Ориндо встал, надел красно-голубую курточку и исчез из поля зрения.
Следующим показался Ганак. Он ткнул Хокмуна в плечо острым багром.
- Гребите хорошо, друзья мои, или я посчитаю ваши ребра этой штучкой.
И Ганак тоже исчез. Остальные гребцы взялись за весла. Хокмуну и
д'Аверку волей-неволей пришлось присоединиться к ним.
Они гребли весь день, и их пот смешивался с потом других рабов. В
полдень им дали миску отрубей. От тяжелой работы невыносимо болела спина,
и они с ужасом думали, каково же это - грести против течения, поскольку
остальные рабы с благодарностью бормотали о том, как им легко.
Ночью они бросили весла и легли здесь же, на скамье, даже не
притронувшись ко второй миске тошнотворного месива, которое было еще хуже
первого.
Хокмун и д'Аверк слишком устали, чтобы разговаривать, но попытались
избавиться от пут. Бесполезно - веревки были крепкими, узлы - надежными, а
у них почти не осталось сил.
На следующее утро их разбудил голос Ганака:
- Всем начать грести! Пошевеливайтесь, вы, подонки! Я к вам
обращаюсь, господа! Гребите, гребите. Добыча на горизонте, если мы ее
упустим, вы узнаете на себе ярость Вальона!
Рабы из последних сил налегли на весла, и Хокмуну с д'Аверком
пришлось поднажать, чтобы грести в общем ритме, разворачивая
неповоротливую шхуну против течения.
Сверху донеслись звуки какой-то возни - матросы поспешно готовили
корабль к сражению. Голос Ганака ревел с кормы, направо и налево раздавая
команды от имени своего хозяина, лорда Вальона.
Хокмун думал, что умрет от напряжения. Его сердце разрывалось, а
мускулы были готовы вот-вот лопнуть. Он мог справиться с тяжелой работой,
но здесь основная нагрузка приходилась на те мышцы, которые раньше никогда
не подвергались такому напряжению. Пот градом катил с него, волосы
прилипали к лицу, он жадно ловил воздух широко открытым ртом.
- Ох, Хокмун... - простонал д'Аверк, едва дыша, - похоже... в этой
жизни... мне была уготована... другая роль...
Из-за боли в груди и руках Хокмун ничего не ответил.
Раздался короткий треск, когда их судно врезалось в другое, и Ганак
закричал:
- Суши весла!
Все гребцы беспрекословно повиновались и распростерлись без сил на
скамьях. Сверху донеслись звуки битвы: звон мечей, хриплые вопли людей -
убивающих и убиваемых, но для Хокмуна все это было далеким сном. Он
чувствовал, что умрет, если будет и дальше "работать" на галере Вальона.
Внезапно над его головой раздался пронзительный крик и на него
рухнуло чье-то грузное тело. Человек барахтался, пытался встать, но потом
затих и свалился рядом с Хокмуном. Это был матрос со свирепым лицом, все
его тело поросло густыми рыжими волосами. Из живота торчал большой
абордажный крюк. Матрос судорожно вздохнул, задрожал и, выронив нож, умер.
Некоторое время Хокмун тупо смотрел на оружие, затем мысли его
прояснились. Он вытянул ногу и увидел, что может его коснуться. Очень
осторожно, то и дело останавливаясь, Хокмун подтягивал к себе нож, пока
тот не оказался под скамьей. И с бешено колотящимся сердцем он вновь
облокотился на свое весло.
Тем временем битва смолкала, и к действительности Хокмуна вернул
запах гари. Он в панике огляделся и наконец сообразил в чем дело.
- Это другое судно горит, - сказал д'Аверк. - Мы на борту пиратской
шхуны, Хокмун, пиратской шхуны... - Он вдруг невесело ухмыльнулся. - Что
за вредная работа - а у меня такое слабое здоровье...
Хокмун ощутил укол задетого самолюбия: д'Аверк, похоже, лучше
приспособился к ситуации, в которой они оказались.
Он глубоко вздохнул и, насколько смог, расправил плечи.
- У меня есть нож... - начал он шепотом. Д'Аверк быстро кивнул
- Знаю. Видел. Ты неплохо соображаешь, Хокмун. И вообще не так уж
плох, как мне показалось!
Хокмун сказал:
- Ночь переждем. На рассвете - бежим.
- Договорились, - ответил д'Аверк. - Надо поберечь силы... Мужайся,
Хокмун, скоро мы снова станем свободными людьми!
Весь день они гребли вниз по реке, сделав перерыв в полдень, чтобы
съесть очередную порцию помоев. Один раз Ганак присел на корточки на
верхней палубе и ткнул Хокмуна в плечо багром:
- Неплохо, друзья, еще день пути - и ваше желание сбудется. Утром мы
пришвартуемся в Старвеле.
- Старвель - это город? - прохрипел Хокмун.
Ганак удивленно воззрился на него.
- Из каких же краев вы прибыли, раз ничего не знаете о Старвеле? Это
- район Нарлина, самый богатый из районов этого города. Окруженные стеной
дворцы, где проживают великие принцы реки. А величайшим из них является
лорд Вальон.
- И они все - пираты? - спросил д'Аверк.
- Поосторожнее, чужестранец, - нахмурился Ганак. - У нас есть право
собственности на все, что плавает по реке. Река принадлежит лорду Вальону
и его пэрам.
Он выпрямился и ушел. Они же продолжали грести пока не опустилась
ночь, и только тогда Ганак позволил гребцам отдохнуть. В этот день работа
пошла у Хокмуна легче - тело и мускулы начали привыкать к ней, но все
равно он вымотался до предела.
- Будем спать по очереди, - шепнул он д'Аверку, когда настало время
вечерней похлебки. - Сначала ты, потом я.
Д'Аверк кивнул и тут же уснул, уронив голову на весло.
Становилось все холоднее, и Хокмун неоднократно ловил себя на том,
что начинает клевать носом. Один раз пробили склянки, потом второй...
Когда настало время, он с облегчением растолкал своего друга.
Д'Аверк недовольно заворчал, но Хокмун уже погружался в сон,
вспоминая слова француза. К рассвету, если повезет, они будут свободны.
Самое трудное - незамеченными покинуть корабль...
Он проснулся, чувствуя странную легкость во всем теле и с радостью
увидел, что веревка, связывающая его руки, перерезана. Должно быть,
д'Аверк поработал ночью. Небо на востоке посерело.
Хокмун повернулся к своему товарищу по несчастью, и они улыбнулись
друг другу.
- Готов? - прошептал д'Аверк.
- Готов, - кивнул Хокмун, с завистью посмотрев на длинный нож в руке
д'Аверка.
- Будь нож у меня, - сказал он, - я отплатил бы Ганаку за
оскорбления...
- Не время, - возразил д'Аверк. - Мы должны двигаться как можно тише.
Они осторожно встали с банки и заглянули на верхнюю палубу. В дальнем
ее конце нес вахту матрос, а на юте, в той же скучающей и отрешенной позе
стоял лорд Вальон, обратив свое бледное лицо к укутанной темнотою реке.
И матрос, и Вальон стояли к ним спиной, и, похоже, оборачиваться не
собирались. Беглецы осторожно взобрались на верхнюю палубу.
В этот миг Вальон обернулся, и над судном раздался его замогильный
голос:
- Вот как? Двое рабов пытаются бежать?
Хокмун вздрогнул. У этого человека просто дьявольский инстинкт! Он же
не видел их, разве что мог уловить еле слышный шорох! Голос Вальона,
глубокий и спокойный, разнесся по всему кораблю. Вахтенный матрос
повернулся и закричал. Лорд Вальон холодно смотрел на них; в
предрассветных сумерках его лицо казалось мертвенно-бледным.
С нижних палуб появилось несколько матросов, отрезая беглецам путь к
борту. Пираты окружали их, и Хокмун побежал на корму - к Вальону. Один из
матросов выхватил саблю и кинулся на него, но Хокмун был настороже. Он
нырнул под руку нападающего, схватил его за талию и повалил. Сабля тут же
перешла к Хокмуну, и он, уставший от длительного бездействия, одним махом
отрубил голову матросу. Затем выпрямился и посмотрел прямо в глаза
Вальону.
Предводитель пиратов, казалось, был ничуть не обеспокоен тем, что
опасность так близко, и продолжал бесстрастно разглядывать Хокмуна.
- Глупец, - медленно проговорил он. - Ведь я - лорд Вальон.
- А я - Дориан Хокмун, герцог фон Кельн! Я сражался и победил
властелинов Темной Империи Гранбретании, устоял против самого сильного их
волшебства, о чем говорит этот камень у меня во лбу. Я не боюсь тебя, лорд
пиратов!
- Тогда бойся вон тех, - прошептал Вальон, костлявым пальцем указывая
за спину Хокмуна.
Хокмун тут же обернулся и увидел надвигающуюся на него и на д'Аверка
толпу матросов. А д'Аверк был вооружен только длинным ножом..
Хокмун отдал другу саблю.
- Задержи их, д'Аверк, а я разберусь с вожаком!
Перевалившись через леера, он оказался на мостике. Вальон испуганно
отступил шага на два.
Хокмун бросился к нему, вытянув руки. Из складок своей свободной
одежды Вальон извлек тонкий меч, но не делал никаких попыток атаковать.
- Раб... - пробормотал лорд Вальон, и его лицо исказилось. - Раб!
- Я не раб, и ты уже знаешь это, - Хокмун нырнул под вытянутый меч и
попытался схватить странного капитана пиратской шхуны. Вальон медленно
отступал, по-прежнему держа меч перед собой.
По-видимому, еще никогда он не попадал в такое положение, и теперь не
знал, что делать. Хокмун казался ему лишь дурным сном.
Вновь Хокмун нырнул под длинный меч, и вновь Вальон отступил.
Д'Аверк, повернувшись спиной к корме и едва сдерживая своей саблей
натиск матросов, запрудивших узкую верхнюю палубу, крикнул:
- Поспеши, дружище Хокмун, иначе у меня будет целая дюжина сабель!
Хокмун ударил Вальона кулаком в лицо и почувствовал, какая у того
сухая, холодная кожа. Кожа мумии. Голова предводителя пиратов дернулась,
меч выпал из его рук, и Вальон без чувств рухнул на палубу. Хокмун
подобрал оружие, с удовлетворением отметив прекрасную балансировку,
поставил Вальона на ноги и коснулся острием меча его солнечного сплетения.
- Назад, негодяи, или ваш хозяин умрет! - прокричал он. - Назад!
Матросы в смятении отступили, оставив три трупа у ног д'Аверка.
Невесть откуда взявшийся Ганак, увидев Хокмуна, замер на месте и разинул
рот. На нем была надета только юбка; в руке он держал саблю.
- Ну, д'Аверк, пожалуй, теперь ты можешь присоединиться ко мне, -
весело крикнул Хокмун.
Д'Аверк взобрался на мостик и усмехнулся:
- Неплохо, мой друг!
- Мы будем ждать до восхода солнца! - холодно сказал Хокмун Ганаку. -
Затем ваши матросы направят корабль к берегу. Когда это будет исполнено, и
мы окажемся на свободе, я отпущу вашего хозяина.
Ганак бросил на них свирепый взгляд:
- Дурак, как смеешь ты так обращаться с Повелителем Вальоном?! Разве
тебе не известно, что это самый могущественный речной принц в Старвеле?
- Я ничего не знаю про ваш Старвель, дружище, но я смотрел в лицо
опасностям Гранбретании; я проник в самое сердце Темной Империи, и
сомневаюсь, что ты сможешь запугать меня. Страх - это чувство, которое я
испытываю крайне редко, Ганак... Но заруби себе на носу: дни твои сочтены.
Я отомщу.
Ганак рассмеялся:
- Раб, хмель первой победы ударил тебе в голову. Мстить будет лорд
Вальон!
Хокмун пропустил насмешку мимо ушей. Рассвет уже позолотил горизонт.
Но, казалось, прошло столетье, прежде чем взошло солнце и окрасило
розовым верхушки деревьев вдоль реки. Они находились у левого берега, в
полумиле от небольшой заводи.
- Приказывай грести, Ганак! - крикнул Хокмун. - Правь к левому
берегу!
Ганак бросил на него свирепый взгляд, но даже не пошевелился.
Хокмун схватил Вальона за горло (тот закатил глаза) и провел мечом по
его животу.
- Ганак! Я ведь не сразу убью Вальона! Он будет умирать медленно!
Тут из горла предводителя пиратов вырвался смешок.
- Умирать медленно.... - пробормотал Вальон. - Умирать медленно...
Хокмун недоуменно воззрился на него.
- Да, я знаю, куда надо ударить, чтобы ты умирал как можно дольше и
