гибельному разобщению в рядах нашего рыцарства, разбросанного по разным
городам. А любые распри будут только на руку фирвулагам - и не исключено,
что тогда они сумеют довести до конца то, что начал потоп.
- Мы просим только об одном, Эйкен, - сказал Блейн, - веди себя
разумно! Не провозглашай себя королем, пока не будешь уверен, что
правители городов пойдут за тобой, а не за Селадейром. Если ты присвоишь
себе корону, а оппозиционеры станут игнорировать твои распоряжения и
указы, ты попадешь в глупое положение.
- Вся система государственной власти тану основана на всеобщей
преданности монарху, - заметила Морна. - Потому что он не просто
правитель, как монархи маленького народа, избираемые вульгарным
демократическим путем. Наш король - отец всем нам!
Эйкен по-прежнему ухмылялся, но в глубине его черных глаз горел
огонек презрения.
- Более восьмидесяти тысяч фирвулагов только и ждут, как бы запустить
когти нам в задницы, друзья мои, - спокойно произнес он. - Кто вам нужен?
Король и Стратег? Или вы предпочитаете иметь добренького папашу, который
станет подтыкать вам одеяльца, в то время когда за окном завывают демоны?
Который будет подтирать вам попки, когда вы обделаетесь от смертельного
страха?
- Мы хотим, чтобы ты правил нами, - заявил Куллукет. Его зондирующий
ультрасенсорный импульс пробежал по всем остальным, словно леденящий душу
луч прожектора. - Только ты, обладая в должной мере агрессивной натурой,
способен скоординировать метапсихическую гармонизацию, без которой нам не
одолеть врагов. - Он сделал паузу. - А фирвулаги - не единственные наши
недруги.
Глумливый ментальный образ проходимца претерпел молниеносное
превращение. Теперь он заблистал располагающим добросердечием, готовностью
защитить любого, кто признает и полюбит его. На мгновение Эйкен позволил
присутствующим оценить его необъятные метапсихические возможности, тут же
задернув сознание завесой язвительной самоиронии. А затем он заставил их
задуматься над картинами прошлого, которые вызвал из своей памяти, и
принялся увещевать аристократов, прибегнув к живому ментальному
красноречию:
"Прочь сомнения и страхи, друзья мои! Вспомните, что пророчествовала
обо мне Создательница Королей. Она была твердо уверена в том, кого
избрала. Вспомните, как я убил Делбета Огнеметателя и Стратега фирвулагов
Пейлола Одноглазого! Если вас смущает то, что я победил их хитростью,
тогда припомните, как торжествовал я на поле брани Великой Битвы и как
знатные военачальники и мелкая знать слетелись под мои дерзновенные
знамена. Лорд Таган и ты, Альборан, и ты, Блейн! Вспомните, как
простолюдины и вельможи с одинаковой готовностью проникались ко мне
любовью за мою отвагу и дерзость! Вспомните, как Копье Луганна чудесным
образом оказалось в моих руках! Пусть сейчас это священное Копье утрачено
- не беспокойтесь, я знаю, где оно, и я добуду его!
Помните ли вы, что мое право вызвать Ноданна на поединок было
признано всеми членами боевого товарищества и самой Бредой? И я бы выиграл
Поединок Стратегов, но по воле Таны все фигуры оказались сметенными, с
доски и была начата новая партия.
Вы все еще сомневаетесь?.. Так что же, получается, что ваша религия
для вас ничего не значит? Взгляните, друзья мои: Эйкен Драм, Лорд
Стеклянного замка и правитель Гории, сюзерен Росилана, Сазарана, Амализана
и ряда мелких поселений Бордо и Арморики, жив и благоденствует! А где тот,
кто некогда владел всем этим? Он утонул".
(Мерси не удалось сдержать мысленный вскрик, и Эйкен услышал:
"Ноданн! Мой Ноданн!")
"О друзья мои! Вы знаете, что у тану должен быть король - и если им
стану не я, то кто же? Хотите ли вы Селадейра Афалийского? Он утверждает,
что не притязает на трон, и я верю ему. Из моих собственных источников мне
известно, что бедный старикан убежден, будто потоп стал предвестником
конца Многоцветной Земли! Он муштрует свою маленькую дружину, готовясь к
тому, что называет приходом Мрака. Это, насколько я понимаю, нечто вроде
Армагеддона, который станет финальным актом в судьбе как тану, так и
фирвулагов. Но ведь это просто какой-то бред собачий! Шарн с Айфой не
рассчитывают ни на какой апокалипсис. Они намерены сражаться и наступить
нам на горло".
(И слушающие Эйкена были вынуждены признать: "Он прав. У маленького
народа нет настроений обреченности. Они смело отказываются от традиций,
мешающих их продвижению вперед. Потоп для них - словно подарок Богини".)
"Послушайте меня! Если мы намерены сражаться, то у нас должен быть
предводитель. Вы, члены Высокого Стола, знаете, что я сильнее вас. Так кто
же другой достоин того, чтобы стать королем? Минанан Еретик? Я понимаю,
что в бытность Стратегом он слыл отчаянным рубакой. Но сейчас он стал
пацифистом и от фирвулагов защитит вас не лучше, чем Дионкет Целитель! Кто
еще остался из правомочных членов Высокого Стола? Катлинель Темноглазая и
Алутейн Властелин Ремесел... Только сможете ли вы простить одной
государственную измену, которой она запятнала себя, выйдя замуж за
правителя ревунов, а другому - смещение с поста стараниями Мерси?"
(И вновь аристократы были вынуждены ответить: "Нет. Ни один из них не
может возглавить нас в борьбе с фирвулагами".)
Эйкен Драм восседал на своем рослом черном халике. Капля воды потешно
свесилась с кончика его длинного тонкого носа; на губах, способных в одно
мгновение затвердеть неодобрительной щелкой, сейчас играла улыбка. Он
заключил всех в мысленные объятия, продемонстрировав весь блеск своего
метапсихического потенциала.
Вслух Эйкен сказал:
- Вы сами видите, как обстоят дела. В списке претендентов на звание
короля моя кандидатура осталась единственной. Если кто-то имеет
принципиальные возражения против того, чтобы правителем стал человек, то
он может взбрыкивать, вопить, чертыхаться, но в конце концов признать меня
придется всем. Черт побери, даже старый Селадейр, может быть, еще
образумится, когда поймет, что у него есть реальный шанс победить врагов.
- Мои психокорректорские сведения о правителе Афалии подтверждают
последнее высказывание Лучезарного, - доложил Куллукет. - Селадейр упрям и
допустил невообразимую глупость, вышвырнув вон технически грамотных людей,
но он вовсе не безумец и не самоубийца.
Блейн продолжал брюзжать:
- Дело в том, что они просто не знают тебя так хорошо, как знаем мы,
Эйкен. Поэтому они и артачатся. Да и сам посуди - восемь городов до сих
пор еще не ответили на твое приглашение посетить праздник Великой Любви, а
Селадейр прислал категорический отказ. Если ты объявишь коронацию в мае,
ты рискуешь потерпеть полное фиаско.
- Любым способом, - сказал Альборан, - мы должны перетянуть на свою
сторону колеблющихся и завоевать симпатии как можно большего числа
твердолобых.
Эйкен сжал губы, к лицу от напряженного раздумья прилила кровь. Затем
глаза его заметались, и он повернулся к своей нареченной невесте.
- Мере, милая, помнишь, когда мы обмозговывали это дело, ты
рассказывала мне о каких-то хитрых штуках, которые проделывали в старину
английские монархи, чтобы держать в руках своих нерешительных вассалов? О
том, как Генри Седьмой и достославная королева Бесе разъезжали по
королевству, останавливались в разных городах, приструнивали строптивых,
демонстрировали свое королевское обаяние и даже разок-другой пустили в ход
меч?
Мерси мгновенно поняла замысел Эйкена.
- Королевские выезды, вот как это называлось. Изумительное
политическое средство! - И ее снова посетило странное ощущение deja vu
[чего-то уже виденного (фр.)], мучительная уверенность в том, что когда-то
прежде она уже видела лукавое, торжествующее лицо Эйкена. Италия! Портрет
во флорентийском дворце!
- Я совершу свой королевский выезд еще до коронации, - сказал он. - Я
посещу все города по очереди и объясню, какова обстановка в Многоцветной
Земле, я пущу в ход все свои способности к дружескому убеждению и к
сладкоречивым уговорам. А еще у меня есть в запасе кое-какой сюрприз!
- Кто же сможет устоять перед тобой, мой изворотливый Лучезарный? -
Словно незримая волна пробежала между Эйкеном и Мерси. Неужели она сумела
по-настоящему оценить его и ее извечная настороженность слабеет? Но ведь
он и вправду уникальная личность.
- Подобный маневр может принести пользу, - согласился Куллукет. - В
нем как раз в нужной пропорции сочетаются смиренность, королевская
снисходительность и явное нахальство. Сначала ты поедешь по городам, как
то и подобает претенденту на престол, а потом правители городов, уже имея
какие-то гарантии, смогут явиться к тебе, дабы засвидетельствовать
признание твоей власти.
Альборан кивнул в знак согласия с Куллукетом.
- А мы втроем будем сопровождать Эйкена и как члены Высокого Стола
придадим его поездке необходимый престиж. Отсутствие же леди Мерси можно
легко объяснить.
- Мне нравится эта затея, - веско сказал Блейн. - Сейчас у нас в
Гории достаточно тану и новоприбывших людей в золотых торквесах, чтобы
организовать внушительную демонстрацию силы.
Эйкен застегнул манжеты костюма и поправил шляпу. Импровизированным
психокинетическим финтом он удалил влагу с одеяния всех присутствующих и
вновь расправил над ними метапсихический зонтик.
- Мы скрытно проникнем в долину Гаронны и просочимся в Испанию. И
первым местом, куда мы нагрянем, будет... Афалия!
Леди Морна потеряла дар речи. Иднар с Тирон излучали волны сильнейшей
обеспокоенности.
- Это не так уж опасно, - заверил их Эйкен. - Банда мозгодавов
Селадейра состоит в общем-то из второразрядных бойцов, а самого старикана
я легко смогу прижать к ногтю. Мы выгодно разыграем эту карту. Сделаем
вид, что ничего не знаем о том, как он подкапывался под меня. Я хочу
сказать, что Селадейр никогда не вылезал открыто ни с какими наглыми
провокациями. Даже его отказ от приглашения на праздник Великой Любви был
выдержан в умеренно-вежливом тоне, к тому же я могу сказать, что мы вовсе
не получали его письма.
- Если сломается Селадейр, то остальные попадают тебе в руки, как
перезревшие апельсины, - сказал Куллукет.
- Из них можно будет тут же выжимать сок, - согласился гаер. - Ну
ладно, чем мы займемся теперь? Что вы скажете на предложение отправиться
обратно в Горию и приступить к наведению глянца на самые прочные наши
доспехи? - По-прежнему отводя дождь в сторону, Эйкен поднял всех вместе с
животными в воздух и сказал Мерси: - Надеюсь, старый Пелье и его мудрецы
не ошибаются, утверждая, что дождливый сезон почти на исходе. Я пока еще
не слишком опытен для перемещения больших групп силой левитации. А в этом
плиоценовом Изгнании нет никаких компьютеризованных прокладчиков курса,
чтобы помочь человеку благополучно миновать в полете затянутые туманом
горные проходы.
Мерси весело рассмеялась.
- Как-нибудь справишься, мой шалопай.
"Безродный самозванец с далекой Далриады, что отстоит от нас на шесть
миллионов лет. Неужели чьи-то великолепные итальянские гены попали в
суровую Шотландию? И были заморожены там in vitro, чтобы вновь расцвести в
детородной лаборатории на одной из планет Галактического Содружества,
породив этого странного молодого человека, полного решимости сделать меня
королевой? На чьем же портрете было изображено лицо Эйкена?"
Кавалькада всадников неслась по небу к Гории, стеклянные башни
которой сверкали на фоне ширившегося голубого лоскута. Навязчивый вопрос
не давал Мерси покоя и ненароком выплеснулся в виде направленного вовне
