открыла его. В нем все еще находились причудливые костюмы двух мужчин, уже
давно покинувших ее покои. Это были доспехи, в которые облачались Хокмун и
д'Аверк, когда выдавали себя за эмиссаров Азиакоммунисты. Графиня Флана
погрузилась в раздумья. Она пыталась представить, где эти люди сейчас, что
с ними, и что произошло с д'Аверком, который, как она догадывалась,
полюбил ее.
Графиня Канберийская за всю свою недолгую жизнь имела дюжину мужей и
неисчислимое множество любовников и постоянно избавлялась от них тем или
иным способом - как другая женщина могла бы избавиться от пары чулок.
Флана раньше не знала любви и никогда не испытывала чувств, которые были
не чужды даже жителям Гранбретании.
Но д'Аверк, щеголь и ренегат, который вечно прикидывался больным,
почему-то пробудил в ней это чувство.
Прежде графиня держалась при дворе особняком, потому что была самой
здравомыслящей из всех, кто окружал ее. Теперь она узнала любовь, не
имеющую ничего общего с эгоизмом, которым славились повелители Темной
Империи. Вероятно, ласковый, чувствительный и тонкий д'Аверк пробудил
Флану от апатии, вызванной отнюдь не отсутствием души, а напротив - ее
величием. Величием души, не желающей покориться существованию в безумном,
эгоистичном, извращенном мире короля Хуона.
Но когда графиня очнулась, она уже не могла не обращать внимания на
свое ужасное окружение, не могла бороться с мыслью, что ее возлюбленный
никогда не вернется.
Она удалилась в свои покои и стала избегать общества. Хотя
одиночество и спасало ее от общества придворных, но оно же давало
благодатную почву для печали.
По бледным щекам графини покатились слезы, и она остановила их
надушенным шелковым платком.
Служанка открыла дверь в комнату и в нерешительности остановилась на
пороге. Флана машинально протянула руку за своей маской.
- В чем дело?
- Барон Мелиадус Кройденский, миледи. Он говорит, что должен вас
видеть. По неотложному делу.
Флана надела маску. С минуту она обдумывала слова служанки, потом
пожала плечами, решив, что ничего не изменится, если она уделит несколько
минут Мелиадусу. Может быть, у него есть известия о д'Аверке, которого он
горячо ненавидит. Немного хитрости, и она сумеет выведать все, что ему
известно о ее возлюбленном.
Но если Мелиадус пожелает заняться с ней любовью? Ведь такое было не
раз. Тогда она просто отвергнет его, как это делала и раньше.
Она чуть наклонила маску.
- Пригласите барона, - приказала графиня.
Глава 3. ХОКМУН ИЗМЕНЯЕТ КУРС
Корабль быстро рассекал морскую гладь, его огромные белые паруса
вытянулись по ветру. Небо было ясным, а море - спокойным. Рулевой смотрел
на главную палубу, где стоял, вглядываясь в океан, Хокмун. Золотистые
волосы герцога Кельнского развевались на ветру. За спиной длинный вился
бархатный плащ бордового цвета. Красивое лицо Дориана Хокмуна портил лишь
Черный Камень во лбу.
На палубу поднялся боцман в оранжево-желтом костюме. Хокмун степенно
вскинул руку, приветствуя его.
- Я отдал приказ плыть вдоль побережья в восточном направлении, сэр,
- доложил боцман.
- Кто посоветовал вам плыть этим курсом?
- Да никто, сэр. Просто я подумал, что раз вы направляетесь в Днар
к...
- Мы направляемся не в Днарк. Скажи об этом рулевому.
- Но тот страшный воин - Рыцарь в Черном и Золотом, как вы его
называли, он же говорил...
Он мне не хозяин, боцман. Мы направляемся через море - к Европе.
- К Европе, сэр?! После того, как вы спасли Нарлин, мы отвезем вас,
куда хотите, и куда угодно последуем за вами. Но понимаете ли вы, какое
огромное расстояние мы должны проплыть, чтобы достичь Европы, сколько
морей нам придется пересечь, какие шторма пережить...
- Да, понимаю. Но все равно мы поплывем в Европу.
- Как скажете, сэр, - нахмурившись, боцман повернулся, чтобы передать
рулевому приказ.
Из своей каюты под главной палубой по трапу поднялся д'Аверк. Хокмун
ему улыбнулся.
- Хорошо спалось, друг д'Аверк?
- Настолько хорошо, насколько это возможно на борту этого плавающего
корыта, качающегося в разные стороны. Я и в лучшие времена страдал от
бессонницы, но сейчас мне удалось сомкнуть глаза лишь на несколько минут.
Пожалуй, на большее я и не рассчитывал.
- Когда я час назад заходил в каюту, ты храпел, - засмеялся Хокмун.
- Так значит, ты слышал, как я тяжело дышал? - поднял брови д'Аверк.
- Я старался делать это как можно тише, но дурацкая простуда, которую я
подхватил на борту корабля, вызывает определенные затруднения, - он поднес
к носу льняной платок.
На д'Аверке была свободная шелковая голубая рубашка, алые
расклешенные брюки, тяжелый широкий кожаный пояс, на котором висели меч и
кинжал. Горло он обмотал шарфом пурпурного цвета, а его длинным волосам не
позволяла спадать на лоб яркая повязка. Тонкие, почти аскетические черты
лица хранили обычное сардоническое выражение.
- Правильно я расслышал ваш разговор с боцманом? - спросил д'Аверк. -
Ты приказал направиться в Европу?
- Да.
- Значит, ты все еще надеешься добраться до замка Брасс и хочешь
забыть слова Рыцаря в Черном и Золотом? Ты ведь знаешь, что твоему клинку,
- д'Аверк показал на большой розовый меч на боку Хокмуна, - выпала судьба
направиться в Днарк, чтобы служить делу Рунного Посоха?
- Я обязан быть верным себе и своим родным и не стану служить
артефакту, в существовании которого я, к тому же, весьма сильно
сомневаюсь.
- Раньше ты не верил в силу этого клинка, - с иронией заметил
д'Аверк, - но ты же видел, как Меч Зари вызвал воинов, которые спасли наши
жизни.
На лице Хокмуна появилось упрямое выражение.
- Да, с неохотой признался он, - но я все равно хочу попробовать
вернуться в Замок Брасс.
- Но ведь невозможно узнать, в каком измерении он находится.
- Да, я могу лишь надеяться, что он именно в этом измерении, - в
голосе Хокмуна прозвучала категоричность. Он как бы показывал, что не
хочет обсуждать уже решенный для себя вопрос. Д'Аверк поднял брови, затем
спустился на нижнюю палубу и стал прогуливаться по ней, насвистывая.
Пять дней плыли они, подняв все паруса, по спокойному океану. На
шестой день боцман подошел к Хокмуну и указал вперед:
- Видите темное облако там, на горизонте? Это шторм, и мы к нему
приближаемся.
Хокмун стал вглядываться вдаль.
- Говоришь, шторм? Какой-то странный у него вид.
- Да, сэр. Убрать паруса?
- Нет, боцман. Мы будем плыть дальше, пока точно не узнаем, что там
впереди.
- Как скажете, сэр. - Боцман, качая головой, спустился на палубу.
Спустя несколько часов перед ними возникло нечто, напоминающее
огненную стену, протянувшуюся через море. Стена поднималась вверх, а небо
оставалось все таким же голубым, как обычно, и море выглядело абсолютно
спокойным. Только ветер стих. Создавалось впечатление, будто они плывут по
озеру, берега которого уходят в небо и исчезают в вышине.
Экипаж пришел в замешательство: никто не мог дать объяснения столь
странному явлению. В голосе боцмана Хокмун услышал страх:
- Уберем паруса, сэр? Я никогда прежде не слыхал ни о чем подобном.
Экипаж нервничает.
- И правда, явление странное, - сочуственно кивнул Хокмун, - скорее
сверхъестественное, чем естественное.
- Именно так и говорят матросы.
Самого Хокмуна неудержимо тянуло вперед: ему не терпелось встретиться
с тем, что его ожидает. Но он нес ответственность за команду корабля,
последовавшую за ним добровольно; они были благодарны ему за избавление их
родного города Нарлина от власти лорда-пирата Вальона Старвельского,
прежнего владельца Меча Зари. И это сдерживало Хокмуна.
- Ладно, боцман, - вздохнул Хокмун. - Уберем паруса и переждем ночь.
Может быть, нам повезет, и к утру все это прекратится.
- Благодарю вас, сэр, - боцман явно испытал большое облегчение.
Хокмун кивнул ему, а затем, повернувшись, вгляделся в высокие стены,
пытаясь разгадать их тайну. Воздух стал прохладнее. И хотя по-прежнему
сияло солнце, казалось, что его лучи огибают огненные стены. Все было
недвижимо и спокойно.
Хокмун гадал, мудро ли он поступил, направившись прочь от Днарка.
Насколько он знал, никто, кроме древних, не переплывал этот океан. И можно
было лишь воображать, какие неведомые ужасы могут таиться в нем.
Наступила ночь, а огненные стены все еще горели в темноте красным и
пурпурным светом. Это было очень странно. Беспокойство Хокмуна нарастало.
Утром оказалось, что стены придвинулись намного ближе к ним, и
спокойствие океана стало казаться зловещим. Хокмун подумал, что они попали
в ловушку, расставленную какими-то сверхъестественными силами.
Он расхаживал по палубе в теплом плаще, который не очень-то спасал от
холода. Вслед за герцогом на палубу выбрался дрожащий д'Аверк,
закутавшийся сразу в три плаща.
- Прохладное утро, Хокмун.
- Да, - пробормотал герцог Кельнский. - Что ты об этом думаешь,
д'Аверк?
- Довольно мрачная перспектива, - покачал головой француз. - А вот и
боцман...
Они оба повернулись, чтобы поприветствовать боцмана, появившегося в
широком кожаном плаще.
- У тебя есть какие-нибудь соображения насчет этого, боцман? -
спросил д'Аверк.
Боцман пожал плечами и обратился к Хокмуну:
- Матросы говорят, что они будут с вами до конца, сэр, чтобы ни
случилось. Если понадобится, они умрут за вас.
- Похоже, им не очень весело, - улыбнулся д'Аверк, - но нельзя винить
их за это.
- В самом деле, сэр, - круглое, честное лицо боцмана выражало
отчаяние. - Может быть, приказать поставить паруса?
- Так будет лучше, чем сидеть и ждать, когда приблизятся эти стены, -
подтвердил Хокмун. - Поднимайте паруса!
И матросы бросились выполнять приказ.
Постепенно паруса наполнились ветром, и корабль с явной неохотой
начал двигаться к странным багрово-красным стенам, похожим на облака.
Вдруг стены дрогнули и сквозь них стали проступать другие, более
темного цвета. Со всех сторон послышался какой-то воющий звук. Люди
застыли в ужасе от происходящего.
Но вот в один миг стены исчезли.
Хокмун ахнул.
Со всех сторон их окружала гладь океана. Все было, как прежде. Палуба
огласилась радостными криками. Но лицо д'Аверка оставалось по-прежнему
мрачным. Хокмун тоже понимал, что опасность, возможно, еще не миновала. Он
стоял наготове у фальшборта и ждал. Предчувствие не обмануло его.
Повсюду из воды начали появляться одно за одним огромные чудовища.
Гигантские рептилии с зияющими красными пастями и тройными рядами зубов.
Вода струилась по их чешуе, а глаза горели безумной и страшной злобой.
Раздался оглушительный звук хлопающих крыльев, и они поднялись в
воздух.
- Нам конец, Хокмун, - с философским спокойствием произнес д'Аверк,
вынимая меч. - Даже жаль, что не пришлось напоследок увидеть замок Брасс и
сорвать последний поцелуй с губ любимой.
Хокмун едва его расслышал. Он был зол на судьбу, которая послала ему
гибель в этом проклятом океане: никто никогда не узнает, как и где они
погибли...
Глава 4. ОРЛАНД ФАНК
Гигантские рептилии пронеслись над палубой, их крылья с шумом
рассекали воздух. Хокмун с холодной отвлеченностью смотрел, как одно из
чудовищ стало снижаться над ними, разинув пасть. Он приготовился принять
смерть. Но рептилия, задев мачту, вновь поднялась в воздух.
Дориан Хокмун, преодолевая немыслимое нервное и физическое
