинки, или длинные шнурованные башмаки, какие до сих пор носят в Канаде и северных штатах Америки. Один старый джентльмен, прогуливающийся с красивой девушкой в голубом платье, посмотрел на меня слишком внимательно. И опять мне показалось, что это неспроста, хотя я и был совершенно уверен в том, что мы до сих пор никогда и нигде не встречались. Вероятно, сбит с толку моим сходством с каким-то своим знакомым, подумал я.
Мартина я нашел в каюте. Он уже лежал на верхней койке и дымил сигаркой явно местного производства. Мое же внимание привлекла древность каюты. Изношенная обивка - вот-вот рассыплется шелк, древние, хотя и начищенные до блеска медные ручки, истертый коврик под ногами.
- Давненько ходит старина "Гек" - говорю я.
- У них есть и винтовые суда,- добавляет Мартин.- Ходят до Филера -их нефтяного центра на юге - и каких-то островов в океане. Некоторые уходили и дальше, но не вернулись. А вернувшиеся так и не обнаружили других континентов. Не обнаружили их и парусники. Здешние карты изображают Город, как единственное государство одного материка, окруженного океаном.
Может быть. это действительно так. но откуда Мартин знает об этом?
- От корабельного механика,-охотно откликается он.- Познакомились с ним за стаканом яблочной водки в баре. Представился я человеком, ухитрившимся не постичь всех основ науки и техники. В Городе таких много - школ не хватает. Оказывается, здесь и двигатель внутреннего сгорания открыли, только автомобили строятся кустарно, в маленьких мастерских, как у нас некоторые гоночные машины. И они чертовски дороги -я о здешних говорю, только миллионеры и покупают.
- Значит, и миллионеры есть?
- Говорит, есть.
- Все-таки они шагнули вперед за полсотни лет.
- Даже бипланы строят, как братья Райт...
Стук в дверь-и стюард приглашает нас к обеду.
В кают-компании так же шумно и пестро, как и на палубе. Цветные камзолы и жилеты мужчин, нарядные платья женщин. Завитые волосы, широкие галстуки.
Два стула за нашим столом пусты. Возле них останавливается уже приметившийся мне хорошо одетый седой джентльмен с белокурой кружевной амазонкой. Рассчитано или случайно? На этот раз он не разглядывает нас с нескрываемым любопытством, а просто тихо и вежливо спрашивает:
- Все столы в зале заняты, а у вас два свободных кресла. Не разрешите ли присоединиться старику с дамой?
Мартин, даже не взглянув на меня, вскакивает, подвигая девушке стул.
- Будем только рады, мадемуазель.
- Мисс,- поправляет она.- Мисс Стил, или просто Минни. А это мои дядя, сенатор Стил.- Последние слова она произносит подчеркнуто, вероятно, полагая, что они не могут не произвести впечатления.
Но ни фамилия, ни звание в первый момент не вызывают у меня интереса. Я просто встаю и любезно кланяюсь элегантному старцу.
- К вашим услугам, сенатор. Жорж Ано.
- Дональд Мартин,- представляется Дон.
И тут же разительная перемена происходит со спокойным сенатором. Он как бы весь освещается изнутри. Двумя руками обнимая мои плечи, он с очевидной радостью восклицает:
- Я так и думал, джентльмены! Вы оба дети или внуки моих старых друзей. Совсем как они в молодости-так похожи! И даже имена те же. А ведь с Ано и Мартином мы были в подполье и вместе освобождали Город от хунты Корсона Бойла. Только потом они куда-то исчезли. Так же непонятно исчезли, как и появились...
Этот монолог помогает мне сымпровизировать ответ. В первый же момент я растерялся. Ведь то был Джемс Стил, первый человек, кого мы встретили пятьдесят лет назад в этом мире, тогда еще двадцатилетний юноша, действительно добрый и верный товарищ.
- Вы не ошиблись, сенатор, но боюсь, что объяснить все сейчас мы не сможем. Это-не для застольной беседы. Но мы с вами можем встретиться после обеда, скажем, вдвоем. И я расскажу вам все, что знаю. Устраивает?
Сенатор немножко растерянно заказывает обед. Мартин тактично предлагает тост за прекрасную амазонку, которая привлекла его внимание еще на улице, девушка краснеет, сенатор смеется, и опасный момент объяснения счастливо откладывается.
- В Город?-спрашивает сенатор, поглаживая вьющуюся седую бородку. - В Город, сенатор. - Дела?
- Пожалуй. В связи с ними у меня к вам вопрос,-пользуюсь новой возможностью оторвать старика от воспоминаний.- Мы с * Доном далеки от политики. Так уж случилось-не знаем ни партий, ни их лидеров. А вы наверняка сможете многое объяснить. - Например? - Кто такой Тур Мердок?
- Тур Мердок?-удивленно повторяет Стил.-Вас он интересует как личность или как политическая фигура?
-И то и другое. Я познакомился с ним в кабачке Вильсона в Сильвервилле.
И я рассказываю историю своего знакомства с Мердоком. - Значит, одним выстрелом разбили бутылку?-смеется сенатор.-А что сказал Тур Мердок?
- Он предложил бродяге прекратить самодеятельность, и, представьте себе, этот громила отступил, как побитая собачонка.
- Таких собачонок у Мердока десятки тысяч. И это не просто разбойничьи шайки, хотя и таких у него немало,- это костяк будущей партии. К счастью, еще не легализованной.
- Какой партии?-спрашиваю я.
- Реставраторов свергнутого нами полицейского государства.
- Он даже не родился еще в то время... Что он знает о нем?
- Есть свидетельства очевидцев, есть и свидетельства слушателей и читателей. Мердок умный и образованный человек. Бывший шериф на серебряных рудниках. Шериф жесткий и требовательный, с умением управлять, что и вознаградилось. Его заметили, пригрели и даже предложили какой-то пост в руководстве. Но он вышел в отставку и занялся политикой. Сначала был "популистом", как и мы, потом откололся: наш демократизм его не устраивал. Для партии "джентльменов" у него не было ни состояния, ни положения, вот он и попробовал основать третью, еще правее. Крупным собственникам обещал снижение налогов, мелким - расширение торговли и земельных угодий, бродягам и неимущим - свободное освоение новых земель. Наша страна, как вы знаете, огромна и необжита, но все новое, что вы откроете и захватите, будь то земля или участки рыбачьих и охотничьих промыслов, вы обязаны оплатить государству - это доход и прибыль казны. Мердок требует отмены закона. Никаких доходов казне! На открываемых новых землях каждый может захватить столько, сколько сумеет обработать и обжить. По идее неплохо. Но аграрный воротила может захватить в тысячи раз больше, чем обыкновенный фермер. А ликвидация сената и единоличная диктатура Мердока освободят его от любых обещаний.
- На что же он рассчитывает?
- На сенатские выборы. Но по нашим законам кандидатов может выставить только легализованная партия. Юридически такой партии у него нет. Билль о ее легализации провален. А для военного путча у него еще мало силенок.
- Господи, как скучно!-восклицает белокурая соседка Мартина.-Вы все о политике... Мистер Мартин слушает, а я скучаю.
Мартин мгновенно находится:
- Может быть, мы с вами пока посидим на палубе?
- Конечно, погуляйте,-поддерживает его сенатор,-а мы с Ано продолжим наш разговор.
Мартин с племянницей Стила уходят. Мы в столовой уже одни. Только где-то позади официанты убирают посуду, а на двух отдаленных столиках запоздавшие попивают вино.
- Не удивляйтесь, сенатор,- перехожу я к критическому объяснению.- Я мог бы сказать еще смелее: не удивляйтесь, Джемс. Я не сын Жоржа Ано. Я тот же самый Ано, который боролся бок о бок с тобой. Я могу напомнить тебе все подробности наших встреч. Ты же знаешь, откуда мы тогда пришли? И сейчас мы оттуда же - с Земли.
Сказать, что сенатор удивлен, значит ничего не сказать; он потрясен до немоты.
- Но ведь прошло уже пятьдесят лет, а вы... вы все тот же,-шепчет он.
- На Земле другое время, Стил. Другое его течение. У вас проходит год, у нас месяц. Да и этот подсчет приблизителен. И как далеко от вас Земля, мы не знаем.
- Значит, еще одна космическая катастрофа? Я долго думаю прежде чем ответить Если даже наши ученые не в состоянии объяснить происходящее, то нам со
Случилось. Необъяснимое? Абсолютно. Значит, успокоимся и гадать не будем. Рассказанное Стилу останется со Стилом, а мы с Мартином будем жить и работать, пока в этом есть необходимость.
- Надолго к нам?
- Кто знает, с какой целью мы опять переброшены. Полагаю, что предстоят события, в которых нам придется участвовать. Вот почему я заинтересовался политикой. Мне нужно узнать, как изменился ваш мир. Уже то, что мы видели в Сильвервилле, говорит о многом.
- Сильвервилль-это окраина, Ано.
- Тогда и его не было.
- Многого не было. И нефти и серебряных рудников. И не ловили тунца в океане. Не разводили скота. Не было ни боен. ни холодильника.-Стил задумчиво перебирает пальцами и вдруг сжимает их в кулак.-Сейчас мы уже старики, третье поколение переживает зрелость, а четвертое начинает растить детей. Кого интересует сейчас легенда о прародительнице Земле, от которой мы якобы оторвались? Только авторов школьных учебников.
Я вспоминаю наш первый разговор пятьдесят лет назад по здешнему счету. "Вы говорите по-английски и по-французски. А слыхали о таких государствах, как Англия и Франция?" "Нет". "А о частях света, о материках и океанах?" Джемс и Люк, его брат, непонимающе смотрели на нас. "А вы в школе учились?" "Конечно",- хором ответили оба. "Есть такой предмет - география",- сказал я. "Нет такого предмета",- перебил Люк. "Что-то было.-остановил его брат,- что-то рассказывали нам о мире, где мы живем. Кажется, это называлось географией, потом ее запретили".
- Значит, воскресили все-таки географию?-спрашиваю я не без ехидства.
- Давно. На стапелях Ойлера строятся морские суда. Уже удалось обойти вдоль берегов весь наш континент. А вот к границам его по суше еще не добрались. На севере и северо-востоке непроходимые леса. Природа меняется медленно, не то что люди.
- Странно у вас теперь одеваются,- говорю я.- Даже мне пришлось сменить шкуру.
- Каприз моды. Разве у вас она не изменчива? Лет двадцать назад какой-то художник изобразил людей в цветных камзолах и шляпах с высоким верхом. С тех пор и пошло. А молодежь у нас предпочитает незамысловатые штаны и куртки. Ну, а мастеровым и фермерам просто нельзя иначе.
- Фермерам?-переспрашиваю я.-Когда-то их называли "дикими"?
- "Диких" давно уже нет. Они прародители нашего сельского хозяйства. Кто сейчас кормит Город? Фермеры и ранчмены. Не заводы, а земля.
И Стил подтвердил то, что мы с Мартином уже давно поняли. "Облака" уничтожили искусственное снабжение Города. Технический управляющий центр просто исчез неизвестно куда, от продовольственного контикуума остались лишь скотоводческая ферма и склад семенного зерна. Пришлось сразу же ввести продовольственные карточки, а "дикие" стали первыми поставщиками хлеба, рыбы и мяса. Но и они не смогли предотвратить беды: начался голод. Тотчас же был обнародован закон, поощрявший охоту и рыболовство, а также обработку земельных участков в новооткрытых районах. Тысячи людей устремились из Города на Реку и в прилегающие леса. Одно за другим возникали фермерские хозяйства и скотоводческие ранчо, конные заводы и рыбные промыслы. Грандиозно вырос меновой рынок, где меняли на продукты все что угодно. Город оживал...
