отметку и заложили вторую промежуточную станцию. Подобрав подходящее
место, сложили там декамолевые палатки, запасы пищи, лебедку и огромную
бухту веревки. Далее предстояло добраться по распадку до гребня и там
закрепить еще одну лебедку. В 9 часов 30 минут они одолели ледник,
лежавший в ложбине между кряжами - поспели вовремя, так как в полдень им
не удалось бы пройти его из-за потока талых вод. Теперь же перед ними
лежало нечто подобное гигантской лестнице с широкими - словно для ног
великана - ступенями. Пока лед был скован ночным морозцем, они легко
добрались до основания желоба Дарджилинг. Здесь им пришлось преодолеть
снежные завалы, служившие перемычкой, соединявшей главный ледник с
боковыми ответвлениями. И вот наконец ослепительно белый, искрящийся
склон... Маршрут Бэзил, насколько это было возможно, сместил влево, чтобы
не попасть под лавину или камнепад. Кулуар тянулся вверх метров на
девятьсот - большую часть этого расстояния альпинисты двигались по хорошо
спрессованному снегу, перемежаемому участками темного и хрупкого льда.
Сначала они шли ходко, однако уже через час Чез и Дерек устали.
Альпинистами им пришлось стать только в силу необходимости. Теоретически
освоить технику хождения в ботинках с прикрепленными к носкам кошками куда
легче, чем применить ее на деле. Теперь они едва передвигали ноги, на
каждом шагу помогая себе ледорубами. Бэзилу и Нирупаму все чаще
приходилось травить веревку и даже останавливаться. А ведь шли они по
подвижному льду, и, хотя он не показывал вида, тревога ни на секунду не
оставляла Уимборна.
Вскоре солнце поднялось над головами, и ложбина с обрывистыми
оледенелыми склонами стала похожа на адскую печку. Участники восхождения
накинули капюшоны, однако это не принесло облегчения. На такой высоте
солнечная радиация была нестерпима. От блеска рябило в глазах. Оглянуться,
окинуть взором окрестности, пройденный путь - забудь об этом! Сверху
беспрестанно сыпались комки льда. Капюшоны пока выдерживали игольчатые
обломки, но сам факт бесконечного ледяного града, где каждая градина была
с детский кулачок, производил угнетающее впечатление. Бэзил Уимборн
прекрасно все понимал, и, когда они добрались до выступающего из лежалого
снега скального ножа - где-то на середине подъема, - он приказал
остановиться на короткий привал. Они попили чаю. Дальнейший подъем
показался им более легким. И на самом деле, пласт под ногами уплотнился,
нога вставала прочно.
Скоро нагрянула новая беда - ободранное во время падения Бэзила лицо
Чеза совсем распухло, ссадины кровоточили. Можно было бы для защиты от
прямых солнечных лучей надеть шелковую маску, однако в желобе стояла такая
жара, что даже мысль об этом была нестерпима, поэтому Чез постоянно
протирал лицо мазью из какого-то антибиотика.
Они двигались не менее получаса, как вдруг Бэзил телепатически
просигнализировал, что на ближайшем снеговом балконе необходимо сделать
остановку.
Бэзил: "Ниру, старик, тебе этот склон ни о чем не говорит?" - Он
указал ледорубом на нависающую часть склона.
Нирупам: "Если судить по цвету льда, то вполне возможен сход. Лед
весьма неприятный".
Бэзил: "И я так же считаю".
Нирупам: "Альтернативный траверс, черт побери, вдвое длиннее. Мы и к
двум часам не доберемся до вершины кряжа".
Бэзил: "Рискнем?"
Нирупам: "Ты - начальник, тебе и решать. Однако каждый лишний час на
солнце может окончательно доконать Чеза. Парень может ослепнуть".
Бэзил: "Послушай, Чез, старик. А что, если мы втащим тебя в третий
промежуточный лагерь на тросе? Для нас всех будет безопасней, если мы
упакуем тебя и втащим на седло с помощью лебедки".
Чез: "Ребята, простите, что стал для вас обузой".
Дерек: "Не говори глупостей, парень. Давай-ка мы с тобой поменяемся в
связке. Если порвется репшнур?.. Ну что же, вам будет легче. Вы навсегда
запомните мои ботинки с кошками, а те внизу, в Бетафорке, послушают мои
вопли".
Бэзил: "Успокойтесь, ребята. Не надо нервничать..."
...Бэзил постоянно оглядывался, старался не спускать глаз с неопытных
товарищей, двигавшихся сзади. Пока они оба бодро переставляли ноги. Чез
для безопасности был связан с Дереком тонким репшнуром, тот, в свою
очередь, был готов при необходимости мгновенно закрепить всю связку. На
душе стало полегче - ребята не сдаются. Или точнее - не сдадутся! Что бы
ни произошло. От этой мысли потеплело на душе. Тем временем нудное
попискивание все больше и больше тревожило Бэзила.
Первым опасность заметил Нирупам, постоянно следивший за идущими
впереди товарищами. Он и хруст услыхал первым, интуитивно глянул вверх...
Там что-то ярко блеснуло - в следующее мгновение обнажилось нечто подобное
пасти с острыми клыками, а чуть ниже сбегал вал снега.
- Она пошла! - закричал Нирупам. - Держись! Держись!
Его крики потонули в нараставшем грохоте, словно кто-то придавил
педаль органа, и звонкий шум перерос в неумолимый рокот. Лавина промчалась
как раз перед ними. Альпинисты прижались к склону, втянули головы в
плечи... Бэзил машинально выхватил из чехла молоток и с силой левой рукой
вогнал его в лед, тут же схватился за ледоруб и молоток. В этот момент
вторая лавина пошла прямо на них.
Он едва успел вскрикнуть:
- Держись, ребята! _Д_е_р_ж_и_с_ь_!
Чез ответил первым - ответил криком ужаса. Его закрутило колесом в
массе снега и битого льда. Дерека сбил с ног огромный пласт снега - только
ледоруб его мелькнул в воздухе. В отчаянной попытке зацепиться он
перерубил трос, соединявший Бэзила и Нирупама. Индийцу досталось больше
других. Сбитого с ног рывком от падения Дерека, его мгновенно поволокло
вниз... Остановиться он уже не мог - шея у него была сломана.
Обрушившаяся лавина пролетела в метре от Бэзила. Когда основная масса
льда и снега пронеслась мимо, он отважился оторвать голову от наста и
невольно глянул вниз. Как раз в этот момент лавина достигла подножия
кулуара и, вздымая снежные брызги, рухнула на камни, погребая под собой
еще живых людей. Чез успел напоследок выругаться, Дерек просто сказал:
"Прощайте!" Нирупам спокойным телепатическим голосом начал читать молитвы.
Он обращался к Шакья-Муни. Голос его был тих, безмятежен. Позвоночнику
него был сломан в нескольких местах, и он быстро, спокойно умер. Бэзил
долго окликал друзей, выкрикивал в эфир их имена, потом не выдержал,
уткнулся лицом в снег и беззвучно заплакал. Снег, скалы не услышали ни
стона, ни всхлипа, только слезы, обильные, горькие, текли по его лицу. Он
перевернулся на спину - солнце светило ярко, торжественно, бездонным
куполом маячило над головой голубое небо, было тихо...
Успокоившись, Уимборн вызвал по дальней связи лорда Елейна.
"Нет, - ответил Бэзил, когда тану-психокинетик предложил ему
возвращаться в базовый лагерь, - я не поверну назад. У меня лебедка и
тросы, склон теперь сбросил лишний снег, да, я попытаюсь... Я установлю
лебедку, я сделаю это. Для чего мы шли? Зато второй команде поддержки
будет легче одолеть эти чертовы ледники и скалы. Нет, я вернусь в первый
промежуточный лагерь до темноты".
Блейн неохотно согласился. Чем он мог помочь ему? Тану сидел и
слушал, как этот человек, вновь отправившийся вверх, бормочет стихи на
каком-то неизвестном земном языке. Они вроде бы называют его латынью.
Тану внимательно вслушивался в звучание непонятной речи. Помнится,
перед выходом на маршрут Бэзил цитировал какого-то Киплинга, но эти стихи,
кажется, рождались сами по себе... Неожиданно цепочка слов продолжилась на
английском:
Иди, безумец, поспеши одолеть грозные Альпы.
Теперь они восхищаются отважными первопроходцами,
Но кому теперь нужна ваша коварная лесть.
Иди, человек, и добудь победу!
Все-таки люди, покачал головой Блейн, странные существа.
9
Эйкен в одиночестве стоял на балконе и с помощью дальновидения
наблюдал за происходившим на "Кулликки". В Гории уж совсем стемнело, но на
просторах Атлантики еще стояли закатные сумерки. Свежий бриз наполнял
отливающие темной бронзой паруса, одновременно служившие и гигантскими
солнечными батареями... Море на западе пламенело, тяжкое багровое око
солнца почти лежало на океанской глади... Эйкен перевел взгляд на восток -
туда, где в горных долинах уже царила непроглядная ночь, где звезды
разбежались по угольно-черному, парящему над землей лужку...
Над ее плечом тоже сияла яркая белая звезда, она тоже стояла на
балконе.
Эйкен позвал: "ЭЛИЗАБЕТ!"
"Как у тебя дела, дорогой?"
"Лелею в себе львиное начало. Издалека рассматриваю "Кулликки",
попиваю пиво и обжираюсь вареными яйцами. Меня охраняют три слоя защитного
поля, никак не могу заснуть, все думаю о том, что луч рентгеновского
лазера прошьет эти силовые поля, как иголка ткань. Ты, случайно, не
знаешь, где сейчас Марк?"
"Нет. Когда он покинул нас в четверг, после того, как мы вылечили
Брендана, он ни слова не сказал насчет возвращения в наш дом у Черной
Скалы. Если ты настаиваешь, я могу проверить Горию..."
"Пожалуйста".
"...Все чисто, если только он не пользуется метапсихическим
зонтиком".
"Ты уверена?"
"Эйкен, я не могу вот так запросто отыскать его, как обыкновенного
человека. Когда он проходит через суперповерхность - с хлопком, с треском,
- любой, даже невыдающийся оперант может определить его местонахождение. Я
точно знаю, что пока он неспособен проносить с собой какие-либо объемистые
или тяжелые предметы. Только что-нибудь маленькое, незначительное, что
можно спрятать под доспехи. Ни о каком рентгеновском лазере и речи быть не
может. Ты в полной безопасности. Кроме того, я не думаю, что он поставил
своей целью убить тебя. Пока..."
"Что же это он так! Вот его любимый сынишка даже не поморщился... Раз
- и покушение готово! Хорошо, что нам удалось остудить его пыл. В
стратегическом смысле пока статус-кво, если не считать, что Бэзил и его
ребята скоро пригонят сюда летательные аппараты. Я держу Хагена и Клу на
коротком поводке. Пусть вместе со старым Село работают над деформатором
тау-поля".
"Как продвигается проект?"
"Пока все идет хорошо. Они почти наполовину опустошили мои склады,
где хранилась контрабанда из будущего".
"Ты еще не задумывался над вопросом: будешь ли возвращаться в
Галактическое Содружество?"
"Все, о чем я сейчас размышляю, - это о неизбежном столкновении с
Марком. Как же мне одолеть его?"
"Он выберет место и время по собственному усмотрению. Если ты не
поступишь так, как я тебе предлагала".
"Встретить его во всеоружии в твоем доме? Нет, вашими жизнями я не
могу рисковать. Он и там сумеет выскользнуть... Элизабет, он и с тобой
встретился тогда и там, где хотел".
"Он уже имел шанс взять власть надо мной. Это случилось, когда
лечение Брендана было почти закончено. Но он не воспользовался этой
возможностью. Мне кажется, ты не до конца понимаешь Марка".
"А ты понимаешь? ТЫ ДУМАЕШЬ, ЧТО ТВОРИШЬ?.."
"Куда лучше, чем ты. За то время, что я работала с ним, я изучила
груду материалов, относящихся к истории восстания. У Марка, безусловно,
есть собственный кодекс чести. Правда, довольно странный. Если он
предложит встретиться с тобой на нейтральной почве и я буду присутствовать
там в качестве наблюдателя, он не ударит исподтишка".
"Ха! В подобных ситуациях я бы начал лупить его в хвост и в гриву,
