составляет около 1,09 от привычной ему. Но они не могут пользоваться
таранно-черпающими полями. Их крупные корабли израсходуют горючее раньше,
чем его догонят... Если он стартует вовремя.
Он затормозил, приблизившись к грузовому отсеку, и с помощью
размягчителя проник сквозь корпус. Не глядя, он протянул руку к рычагу -
он знал, где рычаг должен находиться, - глаза его искали туземца.
Он не нашел рычага. Он плыл по отсеку, и мышцы его слабели и
размякали.
Туземец сумел разорвать сеть и теперь слабо копошился среди корней.
Живот его выпирал тяжелым раздувающимся пузырем. А глаза были
бессмысленными.
Физпок, полный изумления и ярости, размышлял:
- Что же делать, если так все изменилось? Хватит об этом, я начинаю
думать как производитель. Если бы я вовремя успел... - Физпок дотянулся до
рычага, оттолкнулся и оказался рядом с Бреннаном. Бреннан лежал, обмякнув,
глаза его были закрыты, виднелась лишь белая полоска из-под век. Рука его
сжимала недоеденный корень. Физпок, поворачивая, обследовал его.
Все в порядке.
Физпок выбрался сквозь обшивку наружу. Неподалеку от меньшего конца
яйцевидной секции он вновь проник внутрь и оказался в закутке, достаточно
большом, чтобы вместить его.
Теперь ему следует отыскать укромное местечко.
Не могло быть и речи о том, чтобы теперь покинуть звездную систему.
Свой корабль придется бросить. Пусть туземцы преследуют груз монополей,
хранящийся в опустевшей двигательной секции.
Дело обстояло так, словно ему необходимо было спрятать своих детей,
не имея для этого достаточных средств. И все может повернуться еще более
скверно. Оборудование грузового отсека было предназначено лишь для вывода
на околопланетную орбиту. Но установленный в отсеке двигатель,
гравитационный поляризатор, может доставить Физпока куда угодно в пределах
системы цели путешествия N_1. При том условии, что он все сделает
правильно. И учитывая то, что посадку он сможет осуществить только
однажды. Гравитационному поляризатору, используемому в качестве двигателя,
присущи все достоинства и недостатки космического планера. Физпок может
направляться куда угодно, даже если набранная скорость окажется для него
смертельной, но направляться он должен обязательно вниз. Преодолеть силу
тяжести и поднять отсек поляризатор не сможет.
В сравнении с приборами управления ядерным двигателем окружающие его
сейчас устройства были значительно сложнее. Физпок опробовал их. Из щели
на малом конце яйца вырвался язык пламени. Корпус отсека сделался
прозрачным. И слегка пористым, лет через сто в нем вполне бы могла
образоваться опасная утечка воздуха. Глаза Физпока, так похожие на
человеческие, остекленели. Следующее усилие потребовало от него
максимальной затраты сил. Он не решился привязать пленника или каким-либо
другим образом ограничить его свободу. Поэтому теперь ему приходилось
выдерживать точнейшую балансировку между гравитационными полями внутри и
снаружи корабля. При таких ускорениях корпус, увлекаемый поляризованным
полем, может разрушиться.
На заднем экране дрейфовали остатки его корабля. Физпок слегка
шевельнул узловатым пальцем - и они исчезли.
Куда теперь?
Скрываться предстоит неделями, а учитывая уровень технологии
туземцев, он не может спрятаться на цели путешествия N_1-3.
Но и в открытом космосе укрыться ему тоже не удастся.
Приземлиться он сможет только один раз. Там, где он опуститься, ему
придется остаться. Если только не удастся соорудить какое-либо устройство
для подъема корабля или передачи сигналов.
Физпок принялся обследовать небо в поисках подходящей планеты. Зрение
у него было хорошее, планеты казались легко различимыми, большими и
тусклыми пятнами. Он мог бы легко спрятаться в кольцах гигантской планеты,
окутанной атмосферой, но она осталась уже далеко позади. Другой состоящий
из газа гигант, окруженный спутниками, виднелся впереди, но и до него было
слишком далеко. Физпоку потребовались бы дни, а гнались за ним, должно
быть, уже сейчас. Не имея телескопа, он не сможет их увидеть. А когда
увидит, будет слишком поздно.
Вот она. Он успел изучить ее еще тогда, когда мог пользоваться
телескопом. Маленькая, со слабой гравитацией и следами атмосферы. Вокруг
нее вращались астероиды, а атмосфера все же была слишком плотной, чтобы
допустить вакуумную цементацию. Атмосфера. Не безвоздушное пространство.
Это хорошо, это означает, что там должны найтись глубокие впадины,
заполненные пылью.
Ему следовало бы заранее изучить ее как следует. Может быть, там
существует горнодобывающая промышленность. Может, имеются какие-либо
колонии. Слишком поздно. У него не осталось выбора. Он лишен возможности
выбирать, так как у него нет времени. Эта планета не станет его целью. Он
понадеялся, что когда придет время покидать ее, туземец сможет подать
сигнал своему племени. Хотя подобная идея не очень-то нравилась Физпоку.
2
Робот представлял собой ровный четырехфутовый цилиндр, спокойно
парящий в углу читального зала Клуба Струльдбругов. Выкрашенный в неяркие
коричневые тона двух оттенков, он сливался с цветом стен и потому был
почти незаметен. Внешне робот казался неподвижным. Но в его поблескивающем
основании, повисшем в двух дюймах от пола, в негромко жужжащем, словно
вентилятор, в безликом куполе, заменяющем ему голову, бесконечно вращались
сканирующие устройства, держащие под наблюдением все углы помещения.
Не сводя глаз с экрана, Лукас Гарнер потянулся за стаканом. Он без
труда нашарил его кончиками пальцев, поднял и попытался отпить. Стакан был
пуст. Гарнер поднял его еще выше, помахал в воздухе и, по-прежнему не
глядя, потребовал:
- Ирландский виски.
Робот уже порхал возле его локтя. Но не сделал и движения, чтобы
взять стакан из двухслойного стекла. Вместо этого он издал мягкий звон.
Гарнер нахмурился и, наконец, поднял глаза. На груди робота переливались
строчки печатного текста:
"Очень сожалею, мистер Гарнер. Вы уже превысили максимальную
ежедневную норму потребления алкоголя".
- Отменяется, - бросил Люк. С этим разве поспоришь? - Пошел вон.
Робот удалился в свой угол. Люк вздохнул - в какой-то мере он и сам
виноват - и вновь углубился в чтение. На ленте был записан последний
выпуск медицинского вестника "Процессы старения человека".
В прошлом году он проголосовал вместе со всеми за то, чтобы
автоматический дозиметр клуба был заменен обслуживающими роботами. И не
станет теперь жалеть об этом. По законам клуба ни одному Струльдбругу не
могло быть меньше ста пятидесяти четырех лет от роду. И каждые два года
возрастной ценз увеличивался на год. Так что необходим постоянный и
жесточайший медицинский контроль.
Люк сам по себе являлся первоклассным примером всему этому. Он
готовился встретить - без особого энтузиазма - свой сто восемьдесят
четвертый день рождения. Вот уже двадцать лет ему приходилось перемещаться
с помощью инвалидного кресла. Ходить сам Люк уже не мог. И вовсе не
потому, что что-либо случилось с его позвоночником. Просто нервы спинного
мозга погибли от старости. Ткани центральной нервной системы отмирают и не
восстанавливаются. Дисгармония между тонкими, отвыкшими от работы ногами с
одной стороны и массивными руками с широкими запястьями - с другой, делали
его немного похожим на обезьяну. Люк об этом знал, и, пожалуй, ему это
нравилось.
Он был полностью углублен в скорочтение своей ленты, когда ему вновь
помешали. Неясный шепот, еле слышное бормотание голосов заполнили
читальный зал. Люк раздраженно обернулся. Некто, явно не Струльдбруг,
приближался к нему нарочито крупными шагами. Человек был тощим и длинным,
словно до этого несколько лет провисел на дыбе. Тело его было смуглым, а
кисти рук и лицо с тяжелыми чертами - черны, как беззвездная ночь. Черны,
как космическое пространство. Его волосы были зачесаны на манер хохолка
какаду. Снежно белые, они полоской дюймовой ширины спускались по затылку
от макушки к шее. В клуб Струльдбругов вторгся обитатель Зоны. Ничего
удивительного, что вокруг шепчутся!
Незнакомец остановился возле кресла Люка.
- Лукас Гарнер?
Голос и манеры зонника были степенными и церемонными.
- Верно, - отозвался Люк.
Мужчина понизил голос:
- Я Николас Соул. Первый Председатель Политической Секции Зоны.
Найдется ли здесь какое-нибудь местечко, где мы могли бы побеседовать?
- Пойдемте, - сказал Люк. Он коснулся рычажка, кресло приподнялось и
на воздушной подушке заскользило к выходу.
Они расположились в нише главного зала.
- Ваше появление здесь вызвало немалый переполох, - сказал Люк.
- Вот как? Почему же? - Первый Председатель развалился в массирующем
кресле, и крошечные механизмы начали работать над его телом, словно
пытались придать ему новую форму. Говорил он быстро, в его голосе слышался
всем знакомый акцент обитателя Зоны.
Люк не понял, была ли это шутка.
- По одной простой причине. Давным-давно почти никто из вас нигде не
появляется.
- Вот и швейцар того же мнения. Видели бы вы, как он на меня
вытаращился.
- Представляю.
- Вы знаете, что привело меня на землю?
- Да. В системе появился чужак.
- Я полагал, что это держится в секрете.
- Я служил в Вооруженных Силах и в Объединенной Национальной Полиции.
И демобилизовался два года назад. У меня еще сохранились контакты.
- Так вот на что намекал мне Светляк Шеффер. - Ник открыл глаза. -
Простите, если я кажусь вам невежливым. Я могу переносить вашу дурацкую
гравитацию, лежа в противоперегрузочном кресле. Но стоять или ходить мне
бы не хотелось.
- В таком случае расслабьтесь.
- Благодарю. Гарнер, похоже никто в ООН не понимает, насколько это
серьезно. В системе находится чужак. Он уже совершил вражеский акт:
похитил жителя Зоны. Он покинул свой корабль, и мы оба только можем
догадываться, что это означает.
- Он намерен остаться. Вы это хотите мне сказать, не так ли?
- Совершенно верно. Вы уже знаете, что корабль Постороннего состоит
из трех отдельных секций?
- Мне кажется, это многовато.
- Хвостовая секция - это капсула, предназначенная для входа в плотные
слои атмосферы. Через два с половиной часа после того как Посторонний и
Бреннан вступили в контакт, хвостовая секция исчезла.
- Телепортация?
- Нет, благодарение Финейглу. У нас есть фотография, на которой видна
расплывчатая полоса. Ускорение было огромным.
- Понимаю. Почему вы обратились к нам?
- Как? Гарнер, это дело касается всего человечества!
- Мне не нравится эта игра, Ник. Посторонний стал делом всего
человечества в ту же секунду, как только вы обнаружили его. Но вы не
обращались к нам до тех пор, пока он не исчез. С чего бы так? Или вы
полагаете, что чужак станет лучше думать о человечестве, если первыми с
ним повстречаются зонники?
- Мне нечего вам ответить.
- Тогда зачем же вы обратились к нам? Если Постороннего не могут
обнаружить телескопы Зоны, то и никто не сможет.
Ник быстро повернулся в кресле и уселся, прямо изучая старика. Лицо
Гарнера было ликом времени, маской, за которой таилось древнее зло. Лишь
глаза и зубы казались молодыми. Зубы были белыми и острыми. На этом лице
они воспринимались как нечто неуместное.
Но говорил старик словно зонник - напрямую. Он не тратил лишних слов
и не заботился о соблюдении приличий.
- Светляк сказал, что вы - способный человек. Мы обязаны разыскать
