Гарольд Ундервуд в пенсне, мерцавшем на раннем солнце. И он увидел Амелию в
сером костюме, борющуюся со своим мужем. Затем очертания машины стали
расплывчатыми, послышался резкий вскрик, и машина исчезла.
Джерек опустился на землю, спотыкаясь.
- Амелия, - он едва видел из-за слез на глазах, судорожно дыша и дрожа
всем телом, его тело гулко билось.
Джерек услышал всхлипывание, и они не были его собственными. Он поднял
голову.
Она лежала в черной пыли города, закрыв лицо руками, и плакала.
Наполовину уверенный что это ужасная иллюзия, просто воспоминание из
памяти города, он приблизился к ней и опустился на колени рядом. Он
коснулся ее серого рукава.
Она подняла на него глаза.
- О, Джерек, он сказал, что я больше ему не жена.
- Он говорил тоже самое прежде.
- Он назвал меня "нечистой". Он сказал, что мое присутствие запачкает
высокую цель его миссии, что даже сейчас я соблазняю его... Он, он сказал
много вещей. Он вытолкнул меня из машины. Он ненавидит меня.
- Он ненавидит здравый смысл, Амелия. Я думаю, это относится ко всем
подобным людям. Он ненавидит правду. Вот почему он принимает приятную ложь.
Ты была бы бесполезна ему.
- Я была полна решимости. Я любила тебя очень сильно и боролась с
желанием остаться с тобой.
- Ты хотела стать мученицей в ответ на голос Бромли? По причине
являющейся в лучшем случае глупой? - Джерек удивился своим словам, и было
ясно, что удивил ее тоже.
- Этому миру, тоже нет никакой пользы от таких как я!
- Хотя ты любишь меня. Ты веришь мне?
- Я верю тебе. Джерек, но я не верю твоему окружению, твоему обществу
- всему этому... - она оглянулась на город. - - Он ценит личность, и все же
невозможно чувствовать себя личностью в нем. Ты понимаешь?
Он не понимал, но продолжал утешать ее. Он помог встать ей на ноги.
- Я не вижу для нас будущего здесь, - сказала она ему усталым голосом.
Он вызвал свой локомотив.
- Нет будущего, - согласился он, - только настоящее. Именно этого
всегда хотели влюбленные.
- Если они только влюбленные, и больше ничего, Джерек, мой дорогой, -
она глубоко вздохнула. - Ладно, вряд ли есть смысл в моих жалобах, - она
храбро улыбнулась. - Это мой мир, и я должна любить его.
- Ты полюбишь его, Амелия.
Появился локомотив, пыхтя между высокими полуразрушенными башнями.
- Мое чувство долга, - начала она. -...
- Мой мир ценит тебя как никогда бы ни смог оценить Бромли! Прими это
уважение без оговорок, оно дано тебе так же без оговорок.
- Тем не менее, слепо, как делают дети. Человек хочет уважения за...
благородные дела.
Он, наконец, понял.
- Твой уход к Гарольду - это было "благородно"?
- Полагаю, да. Самопожертвование...
- "Самопожертвование" другое. И это "достойно"?
- Считается, да.
- И "скромно"?
- Скромность часто имеет место.
- Твое мнение о собственных поступках скромно?
- Надеюсь.
- И если ты ничего не делаешь, кроме того, что хочет твоя душа - это
"лень", да? Даже "зло"?
- Вряд ли зло на деле, но определенно недостойно...
Локомотив опустился рядом с ними на место, где недавно стоял хронобус.
- Я просвещен наконец! - сказал он. - И быть "бедным" - значит,
вызвать недовольство Бромли.
Она начала улыбаться.
- Действительно, так и есть. Но мне не нравится это. В моей
благотворительной работе я стараюсь помочь бедным столько, сколько могла. У
нас было миссионерское общество, и мы собирали деньги, чтобы купить
определенные основные блага...
- А эти "бедные", они существуют для того, чтобы вы могли
удовлетворять свои инстинкты по отношению к "благородству" и
"самопожертвованию". Я понял?
- Не совсем, Джерек. Бедные... ну, они просто есть. Я и другие,
подобные мне, пытались облегчить их условия, пытались найти работу для
безработных, лекарства для больных.
- А если бы их не было? Как тогда вы выразили себя?
- О, имеется много других возможностей, по всему миру язычники, чтобы
быть обращенными в веру, тираны, чтобы быть наученными справедливости, и
тому подобное. Конечно, бедность - главный источник всех проблем...
- Я мог бы, возможно, создать "бедных" для тебя.
- Это было бы ужасно. Нет, нет! Я была разочарована в твоем мире
прежде, чем поняла его. Сейчас я по-другому отношусь к нему. Я не могу
изменить его. Я сама должна измениться, - она снова заплакала. - Тот, кто
должен понять, что вещи останутся такими, как есть, вечно, что тот же самый
танец будут танцевать снова и снова, и что только партнеры будут другими...
- У нас есть наша любовь, Амелия.
Выражение ее лица изменилось.
- Ты разве не видишь, Джерек, что именно этого я боюсь больше всего!
Что такое любовь без времени, без смерти?
- Это, конечно, любовь без печали.
- Любовь без цели?
- Любовь - это любовь.
- Тогда ты должен научить меня верить этому, мой дорогой.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ
Свадебные колокола в Конце Времени.
Она должна быть Амелией Ундервуд, она настаивала на этом. Они нашли
семена и луковицы, сохраненные городами, и посадили их в саду. Они начали
новую жизнь. Жизнь как муж и жена. Она снова учила его читать и писать, и,
если Джерек чувствовал себя довольным, она, по крайней мере, чувствовала
себя чуточку спокойнее, ее взгляды на супружескую измену стали приемлемее
ей. Но хотя солнце сияло, дни и ночи сменяли друг друга с регулярностью,
необычной в конце Времени, смены времен года не было. Амелия боялась за
свой урожай. Хотя она заботливо поливала рассаду, ростки не появлялись, и
однажды она решила раскопать кусочек земли, чтобы посмотреть как поживают
ее картофелины. Она обнаружила, что они загнили. Ни одно семечко, которое
она посадила, не дало даже ростка. Джерек подошел к ней, когда она
лихорадочно раскапывала огород, ища хотя бы признаки жизни. Она показала на
испорченные клубни.
- Я полагаю, они плохо сохранились, - предположил он.
- Нет, мы пробовали их. Эти точно такие же. Это земля портит их. Это
не настоящая почва, она бесплодна. Джерек, как и все, в основе бесплодно в
этом мире. - она бросила лопату и пошла в дом. С Джереком по пятам она
подошла к окну, глядя на свой сад. Он присоединился к ней, чувствуя ее
боль, но неспособный найти средства облегчить ее.
- Иллюзия, - сказала она.
- Мы можем экспериментировать, Амелия, чтобы сделать Землю, которая
позволит вырасти урожаю.
- О, возможно... - она сделала усилие переломить свое настроение, но
ее лицо снова омрачилось. - Здесь твой отец подобный Ангелу Смерти,
пришедший, чтобы присутствовать на похоронах моих надежд.
Это был Лорд Джеггет, шагавший упругой походкой по извилистой дорожке
и махавший ей рукой.
Джерек впустил его. Он оказался в веселом настроении.
- Время пришло. Цепь закончена. Я дал миру прожить еще неделю, чтобы
установить период петли, затем мы спасены навечно. Мои новости расстроили
вас?
Джерек ответил за Амелию.
Нам не нужно напоминать о способе которым поддерживается мир, отец.
- Вы не заметите никаких эффектов.
- У нас будет знание о том, что произошло, - пробормотала она. Иллюзии
прекращают удовлетворять, Лорд Джеггет.
- Зовите меня отцом тоже, - он уселся на краю, вытянув ноги. - Я
считал, вы счастливы теперь. Жалко.
- Если человеку предлагают вечную иллюзию, а он знал настоящую жизнь,
то он склонен немного поворчать, - сказала она с показной иронией... - Мой
урожай погиб.
- Я понимаю тебя, Амелия, - ответил он. - Если она счастлива, значит,
буду счастлив я. - Он улыбнулся. - Я - простое создание отец, как мне часто
говорили.
- Гм, - сказал Лорд Джеггет. Он наклонился вперед и хотел сказать что-
то еще, когда, в отдалении через раскрытое окно раздался звук.
Они прислушались.
- О, - сказала Амелия. - Это оркестр!
- Что? - спросил Джерек.
- Музыкальный оркестр, - сказал его отец. Он выскочил из дома. -
Пойдемте посмотрим.
Они все побежали по дорожке сада, пока не достигли белых ворот в
заборе который Амелия воздвигла вокруг деревьев. Озеро крови давно исчезло,
и невысокие зеленые холмы заменили его. Они увидели колонну людей вдали,
марширующих по направлению к ним. Даже отсюда музыка была отчетливо слышна.
- Медные инструменты! - воскликнула Амелия. - Трубы, тромбоны, трубы!
- И серебряные инструменты! - объявил Лорд Джеггет с неподдельным
энтузиазмом. - Кларнеты, флейты, саксофоны!
- Барабаны, слышите! - на мгновения ее несчастья были забыты.
- Явное обилие ударов! - прибавил Джерек, желаю присоединиться к
обсуждению событий, - тататата! Ура! - он сделал шапочку для себя, чтобы
можно было бросать ее в воздух. - Ура!
- О, смотрите! - Амелия полностью забыла ее горе, на время, по крайней
мере. - Так много! А это не Герцог Королев?
- Он самый.
- Оркестр, - или, скорее, сводный оркестр, - так как там было по
крайней мере, тысяча механических музыкантов маршировали вверх по холмам.
Развевались флаги, кивали плюмажи, сапоги сияли. Отец, сын и его жена
перевешивались через забор, как дети махая Герцогу Королеву, марширующему
впереди с жезлом в руке и огромными усами на лице, на голове чудовищная
медвежья шапка. Оркестр стал настолько громким, что было бесполезно
разговаривать с Герцогом или кем-нибудь другим. Все дальше и дальше
маршировал оркестр, пока не дошел до ворот. Затем он остановился.
- Гайдн, да? - сказал со значением Лорд Джеггет, когда гордый Герцог
приблизился.
- "Желтая собака Чарли" - соответственно наименованию записи, - лицо
Герцога Королев сияло, - но вы знаете, какая путаница в городах. Снова что-
то из вашего периода миссис Ундер...
- Корнелиан - пробормотала она.
-... вуд. Такие оркестры были тогда в моде.
- Ваш энтузиазм не превзойден никем самый великолепный из весельчаков!
- поздравил его Лорд Джеггет. - Вы идете издалека?
- Парад знаменует мою первую авантюру с брачной гармонией.
- Музыка? - переспросил Джерек?
- Женитьбы, - последовал подмигивание отцу Джерека. - Лорд Джеггет
знает что я имею в виду.
- Свадьба, - лаконично сообщил Джеггет.
- Да, свадьба! Невероятно, сегодня - я думаю, сегодня - - я соединился
священными узами (отметьте мой словарь) с самой приятной из всех леди,
прекрасной Сладкое Мускатное Око.
- И кто совершает обряды? - спросила Амелия.
- Епископ Касл. Кто же еще? Вы придете, будете моими гостями?
- Что ж...
- Конечно, мы придем, роскошный жених - Лорд Джеггет вышел за ворота,
чтобы обнять Герцога, прежде чем тот уйдет. - И также принесем дары.
Зеленые для жениха и голубые для невесты!
- Другой обычай!
- Да.
Амелия поджала губы и сердито взглянула на Лорда Джеггета Канарии.
- Удивительно, сколько наших старых обычаев припомнили, сэр.
Их глаза встретились, он чуть улыбнулся.
- О, ты не знала? В общей путанице, с трансляционными пилюлями и тому
подобным, мы все, кажется, начали говорить на английском девятнадцатого
столетия. Это сказывается.
- Вы устроили это?
Он ласково ответил:
- Ты постоянно льстишь мне своими предположениями, Амелия.
Боясь дальнейшего напряжения между ними, Джерек сказал:
- Итак, мы опять будем гостями Герцога Королев. Ты не обеспокоена
перспективой, Амелия? Мы были приглашены, мы пойдем. Если это будет
шуточная свадьба, то определенно экстравагантная.
Лорд Джеггет Канарии посмотрел на нее непонимающими глазами, и на
момент с его лица будто упала маска. Ее сбила с толку эта неожиданная
