людей-слэнов. Слэны - очередной шаг вперед в эволюции человека. Они
телепаты, наделены множеством дополнительных качеств, делающих их
непобедимыми в соперничестве с людьми, что выносит им от лица
тоталитарного режима смертный приговор. По всей Земле идет охота на
слэнов, их беспощадно уничтожают при попытке оказать сопротивление,
разыскивают, ловят. Оставшись один в огромном чужом мире, его родителей
убивают, Джомми вступает в борьбу со всем человечеством, с чудовищным
изощренным механизмом полицейской слежки, подавления и почти одерживает
победу... когда неожиданно оказывается, что слэны пробились в верхушку
управления людей и работают над тайной ассимиляцией остального
человечества, то есть, над сближением людей и слэнов. Развязка весьма
неожиданная и эффектная. Роман "Слэн" послужил основой для всевозможных
последователей и подражателей, совершенно очевидно также, что знаменитый
фильм "Сканнеры" также использует большую часть мотивов, разработанных
писателем еще в 1940 году.
В 1941 году появился другой знаменитый роман писателя, на мой взгляд
один из его лучших романов, "Оружейный магазин Ишера", опубликованный
первоначально в журнале "Захватывающие истории", и вышедший в полном
варианте в 1951 году. Уже в 1943 году появилось продолжение в журнале
"Удивительные истории" - роман "Оружейники" и совсем недавно в 1992 году
"Хозяева Ишера". Контрапунктом всей серии является противостояние
имперской системы подавления и таинственной организации "Оружейных лавок".
Последние снабжают оппозиционные силы загадочным сверхмощным лазерным
оружием. Создана организация оружейников загадочным Робертом Хедроком,
бессмертным, который появляется время от времени, чтобы навести панику,
выдать своим соратникам инструкции и снова исчезнуть. А фокус, который на
этот раз придумал Ван Вогт, который делает эту книгу особенно
запоминающейся, это маятниковые качания Хедрока во времени. Туда-сюда,
туда-сюда. Великолепно!
Альфред Ван Вогт создатель еще двух очень популярных серий: серия об
альтернативном мире Нуль-А и серия об империи Атома. В обоих этих сериалах
писатель зарекомендовал себя как сторонник "хард сайенс фикшн", то есть
сугубо научной фантастики. И каждая серия заслуживает особого разговора и
пристального анализа, поскольку как всякий первопроходец Ван Вогт поднимал
огромные целинные пласты в тематике НФ. Не всегда он делал это лучшим
образом, некоторые места его произведений размыты, не доведены до
логического конца, в других случаях он действовал весьма поспешно, но
все-таки не следует забывать, что он был первым. И его произведения - это
непередаваемый сплав приключений и технологии, технических
усовершенствований и научных открытий, интриг и социальных обобщений.
В романе "Библия Пта" он впервые, пожалуй, совместил для себя два
жанра научную фантастику и фэнтези. И хотя наука преобладает, тем не менее
приключения свергнутого бога Пта и конфликт двух его жен для 1943 года был
весьма своеобразной находкой.
Несмотря на то, что первые произведения писателя появились в конце
тридцатых годов, интерес к творчеству А.Э.Ван Вогта непреходящ.
Многочисленные переиздания выдержали такие его романы как "Путешествие
Космического Бигля", "Война с руллами", "Компьютерный мир" и ряд других.
Причем произведения сороковых и восьмидесятых годов одинаково часто
переиздаются во многих странах мира. Придирчивый критик может найти в
авторской манере писателя множество уязвимых мест, но несмотря на это,
любовь и признание читателей всегда будет сопутствовать произведениям
Альфреда Элтона Ван Вогта.
Аркадий СТРУГАЦКИЙ, Борис СТРУГАЦКИЙ
?ГАДКИЕ ЛЕБЕДИ?
В руки редакции попадают иной раз просто поразительные документы и
материалы. Мы слышали о существовании нескольких коллекций самиздата 40-х
- 80-х годов по интересующей нас теме - Единое Эротическое Пространство,
но познакомившись с частной коллекцией г-на Н.И.Рождественского (С.-Пб),
поняли, какие неоценимые сокровища приносит и еще может принести нам
мировая культура и литература в частности. Предоставляя редакции
эксклюзивное право на перепечатку некоторых текстов из своего огромного
собрания, г-н Рождественский предупредил, что собранные им по крупицам
фрагменты текстов были купированы чаще не бюрократами-цензорами, а самими
авторами. Пожалуй, только теперь мы готовы отвергнуть это ханжеское
понятие - самоцензура, а еще несколько лет назад этот отвратительный
самому духу нашей редакции вид творческого извращения процветал
повсеместно. Создание коллекции было опасно для жизни и свободы, поэтому
собиратель не во всех случаях может подтвердить достоверность авторства
тех или иных текстов; возможно, в его собрание проникли и подделки. Наша
редакция будет публиковать с разрешения Н.Рождественского некоторые
фрагменты, и просит всех читателей, кто считает себя компетентным и
возьмется за этот нелегкий труд, оказать помощь в установлении подлинность
текстов путем лингвистического, текстологического анализа и иных возможных
современных методов.
Редакция газеты "ЕщЁ"
Она вытащила его в круг, и кто-то в толпе заорал: "Писателю Баневу -
ура!" Замолкшая на секунду радиола снова залаяла и залязгала, Диана
прижалась к нему, потом отпрянула. От нее пахло духами, вином и еще чем-то
сугубо женским, тягучим; она была горячая, и Виктор теперь ничего не
видел, кроме ее возбужденного лица и летящих волос. Тяжелая юбка била его
по ногам, но желание залезть под юбку, встать на колени и сунуться мордой
в самое пекло, вдруг пропало.
- Пляши! - крикнула она, и он стал плясать.
- Молодец, что приехал.
- Да, да.
- Зачем трезвый? Вечно ты трезвый, когда не надо.
- Я буду пьяный.
- Сегодня ты мне нужен пьяный.
- Буду!
- Чтобы делать с тобой, что хочу. Не ты со мной, а я.
- Да.
Ему не было противно. И он удивился даже. Должно быть противно.
Конечно, это была Диана, а не какая-нибудь там мадам Симмонс или
малохольная племянница господина президента с фиолетовой мушкой на
подрагивающей вялой щеке. Там разговор короткий, там вообще никакого
разговора и быть не могло. Племянницу господина президента он просто
поставил лицом к зеркалу, включил все краны в уборной так, чтобы за шумом
воды не слышать ее приторного шепота. У племянницы господина президента
оказался очень узкий, очень твердый копчик, копчик этот блестел, наверное,
даже ярче, чем кафельные стены вокруг, и ни одного волоска, все начисто
выбрито, вылизано эпилятором, и под мышками, и на ногах. Глядя в суженные
глаза Дианы, он зачем-то припомнил подернутые поволокой глупые глаза,
смотревшие на него из зеркала, перламутровые ногти, скребущие край
раковины, и собственное раздражение. Там было все так узко и судорожно, то
втолкнуть себя в это напрягшееся тело оказалось непросто, это было почти
невозможно, но он все-таки это сделал тогда. Зачем он это сделал?
- Что с тобой? - спросила Диана. - Чего ты боишься?
- Так, потерял идею.
- Нового романа?
- Нет. Это был маленький рассказ.
Вокруг били в ладоши и вскрикивали, кажется, еще кто-то пытался
плясать, но Виктор отшвырнул его, чтобы не мешал, а Росшепер протяжно
кричал: "О, мой бедный, пьяный народ!"
- Он импотент?
- Еще бы, я его мою.
- И как?
- Абсолютно.
- О, мой бедный пьяный народ! - стонал Росшепер.
- Пошли отсюда, - сказал Виктор.
Он поймал ее за руку и повел. Пьянь и рвань расступилась перед ними,
а в дверях путь преградил губастый молокосос с румянцем во всю щеку и
сказал что-то наглое, кулаки у него чесались, но Виктор бросил ему:
"Потом, потом", - и молокосос исчез. Держась за руки, они пробежали по
пустому коридору, и затем Виктор отпер дверь и, не выпуская ее руки, запер
дверь изнутри. И было жарко, а стало нестерпимо жарко, душно, и комната,
сначала широкая и просторная, показалась узкой и тесной, в этой комнате
просто невозможно было уместиться двоим. Раздеваясь, Диана несколько раз
задела его лицо, а когда он хотел по привычке развести ее длинные ноги и
поцеловать туда, это просто не удалось, места хватило только на то, чтобы
лечь, осторожно прижаться друг к другу и почти замереть, даже локти не
расставить, колени не согнуть, только сладкая дрожь, когда скользишь в
нарастающем густом женском запахе куда-то назад и вниз... Это никак не
походило на отношения ни с Лолой, ни с племянницей президента, ни с мадам
Симмонс, это вообще ни на что не было похоже, но это было неплохо... Потом
Виктор встал и распахнул окно.
- У тебя было с ним что-то? - спросил он.
- С кем?
- С эти губастым.
- Было.
- Ну, и как он?
- Тебе это нужно знать?
- Нет, не нужно.
Он вернулся в кровать, нашарил в темноте бутылку с джином, отхлебнул
и передал Диане. Под ее круглым локтем, когда она приложила звякнувшее
горлышко к губам, оказался розовый торчащий сосок. Сосок был напряженный,
огромный и мокрый. Потом он лег на спину, слева был холодный воздух, а
справа было горячее, шелковистое, нежное. Теперь он слышал, что пьянка
продолжается - гости пели хором.
- Это надолго? - спросил он.
- Что? - спросила Диана сонно.
- Долго они будут выть?
- Не знаю. Какое нам дело? - она повернулась на бок и легла щекой на
его плечо. - Я спать хочу. Дай спать бедной пьяной женщине.
- Расскажи про губастого. Как это было?
- Ты очень этого хочешь?
- Хочу.
Она потерлась нежной щекой о плечо Виктора.
- Он маленький. За одну секунду все сделал, я ничего не
почувствовала, а потом он все хотел повторить, - она всхлипнула в плечо
Виктора, но, вероятно, это был все-таки смешок. - Сунул, я чуть не
задохнулась, а потом вытащил со страху, и в глаза... Все лицо перемазал.
Они лежали молча. Было холодно, но они нарочно не накрывались. За
стеной гудели пьяные голоса. Потом стало тише, и Виктор сказал:
- Ты мне обещала кое-что.
- Что?
- Ты обещала сделать со мной, что хочешь. Не я с тобой, а ты со мной.
- Это тебе нужно?
- Мне интересно, как это?
Все-таки она была не железная, Диана, хотя иногда хотела такой
казаться, и потом она немножко протрезвела, и от нее уже не пахло вином,
вином перегорело и запах стал тяжелым, сонным. В темноте губы ее казались
совсем темными, почти черными, и тоненькая полосочка зубов хищно
посверкивала, когда Диана улыбалась.
- Ляг на спину, - скомандовала она. - Вытяни ноги и попробуй не
двигаться.
- Хорошо! - согласился Виктор.
Волосы косой темной складкой упали на ее лицо. Диана сдула их и
заглянула Виктору в глаза.
- Не боишься?
- Нет, не боюсь.
- Ладно, ты сам этого хотел.
...Он даже не мог бы твердо сказать, где заснул, и что было чистой
фантазией, а что произошло реально. Впрочем, почти ничего из происшедшего
реальным быть не могло, слишком все это выходило за рамки физически
возможного, допустимого для тела, а потом раздался телефонный звонок.
- Да! - сказала Диана хрипло. - Да, это я... - Она откашлялась. -
Ничего, ничего, слушаю... Все хорошо, он был, по-моему, доволен... Что?
Она разговаривала, перевалившись через Виктора, и он вдруг с ужасом
понял, что его левая рука находится внутри Дианы, погружена в нее больше
чем по локоть. Прямо перед его глазами оказалась подмышка, торчали круглые
