появилось выражение облегчения.-Замок принадлежит моему повелителю уже
долгие годы.
- Но он не всегда принадлежал ему?
- Нет. Он, я думаю, владел им всегда.
- Военный трофей?
Она покачала головой.
- Ваш муж игрок и играет на недвижимое имущество? Он принимает участие в
этой войне?
- О да.-Ее поведение снова изменилось. Она стала дружелюбной.-Не хочу вас
держать в неведении, капитан Фон Бек.-Она засмеялась, и снова был какой-то
намек на беспомощность в ее поведении.-Я совсем не настроена говорить на
эту тему.
- Пожалуйста, простите мне мою грубость,-нарочито холодно сказал я.
- Будьте спокойны, капитан, вы не были грубы.-Тихо произнесла она.-Для
мужчины, который находит в ужасах войны свою прелесть и принимает участие в
военных действиях, вы выглядите очень культурным и воспитанным.
Я поднес кубок к губам.
- Приятно, что вы так думаете. Но по сравнению с вашими слугами я,
видимо, выгляжу значительно лучше, чем я есть на самом деле.
Она улыбнулась. Ее кожа порозовела. Я вдыхал запах роз. Мне стало так
тепло, будто солнечный свет, пройдя сквозь стекло, упал на меня. Я знал,
что я хочу Сабрину, как никогда дотоле не хотел ни одной женщины.
Однако воспитание оставляло мне желать ее только мысленно. За многие годы
я научился подавлять свои чувства и был готов
уничтожить это желание в себе.
- Когда вы собираетесь вернуться к своим слугам?-Я снова приложился к
вину.-По вкусу оно было лучше, чем любое другое стольких же лет выдержки из
найденных мной здесь.
Потом я снова внимательно оглядел ее и понял, что все мои желания
внезапно могут стать реальностью.
Она облизнула губы, прежде чем ответить.
- Можно сказать, что вы-кредитор моего господина.
- Вашего мужа? Вы действительно так думаете? Но вы даже не открыли мне
своего имени,-сказал я очень весело.
- И это правильно.- Она откинула волосы со лба.
- Вы не хотите назвать своего имени?
- Сейчас? Нет.
- Он ожидает вас здесь?-Я пригубил вино.
- Да,-ответила она.
- Он что, следит за вами?-Меня это возмутило и поколебало.
- Нет.-Трагедия, вызывавшая несомненное отсутствие радости, на секунду
отразилась на ее лице.
- В таком случае, у вас с ним сделка?-спросил я и при этом придвинулся
ближе.
- Да.- Она, мне показалось, тоже немного пододвинулась ко мне.
Казалось, что она испытывает такую же тягу ко мне, как и я к ней, но было
бы слишком хорошо получить после всех вопросов еще и ее любовь.
Некоторое время я молчал.
- Могу ли я узнать, какую сделку с ним вы заключили?
Она повеселела, но конечно, же, ее настроение не могло так быстро
улучшиться.
- Отличную от вашей, капитан.-Она сделала неопределенный жест.
- Но вы же понятия не имели, что я здесь остановился?
Она опустила глаза.
- ...Или вы знали об этом?-продолжил я.-Вполне могло быть, что
незамеченный мною слуга вашего мужа сообщил вам обо мне.
Проигнорировав мое последнее замечание, она сказала:
- Я искала храброго мужчину. Мужественного и бесстрашного человека.
- И, разумеется, эти качества присущи вашему господину? Верно?
Она с вызовом посмотрела на меня.
- Как вам будет угодно.
Инстинкт всегда помогал мне сохранить жизнь и здоровье, и теперь он
предостерегал меня, что эта привлекательная женщина может оказаться
приманкой в ловушке. Только на этот раз я проигнорировал это
предостережение. Казалось, что она готова мне отдаться. И тут же я
представил, что мне придется платить большой выкуп. Выкуп в любом случае
меня не устраивал.
- Какую свободу действий он вам представил?
- Я могу делать все, что мне нравится.-Она пожала плечами.
- И он не ревнует?
- Нет, в смысле, применительном к этой ситуации, капитан фон Бек.-Она
опустила свой кубок.
Я последовал ее примеру. Она взяла оба кубка, снова наполнила их и
уселась рядом со мной на кушетку под окном. Я весь задрожал. Много лет я
был был хозяином самому себе, но теперь потерял возможность рассуждать
здраво. Дотронувшись до ее руки, я поцеловал ее, бормоча при этом:
- Это невозможное существо, ваш господин...
- И это тоже верно.
Я оторвал губы от ее руки и внимательно посмотрел в лицо, откинувшись
назад.
- Он вам доверяет? Потому что очень любит вас?
Ее дыхание сливалось с моим, а глаза казались мне влажными блистающими
бриллиантами. Она сказала:
- Я не уверена, что мой повелитель что-то смыслит в любви. Во всяком
случае не так, как это понимаете вы или я.
Я засмеялся и устроился на кушетке поудобнее.
- Он многим обделил себя, госпожа Сабрина. Вы можете быть истинным
подарком для любого мужчины.
- Извините меня...-Она поднялась, чтобы снова наполнить кубки.
Я упивался ее внешностью. Еще ни в одной женщине, насколько я помню, я не
встречал столько одухотворенности и столько красоты, соединенных воедино.
- Вы не хотите рассказать мне свою историю?
- Еще нет.
Ее ответ я воспринял как обещание, но решил не отступаться.
- Вы родились здесь?
- Да, в Германии.
Чуть позже она добавила:
- Я говорила это, чтобы вас заинтриговать. Лесть не была необходима, я
знала, но так как я авантюристка, то готова была предпринять любую шалость,
чтобы заинтересовать вас.
Этого я никак не ожидал. Она приблизилась, держа по бокалу вина в каждой
руке.
- Но в Германии вы жили не все время?-сказал я.
- Это зависит от того, что вы понимаете под временем,-произнесла она,
передавая мне наполненный кубок.-Осилите это, и я притушу свечи. Мы будем
говорить о конкретных вещах, или вы расскажете о себе?
- Теперь вы, без сомнения, видите, кто я и что я, милостивая госпожа.
- Не совсем, капитан.
- У меня немного достоинств. Последние годы я был солдатом, и время,
посвященное службе, стало моим образованием. А жизнь в семейном гнезде Бек
монотонна и скучна.
- Но как солдат вы кое-что повидали и совершили?
- То, что я видел и делал, не отличалось разнообразием.-Я потер
лоб.-Очень многое не хотелось бы воскрешать в памяти.
Атэсхапады в Маглебурге все время приходили мне на ум, и не надо было
прилагать особых усилий, чтобы воскресить их.
- Вы часто убивали?
- Конечно.- Было нечестно касаться в разговоре этой темы.
- И грабили? И пытали?
- Когда это было неизбежно, да.-Тема начала меня раздражать. Я подумал,
что она намеренно хочет вывести меня из себя.
- И насиловали?
Я посмотрел на нее. Может быть, моя оценка была неправильной? Возможно,
она была из тех легкомысленных дам, с которыми я познакомился при дворе?
Вот с ними было естественно вести такой разговор. Они радовались любой
сенсации и давно позабыли, что у людей есть совесть и что нужно держать
свое поведение в рамках приличия. С цинизмом, который впитался вместе с
насилиями и убийствами мне в кровь, я рассказывал им все, о чем они
спрашивали. Этих женщин по-настоящему интересовало на свете только
одно-золото, как можно больше золота. Если Сабрина принадлежит к этому
классу, она получит все, чего желает.
В ее взгляде читалось ожидание, и я коротко ответил:
- Да. Солдаты, как я уже говорил, неразборчивы...
Ее не заинтересовал мой ответ. Она продолжала:
- А вы казнили еретиков?
- Я видел, как их сжигают.
- Но вы не принимали участия в их умерщвлении?
- Благодаря стечению обстоятельств и моим убеждениям-нет.
- А вы способны убить хотя бы одного еретика?
- Милостивая госпожа, я определенно не знаю, что собой представляет
еретик. В наши дни существует много значений этого слова. Так можно назвать
любого, кто желает собственной смерти.
- Или ведьмы? Вы казнили ведьм?
- Я солдат, а не священник.
- Многие солдаты выполняют поручения священников, не так ли? И многие
священники стали солдатами.
- Я не из их числа. За свою жизнь я перевидал множество душевнобольных и
старух, причисленных к ведьмам, их по этому обвинению сжигали, милостивая
госпожа. Но я ни разу не сталкивался ни с волшебством, ни с заклинаниями,
ни с вызыванием демонов или духов,-я засмеялся.-Один из встреченных мною
так называемых "колдунов" утверждал, что общался с Мефистофелем, но смог
выговорить его имя только после того, как ему несколько раз это имя
повторили.
- Разве вас не пугает ведьмовство?
- Нет. По крайней мере, то, что я подразумеваю под ведьмовством, меня не
пугает.
- Вы мужественный человек, мой господин.
Я воспринял это как комплимент.
- Мужественный в масштабах нашего общества, но не в моих собственных.
Она живо отреагировала на это.
- Достойный ответ. Итак, вы предъявляете к себе высокие требования?
- Пока я достиг немногого, гораздо большее у меня в планах. У других я
перенимаю то, что мне необходимо.
- Итак, вы-грабитель.
- Пусть я грабитель, если вам угодно, но, надеюсь, не лицемер.
- Разумеется, это зависит только от вас.
- Почему вы так думаете?
- Это неотъемлемая часть вашего существа, раз вы хотите стать тем, кого
описываете. Или, может быть, вы заблуждаетесь в том, что эта часть
существует.
- Не могу уследить за ходом ваших мыслей. Я тот, кто я есть.
- И кто же вы?
- Наверное, я таков, каким сделала меня жизнь.
- Разве вас создал не Бог? А ведь именно он создал мир, так?
- Это не мой случай.
- Еретик?
- Ах, милостивая госпожа. Мятущаяся душа, как и все другие.
- Вы невозможно категоричны.
- Для солдата?
- Для любого, кто живет в наше время.
- Я не настолько категоричен, насколько скрытен. И, как вы уже, наверное,
заметили, я не имею склонности к метафизическим дебатам.
- Неужели вы не признаете, что у вас есть совесть?
- Совесть-слишком дорогое удовольствие, чтобы иметь его в наши дни,
милостивая госпожа.
- И все же это необходимо.
- Скажите, что вы можете предложить? Может, хотите изменить меня в
соответствии со своими идеалами?
- Мои идеалы не во всем сходятся с вашими.
- Я уже заметил это.
- Душа? Эти слова значат немного. Я надеюсь, вы достаточно откровенны со
мной.
- Я почти полностью согласен с вами.
Мы еще некоторое время поупражнялись в красноречии на эту тему, а потом
разговор продолжился в другом русле.
Она оказалась образованной женщиной, знающей неизмеримое количество
историй и анекдотов. Чем больше мы были вместе, тем сильнее я ее желал.
Мы болтали и пили, пили и болтали, так что даже забыли об обеде. Она
цитировала греков и римлян, она читала стихи и цитировала диалоги. Она
определенно была хорошо осведомлена обо всех делах, творящихся в Европе, да
и в большей части мира даже больше, чем я.
Мне стало ясно, что повелитель Сабрины ее высоко ценит, и что более чем
возможно, он не только ее возлюбленный. Она много путешествовала и легко
вступала в обычные дружеские отношения. У меня сложилось впечатление, что
она хорошо знакома почти со всеми близлежащими графскими семьями.
Настал вечер. Мы переместились в кухню, где из немногих припасов
приготовили приличный, насколько это было возможно, ужин. Мы выпили много
вина, а потом поднялись в одну из спален и стали раздеваться.
Простыни, покрывала и альков казались белоснежными в солнечном свете.
Вскоре Сабрина осталась в наряде Евы. Ее белое тело манило, груди оказались
маленькими и твердыми.
Еще ни разу я не видел такой женщины, кроме как воплощенной в статуе или
на полотнах живописцев.
До этого вечера я не верил в совершенство, но когда я увидел ее тело,
освещенное закатным солнцем, я поверил, что оно действительно существует.
Мы легли в постель. В своей страсти она была ласкова и дика одновременно:
