вкусила прелестей рыночной экономики. Она вкусила - свободы!..
В.К. Первый путь - это конструктивный путь?
Б.С. Какой? Назад? Я думаю, что это вообще не путь. Это псевдопуть.
Позади у нас нет ничего, кроме феодального социализма: развалившаяся
экономика, разложившаяся нравственность, государство, способное стоять
только на штыках да на тайной полиции.. Поэтому опять начнется перест-
ройка, развал экономики, развал государства...
В.К. Еще раз пятьдесят лет.
Б.С. В наше время все происходит гораздо быстрее. Не через пятьдесят,
а через пять лет. Но теперь это будет обязательно большая кровь. Те-
перь будут драться насмерть, "ласкового Миши" уже не будет, и старые
структуры не отдадут власть новым по-хорощему, - будет смертоубийство.
И в конце концов вернемся, все равно вернемся на тот путь, по которому
мы идем сейчас...
С.Я. Потому что он единственный, как у Вас было однажды сказано?
Б.С. Он не то что единственный, он просто многократно апробированный
уже. Это торная дорога. Уже все порядочные государства далеко ушли по
нему, и мы видим только их спины.
В.К. И что с нами будет? Вот вылезем и пойдем по этой дороге... Дого-
нять будем?
Б.С. Догонять. Лет двадцать. Поколение! Нужно, чтобы поколение смени-
лось, чтобы реалии рыночной экономики стали нашими реалиями. Но это
нормальный путь, никуда от него не уйдем. Все по этому пути пойдут. И
Китай, как бы он там не трепыхался, пойдет по этому пути, и Куба, и
даже Северная Корея. Вопрос только в том, сколько крови будет пролито.
Для меня перестройка, которая произошла после восемьдесят пятого года,
откровеннро говоря, была чудом. Я был совершенно убежден, что ничего
другого, кроме болота, в котором мы сидели при Брежневе, я уже в своей
жизни не увижу. Я был в этом убежден, потому что не видел,- какие силы
могут нарушить это равновесие, эту серхустойчивую пирамиду, которая
была за семьдесят лет выстроена. Однако я ошибся. Я и сейчас не очень
хорошо понимаю, почему произошла перестройка. Но, видимо, существуют
какие-то внутренние закономерности в обществе, которые заставляют даже
верхушку менять ситуацию, когда ясно, что впереди - пропасть. Ведь по-
нимаете, то, что мы сейчас имеем, мы бы имели в еще худшем варианте,
если бы коммунисты сохранили свою власть. Экономика должна была разва-
литься, и она разваливалась на глазах. Перестали качать нефть, и цена
на нее упала - мы больше не можем держать государство за счет продажи
нефти и газа. Устарелое оборудование, которое еще довоенного, а час-
тично на некоторых заводах и дореволюционного производства,- оно нику-
да бы не делось. Агро-Гулаг, который работает в половину нормальной
силы да еще половину произведенного губит. Спивающийся народ. Подха-
лимская культура соцреализма. Все это не обещало ничего, кроме краха.
Мы шли навстречу грандиозному краху. Сейчас красно-коричневые кричат,
что весь этот хаос вокруг есть результат деятельности демократов. Это
же смешно! Это естественный результат того развала, который наметился
в явном виде где-то в середине семидесятых годов. Горбачев и несколько
его приближенных почувствовали, что вот-вот понесет конь, обрушится
лавина, и тогда костей они не соберут. Они попытались оседлать э
тот социальный катаклизм. Не удалось, - но по крайней мере хоть живы
остались, и на том спасибо. Я уверен, что если сейчас придут к власти
жириновцы, зюгановцы, анпиловцы, первое, что они сделают - они переде-
рутся между собой. Кровищи будет пролито жуткое количество. Каждый из
них понимает управление страной как абсолютную тотальную власть. Ни
Зюганов не потерпит конкурента Жириновского, ни Жириновский - Зюгано-
ва. Кто-то кого-то сожрет, полетят головы. Только что наладившийся ры-
нок опять к чертовой матери развалится, частников ограбят, из магази-
нов опять все исчезнет - очереди, пустые полки, твердые цены, по кото-
рым ничего нельзя купить... Но через три-четыре-пять лет опять все
начнется сначала. Опять появятся деятели, которые заговорят о перест-
ройке, только называться это будет уже "переделка", "реорганизация",
"дальнейший прогресс" - я не знаю, как именно, но суть будет все та же
- возвращение на торную дорогу цивилизации.
С.Я. Вы чувствуете существование сил, которые могли бы привести к аль-
тернативному варианту развития событий?
Б.С. Конечно, такие силы есть! Я, помню, разговаривал с Егором Тимуро-
вичем, когда он еще был вице-премьером,- он уже тогда говорил, что
происходят разительные перемены в этом самом корпусе красных директо-
ров, о которых мы все такого дурного мнения. А между тем очень многие
из них уже почуяли вкус самостоятельности и рыночной экономики. Им
понра-вилось! Из Минэкономики звонят директору,- как в старые добрые
времена: приготовьтесь, мы завтра к вам приедем. А директор отвечает
им: а зачем вы, собственно, приедете? (смеется). Они уже почувствовали
сладость самоуправления,сладость подлинного хозяйствования, так что
сейчас уже родился достаточно толстый слой авторитетных и влиятельных
людей, которые, может быть, даже не позволят возврата... В России, ко-
нечно, все очень сложно, очень многое зависит от эмоций, от толпы, от
умелой демагогии, так что - черт его знает...
В.К. Ты сказал, что положительный вариант - это мы догоняем мировое
сообщество по пути рыночной экономики. И ты считаешь, что это сооб-
щество идет по лучшему пути? Так будет до бесконечности? Или видно
что-то лучшее? Там тоже кое-что неблагополучно, и к тому времени, ког-
да мы их догоним, мы можем догнать не лучший пример для подражания. У
Сергея тут был один вопрос, который он не задает. Там говорится, что
произошла некая моральная девальвация, communism - это общее, коллек-
тивизм, это то, с чего мы начинали. А сейчас мы перешли к индивидуа-
лизму, к вульгарному материализму.
С.Я. И главное, что вроде бы не видим в этом ничего плохого! Считаем,
что так и должно быть. Это вопрос о моральных ценностях, ориентирах...
Б.С. Это положение, в каком находились молодые Стругацкие в пятьдесят
пятом году. Есть некий образец идеалов, есть мир, в котором хочется
жить. Тогда он назывался коммунизмом, сейчас я его называю для себя
Справедливым обществом. И как тогда, так и сейчас, пути к нему не вид-
но. Я догадываюсь, что если не будет создана теория и соответственно
практика воспитания человека, мы к этому справедливому обществу не
придем никогда. Мир рыночной экономики, капитализм или постиндустри-
альное общество, как его правильнее называть, может гарантировать
только достаточно высокий материальный уровень...
В.К. Как в развитых странах Запада.
Б.С. Это следующий этап. Это то, что получается при последовательном,
на протяжении века, применении рыночной экономики - постиндустриальное
общество. Оно обременено огромным количеством недостатков. Он решает
только одну проблему, проблему материального обеспечения большинства,
можно даже, наверное, сказать, подавляющего большинства населения дан-
ной страны... Подавляющего! Эта экономика создает страну, в которой
нет голодающих, где каждый может расчитывать на социальную защиту, ибо
страна богата. Но это общество по-прежнему порождает преступность,
наркоманию, самоубийства, филистерство, ограниченность, невежество.
Надо совершенно четко представлять, к чему мы придем через поколе-
ние-два - к сытому, но невоспитанному обществу. И останется все та же
проблема - как общество воспитать. Это задача уже не на поколение, и
даже не на два-три... И я не знаю, будет ли она поставлена, эта зада-
ча! Потому что на эту тему очень мало говорят, мало пишут... Обсуждают
главным образом проблемы скорее материальные, нежели духовные...
В.К. Блаженный Августин говорил так: в главном - единство, во второс-
тепенном - свобода, и во всем - любовь.
Б.С. Хорошо сказано! Красиво и ясно. А вообще я хочу сказать: вот пе-
ред Вами Стругацкий сидит,- он ведь не пророк, Стругацкий! Он лишь вы-
полняет функции пророка в данный момент, понимаете? А пророк ли он -
это дело темное. И скорее всего, никакой он не пророк. Исполняющий
обязанности. Как дон Румата выполнял функции Бога, Богом отнюдь не яв-
ляясь...
Последний вопрос я задать так и не решился. Но его неделей раньше за-
дала корреспондент "Московских новостей" Виктория Волошина. Цитирую
это интервью.
МН. Вы закончили первую часть нового романа.
Б.Н. Комментариев не будет. Нельзя говорить о незаконченных вещах. Да
и пишется с таким трудом, что говорить об этом неохота, тяжело одно-
му...
Идущие в Тени
Всю жизнь мы провели в одном из теневых миров. Наши мечты были
смутны, желания -- убоги. То тени скрывали нас, то вдруг впереди
янтарной блесткой вспыхивал огонек надежды. И мы, жадно вытянув
лапы, кидались на свет с криком "Дай!" Нас не интересовало, кто
даст нам счастье: боги, правители, герои, любимые люди... Даже
облик счастьедающего был неважен для нас. Главное -- чтобы
по-больше, по-лучше, по-чаще и -- поровну. Поровну! Не приведи
случай, если виночерпий счастья минует твой стаканчик и лишит
тебя законного. Мы живем в Тени и большего нам не надо. Мы будем
"ездють по всяму мюру", жрать "кентукковые ящщеркины окорочка",
но делать это не мимоходом, меж подвигов и приключений, а
целенаправленно, сладострастно, все мысли, чувства и движения
посвящая самоценному процессу. В лучших традициях "русской
тоски" светлая печаль будет посещать нас лишь в песнях и пьяных
снах. А мы будем старательно зарываться в грязь и делать все
возможное, лишь бы ничего не менялось. Лишь бы ничто не
потревожило нас в нашей зловонной луже, теплой и до боли своей.
Апокалипсис бытовухи тоже самодостаточен. Мысли, равно как и их
хозяин, также легко и радостно тонут в унынии. "И ничего-то не
выйдет...", "...это обречено на провал..." -- сопливые песни для
горестного катарсиса, когда приходит удивительное знание о том,
что ты -- ничтожество...
Я -- махровый материалист. Но именно поэтому и знаю: мир творит
мысль. Ваши собственные мысли, господа, вырубают во Вселенском
урагане информации маленький островок -- Ваш Мир. Каков он --
чисто Ваши проблемы. Но именно Ваш Мир первичен и способен лихо
менять всю Вселенную. Уберите усилием Вашей мысли, Вашей воли то
что Вам не нравится, добавьте то, что так не хватает и так
необходимо этому миру -- и вы уже на шаг ближе к Вашему
Янтарному городу. Еще шаг. Еще. И вот показались шпили Вашего
замка. Вот колокольня блистательного города, где хозяин -- Вы.
Вы, дьявол Вам в ладони! И если Вы не ошиблись ни на одном из
шагов, Вы достигли своего первого Авалона. Вы стали Магом:
Ваше слово может воздействовать на материю.
Мы, на тени Россия, не привыкли к этому. Мы не помним заветной
формулы: "время--деньги". Нам более приятно "каждому по
потребностям", чем "каждому по труду". Состояние тусовки для нас
естественнее, чем состояние работы. Но слово "Дай!" незыблемо. И
иногда кажется, что среди нас никогда не найдется ни одного
принца Янтаря.
В конце концов, каждый сам решит, что лучше -- стабильная служба
или жутковатый путь, и какая война больше по душе -- с половой
щеткой против паркетного пола, либо с двуручным мечом против
сверкающего дракона.
Что ж, для принцев янтарной крови Янтарь -- цель неизбежная, как
сама жизнь. Их Путь -- путь к своему Янтарю. Рискните, господин
читатель, и хотя бы проследите Путь Кэвина, принца удачи и очень
решительных действий. Не всем быть такими. Но вдруг,
удивительная идея книги, принцип жизни и действия героя, что-то
изменят в Вас, заставят изменить Ваш собственный Мир и
подтвердят звания Мага, по праву принадлежащее Роджеру Желязны.
Николай ЮТАНОВ
УТОПИИ ОПАСНЫ
интервью с Рэем Брэдбери (Андрей Шитов)
(С) "Эхо планеты" N18 (109) 28 апреля - 4 мая 1990.
