-- я уже плохо соображал).
Я услышал, как у самого моего уха взвизгнули тормоза, донесся
торопливый топот убегающих ног, крик "Стой!" и испуганный вопль кого-то
из троих поклонников "трэша".
-- Скипаем, мужики! Менты!..
Бить меня перестали, чьи-то заботливые руки помогли мне подняться.
Ребра мои гудели, а под глазом набухал синяк. Хотелось выпить
чего-нибудь крепкого.
-- Что же вы, Николай Николаевич, лезете на рожон? -- услышал я
очень знакомый укоризненный голос. -- В вашем-то возрасте...
Я наконец окончательно открыл глаза (правый катастрофически
заплывал) и к своему величайшему удивлению увидел сержанта Стоеросова в
полной милицейской экипировке.
-- Вы?! -- только и смог выдавить из себя я.
-- Нет, папа римский, -- отрезал сержант не очень вежливо, приводя
мой плащ в порядок. -- Ну вот скажите мне, Нерусский, что вы к ним
прицепились? А?
Я пожал плечами и тут же застонал от боли: левое заломило и
заныло, словно по нему только что катком проехались.
-- Вот-вот, -- произнес Стоеросов, качая головой, -- хорошо хоть
ребра целы остались, и мозги, кажется, все на месте. Садитесь в машину!
-- Зачем?
-- Все вопросы потом. Садитесь! -- В тоне его звучал приказ,
который ослушаться я оказался не в состоянии.
Прямо посередине безлюдной ночной улочки блестела "восьмерка" с
милицейскими опознавательными знаками и традиционным синим "маяком" на
крыше. В машине никого не было -- значит, решил я, Стоеросов приехал
один. Я повиновался и занял место рядом с сидением водителя. Сержант
сел за руль, и легкий автомобиль рванул с места.
-- Куда вы меня везете? -- с тревогой опросил я.
-- Тех троих шалопаев вы, значит, не испугались, -- Стоеросов
усмехнулся и покосился в мою сторону, -- а мне -- блюстителю порядка --
веры у вас нет. Так, что ли? Не волнуйтесь, Николай Николаевич, домой
мы едем, домой. Доставлю вас в целости и сохранности. Тем более, что
вас уже заждались.
-- Кто? Жена?
-- Мария Константиновна останется на ночь у своей сестры, --
бесстрастно произнес сержант Стоеросов.
-- Так кто же? -- удивился я.
На всякий случай я решил порыться в мыслях моего собеседника, но
натолкнулся на непреодолимую стену: мозг сержанта был полностью
заблокирован. Я почувствовал неясную тревогу.
-- Не нужно было вам упоминать про Слона, -- вдруг сказал
Стоеросов. -- И про камешки с кассетой не нужно. Не вашего ума это
дело.
-- А вы откуда... -- у меня аж дух перехватило от неожиданности.
Не мог он этого слышать, не мог!
-- А вы вон у него спросите, -- кивнул он на заднее сидение. -- Он
знает.
Я оглянулся. Сзади, как раз за моей спиной, сидел тот самый тип в
морковном свитере и глумливо так, преехидненько лыбился. Я шарахнулся
вперед и чуть было не боднул лобовое стекло своей непутевой головой.
-- Тише, тише, Николай Николаевич! -- изрек Стоеросов, не отрывая
взгляда от мокрого асфальта. -- Главное в нашем деле -- не суетиться.
Хочу вас обрадовать: ваши мытарства подходят к концу.
-- Кто вы? -- глухо опросил я.
-- А вы еще не догадались? -- Стоеросов усмехнулся и мягким,
добродушным взглядом прошелся по мне. -- Сейчас узнаете. Кстати, вот и
ваш дом. Приехали. Прошу на выход, Николай Николаевич!
Автомобиль затормозил у самого моего подъезда. (Интересно, откуда
он знает, где я живу?) Он вышел первым.
-- А этот? -- спросил я, кивая головой на заднее сидение.
-- Не понял? -- недоуменно вскинул брови сержант Стоеросов. -- Вы
о ком это, Николай Николаевич?
На заднем сидении никого не было. Опять исчез!
-- А где...
-- Вот что, -- довольно-таки грубо оборвал меня Стоеросов,
впиваясь глазами в мой живот, -- хватит нести чушь и быстрее
поднимайтесь наверх. Мой долг -- доставить вас домой.
Что-то подобное я уже слышал -- вот только от кого?..
-- А если я не хочу домой? -- решил воспротивиться я. -- Тогда
что?
-- Хотите, -- уверенно сказал сержант, или кем он там был еще. --
И давайте не будем.
Ладно, решил я, не будем, тем более, что сержант был мне
симпатичен и несмотря ни на что внушая доверие. Его я не боялся.
Поднявшись на свой этаж, я открыл дверь своим ключом. Сержант неотлучно
сопровождал меня и вошел в квартиру следом за мной. В коридоре было
темно, но вот из гостиной... Из гостиной стлался неяркий свет торшера.
Неужели Маша вернулась? Или стервец Васька объявился? Я открыл дверь в
комнату и остановился, как вкопанный.
В спину мне многозначительно дышал сержант Стоеросов.
Такое иногда бывает во сне. Встречаются люди, незнакомые между
собой и которые никогда не могут встретиться наяву, но которых знаешь
ты -- порознь. Встречаются -- и оказывается, что они знакомы уже тысячу
лет, но ты-то отлично понимаешь, что все это не так, бред какой-то, что
вот этот давно уже умер, а вон тот пятнадцать лет как в ФРГ укатил --
не могут они пересечься, как никогда не пересекаются параллельные
прямые. Наяву -- не могут, а во сне -- пересекаются.
То, что увидел я, войдя в гостиную, было похоже на сон. В комнате
сидело несколько человек. Если бы я увидел здесь, в этой самой комнате,
каждого из них, но порознь, я бы с этим еще кое-как смирился, но они
были вместе, а вот это-то как раз и выходило за рамки реального,
посюстороннего.
Их было трое -- не считая Стоеросова, хотя считать его, как
выяснилось чуть позже, следовало тоже. Слева, у журнального столика,
сидел Евграф Юрьевич, мой шеф и бессменный начальник, на диване,
аккуратно сложив руки на коленях, расположилась тетя Клава, а у окна,
облокотившись на подоконник, стоял... кто бы вы думали? Мокроносов!
Последний не только не мог, но и не должен был здесь находиться -- ведь
он...
-- Позвольте, -- удивился я, -- ведь вы же в тюрьме!
Мокроносов мягко улыбнулся. (И совсем он не похож на алкаша, с
чего я взял?)
-- Дражайший мой Николай Николаевич! Вашими молитвами и вашими
заботами следователь Пронин провел таки новое расследование и установил
полную мою невиновность. Так-то! И освободили меня в законном порядке.
-- В законном? -- еще больше удивился я. -- А что, могло быть
освобождение незаконное? Побег, что ли?
-- Именно побег! -- обрадовался Мокроносов моей сообразительности.
-- Вот голова-то!
-- Прямо мафия какая-то, -- проворчал я, обводя всю честную
компанию подозрительным взглядом. -- Вы что, все заодно? А, Евграф
Юрьевич? Вы тоже с ними?
-- И-и, да он, кажись, так ничего и не понял! -- полуудивленно,
полувопросительно пропела тетя Клава, глядя на моего шефа. -- Ну ни
капельки!
Евграф Юрьевич хлопнул ладонью по коленке, засопел и грузно
поднялся с кресла.
-- Так, -- сурово произнес он, глядя мне в глаза сверлящим
взглядом, -- Довольно пустых разговоров, пора ставить точки над "i".
Хочу вам официально заявить, уважаемый Николай Николаевич: эксперимент
закончен.
Если бы не Стоеросов, я бы наверное упал. По крайней мере, меня
качнуло так, будто под моими ногами разверзлась земля. Эксперимент!
Вот, оказывается, в чем смысл всего происходящего, вот магическое
слово, которому подчинена вся моя жизнь -- зримо или незримо --
последние недели. Еще вчера Арнольд говорил, что эксперимент скоро
закончится, а я не понял, не сообразил, что скоро -- это может быть
завтра, сию минуту, через три часа, и вот теперь от неожиданности пучу
на них глаза и хватаю ртом воздух, словно рыба, выброшенная волной на
берег. На них? Боже! Ведь выходит, что они -- и Евграф Юрьевич, мой
шеф, и тетя Клава, моя соседка по подъезду и продавщица в киоске
"Союзпечать", и Мокроносов, горький пьяница, только что освобожденный
из-под следствия, и Стоеросов, сержант милиции, -- все они -- оттуда?..
Есть от чего с ума сойти! Наверное, у меня был настолько дурацкий вид,
что тетя Клава хихикнула и сказала моему шефу:
-- Ну что ж, реакция этого молодого человека лишний раз
подтверждает мнение Центра о высоком уровне засекреченности нашей
агентуры на планете Земля.
-- Не болтайте лишнего, -- строго сказал Евграф Юрьевич, не сводя
с меня пристального взгляда. -- Николай Николаевич, вы проработали со
мной много лет и наверняка согласитесь: все, что я ни делаю, всегда
серьезно. Вы не раз уже имели возможность убедиться, что я шутить не
люблю, хотя бы в той же истории с шахматами. (Да, с шахматами он меня
здорово поддел!) Поэтому прошу вас отнестись ко всему здесь
происходящему с максимальной ответственностью. Да, вы правы, все мы
действительно оттуда -- с Большого Колеса, хотя вы и поняли это только
сейчас, когда мы сами раскрылись перед вами. Что ж, это делает честь
нашей системе конспирации, здесь я совершенно согласен с Клавдией
Аполлинариевной. Только не думайте, Николай Николаевич, что вы видите
весь состав нашей агентуры на Земле -- ничего подобно, сеть наших
секретных работников на вашей планете огромна и охватывает Землю всю
без исключения, наши люди есть в каждом городе, каждом государстве,
каждой более или менее значимой общественной организации, включая
всевозможные партии, профсоюзы и народные фронты; наиболее искусные
агенты работают во всех земных правительствах. Вы читали о масонах,
которые проникают во все сферы жизни, не считаясь с государственными
границами и огромными расстояниями? Так вот, наши люди есть и среди
масонов. Мы всюду и везде. И здесь, в этом городе, нас тоже немало. Вы
же видите перед собой только тех, с кем вам лично пришлось иметь дело.
-- Евграф Юрьевич не спеша прошелся по комнате, чувствуя себя здесь
полным хозяином. -- Это небольшое вступление я счел необходимым
сделать, уважаемый Николай Николаевич, для того, чтобы вы ясно себе
представляли, с кем имеете дело и какова наша роль в вашей судьбе и
судьбе эксперимента. Теперь о самом эксперименте. Мне, как главе
небольшой группы наших сотрудников здесь, на Земле, часть из которых вы
имеете честь видеть, поручено завершить эксперимент, или, иначе, лишить
вас телепатической способности. Это произойдет здесь, в этой самой
квартире, -- но чуть позже. Мы подключим вас к специальному прибору
(тут только я заметил, что на столе стоит небольшой перламутровый
ящичек величиной с тестер) и проведем операцию тихо, безболезненно и
незаметно для вас. Вы уснете, а когда проснетесь, все уже будет
кончено. Но это, повторяю, будет позже, а пока вам дается право и
возможность задать нам несколько вопросов. Надеюсь, у вас, Николай
Николаевич, их должно быть немало. Спрашивайте, ибо это единственная
возможность для вас почерпнуть уникальную информацию -- официальный
контакт с вами будет прерван навсегда. Итак?
В последнее время жизнь постоянно преподносила мне сюрпризы,
поэтому я готов был к любым неожиданностям, но то, что я услышал
сейчас, повергло меня в крайнюю степень удивления и растерянности.
Сознавать, что вся наша земная жизнь находится под пристальным
вниманием инопланетной цивилизации, причем их эмиссары сотнями и
тысячами внедрены в земное человечество, было жутко и страшно.
Впечатление от этой новости перечеркнуло даже эффект от увиденного мною
сборища на моей квартире. Я-то думал, что наблюдение за мной и всей
Землей в целом ведется исключительно из Космоса, с их орбитальных
станций, а вышло совсем иначе. Сильный озноб прошил все мое тело. Я
поежился от внезапного холода, прошел к телевизору, махнул рукой и не
стал его включать, остановился у журнального столика и плюхнулся в свое
любимое кресло. Четыре пары глаз неотрывно следили за мной
Вопрос родился сам собой. Смущаясь и борясь с волнением, я
произнес:
-- Ваше появление здесь, граждане секретные агенты, действительно
неожиданно. По крайней мере, именно вас, именно здесь и именно в этом
качестве я ожидал увидеть менее всего. Но не это главное. Вступив в
контакт с цивилизацией Большого Колеса, я приучил себя к
неожиданностям. И все же ваши слова, Евграф Юрьевич, поразили меня в
самое сердце. А посему у меня возник к вам вполне резонный вопрос:
