другого уха.
На краю поляны стоял, неизвестно как возникший там так бесшумно,
высокий, весь залитый солнечным светом, молодой мужчина. Лицо его
оставалось в тени, но волосы победно горели оранжевым, словно были из
солнечных лучей, плотных и тяжелых, а на разнесенных в стороны голых
плечах солнце скользило, удерживаясь с трудом, как на сглаженных морскими
волнами глыбах. И хотя лицо в тени, но она почему-то подумала, что глаза у
него обязательно голубые... нет, даже синие-синие, ярко-синие.
Оставшийся в живых разбойник отпрыгнул, упал, вломился в кусты,
слышно было, как завопил жалким поросячьим голосом, по кустам залопотало,
словно пронесся град. Красивый герой даже не удостоил его взглядом.
-- Кто ты? -- прошептала она почти со страхом, потому что сразу
ощутила себя в грязном, порванном чужими пальцами платье, с растрепанной
косой, с пятнами на руках и даже на лице.
-- Не бойся, -- ответил он мягко. -- Никто тебя не обидит.
Он подошел, и она со сладким щемом в груди увидела, что у него в
самом деле синие глаза, и не просто синие, а той яркой, чистой синевы, что
видишь очень редко в небе после сильной грозы. Смотреть приходилось снизу
вверх, ее лицо было на уровне его могучей груди, выпуклые пластины мышц
широкие, как щиты, плечи разнесены в стороны, но голос нежен и мягок, и
она, всмотревшись, потрясенно поняла, что этот юный богатырь почти
ребенок, на его щеках румянец, как у девочки, ресницы пушистые, губы
припухли, словно уже готов ее целовать...
-- Кто ты, -- повторила она, -- ты как бог, что появляется в тот миг,
когда обращаешься с самой жаркой мольбой!
Ей показалось, что он смутился, даже ногой землю копнул совсем
по-детски.
-- Почему ты одна? -- сказал он с мягким упреком. -- И люди лихие, и
зверь не ко всем добрый.
-- К тебе, конечно же, -- прошептала она, -- все звери добрые...
-- Да, -- ответил он просто. -- Добрые. Ты где живешь?
-- Здесь близко, -- и добавила совсем некстати, но хотелось хоть
как-то объяснить, что она не всегда замарашка, -- я знатного рода! Я из
корня самого Годеня Твердозубого, а через дядю в родстве с самими
Гатиличами. Но если ты отведешь меня в нашу крепость, это во-о-о-н за теми
деревьями, я позабочусь, чтобы тебя наградили...
Ее щеки вспыхнули, снова ощутила, что говорит не то, говорит
привычное, а с этим молодым героем это все шелуха, это даже не слова, он
даже не обижается, как обиделся бы какой-нибудь знатный боярин.
Таргитай оглянулся в сторону полянки, где под кучей хвороста сложил
одежду Олега и Мрака. Оба, волк и жуткая птица, не скоро натешатся, пока
вернутся, он три раза успеет ее отвести до ворот и вернуться.
-- Пойдем, -- сказал он мягко. -- Я позабочусь о тебе.
Олег опустился на землю весь седой от инея. Шерсть потрескивала,
медленно оттаивая, кровь двигалась по телу так медленно, что он вяло
удивился, что сумел опуститься целым, а не грохнулся, как небесный камень.
Мрак сидел у костра, на прутиках жарилось мясо. Олег торопливо
оделся, сел к костру так близко, что волосы затрещали, пахнуло паленым.
Мрак буркнул нехотя:
-- Тарха все еще нет.
-- За хворостом?
-- Там за деревьями приготовлена целая куча. Но он ушел.
-- Один?
-- Если бы. А то с молодой девкой. В самом соку, ему всегда такие
попадаются. Я прошел немного по следу. Все понятно.
Лязгая зубами, Олег ухватил прут обеими руками, от горячего мяса шло
живительное тепло. Он с наслаждением рвал зубами пахнущие ломти, не сразу
спросил:
-- А что... понятно?
-- Версты две отсюда крепостица. Все как водится, стена, четыре
башенки, вот только сам терем из камня. Здесь его много, вот и
построили... Крепостица как раз перекрывает вход в Долину Битвы Волхвов.
Олег кивнул:
-- Ага, ты ее тоже видел?..
-- Видел. Не всю, но достаточно.
-- Я сверху видел всю. А за ней -- Долина. Мрак, туда уже начинают
стягиваться... эти, всякие. Ну, которые жаждут стать властелинами мира.
Первыми пришли великаны, они заняли северную часть, с востока подходят
целыми волнами лешие, древо-люди... начинают подходить чугайстыри... Но
самое главное, рассмотрел даже плиту в самой середке! На нее и сойдет с
небес великий Род. С вершины Мирового Древа.
Мрак кивнул, но сказал совсем не то, что ожидал Олег:
-- Таргитай уже вернулся бы. Над ним никто не имеет власти! Ни одна
девка, ты же знаешь. Даже эти, что песнями, и те не смогли.
-- А может, ему там понравилось?
Мрак покачал головой:
-- Он знал, что я устрою ему выволочку, бог он или не бог. Хворост не
собрал, костер не разжег...
Олег хмуро посмотрел на небо:
-- Солнце уже над деревьями.
-- Ну и что?..
-- Род явит свой светлый лик ровно в полдень, -- напомнил Олег, -- а
мы так до сих пор не знаем, что делать...
Мрак даже не слушал, коричневые глаза пожелтели, зрачок стал сперва
черточкой, а потом и вовсе раздвоился. По спине Олега пробежал озноб, ибо
два зрачка, судя по старым книгам, указывали на нечеловека...
-- Там их не так уж и много, -- проговорил Мрак, жуткие глаза не
отрывались от темной стены, где заостренные колья блистали под солнцем. --
Но зверья, зверья...
Олег стиснул кулаки, в душе были страх и отчаяние. Здесь всего лишь
Таргитай в плену, дурак и лодырь, а там -- в Долине Битвы Волхвов,
решается судьба мира. И -- быть или не быть людям. А они ломают голову,
как добраться до этого дурака! Может быть, все же прав Род, что даже не
призвал людей на вручение Пера Власти?
-- И что делать? -- спросил он безнадежно. -- Не раскалывать же землю
под этой крепостью?.. Таргитай сгинет, бог он или не бог. Он бог по своей
мощи... и то лишь, если разъярится, а если палец прищемит или занозит, то
крику больше, чем было у тебя, когда тебе сонному медведь на чресла
наступил. А больше ничего я не умею... наверняка.
-- Так ничему и не научился? -- сказал Мрак морщась.
Глаза оборотня не отрывались от фигурок на стене, пальцы хищно
сжимались.
Олег огрызнулся:
-- А у меня было время? Все на бегу, на бегу... Правда, что-то еще
узнал, но это "что-то" здесь не применишь. Разве что ворота сжечь...
Надеюсь, они Таргитая не привязали к воротам.
Мрак оторвал взор от крепости с таким усилием, словно вытаскивал его
из остывающей живицы. Повернулся к Олегу, у того дрожь пробежала по телу
от злости и отчаяния в глазах оборотня.
-- Так чего же сопли жуешь? -- спросил он грубо. -- Жги!.. Я бы
сразу... Это ж просто смотреть любо, когда что-то горит! Огонь в небо, дым
столбом, искры во все стороны... А если не своя хата, а чужая -- так вовсе
радость до щенячьего визга. Давай, волхв, шевелись, не спи. Там добротные
ворота, из хорошего дуба!.. И столбы просмоленные, чтоб, значит, жуки не
грызли, от дождей не гнило. Гореть будет любо, вся челядь соберется
смотреть, семечки лузгать.
Его трясло от возбуждения, пальцы нащупывали то рукоять секиры, то
бесцельно шарили по широкому поясу, перебирали рукояти обоих швыряльных
ножей. Таким суетливым Олег еще не видел Мрака, всегда спокойного,
несокрушимого, уверенного, насмешливого от осознания своей силы, полного
превосходства над двумя неумехами, которых вытаскивает по дороге из всех
ям и щелей, вынимает им занозы и вытирает носы.
У него своя дорога, мелькнуло в голове тоскливое. Оборотню жить-то
всего ничего, ему еще надо успеть повидать ту, которую спас... хотя ума не
приложу, зачем с такой страстью... а тут мы Тархом тянем его спасать
людство...
Мрак зашипел, показал кулак. Олег тут же отступил под защиту кустов.
Донесся сильный грубый голос, стук копыт. Кто-то горланил песню,
покрикивал на коня. Свистел, улюлюкал, а когда из-за деревьев показался
всадник, оба увидели крепкого мужика в простом кожаном доспехе, голова
непокрыта, волосы на плечах, но за спиной круглый щит, а у седла
приторочена сабля.
Глава 48
Олег не успел увидеть движение оборотня, но мужик в седле икнул и
слетел на землю. Глухо стукнуло, он лежал распластанный, глаза полезли на
лоб, когда увидел двух мужчин в звериных шкурах:
-- Ого!.. Еще двое!
Мрак ухватил его за грудь, вздернул на ноги. Мужчина тупо смотрел в
зверское лицо, в круглых глазах страха не было, только изумление. Мрак
прорычал:
-- Говори, тварь!.. Что это за крепость? Что там за люди? Кому
принадлежит?
Испуг был только на мгновение в лице мужчины, да и то, когда Мрак
показал волчьи клыки. А потом почти спокойным голосом, в котором появилась
брезгливая нотка, сказал:
-- Кто вы, черви?.. Мой хозяин -- властелин этой крепости. А он --
сильнейший из сильнейших. Но вы можете не страшиться сильнейшего...
ха-ха!.. каких только дурней не родит земля, но вы должны пасть ниц перед
ним и целовать землю по другой причине...
Он сделал попытку освободиться. Мрак швырнул его на землю, а когда
тот попытался привстать, сапог оборотня ударил в грудь.
-- Какой?
Воин морщился, его пальцы осторожно потерли ушибленное место.
-- Мой хозяин... да будет вам известно... спас мир!
Олег тихонько охнул, а Мрак тупо поинтересовался:
-- Как же это?
-- А так, -- ответил воин, теперь его глаза уже с осторожностью
следили за сапогом Мрака. -- Он силой своей магии узнал, что мир должен
исчезнуть... Об этом знали многие высшие маги... знали боги... но только
мой хозяин рискнуть бросить вызов судьбе!
Олег задыхался, а Мрак спросил угрюмо:
-- И как он это сделал?
-- Он рискнул броситься к ногам Рода, бога всех богов, он умолил его
не губить мир, не губить лучшее из содеянного Родом, не губить эти горы,
леса и моря, не губить всякое дыхание, что хвалит и славит Рода!
Олег стискивал и с трудом разжимал кулаки, а Мрак медленно покачал
головой:
-- Герой, нечего сказать... Как же он спас, зад не снимая с ложа?
Воин смотрел непонимающе, Олег наконец выдавил:
-- Мрак, удави его. Иначе я сам...
-- Сам не надо, -- отшатнулся Мрак. -- Ты от злости полмира спалишь.
А я задавлю чисто, даже кровью не забрызгаю на сто саженей, как бы сделал
ты...
Воин отшатнулся, ибо в глазах Мрака увидел свою смерть. И не в
доблестном бою, а просто удавленным, как простой раб, не удостоенный удара
меча.
-- Что ж делать? -- бормотал Олег в тревоге. -- Что делать...
Мрак сказал хмуро:
-- Больно не умничай. Землю умеешь раскалывать -- расколи.
-- Но если под крепостью, то и Таргитай туда ухнет. А он такой, что в
любую дыру первым...
-- А ты перед воротами, -- посоветовал Мрак. -- Покажешь, на кого
посмели пискнуть. Заодно дорогу перекроешь. Никто не убежит, не скроется.
Дорога из крепости одна, я уже посмотрел.
Олег в страхе вскидывал голову, солнце как сумасшедшее уже выскочило
из-за верхушек деревьев, карабкалось, рассыпая искры вверх по косогору
неба. Уже не успеть в Долину, потому что когда в одну шапку положили
спасение Таргитая, а в другую -- спасение всего человечества, то выбрали
Таргитая... Хотя нелепость уж в том, что если Перо получат нелюди, то люди
не доживут и до снега.
Это Мрак выбрал, напомнил он себе горячечно. Он же волк, у него, как
и у Таргитая, вместо ума -- сердце... Что волк, что бог -- одинаково, но
он, Олег, человек, ему бы решать умно, мудро, правильно!..
А в сознании промелькнула подленькая трусливая мысль, что хорошо, что
Мрак решил за обоих. Как бы он сам порешил, страшно представить. И в любом
случае бы терзался...
-- Давай так, -- сказал он торопливо, -- я взлечу, буду высматривать
