не держу. - Сардонически отсалютовав, Кипол Зеленозубый исчез под землей.
Йош добрался наконец до затерявшегося в штормовой ночи кургана,
одиноко возвышавшегося посреди вылизанной ветром пустоши примерно в
полукилометре от моста. Размерами и формой курган походил на большой цирк
шапито; его склоны густо поросли кустарником. На какой-то момент дождь
прекратился, по небу, словно стая ведьм, неслись изодранные в клочья
облака. На юго-западе горизонт был подсвечен жемчужным сиянием, на фоне
которого вырисовывались силуэты низких прибрежных холмов. Этот брезжущий
за мысом, мучительно притягательный свет исходил от Гории, новой
резиденции Эйкена Драма, ставшей в настоящее время de facto столицей
Многоцветной Земли. Теперь, когда древним королевством тану правил
человек, жизнь в плиоценовом изгнании пошла по совершенно иным законам.
- И мне не терпится вступить в эту игру, - сказал Йош своей
многострадальной Кику.
Пусть он сегодня не доберется до Гории, зато, прибыв туда при свете
дня, он придаст своему вступлению в город гораздо больше величия. Кику
будет выглядеть отдохнувшей и сможет щегольнуть красивым нарядом, который
Йош сам сделал для нее. Чтобы привлечь внимание горожан, они подтащат за
собой прямо к городским воротам связку цветных воздушных шаров в форме
хищных птиц. А потом он въедет в Горию, разряженный в великолепные
самурайские доспехи эпохи Муромахи, с мечом, взятым "на караул". Этот
ручной ковки меч он вверит лорду Эйкену-Луганну. И тогда Йошимитсу
Ватанабе перестанет наконец быть ронином - не имеющим покровителя
бродягой, несомым волнами жизни, - а превратится в госхо-самурая - воина
императорской гвардии!
Йош на миг представил себе, что бы сказали его коллеги по "Роки
Маунтин Роботехника", оставшиеся в двадцать втором веке, в добром старом
Денвере, штат Колорадо, доведись им увидеть его в этот триумфальный час...
Но суровая реальность очень скоро вернула Йоша на плиоценовую землю.
Его тяжелые пластинчатые доспехи пропускали воду, словно решето. Пустой
живот прилип к позвоночнику. Бедная Кику с голодухи жевала чахлый кустик
ракитника.
Где же эта чертова таверна? Йош объехал курган кругом, освещая
фонариком на солнечных батареях впадины и заросли кустарника.
Единственное, что ему удалось обнаружить, - узкий камень высотой около
полуметра с каким-то стилизованным черным изображением на нем. Когда Йош
склонился с седла, пытаясь разглядеть изображение, словно откуда-то
издалека до него донеслись музыка и грубый смех.
Откуда исходят эти звуки - из кургана?
- Эй! - прокричал японец.
Милые сердцу звуки растаяли в шуме ветра.
- Есть там кто-нибудь? Здесь Малахиева кутильня? Эй, меня послал
Кипол Зеленозубый!
Раздался грохочущий, потом какой-то скрежещущий звук, и халик
отпрянул назад. В склоне холма перед Йошем обозначился очерченный тусклым
желтым светом прямоугольник метра три высотой и почти такой же в ширину.
Грунт осел, открыв взору просторный туннель, освещенный укрепленными вдоль
стен пылающими факелами. Вправо и влево от туннеля ответвлялись коридоры.
В дальнем конце была видна большая деревянная дверь с двумя смотровыми
окошками, похожими на горящие малиновые глаза, - оттуда и исходил
приглушенный шум: пьяный смех, пение, грохот разбиваемой посуды и другие
звуки, сопутствующие буйному пиршеству.
- Ну что, первобытный, так и будешь стоять там ночь напролет или
войдешь?
Фирвулаг-подросток, сутулый и с пятнами на лице, но со
снисходительной улыбкой на губах, махнул Йошу, приглашая заезжать внутрь.
Когда воин проследовал вслед за юным экзотиком в отходящий вправо коридор,
вход в пустотелый холм закрылся. Стараясь не выдавать невольного волнения
(испуг охватил и Кику, попавшую в совершенно неведомую для нее
обстановку), Йош въехал в сухую земляную пещеру, где в беспорядке были
свалены ткани, закупоренные кувшины, набитые мешки и разрозненные предметы
домашней утвари.
Юнец сгорбился, привалившись к какому-то бочонку, поковырял грязным
пальцем прыщ на носу и показал на одну из стен, возле которой на полу была
расстелена солома.
- Животину поставь вон туда. Привяжи ее к кольцу в стене. Съедобные
корни в мешках. Корми и чисть сам, а то меня халики не любят. - Он
хихикнул, и по его лицу, исказив черты, пробежала зловещая злобная тень.
Кику всхрапнула и закатила глаза, показав белки.
Йош спешился. Обихаживая кобылу, он чувствовал буравящий взгляд
экзотика, направленный ему в спину, где на ремне висел длинный кривой меч.
- Свой меч из кровавого металла ты оставь здесь. В кладовке. - Фраза,
произнесенная на ломаном английском, прозвучала довольно враждебно.
Даже не взглянув на парня, Йош продолжал обтирать Кику пучком соломы.
- Нет. Оружие и доспехи останутся при мне. Кое-что из своего
снаряжения я здесь прикопаю, но утром проверю - все ли лежит на месте. И
если что-то пропадет, я просто умру, умру от горя...
В мгновение ока Йош развернулся, меч, выхваченный из ножен приемом
ай-дзюцу, молнией метнулся вниз и замер у самого лба опешившего фирвулага.
- ...и ты тоже можешь умереть, малыш. Если хоть пальцем дотронешься
до моего халика. Понял?
- Мала-хи! - завопил юнец.
Когда в помещение влетел владелец таверны, экзотик-гном, Йош с
невинным видом взрезал своим мечом мешок с корнеплодами.
- Что, что такое? Что за шум, Нукаларн, мальчик мой? У нас новый
посетитель? Добро пожаловать, друг-человек! - У Малахи было пухлое розовое
личико. Из-под шапки шелковистых белых волос выглядывали заостренные уши.
На нем был кожаный фартук с нагрудником, рукава над чисто вымытыми руками
были закатаны до локтей. Бросив быстрый взгляд на меч, он подмигнул Йошу:
- Разумеется, сэр, вы можете оставить оружие при себе. Только будьте
любезны - держите его все время в ножнах. Демонстрация боевых искусств в
Малахиевой кутильне запрещена.
Нукаларн, лицо которого вдобавок к своей обычной пятнистости пошло
безобразными белыми метинами страха, изогнул губы, тужась изобразить из
себя храбреца.
- Этот первобытный сказал, что убьет меня кровавым металлом! Сучий
потрох!
Малахи взглянул на Йоша, укоризненно подняв бровь.
- Небольшое недоразумение. - Не обращая внимания на ругательства,
которые бормотал себе под нос мальчишка, воин одарил Малахи любезной
улыбкой. После того как меч был возвращен в ножны у него за спиной, Йош
достал из кошелька две серебряные монеты и протянул хозяину таверны. -
Позволь в знак чистосердечности моих намерений заплатить вперед. Твой
славный свояк настойчиво рекомендовал мне твое заведение.
Малахи сверкнул глазками, взял деньги и повел нового постояльца в
общий зал. Когда распахнулись деревянные двери, на Йоша обрушилась целая
волна впечатлений: пульсирующий красный свет, шумный гомон, запах жареного
мяса и разлитого пива. Толпа гуляк состояла из экзотиков всевозможных
размеров, от крохотных человечков с круглыми, как яблоки, щеками,
бражничающих где-то у самого пола, до одров, едва не задевающих головами
люстры. Никто из фирвулагов не прятался за иллюзорным обличьем, хотя при
контактах с представителями человечества для них это стало чуть ли не
неизменной привычкой. Йош с интересом отметил, что, несмотря на различия в
размерах, ни у кого из фирвулагов не было физических уродств, как у
мутантов-ревунов. Если индивидуумов среднего роста нарядить в одеяния
двадцать второго века, они стали бы совершенно неразличимы в толпе
завсегдатаев баров на Старой Земле.
Чтобы перекрыть гам, Малахи пришлось кричать:
- Идите вон туда, там есть отличный столик! Можете сесть с двумя
своими соплеменниками!
Убранство общего зала состояло из узловатых полированных древесных
корней, декоративных каменных плит, массивных бревен с резными
украшениями, подпирающих свод. В отделке остроумно использовались грибные
мотивы. Йош вслед за хозяином стал пробираться сквозь толпу; фирвулаги с
настороженными лицами давали ему проход. Некоторые что-то хмуро ворчали.
Несмотря на королевские указы, идея дружбы с трудом прокладывала себе
дорогу среди простого люда.
В чадном сиянии в дальнем конце зала какой-то забулдыга гигантского
роста размахивал в воздухе руками, словно полоумная ветряная мельница.
Неожиданно густым баритоном он молитвенно пропел одно-единственное слово:
- Вааф-на!
Остальные хором подхватили:
- Вафна! Вафна!
Йош почувствовал, что его подталкивают к деревянному табурету в форме
гриба и усаживают за столик у стены. Малахи проорал ему в ухо:
- Наслаждайтесь представлением! Ваш ужин сейчас принесут! За плату в
две монеты вы можете есть и пить все что хотите! Ночевать будете в одной
комнате вот с этими путниками! Благодарю за посещение!
Густой красный свет в дальнем конце зала становился все ярче,
переходя в оранжевый. Йош бросил оценивающий взгляд на двух сидящих с ним
рядом людей. Один из них был высокий юноша с едва пробивающейся бородкой,
похожей на пушок персика; одет он был в поношенные бахромчатые штаны из
оленьей кожи. Застенчивая улыбка, которой он приветствовал Йоша, выдавала
в нем детское простодушие. Его спутник был значительно старше. На нем были
потрепанная куртка и рваный плащ из комплекта обмундирования младших
офицеров кавалерийских подразделений серых торквесов. Выдающаяся вперед
челюсть поросла щетиной, сальные волосы падали на глаза, разрез которых
свидетельствовал об агрессивном характере, а все его ухватки говорили о
свитой в тугую пружину энергии неисправимого скандалиста.
- Ну и снаряженьице у тебя, - крикнул Йошу молодой человек. - Прямо
фугасный снаряд! Еще бы эти засранцы посмели не дать тебе места! Фууу! -
Он понизил голос до заговорщицкого шепота: - А на спине у тебя меч, да?
Неужто железный?
- Да, - кивнул Йош.
Скандалист сердито глянул поверх пивной кружки.
- А ты, узкоглазый, монгол, что ли?
- По происхождению японец, - ровным тоном сказал Йош. - Но родился в
Северной Америке.
- Мы дико рады, наречь, что перехлестнулись с тобой! - сказал юнец. -
У нас всего-то и есть на двоих, что бронзовый штык да скорняжный нож из
витредура. Я уж прикидывал - порежут нас ночью в койках, как пить дать
порежут. Фууу! Ну а с твоим железом мы что ж, мы уважаемые люди будем!
Кстати, меня звать Санни Джим Квигли, а это - Вилкас. Ну а ты кем будешь?
- Меня зовут Ватанабе. - Ответ Йоша был почти заглушен очередным
напевным завыванием здоровенного фирвулага:
- Вааааф-на!
- Вафна! Вафна! Вафна! Вафна! - скандировали завсегдатаи, стуча по
столам кубками, рукоятками ножей, кулаками. Ритм ударов подхватили
невидимые барабаны. Внезапно послышалось шипение, раздался громкий хлопок,
и зал озарился вспышкой света. Таверна затряслась от рукоплесканий.
Какой-то инструмент, напоминающий пианино, выдал энергичный пассаж в
басовом регистре, и на залитую пламенеющим светом площадку, игриво
вскидывая ноги, выскочили пять маленьких фирвулажек. Они запели зазывные,
дразнящие куплеты на языке экзотиков, а мужская половина посетителей
таверны вторила им густыми подвывающими голосами. На дамочках были широкие
юбки, их шляпки, корсажи и отвороты алых башмачков были щедро украшены
драгоценными камнями. Драгоценности поблескивали гипнотическим светом, а
когда танцовщицы стали кружиться, все ускоряя и ускоряя темп, зал,
казалось, наполнился крошечными вращающимися огоньками.
Йош силился проникнуть взглядом сквозь красный сумрак. Неужели это и
