пальцы наладили стрелу, и тут дрожь ушла из тела, а он ощутил, что может
дышать хоть и бурно, но глаза очистились, он видит все.
Колени как клещами сжали шип, шероховатый, как кора дерева, Мрак
пытался натянуть тетиву, но Змей отчаянно бросался из стороны в сторону,
иногда проваливался вниз вовсе, тогда желудок поднимался к горлу, внутри
нарастал дикий беспричинный страх, над головой хлопали крылья чужого Змея,
дважды их опалило огнем. Таргитай закричал, прижался лицом к костяному
панцирю, его руки обхватили широкие серые пластины так цепко, что пальцы
скрючились и застыли, как корни.
-- Черт бы вас побрал!
Сзади пахнуло горячим, Мрак мигом наклонился, над ними пронеслось,
больно дернув за волосы, огромное, тяжелое, он успел увидеть когтистые
лапы, каждая с бревно размером, белесое брюхо, которое можно проткнуть
копьем...
Таргитай вскрикнул, Мрак зло оглянулся, но Таргитай, бледный и
взъерошенный, уже слабо улыбался, словно винился, что с плеча обильно
течет кровь, коготь чужого Змея задел плечо и голову, над ухом рваная
рана. Оттуда слабую красную струйку тут же срывает ветром, а сзади на
гребне разрастается красное пятно.
Чужие Змеи разделились, правильно, но Олег уже кричал, не переставая,
потому что внизу только лес и острые вершины гор, сесть негде, а чудовища
с пурпурными крыльями уже окружили, на каждом по трое-четверо воинов, все
ощетинились копьями...
Таргитай крикнул Мраку:
-- А чего Олег не трогает их?
-- Как? -- рыкнул Мрак.
-- Да волшбой своей!.. Взял бы в жаб... Я жаб люблю, если только не
крупные, а так, маленькие...
-- Дурак, -- рыкнул Мрак, -- он сам еле держится, еще и Змеем как-то
успевает!
Тетива щелкнула по пальцам, стрела ушла косо вверх. Одно копье
вздрогнуло и пошло вниз. С лютой радостью Мрак увидел, как один склонился
лицом вниз, повис на ремне.
-- Ты попал, -- сказал Таргитай радостно, -- вот бы мне так. Я бы
гусей каждый раз на обед... Целую стаю!
-- Подавай стрелы, -- распорядился Мрак.
-- Счас, счас...
Мрак, чувствуя в теле неслыханное облегчение, быстро бросал стрелы на
тетиву, рывком выбрасывал вперед лук, держа оперенный конец возле уха,
отпускал тетиву и спешно хватал новую стрелу. Не все попали так же удачно,
но копья падали из рук, некоторые бессильно свисали, явно привязанные к
рукам хозяев.
-- Здорово, -- кричал в спину восхищенный Таргитай. -- Ты почти не
промахиваешься!
-- Я ж говорю, -- прокричал сквозь ветер Мрак, -- лучше стрела в
руках... чем топор в спине...
Крылья их Змея били часто и с натугой, Он поднимался, круто
разворачиваясь, словно решил напасть сам, дышал хрипло, из раскрытой пасти
выплескивалась пена. Клочья тут же срывало ветром и уносило. Красная
голова Олега поворачивалась к ним, он делал какие-то знаки, кричал, но
ветер срывал слова и уносил. Мрак понял по жестам, что волхв то ли
расхрабрился, то ли понял, что убежать не удается.
Когда поднялись выше, но не настолько, чтобы враги оказались под
пузом их Змея, Мрак быстро и точно выпустил с полдюжины стрел. Только одна
бессильно ударила в костяную пластину спины, а остальные нашли цель.
Панцири из нашитых на кожу костей не спасали от страшных стрел оборотня,
он бил с такой мощью, что железные наконечники разбивали костяшки и
пробивали доспехи на длину ладони.
-- Еще, -- хрипел Мрак яростно, -- еще стрелы!
Глава 47
Он свирепо скалил зубы, клыки начинали удлиняться, он вздрагивал,
теперь его стрелы летели в человека, что сидел не на спине, вместе с
воинами, а, подобно Олегу, на загривке краснокрылого Змея.
Три стрелы ушли мимо, сносил ветер, но для четвертой Мрак учел все
поправки, Таргитай уже решил было, что пройдет тоже мимо, но железный клюв
ударил возничего сбоку в шею. Стрела вошла на половину длины, оттуда
ударила струя алой крови, мелкой красной пылью разнесло по всему Змею.
Крылатый зверь повертел головой, не чувствуя твердой руки, ударил
крыльями чаще, радостнее, сделал полукруг и понесся обратно на запад. На
двух оставшихся закричали, копья уже не смотрели в сторону легкой добычи.
Там начали поворачивать, Мрак спешно стрелял, накладывал стрелы на тетиву,
молча и быстро бросал лук вперед, звонко щелкало, упали еще двое. Второй
Змей, повинуясь твердой руке возничего, начал поворачивать явно для
отступления, но стрела ударила человека на загривке прямо в лицо. Таргитай
видел, как тот всплеснул руками, словно пытался ухватиться за ушибленное
место, но его ветром откинуло на спину, он так и остался лежать, а руки
бессильно болтались по ветру.
Освобожденный Змей тут же развернулся и помчался в сторону севера.
Уцелевший на спине кричал в страхе, видно было его разинутый рот, но
крылья били по воздуху мощно и часто, Змей уносился, уносился уже по своей
воле.
Мрак вдруг вскрикнул:
-- Олег, ты что делаешь?.. Туда, там еще один остался!
Последний Змей, на спине которого остались двое, бесцельно кружил
внизу. Копья уже не торчали угрожающе, уцелевшие спешно привязывали
раненого к гребню, а человек на загривке пустил Змея по широкому кругу,
уже не нападая, но не зная, куда лететь.
Олег обернулся, Мрак видел его бледное лицо:
-- Перестань...
-- Что? -- заорал Мрак.
-- Брось, -- прокричал Олег. -- За тем ли летим?
Мрак с яростью смотрел на последнего из Змеев. Их оставалось только
добить, мстя за недавний страх и унижение, когда бросались из стороны в
сторону, избегая длинных копий.
-- Черт, -- сказал он с ненавистью, -- ладно... Пусть живут, твари.
А Таргитай невесело крикнул Мраку на ухо:
-- Как все-таки несправедливо!
-- Что? -- огрызнулся Мрак.
-- Мир несправедлив!
-- Только сейчас заметил?
-- Ага. Змеи летели целой стаей, только поздоровались... Я сам видел,
здоровались! Они вот так крыльями делают... А хвостом вот так... Правда,
Мрак. А Змеи с людьми на спине, уже совсем другое... Ладно, улетаем. Олег,
хоть и трус, а прав...
-- Я не трус, я осторожный, -- возразил Олег.
-- Трус, -- сказал Таргитай убежденно.
Мрак поморщился:
-- Престаньте! Оба правы.
-- Как это?
-- Если трусишь ты, то это осторожность, если другой -- то трусость.
Тарх прав... по-своему. Он уже научился задницей дышать, молодец! Теперь
не надо ему только давать садиться на пеньки...
Таргитай ничего не понял, но Мрак говорил ласково, доброжелательно, и
Таргитай тоже заулыбался, свесился набок, начал смотреть вниз, ибо Змей
начал быстро снижаться.
Олег не оборачивался, они видели его сгорбленную спину. Обруч с
головы сорвало, красные волосы трепало ветром, и казалось, что голова
волхва объята пламенем.
Зеленые холмы приблизились, между ними появились долины, где желтые
нити дорог извивались странно и нелепо, вроде бы ничего не огибая, но
удлиняя путь втрое-вчетверо. На краю видимости показалась широкая река, но
Олег направил Змея еще ниже, река исчезла за виднокраем, деревья
укрупнились, можно было различить каждое в отдельности, потом даже ветки.
Мрак бросил Таргитаю:
-- Потерпи, сейчас Олег начнет тебя лечить.
-- Может, не надо, -- попросил Таргитай жалобно. -- Скажем, что это я
головой о шип ударился?
-- Не любишь волхование, -- укорил Мрак. -- Надо же ему на ком-то
учиться?.. Не на людях же...
Таргитай воскликнул чуть ли не в слезах:
-- Не на людях? А я кто?
Мрак сказал с таким злорадством, что удивился сам:
-- Ты нынче бог. Не то, что мы -- простые, даже оченно простые.
Змей плюхнулся с такой силой, что лапы подломились. Он проехал по
земле мордой, вспахивая как плугом, нагнал рылом целый холмик. Бока тяжело
и часто раздувались, плиты на спине приподнимало, терлись одна о другую и
противно скрипели. Сильно пахло рыбой, внутри Змея хрипело и хлюпало.
Олег слез последним, хлопнул зверя по морде:
-- Все. Свободен.
Змей даже не шелохнул ноздрей, огромной, как жерло горшка, сопел, в
выпуклых глазах были страх и удивление, что все еще жив.
Мрак быстро огляделся:
-- Да, время мы потратили, потратили... И не погуляли даже, что
обидно. Олег, ты давай в небо, ладно?.. Вон там Долина Битвы Волхвов, я ее
отсюда вижу! За тем вон гребнем. Надо только посмотреть дорогу, как
спуститься. Ты хоть и не бог, но сверху виднее. А я пробегусь по чаще,
разузнаю где и что тут.
-- А я? -- спросил Таргитай встревожено.
-- Ты бог, -- ответил Мрак. -- Тебе негоже какой-то задрипаной птицей
носиться по небу! Как будто ты гусь какой лапчатый. И уж совсем
непристойно было бы в серой шкуре гоняться за бедными зайчиками. Ты собери
хворост, разведи огонь, ибо огонь -- вещь священная, божеская. Только лес
не спали!.. Мясо поджарь, посоли, приготовь травы, Олег показывал. А то
скажу Олегу, что ты раненый!
Олег повернулся к ним с тревогой в глазах:
-- Таргитая ранили?
-- Это я головой о шип ударился, -- сказал Таргитай торопливо. -- Уже
все зажило! А кровь... Это на меня от тех набрызгало.
-- Но почему красным? -- удивился Олег.
-- Главное, не желтым, -- успокоил Мрак. -- Хватит и этой вони от
твоей ящерицы.
Он переметнулся в волка, выпрыгнул из одежки, зеленые кусты почти не
шелохнулись, словно огромный волчище, ринувшись в куст, сам стал кустом.
Таргитаю почудился даже нетерпеливый визг из чащи, словно Мраку не
терпелось побывать в своем настоящем облике.
Он пропустил момент превращения Олега, только когда ветром пахнуло,
обернулся и узрел, как огромная страшная птица судорожно лупит по бедному
воздуху когтистыми крыльями, кожаными, как у летучей мыши, только когти на
каждом пальце крыла с короткий нож размером.
Птаха сделала круг и унеслась, уже мощно и уверенно. Даже если Олег
все еще не чувствовал в себе силы, Таргитай с земли видел страшную мощь
этого летающего зверя, что не совсем птица, как не птица -- летучая мышь,
у которого в клюве острейшие зубы, а когти если сожмутся на ветке, то
закапает сок!
Хвороста на поляне не оказалось, он прошелся за деревьями. Собрал
охапку, но Мрака одной охапкой только дразнить, да и самому хорошо подолгу
смотреть в пляшущее пламя, где мелькают призрачные огни, горят дома,
возникают страшные воины, чудовища, Змеи. А в треске угольков слышен треск
горящей кровли, свист стрел и тупые удары мечей и топоров о деревянные
щиты...
Он поправил лук за плечами, вдруг да оленя встретит, почти собрал
третью охапку, когда услышал неясный шум. Мрак бы услышал все, что хотел,
и продолжал бы свое дело, но Таргитаю пришлось оставить хворост, как же не
посмотреть, выбрел из-за деревьев...
Трое оборванных разбойников прижали к дереву молодую женщину. Она
отчаянно отбивалась, но двое с хохотом держали ее за руки, растянув в
стороны, сзади не давала отступить сосна, а третий с наглой ухмылкой
потрогал ее за полную грудь, взялся за вырез, сильно рванул... вернее,
сделал движение рвануть.
Платье осталось нетронутым, а он сам резко выпрямился, почти
подпрыгнул. Ей на щеку брызнуло теплым и липким, она вскинула голову,
охнула. В левой глазнице торчал конец длинной оперенной стрелы.
Тут же рядом легонько хрустнуло, словно проломился глиняный черепок,
пересушенный на солнце. Пальцы второго судорожно сжали ее плечо,
разжались. Он начал медленно валиться на землю. Она проводила его
непонимающим взглядом, вздрогнула, из его уха торчал оперенный конец
стрелы, а ее окровавленный наконечник высунулся на длину двух ладоней из
