Главная · Поиск книг · Поступления книг · Top 40 · Форумы · Ссылки · Читатели

Настройка текста
Перенос строк


    Прохождения игр    
SCP 090: Apocorubik's Cube
SCP 249: The random door
Demon's Souls |#15| Dragon God
Demon's Souls |#14| Flamelurker

Другие игры...


liveinternet.ru: показано число просмотров за 24 часа, посетителей за 24 часа и за сегодня
Rambler's Top100
Научная фантастика - Майкл Мэнсон Весь текст 1134.41 Kb

Конан и дар Митры

Предыдущая страница Следующая страница
1 ... 45 46 47 48 49 50 51  52 53 54 55 56 57 58 ... 97
пески, ровные и сыпучие; их сменяли пологие барханы, похожие на  застывшие

морские  валы,  либо  каменистая  почва,   покрытая   щебнем,   иссеченная

трещинами. Идти по мелким камням было труднее всего; обувь  Конана  вскоре

не выдержала, и теперь, пересекая щебеночные осыпи, он оставлял  за  собой

кровавый след.

     Но все это - и жажда, и раны, и палящее  солнце  -  казалось  ему  не

стоящим внимания. Он не сомневался, что дойдет; он чувствовал  меру  своих

сил и верил, что их хватит, чтобы на равных  потягаться  с  пустыней.  Еще

Конана поддерживала мысль о том, что многие прошли этой дорогой до него  -

десятки, если не сотни людей. Троих он знал сам,  и  хотя  все  трое  были

крепкими людьми,  родились  они  все  же  не  в  Киммерии.  Да,  эти  люди

относились к могучей породе - и аквилонец Фарал, странник в сером плаще, и

Маленький Брат, хитроумный бритунец, и Рагар из Аргоса по  прозвищу  Утес;

однако Конан полагал, что он сильнее любого из  этой  троицы.  Они  больше

знали и больше умели,  им  подчинялись  таинственные  силы  Мироздания  и,

возможно, они лучше владели оружием; но путешествие  в  пустыне  требовало

прежде всего выносливости и грубой физической мощи. Итак, обладая и тем, и

другим, Конан не сомневался, что повторит  путь,  которым  прошли  прежние

Ученики.

     Тем не менее,  он  был  осторожен  и  расчетлив,  как  истый  варвар,

всосавший с материнским молоком умение выживать  всюду  -  даже  там,  где

околеет с голода волк и высохнет на солнце ящерица. Главной  заботой  была

вода - и Конан пил ее крохотными глотками, утром и  вечером,  не  позволяя

себе прикоснуться к бурдюкам во время дневного перехода. Он знал, что  без

воды не сможет есть - чтобы протолкнуть в глотку сушеное мясо, нужно  было

хоть немного ее смочить. В любом другом месте ему удалось бы выдержать без

воды восемь или десять дней и вдвое дольше - без пищи,  но  жаркое  солнце

пустыни выкачивало влагу из тела словно насос; тут он мог рассчитывать  на

два-три дня, не больше.

     Бурдюки тем временем пустели, и вскоре, распоров их ножом,  киммериец

слизал последние капли воды. Это его  не  обеспокоило;  на  горизонте  уже

темнела  иззубренная  темная  полоска  гор.  Еще  немного,  и  он  до  них

доберется, доковыляет, доползет... Однако последнее его не устраивало; ему

хотелось  появиться  перед  Учителем  твердо  держась  на  ногах,  подобно

человеку, а не ползучему гаду. Может быть, эта жуткая  дорога  по  пустыне

являлась своего рода испытанием, проверкой мужества  и  упорства  будущего

ученика? Если  так,  думал  Конан,  надо  приберечь  капельку  сил,  чтобы

встретиться  с  наставником  достойно,  как  положено  воину,   привыкшему

переносить тяготы долгих и трудных походов.

     Памятуя об этом, он исхитрился ночью  изловить  змею.  Большой  риск,

если учесть размеры и подвижность пустынных гадов,  струившихся  по  песку

точно черные молнии; но Конан оказался быстрее. Освежевав свою добычу,  он

съел ее сырой, ибо ни веток, ни травы тут  не  было,  и  наутро  с  новыми

силами отправился в путь. Змеиная плоть показалась ему отвратительной,  но

у нее было одно достоинство: холодная и  скользкая,  она  немного  утолила

палящую жажду.

     Но вскоре жажда  вернулась.  Она  терзала  его  без  перерыва,  будто

голодный зверь, раскаленными клещами сжимала горло, впивалась  в  желудок,

моливший о капле влаги; от нее трескались губы, язык становился похожим на

вбитый в горло кол. Конан, однако,  двигался  вперед,  к  выраставшему  на

севере горному хребту, упрямо переставляя ноги  и  стараясь  не  думать  о

воде; тем не менее, потоки и водопады всего мира звенели у него в ушах.

     Наконец пришел день, когда в воздухе повеяло запахом нагретого  камня

и песчаный грунт под дырявыми подошвами  сапог  словно  бы  стал  плотнее.

Конан поднял голову, смахнул пот со лба и огляделся.

     Перед ним, упираясь в небеса изрезанной  вершиной,  вставал  огромный

бурый конус древнего вулкана.  Его  пологие  склоны,  где  -  сравнительно

ровные, где - покрытые трещинами  или  бугрящиеся  уступами  и  карнизами,

уходили  вверх,  обожженные  солнцем,  иссеченные  ветрами;  следы  старых

лавовых потоков казались застывшими реками с темной  водой.  Над  макушкой

каменного исполина киммериец не заметил ни  дыма,  ни  дрожания  нагретого

воздуха: вулкан был мертв, и мертв давно. Впрочем, быть  может,  он  всего

лишь задремал? Уснул тысячелетним сном, как умеют спать только горы?

     За вулканическим конусом  вздымался  горный  хребет,  темная  мрачная

стена, протянувшаяся с запада  на  восток;  зубчатые  башни,  неприступные

замки из гранита и базальта, остроконечные клыки  скал,  водопады  осыпей,

серые,  бурые  и  черные  утесы.  Ни  травинки,  ни  деревца,  один   лишь

безжизненный камень, такой же мертвый и унылый, как склоны  вулкана...  Но

нет! Его темную  коническую  тушу  у  самого  подножья  рассекала  зеленая

полоска, ясно различимый мазок,  нанесенный  кистью  некоего  милосердного

божества. Оступаясь, еле волоча ноги, киммериец побрел по песку, не  сводя

воспаленных глаз с этой яркой ленточки, сулившей покой и прохладу.

     Глоток воды! Теперь он страстно мечтал  о  нем,  он  чувствовал,  как

влага касается пересохших губ, ощущал  ее  упоительно-свежий  запах...  Он

видел ручей, струившийся  среди  травы,  слышал  звонкие  трели  водопада,

вдыхал насыщенный холодными парами воздух, что  клубится  над  колодцем...

Потом наваждение кончалось, и  распухший  язык  вновь  становился  кляпом,

забитым в глотку; судорожно пытаясь сглотнуть слюну, Конан делал еще  один

шаг, еще и еще, с трудом  переставляя  непослушные  ноги.  Однако  зеленая

полоска на склоне горы постепенно приближалась.

     Солнце прошло зенит, когда он наконец добрел до обрывистого  подножья

горы. Теперь перед ним  возвышалась  довольно  большая  терраса,  заросшая

высокими  деревьями  и  травой;  она  уходила  влево  и  вправо  изогнутым

полумесяцем,  тянувшимся  на  добрых  полторы  или   две   тысячи   шагов.

Сравнительно с гигантским конусом вулкана терраса была невысока,  примерно

в десяток длин копья - даже теперь, полумертвым, Конан  мог  бы  забросить

булыжник в  шелестевшие  на  ее  краю  травы.  Темную  базальтовую  стену,

подпиравшую эту площадку, рассекала широкая лестница, вырубленная прямо  в

скале; ее ступени были выщерблены,  тут  и  там  бурый  камень  пересекали

разломы, нижняя часть, заметенная песком, выглядела полуразрушенной.

     С того места, где находился сейчас киммериец, можно было  разглядеть,

что лестница тянется на довольно значительную высоту; она вела на  террасу

с садом и дальше, на вторую площадку и  нависавшую  над  ней  третью.  Эти

верхние карнизы казались гораздо  меньше  нижнего,  поросшего  зеленью,  и

выглядели пустынными; лишь на среднем Конану удалось  разглядеть  одинокое

дерево и какой-то кустарник.

     Едва шевеля ногами, он направился  к  лестнице  и  начал  карабкаться

вверх. Преодолеть  первые  ступени  было  нелегко;  песок  сыпался  из-под

подошв, сапоги скользили по  отполированному  временем  и  ветрами  камню.

Потом дело пошло легче, и киммериец, обливаясь потом, очутился  наконец  в

саду, на  прямой  и  довольно  широкой  дорожке,  что  вела  к  следующему

лестничному маршу.

     Восхитительная истома охватила его.  Казалось,  поднявшись  чуть-чуть

над жаркой, засыпанной раскаленным песком равниной, он попал совсем в иной

мир, благоухающий, свежий и зеленый; земля тут была покрыта не  бесплодным

щебнем, а сочной  травой,  густые  кроны  деревьев  скрывали  безжалостное

жаркое небо, и где-то неподалеку слышалось журчанье ручья.

     Вода! Не бред, не мираж, не фантомное видение изнемогающего от  жажды

путника - настоящая вода! Конан прислушался к серебряному перезвону струй,

и на миг разум его затмился. Он сделал шаг, другой, потом замер и,  упрямо

сжав потрескавшиеся губы, решительно направился к ступеням. Вода подождет!

Хоть жажда томила его, первым делом он хотел увидеть господина  и  хозяина

сих благословенных мест. Он ничего не тронет тут, ни травинки, ни  листка,

ни капли желанной влаги, пока  не  склонит  голову  перед  наставником.  А

там... там - как решит Учитель! Пусть  он  прогонит  пришельца,  пусть  не

захочет оставить в своем райском саду, но  хоть  напиться-то  позволит!  В

этом Конан не испытывал сомнений; к тому же, он сохранил еще силы, и жажда

не совсем помрачила его разум.

     Итак, бодрясь и стискивая зубы, он  вскарабкался  на  второй  карниз,

который был много меньше первого. Тут взгляду киммерийца предстала  ровная

полукруглая площадка, покрытая  травой  и  обсаженная  со  стороны  обрыва

невысоким плотным кустарником; она простиралась на тридцать шагов в ширину

и вдвое больше в длину. Справа от лестницы,  что  вела  дальше,  на  самый

верх, зиял вход в пещеру; его стрельчатая арка была настолько высока,  что

всадник, поднявшись в седле, не дотянулся бы  до  нее  кончиками  пальцев.

Рядом с аркой рос огромный дуб с темной раскидистой кроной - наверняка тот

самый, который Конан разглядел с равнины; под дубом,  друг  против  друга,

блестели две широкие  каменные  скамьи.  Приблизившись  к  ним,  киммериец

понял, что то были просто два отполированных  временем  базальтовых  блока

без спинок и подпор; на каждом мог улечься мужчина его роста.

     Затем глаза Конана метнулись к дубу. Там, прижавшись спиной к стволу,

стоял человек - босой,  в  набедренной  повязке,  перехваченной  нешироким

кожаным пояском. Его гладкая  смугловатая  кожа  резко  контрастировала  с

бугристой корой, фигура - рядом с могучим деревом  -  казалась  еще  более

маленькой и хрупкой, чем на самом деле. Человек этот выглядел  старым,  но

не  дряхлым;  на  лице  его  не  проступали  морщины,  в  черных,  коротко

подрезанных  волосах  не  мелькала  седина.  Лишь  взгляд,   спокойный   и

уверенный, выдавал возраст; зрачки редкостного янтарного оттенка  казались

двумя крохотными солнечными дисками, готовыми  озарить  сиянием  лицо  или

метнуть всесокрушающую молнию.

     Конан не испытывал трепета перед людьми - да и перед богами  тоже,  -

но тут он почувствовал, что ноги его начали дрожать. Была  ли  тому  виной

усталость после долгого и тяжкого пути или пронизывающий  насквозь  взгляд

старца? Странная сила, таившаяся в суровом изгибе рта, твердых  очертаниях

скул  и  подбородка,  в  четком  росчерке  густых   бровей,   похожих   на

распластанные крылья хищной птицы, смущала огромного варвара. Нерешительно

он шагнул вперед, потом опустился на колени.

     - Да будет с тобой благословение Митры,  Учитель...  -  Голос  Конана

звучал хрипло, словно в опаленном его горле  перекатывались  жаркие  пески

пустыни.

     - Омм-аэль! Да славится Великий! - раздалось в ответ.

     Некоторое время  старик  в  молчании  смотрел  на  киммерийца,  потом

медленно, не торопясь, направился к нему, обошел - раз, другой, третий,  -

оглядывая с ног до головы. Хотя Конан стоял на коленях, лица их  оказались

прямо друг против друга - наставник и в самом деле был невысок. Брови  его

сдвинулись,  и  Конан,  встретившись  взглядом  со   старцем,   вздрогнул:

золотистые зрачки пылали, словно раскаленные уголья. У человека  не  могло

быть таких глаз! Он припомнил свой давешний сон - там, на  корабле,  когда

Рагар, Фарал и Маленький Брат явились ему  все  трое...  Видно,  не  врали

ученики, говоря, что их наставник стоит ближе к богам, чем к людям!

     Старец что-то пробормотал себе под нос -  словно  коршун  заклекотал;

голос  его  показался  киммерийцу  резким,   хрипловатым,   повелительным.

Напрягая слух, он начал разбирать отдельные слова.

     - Крепкий  парень...  крепкий  и  острый,  как  наточенная  секира...

сильный, очень сильный... однако не слишком молод... хмм...  зато  здоров,

Предыдущая страница Следующая страница
1 ... 45 46 47 48 49 50 51  52 53 54 55 56 57 58 ... 97
Ваша оценка:
Комментарий:
  Подпись:
(Чтобы комментарии всегда подписывались Вашим именем, можете зарегистрироваться в Клубе читателей)
  Сайт:
 

Реклама